Остров кукол

1952

Мария проснулась, когда мама закричала ей из кухни:

— Поднимайся, золотце! Не стоит опаздывать в первый школьный день!

Девочка зарылась лицом в подушку.

— Мария! Сейчас же вставай!

Она с неохотой высунула голову из-под одеял. Ставни были распахнуты. Уже не так темно, но и утром это не назовешь.

— Мария!

Мария заставила себя подняться. Стащила с себя пижаму и бросила в бельевую корзину. Натянула одежду, которую приготовила мама: бежевое платье, белое белье и гольфы. Сграбастала с кровати Анжелу, которая спала рядом с ней, и по коридору направилась в уборную. Пописала, почистила зубки. Прошлым вечером она выкупалась в маминой мыльной воде, следовательно, сегодня это не обязательно.

— Не хочу ходить в школу, — призналась Мария Анжеле, смешно катая во рту зубную щетку. Выслушала ответ и возразила:

— Не хочу оставлять маму. И не хочу знакомиться с учительницей.

Послушала куклу.

— Конечно, можно! Пойдем туда вместе, ты же моя лучшая подруга.

Она выплюнула остатки порошка, прополоскала рот и направилась в кухню.

Мама стояла у раковины и мыла посуду. Сегодня у нее был первый день на новой работе, и она надела форменный халат швеи. При звуке шагов она оглянулась через плечо.

— Садись покушай, золотце. Нам ухе скоро уходить.

Мария присела к столу, но съела только несколько фасолин со своей тарелки. Не прикоснулась ни к сдобной булочке, ни к финикам.

А потом ни с того ни с сего заплакала навзрыд.

— Ох, детка, — сказала ей мама, вытирая руки кухонным полотенцем и присаживаясь на корточки рядышком. — Что с тобой такое? Переживаешь из-за первого дня в школе?

Мария закивала.

— Ты просто не забывай, что для всех остальных этот день тоже самый первый. Все вокруг чувствуют то же, что и ты.

— Что, если я никому там не понравлюсь?

— Это еще почему? Ты найдешь там много друзей.

— Ты уверена?

— Провалиться мне на месте. Беги теперь, надевай туфли.

Мария дошла до двери, сняла ранец с крючка на стене и просунула пальцы ног под ремешки туфель.

Мама хмурилась, глядя на нее.

— Золотце, сегодня Анжеле придется остаться дома.

Мария покрепче прижала к себе куклу — Но я хочу взять ее с собой!

— Тебе уже пять лет, Мария. Большая девочка. А большие девочки не ходят в школу со своими куклами.

— Хочу идти с ней!

— Кроме тебя, там ни у кого не будет кукол.

— Мне все равно!

— Одноклассники начнут дразниться…

— Мне! Все! Равно!

— Мария, прошу тебя…

— Я хочу взять ее с собой! Я хочу взять ее с собой! Я хочу…

— Хорошо! Хорошо! — покачала головою мама. — Если так хочется, бери ее. Но не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Школа располагалась в большом двухэтажном здании из желтого кирпича с площадкой для игр по одну сторону и грядками учебной фермы — по другую. Сам вид ее заставил сердце Марии биться чаще. Ей захотелось развернуться и убежать домой, но она знала, что мама этого не допустит, а потому последовала за ней сквозь кованые ворота и вверх по ступеням крыльца — в кабинет, где вращался диск граммофона и играла музыка.

Там ее мать поговорила с какой-то женщиной, подписала бумаги и повела Марию лабиринтом коридоров, где пахло мастикой для натирки полов, полировкой для дерева и мелом. Некоторые из ведущих в классы дверей, мимо которых они проходили, были открыты. Ученики сидели там за деревянными партами, и все они казались постарше и побольше нее самой.

Мария еще крепче прижала к себе Анжелу.

Они поднялись еще на один лестничный пролет и остановились перед очередным классом. Эта дверь тоже была открыта, но ее мать все равно постучала.

— Доброе утро, сеньора Гонзалес, — сказала она. — Я Патрисия Диас, мама Марии. Прошу извинить нас за опоздание. Это моя дочь, Мария.

Учительница сверилась с папкой, которую держала в руке, и сказала:

— Ничего, все в порядке. Входи, Мария.

Мария, запрокинула голову и умоляюще всмотрелась в мамины глаза, упрашивая не оставлять ее здесь.

— Все хорошо, милая, — сказала та и, склонившись над дочерью, погладила ее по макушке. — Заходи и познакомься со всеми. В половине третьего я вернусь и буду ждать тебя у школьных ворот.

Вот и все. Она повернулась и ушла.

— Мария? — позвала девочку сеньора Гонзалес. — Входи, пожалуйста.

Мария с опаской сделала пару нетвердых, шаркающих шагов, оглядываясь вокруг: картинки с разными животными на стенах, огромная и очень черная классная доска, до отказа набитый книгами шкаф, глобус на металлической подставке.

Одноклассники Марии не сводили с нее любопытных глаз. Они сидели не за отдельными партами, как старшие дети, а за небольшими столами, сбившись в группы по четверо.

— Можешь сесть здесь, Мария, — показала учительница на незанятое место за столом в первом ряду.

Мария направилась туда, отчаянно желая, чтобы все прочие перестали ее разглядывать.

Но прежде, чем она могла бы сесть и стать невидимкой, сеньора Гонзалес ее остановила:

— Постой еще немного, пожалуйста. Мы тут как раз знакомились. Сможешь представиться классу, Мария?

Девочка помотала головой.

— Но ты можешь назвать свое имя, правда?

— Мария, — едва слышно выдохнула она.

— Я ее не слышу! — сказал кто-то из учеников.

— Пожалуйста, повтори громче, — попросила учительница.

— Мария, — послушно сказала она.

— Все равно не слышно!

— Это ничего, Рауль… — И, уже обращаясь к Марии: — Что еще ты можешь рассказать нам о себе?

— Ничего, — выдохнула она.

— Ну хоть что-нибудь? Попробуй только начать.

Она снова замотала головой.

— Давай тогда мы попробуем задать тебе несколько вопросов, ладно? А ты будешь на них отвечать. Кто-нибудь хочет спросить Марию о чем-то?

Мальчик поднял руку.

— Почему ты такая маленькая?

Все захихикали.

Сеньора Гонзалес постучала о стол своею линейкой.

— Тишина, дети. Каждый растет как ему удобно. Всего несколько лет, и Мария может вырасти выше любого из вас.

Теперь вскинула руку девочка.

— Почему ты пришла с куклой?

— Она моя подруга, — сказала Мария.

— Все равно ее не слышно!

Вверх потянулась новая рука.

— Чем занимается твой папа?

— Он рабочий-строитель.

— А что он строит?

— Он развешивает уличные огни.

Новая рука. Ее тянул забавный мальчишка с большими зубами и в очках.

— Будешь со мною дружить?

— Хорошо.

Кто-то выкрикнул:

— Он в тебя влюбился!

— Хватит!

— Он хочет на тебе жениться!

— Хватит!

Класс зашумел, изображая отвращение.

Сеньора Гонзалес снова хлопнула по столу кончиком линейки.

— Этого достаточно, дети. Достаточно. Теперь можешь сесть, Мария.

Исполненная благодарности, она уселась.

После того как представились все ученики, сеньора Гонзалес объяснила им правила поведения в классе, которым им предстояло подчиняться весь учебный год, а потом прочитала рассказ из книги с картинками. На переменке Мария съела приготовленный мамой полдник и выпила молоко, которое принесли в их класс в маленьких бутылочках. Большинство детей провели переменку, играя в разные игры и стараясь подружиться. Мария слишком нервничала, чтобы присоединиться к остальным, и осталась тихо сидеть на своем стуле. Когда к ней подошли две девочки с вопросом, почему она сидит одна, Мария ответила, что ей так хочется. Потом сеньора Гонзалес позвонила в медный колокольчик на деревянной ручке, и все вернулись на свои места. Она положила на каждый стол по большому листу бумаги с напечатанным на них контуром домика. Кроме того, она раздала коробки с карандашами и объяснила, что значит делиться с другими, наконец, попросила каждую группу раскрасить свой домик. Правил было всего два. Первое — раскрашивать, не вылезая за напечатанный контур. Второе — делать это, водя карандашом только вверх-вниз.

Мария выбрала себе зеленый карандаш и начала раскрашивать траву перед домиком. Девочка, которая сидела рядом с нею — Мария не запомнила ее имени — принялась возмущаться, потому что она делала это неправильно. Сеньора Гонзалес подошла к их столу и спросила, в чем дело.

— Она неправильно красит! — объяснила девочка, показывая на зеленые каракули Марии.

— Ты разве не поняла моих наставлений, Мария? — спросила сеньора Гонзалес.

— Поняла.

— О чем я вас просила?

— Раскрасить домики.

— Да, но какие правила я назвала?

Она не могла вспомнить.

— Раскрашивать нужно только между линиями, а карандашом водить только вертикально. Это значит вверх-вниз, вот так, — учительница показала пальцем. — Теперь ты поняла?

Мария кивнула и вернулась к раскрашиванию, водя карандашом вверх-вниз. Когда мальчик за ее столом отложил коричневый карандаш, она поскорее схватила его и принялась красить фасад домика.

Учительница! — высоко вскинув руку, завопила сидевшая рядом девочка. — Опять она все напутала!

Сеньора Гонзалес вернулась и сказала:

— О чем я вас просила, Мария? — Теперь в голосе было больше раздражения, чем прежде. — Раскрасить домики…

— Да, но какие правила я установила?

— Не знаю.

— Я уже дважды их объяснила.

В глазах у Марии начали собираться слезы.

Когда им не хватило места, слезы покатились вниз по щекам.

Сидевшая рядом девочка ахнула:

— Она плачет!

Другой ученик выкрикнул:

— Совсем как маленькая!

— Она глупая!

— Она маленькая и глупая!

Подвывая, Мария швырнула карандаш на пол и выбежала вон из класса.