Остров кукол

Зед

После падения я оказался верхом на поверженном Хесусе. Он мигом потянулся к моему горлу и принялся душить, ненароком заломив мне подбородок, так что видеть я мог только потолок. Я впился правой рукою ему в лицо, вжал его голову в пол. Моя ладонь закрыла ему нос и рот; губы Хесуса оказались влажны от слюны. Последовал резкий, болезненный укус.

Придурок Хесус укусил меня!

Одно мое колено удобно расположилось между его ног, и в отместку я нанес увесистый удар в пах. Зубы Хесуса в момент ослабили хватку. Он жутко замычал, и, обрадованный, я повторил столь удачный удар на бис.

Пистолет лежал в нескольких футах от нас.

Я отстал от мычащего Хесуса и схватил его; вскрикнула Елизавета. Краем глаза я уже заметил, что они с Питой выясняют отношения, но был слишком занят собственной борьбой с Хесусом, чтобы уделять их схватке пристальное внимание.

Теперь же я увидел, как Пита нависла над лежащей на полу Елизаветой, занеся над нею ржавый серп.

— Пита! — заорал я, наводя на нее пистолет. — Не смей!

Она взмахнула кривым лезвием.

Мой палец нажал на спусковой крючок.

Пуля поразила Питу в самый центр груди, остановила посреди замаха. Глаза ее растерянно округлились. И встретили мои, но тут ноги изменили ей, и Пита повалилась на пол.

Настал долгий миг, когда я не мог, не был способен шевельнуться. Настала мертвая тишина, хотя эхо выстрела еще звенело в моих ушах. В голове — единственная мысль: Я выстрелил в Питу, выстрелил в Питу, выстрелил в Питу…

Работая локтями, Елизавета отползла назад, подальше от упавшей Питы.

— Пита! — лепетал я, бросившись туда. Старался не смотреть на дыру от пули в ее груди, но ничего не мог поделать. Прямо между грудей в ее коже появилось маленькое отверстие: дюймом выше центрального узелка лифа. Оттуда сочилась кровь.

Глаза ее обвиняюще таращились на меня.

— Пита?.. — произнес я, слыша свой голос в идеальном стерео; весь спектр его частот. Теория относительности выкинула странный фортель, и время замедлилось почти до полной остановки.

— Ты в меня выстрелил… — прошептала Пита, и капля крови сползла по ее щеке.

— Пита! — это уже Хесус, перекатившийся на колени. Отчаянно ими работая, он подполз к сестре и отпихнул меня, чтобы занять мое место. Свесил голову, прижался лбом ко лбу Питы. Что-то бормотал на испанском, губы Хесуса в паре дюймов от ее собственных.

Я попятился. На мое плечо легла ладонь Елизаветы, и я сознавал это. Еще сознавал, что Мария стоит, вжавшись в стену, и остановившимся взглядом изучает окровавленный нож в своей руке. Я сознавал, что Роза приоткрыла дверь спальни, выглядывая оттуда.

Я полностью сознавал все это — и ничего не понимал. Я тщился уразуметь то, что сейчас совершил, и терпеливо дожидался собственной реакции на этот кошмар.

Плечи Хесуса начали трястись в такт его всхлипам. Еще секунда — и он развернулся ко мне с окаменевшим лицом, вытирая слезы, текшие из глаз.

— Она умерла, Зед! Ты убил ее! Сукин сын, ты убил ее!

Этого не может быть, думал я. Это не так. Это невозможно. Но это произошло. Мне это не кажется.

Я открыл рот, но сказать было нечего. Нужных слов там не было.

— Она пыталась меня убить, — обронила Елизавета.

— Брехня! — прорычал Хесус.

— Это правда! — выкрикнула Роза. — Я сама видела!

— Ты это сделал, — провыл Хесус мне в лицо. — Ты убил ее.

— Сам виноват! — сказал я, обрушивая на него всю накопившуюся злость и душевную муку. — Ты собирался расстрелять нас обоих! Ты сам устроил все это.

— Ублюдок! — взялся за серп Хесус.

Я взял его на прицел.

— Уймись.

— Уняться? Ты мою сестру убил!

— Уймись, говорю!

Хесус поднялся на ноги. Я — вслед за ним.

— Ты лучше присядь, Хесус, — сказал я.

— Пошел ты…

— Садись!

Он начал пятиться к входной двери хижины.

— Стой!

— Стреляй, Зед. Застрели меня — так же, как убил Питу, чертов дерьма кусок.

Я положил палец на углубление спускового крючка.

— Зед… — предостерегла Елизавета.

Я понял, что не смогу этого сделать. Не смогу выстрелить.

И опустил пистолет.

Открыв дверь, Хесус растворился в первых лучах рассвета.