Остров кукол

2001

Жаба сидела на огромном зеленом листе кувшинки в самой середке смердевшего гнилью пруда. Скрипучим голосом, похожим на скрежет ржавых дверных петель, она распевала свои жабьи песни и при этом вовсю раздувала горло, похожее на воздушный шарик.

Восьмилетняя Роза Санчес сделала еще один осторожный шажок вперед, а затем и еще шажок, — только бы не колыхнуть грязную пену на поверхности воды. Еще только собираясь отправиться на охоту за жабой, она сняла сандалии, и теперь между пальчиками ее ног пузырился придонный ил. Ощущение одновременно и приятное, и вызывающее омерзение.

Жаба шевельнулась на кувшинке, нацелив свое жирное тельце прямо на девочку; кажется, земноводное разглядывало ее в упор блестящими глазками навыкате.

Роза замерла с приподнятой ногой — вылитый аист.

Жаба громко квакнула.

— Отвернись от меня, лягушка, — прошептала Роза по-испански. — Смотри в сторону.

Та не послушалась, и Розе, опасавшейся свалиться и вымочить всю одежду в этой вонючей воде, ничего не оставалось, как опустить уже занесенную для нового шага ногу. Что-то острое — камень или колючая веточка — сразу впилось ей в пятку. Девочка даже не вздрогнула, а взгляд ее остался прикованным к жабе.

Земноводное тоже, не моргая, продолжало рассматривать незваную гостью испытующим, неподвижным взглядом. Воздух покинул вздувшееся горлышко, и жаба стала меньше чуть ли не вдвое. Все равно здоровенная тварь. И так близко…

Роза приблизилась еще на шаг и решила, «по теперь уже может сцапать зверюгу, если действовать быстро и аккуратно. Она медленно простерла руки к жабе и потянулась вперед всем своим телом.

Жаба подскочила вверх внезапно разжавшейся пружиной. Пальцы Розы сомкнулись на ее скользких боках, но девочка все равно опоздала с броском. Жаба плюхнулась в воду и пропала из виду.

Инерция совершенного Розой рывка продолжала, однако, тянуть девочку вперед. Один поспешный шаг, другой — и она ткнулась лицом в грязную жижу. Успела зажмуриться, но позабыла захлопнуть рот и мигом нахлебалась воды, по вкусу неотличимой от нечистот. В топкое дно пруда впились ее растопыренные пальцы, затем колени, но девочке удалось вовремя выгнуть спину и удержать голову на поверхности.

Она издала громкий, возмущенный всхлип, хотя вовсе и не собиралась плакать: ей ведь уже восемь, совсем большая девочка, а большие девочки не плачут, даже если падают в воду.

Впрочем, разрыдаться ей очень хотелось. Роза до нитки промокла, во рту такой гадкий вкус, да еще и на ноги никак не подняться. Ил не торопился отпускать на свободу ее пальцы, а колени скользили…

Вот теперь ее голова уже целиком ушла под затянутую ряской воду. Грязь хлынула в уши и в нос, но по крайней мере на этот раз Роза держала рот закрытым. Вынырнув на поверхность, она поползла, горестно стеная, к берегу, отчаянно хватаясь за высокие травы и корни — за все, до чего могла дотянуться, — пока не нащупала сухую почву.

Роза шлепнулась на живот, глаза ее щипали слезы. Одежки противно липли к худенькому телу. И вся она пахла как выгребная яма. Даже хуже. Вонь напомнила девочке тот день, когда ее старший брат Мигель нашел дохлую крысу в стене дома и велел Розе вынести ее на улицу.

Мигель. Он шкуру с нее спустит! Он уже разозлился на нее за то, что она слишком медленно шагала, когда, высадившись на островке, они отправились подыскивать удобное место для лагеря. А потом злился даже сильнее: ему хотелось поцеловать свою подружку, но он не мог этого сделать, пока Роза крутилась у них под ногами. Потому-то и отправил девочку погулять где-нибудь, поискать развлечений. Сначала Розе не хотелось отходить от лагеря. Остров напугал ее всеми этими куклами, развешанными на деревьях или сидящими на земле: все они тупо таращились на нее стеклянными глазами на раскрашенных личиках. Впрочем, Мигелю нельзя отвечать «Нет!», если только не хочешь схлопотать от него увесистый подзатыльник, а потому Роза отправилась куда глаза глядят, не рассчитывая отходить очень уж далеко… а потом увидела этот пруд. И решила поваляться немного на берегу, поковыряться на мелководье. Она ведь не знала, что здесь водятся такие жабы! Но их тут полным-полно, куда ни глянь. Девочка сразу приметила целых три штуки. Правда, тогда она слишком обрадовалась, забыла про осторожность, и все они попрыгали со своих кувшинок и скрылись под водой прежде, чем она успела бы подобраться поближе и схватить хоть одну. Целых пятнадцать минут ей потребовалось, чтобы найти ту большущую толстуху.

Теперь и та пропала, а с Розы потоками лилась мутная вода, так что Мигель станет обзывать ее разными словами, наградит подзатыльником и…

Тишину прорезал чей-то истошный крик.

Вздрогнув, Роза закрутила головою вокруг.

Это кричала Люсинда, девушка ее брата.

Может, Мигель выскочил вдруг из-за какого-нибудь куста и напугал Люсинду, как он часто проделывал с сестренкой? Или какая-то из висевших на дереве кукол ожила и набросилась на нее? Мигель постоянно твердил об этом Розе: эти куклы на самом деле живые, просто спят, и, пока ты на них не смотришь, они тихонечко…

Еще один вопль.

Уже не Люсинда. Совсем другой голос — низкий, мужской.

Мигель?

Роза не могла сообразить, потому что никогда прежде не слышала, чтобы ее брат кричал от страха, — сколько она себя помнит, Мигель вообще ничего не боялся.

Роза неуверенно поднялась на ноги, позабыв о вымокшей одежде.

Взгляд девочки метался меж стволов обступивших ее деревьев, отыскивая признаки движения: прячась, Мигель должен перебегать сейчас от куста к кусту, потому что в этом-то все и дело, правда ведь? Это такой розыгрыш, шутка — но брат хотел посмеяться не над Люсиндой, а над нею, Розой. Сперва Мигель подговорил Люсинду закричать, потом закричал сам. И, как только Роза отправится посмотреть, в чем дело, они набросятся на нее с двух сторон, стараясь напутать.

Роза ждала. Лес хранил безмолвие. Ни ветерка, ни стрекота насекомых. Вообще ничего.

— Мигель! — робко позвала она.

Тишина.

Роза подобрала сандалии и направилась назад — туда, откуда явилась, к источнику криков. Она догадалась, что Мигель хочет устроить засаду, но это ничего, потому что мгновение ужаса будет коротким, а потом они все вместе будут смеяться. Так будет гораздо лучше, чем ощущения Розы прямо сейчас. Словно она заболела, ее вот-вот стошнит.

Роза ушла от поляны, оставив пруд за спиной. Вокруг теснились деревья. Ей приходилось пролезать под низкими сучьями, внимательно глядя под ноги. День, который только что был в самом разгаре, внезапно обернулся вечерними сумерками. Роза не помнила, чтобы раньше в лесу было так темно. Может, это из-за всех этих веток, что закрывают собой солнце и небо? Или просто тучка набежала?

— Мигель? — повторила Рота уже не так громко.

Потому что… А вдруг ее услышит еще кто-нибудь?

Кто, например?

Эти куклы?

Они ничего ей не сделают. Они всего лишь куклы. Даже если они все разом оживут, Роза куда больше и сильнее.

Это они схватили Мигеля и Люсинду.

«А вот и фигушки!» — твердо сказала себе Роза. Мигель большой любитель пошутить. Еще немного, и он выскочит на нее с жутким криком.

Но что-то он не торопится.

Темный лес хранил безмолвие.

Не лучше ли будет вернуться к пруду и подождать, покуда Мигелю не надоест игра и он сам не явится за нею? Хотя… Что, если Мигель или Люсинда действительно поранились? Что, если им нужна ее помощь?

Роза двинулась дальше, с трудом протискиваясь сквозь густую растительность. Она даже ускорила шаги, не обращая внимания на царапающие ветки, острые камни и прочий лесной мусор под босыми ногами. Потом перешла на бег, слыша только глухое сердцебиение в своих висках и собственное свистящее дыхание. Каждое дерево походило на все прочие, и девочка уже сомневалась, что бежит в нужную сторону, но все равно не останавливалась. Если повернет назад, она наверняка заблудится вовсе. И потом, Роза почти не сомневалась, что их лагерь уже совсем близко. Она почти нашла его.

Девочка пригнулась, огибая толстый ствол, и ткнулась головою в несколько кукол, свисавших с низкой ветки. Вскрикнув, отпрянула — и с размаху села в колючки. Подняв голову, Роза узнала обидчиков: этих кукол она уже встречала. Чумазых, шелушащихся, зловещих.

Это значило, что лагерь уже совсем рядом.

— Мигель! — крикнула она. Сдерживать страхи уже не было мочи.

— Роза! — долетел голос брата. Сдавленный, слабый, объятый ужасом. — Уходи! Скорее!

Роза вскочила на ноги. Рыдания застряли в горле плотным угловатым комком.

— Мигель?

— Беги же… — хриплый голос брата вдруг резко оборвался.

Роза помедлила еще секунду, а затем развернулась и дала стрекача.