Остров кукол

Елизавета

Сквозь дождь и ветер Елизавета добежала до соседней лачуги. Внутри было совсем темно — сплошь тени и новые ряды кукол на стенах, одна чудовищнее другой. Зед сидел на полу рядом с Розой. Похоже, они играли в ладушки, распевая старинную английскую песенку.

— Во что играете? — спросила она, потирая мокрые руки, чтобы хоть немного согреться.

— Мы с Зедом играем в «Испеки оладушки»! — радостно доложила Роза. — А потом он обещал разучить со мною стих про маленькую мисс Маффет.

— У Зеда множество талантов, — с улыбкой подтвердила Елизавета.

— Они обо всем рассказали? — спросил у нее Зед.

Елизавета кивнула.

— Я поверить не могла, что… — покосившись на Розу, она захлопнула рот.

— Роза, — подался вперед Зед, — пойди-ка, поиграй немного с одной из тех кукол, ладно? Мне нужно поговорить с Елизаветой о всяких взрослых вещах.

— Какую из кукол мне можно взять?

— Любую, какую пожелаешь.

— Но они все привязаны к стене…

— Держи, — он достал из кармана швейцарский нож и открыл лезвие. — Выбери себе одну и перережь веревку. Только будь осторожна.

— Хорошо!

Она опасливо приняла у него нож и направилась к куклам, где принялась с великим тщанием рассматривать потрепанные экспонаты.

— Не могу поверить, что кто-то… убил его вот так, — тихо произнесла Елизавета, хотя Роза ни за что не смогла бы услышать ее за шумом ветра и дождя. — Нитро считает, это дело рук серийного убийцы. Ты тоже так думаешь?

Зед кивнул.

— Люсинда точно не стала бы вырезать ему глаза. Как и похитители.

— Похитители?

Зед вкратце пересказал теорию, выдвинутую ранее Нитро.

— Ты прав, — сказала она. — Ни Люсинде, ни похитителям незачем было это делать. И все же… серийный убийца!

— Вспомни все эти фильмы-сериалы, где какой-нибудь маньяк вешает на стену фотографии жертв. У всех вырезаны глаза.

— Это другое дело, Зед. Это фильмы.

— Но они, скорее всего, основаны на реальных событиях, — возразил он. — И потом, для этого даже есть научный термин. «Дегуманизация», или что-то в этом роде. Глаза — это окна души, правильно? Или личности человека, скорее. Маньяки вырезают глаза, чтобы жертвы перестали казаться людьми. Так их становится проще убивать.

Елизавета обдумала это и спросила:

— Знаешь, что об этом думает Пита?

— Что за убийством стоит призрак?

Елизавета кивнула.

— Она… как это называется… вышла из себя? Совсем потеряла самообладание. Даже цитировала Иисуса… который из Назарета. Я всегда знала, что Пита религиозна, но не до такой же степени.

— Вопрос воспитания. Все их семейство — супернабожные люди. Ведь и Хесуса назвали в честь Иисуса, в конце концов.

— Но Хесуса не назовешь истовым христианином…

— Похоже, смерть матери подкосила его веру. Тебе известны подробности?

— О ее смерти? — Елизавета снова кивнула. — После того как младшая сестра Хесуса и Питы утонула, их родители пытались завести еще одного ребенка. Беременность с осложнениями. Мать умерла, младенец тоже.

— Это только часть истории, — вздохнул Зед. — Смерть не была ни внезапной, ни неожиданной. У нее развилась легочная гипертония. Доктора сказали, что она сможет выжить, если сделает аборт. Или умрет. Их отец, Марко, запретил врачам прикасаться к жене: он отрицал аборты по религиозным соображениям.

В результате мать умерла вместе со своим нерожденным ребенком. Но это можно было предотвратить. Вот поэтому Хесус поменял свое отношение к религии.

— Это Пита тебе рассказала?

— Нет, сам Марко… — ответил он. — Мы были довольно дружны. В конце концов он и сам начал жалеть, что принял такое решение — отказал жене в спасении.

— Но Пита ведь не изменилась?

— Не-а, — покачал головою Зед. — Она истово верующая. Порой, послушав, как она рассуждает о Боге и вере, можно подумать, будто она считает, что он живет на чердаке или типа того…

Он пожал плечами.

— Слушай, может, я и не бываю в церкви, но никому и не запрещаю. Вообще говоря, на мой взгляд, умеренная религиозность не так уж плоха. Вера дает человеку нужные ценности и все такое. Проблема возникает, когда веру доводят до крайности, когда человеку приходится выбирать между знанием и мифом. Знаешь ли, Пита до сих пор воспринимает всю Библию буквально как слово Господне. Она не верит в теорию эволюции. Не верит в Большой взрыв. В первый раз, когда она вскользь упомянула, что мир был сотворен за семь дней, я решил, это шутка. Ничуть не бывало! Я никак не мог взять в толк, как можно верить в эту чушь, а Пита не понимала, как я могу в нее не верить. Мы даже спорили, но до Питы просто невозможно достучаться. Даже когда выкладываешь все доводы, она в упор их не видит. Я имею в виду, если люди и вся прочая живность с начала времен существуют на планете в своем первозданном виде, как объяснить все разнообразие собак, лошадей и прочих животных, эти плоды нашей селекции? — развел руками Зед. — Цепочки нейронов со временем только прочнее.

— То есть?

— Чем сильнее веришь во что-нибудь, тем прочнее это «что-то» входит в твою жизнь, в твою реальность. Наверное, Пита именно поэтому так увлечена призраками. Отчасти из-за ее веры в существование души, рая и ада. Но скорее, мне кажется, из-за того, что в далеком детстве она видела призрак своей сестры — или думает, что видела. Пита так долго в них верила, в привидения, что уже не может от этой веры избавиться. Когда издох ее йоркширский терьер, она схоронила пса на кладбище для домашних питомцев в Вегасе и набила его гробик всевозможными штуками, которые могут ему пригодиться в загробной жизни. Я стоял рядом и думал, что перенесся на две тысячи лет назад, в Древний Египет. А когда умер ее отец, она зажигала свечу на окне нашей спальни — каждую ночь, месяца два кряду.

— В этом нет ничего странного, — сказала Елизавета, — так многие поступают. В знак уважения к мертвым.

— Да, но в какие-то ночи Пита сидела у окна не смыкая глаз. Уверяет, что молилась, но мне сдается — ждала призрака, в точности как в тот раз, когда ее якобы посетила сестра. В любом случае хочу предупредить: не дай Пите втянуть себя в споры о сверхъестественном. Ее не переспоришь. Это никому не под силу.

— Значит, поэтому Хесус так быстро согласился…

Зед потер рукою лоб:

— Согласился на что?

— Мы устраиваем спиритический сеанс, Зед.

Они вернулись в лачугу с алтарем, где нашли остальных в довольно мрачном настроении. Хесус, Пеппер и Пита сидели на полу. Лицо Хесуса хранило бесстрастие, в то время как Пита казалась одновременно и разъяренной, и испуганной. Пеппер, кажется, успел задремать. Нитро стоял сам по себе, в дальнем углу, повернувшись ко всем спиной.

Пита повернулась к Елизавете:

— Ты ему рассказала?

Она кивнула.

— Ну и? — почти с вызовом обратилась Пита к Зеду.

— У нас вся ночь впереди, и нечем заняться, — пожал плечами тот. — Хочешь устроить сеанс, давай устроим. Вопрос лишь в том, умеешь ли ты это делать?

— Пеппер умеет. Он уже устраивал такой в своей программе. Будет нашим медиумом.

Елизавета видела тот эпизод «Самых страшных мест в Мексике», о котором говорила Пита. Там речь шла о привидениях в доме викария в Тодо-Сантос, небольшом прибрежном городке у подножия гор Сьерра-де-ла-Лагуна. Если верить местным жителям, которых опрашивал Пеппер, сверхъестественные явления начали преследовать жившего там священника еще с двадцатых годов: тот вел специальный дневник, куда записывал все происходящее. Незримая сила то и дело срывала постиранное белье с веревок, а однажды выбросила самого священника из его любимого кресла. На протяжении десятков лет несколько живших в доме священнослужителей заявляли, будто видели и само привидение — старуху, облаченную в старинное серое платье. В восьмидесятых дом викария переделали в таверну с небольшой гостиницей. Пепперу удалось отыскать кого-то из бывших постояльцев, и та рассказала, что в 1987 году останавливалась в таверне: среди ночи ее разбудили пристальные взгляды даже не одной, а сразу трех пожилых женщин. Она включила свет и еще какое-то время видела их размытые черты, прежде чем все трое исчезли как не бывало.

Пеппер с его съемочной группой устроили в таверне спиритический сеанс. Результатом были странные шумы по углам, сами собой появляющиеся на бумаге буквы и левитация стола. Телеканал получил почти сотню жалоб, в основном от религиозных групп, которые обиделись на явно языческую подоплеку этого действа.

— Пеппер? — позвала Пита. — Эй… ты что, уснул? Мы хотим понять, что и как делать.

Пеппер открыл глаза. «Да, видок у него не ахти», — подумалось Елизавете. Кожа так и осталась тусклой, былая бодрость куда-то выветрилась. По правде говоря, выглядел он совсем апатично. Она не могла понять, откуда эта бледность: то ли обнаружение тела Мигеля так потрясло Пеппера, то ли он собрался слечь от какой-то болезни.

Прочистив горло, Пеппер заговорил:

— Сперва нужно решить, кто будет участвовать в сеансе. Общее количество должно быть кратным трем.

Пита пересчитала всех присутствующих.

— Отлично, нас как раз шестеро!

— Ну нет, — покачал головой Пеппер. — Розу сразу вычеркивай. Дети в сеансах не участвуют.

— Тогда я посижу с нею в сторонке, — решил Зед.

Пита сморщила лоб.

— Тогда нас уже четверо.

— Меня тоже не считай, — махнул рукой Нитро.

— Значит, только мы трое? Я, Пеппер и Хесус? — зажмурилась Пита. — Нет уж, чем больше участников, тем лучше. Так мы соберем больше психической энергии. Пеппер, ты уверен, что мы не можем взять Розу?

— Пожалуйста! — пискнула девочка.

— Да? Ну… Так и быть, — сказал Пеппер, которому, кажется, было все равно. Он явно пребывал не в лучшей форме и ничуть не напоминал пышущего задором телеведущего.

— Значит так… — продолжал он рассуждать вслух. — Духам нужны свет и тепло. Лучше использовать свечи, но, поскольку их нет, придется что-то придумать…

Медленно двигаясь — как дряхлый старец с больными суставами, — он открыл свою сумку и извлек оттуда светодиодную лампу, которую можно было держать в руке как фонарик или прикрепить на видеокамеру. Включив, он аккуратно поставил ее в центре пола, и белый столб света устремился к потолку, рассеивая угнездившиеся там тени.

Пита казалась разочарованной.

— Это не совсем похоже на настоящий сеанс.

— Сойдет и так. Потом нам нужна пища…

— Пища? — шевельнулся Хесус.

— У вас нет при себе благовоний, случайно?

— Нет…

— Значит, нам понадобится что-то съестное, с сильным ароматом.

— Я не брал с собою продуктов.

— У меня есть водка, — вмешался Зед.

Пита обратила к нему гневный взгляд:

— Откуда у тебя водка, интересно знать?

— Привез с собой.

— Без пьянства и дня протянуть не можешь?

Зед и ухом не повел.

— Водка может сработать, Пепс?

— Это лучше, чем ничего.

Зед вытащил из своего рюкзачка бутылку, скрутил с нее колпачок и поставил водку рядом со светодиодным фонарем.

— Это призрак маленькой девочки, Пеппер, — волновалась Пита. — Вряд ли она захочет пить водку.

— Она и не станет ее пить, — огрызнулся тот. — Зато запах может привлечь ее сюда.

Далее Пеппер распорядился образовать кружок и взяться за руки. Елизавета уселась между Зедом и Розой: левая рука в большой ладони у Зеда, правая сжимает ладошку девочки. Пита опустилась на пол слева от Зеда, за нею Нитро, Хесус и, наконец, сам Пеппер.

— Чтобы призвать чей-то дух… — начал Пеппер, но затем нахмурился и смолк, словно вдруг вспомнив о чем-то. Прочистил горло. — А в этом может крыться проблема, Пита: чтобы призвать дух, нам нужно знать его имя.

— Но имени той девочки мы не знаем, — упавшим голосом заключила она.

— Мы не сможем призвать ее, не зная имени.

— Н-да, сеанс вышел совсем коротким, — хмыкнул Хесус и сделал попытку подняться.

— Сиди, где сидишь, Хесус! — рявкнула на брата Пита. — Имя мы сейчас придумаем. Она ведь единственный призрак на этом острове, так?

Елизавета смотрела на Питу, стараясь взять в толк: разыгрывает она их смеха ради или все-таки свято верит, что вот так запросто они смогут призвать дух маленькой девочки, которая умерла пятьдесят лет назад.

Как там выразился Зед?

Цепочки нейронов со временем только прочнее.

— Так, может, вызовем вместо нее Солано? — предложил Нитро свое решение проблемы. Елизавета подозревала, что он, как и все прочие, за исключением разве что Розы, подыгрывает прихотям Питы, не желая ее расстраивать. — Он ведь тоже умер неподалеку.

Пита обдумала такой вариант, но затем покачала головой.

— Нет, я хочу поговорить с девочкой. Мы просто назовем ее… Канделарией[17]. Подойдет такое имя, Пеппер?

— Конечно, Пита, почему бы и нет… — сразу согласился тот. — Пусть будет Канделария.

— Ты в порядке, Пепс? — спросил его Зед. — Не особо блестяще выглядишь.

— Просто устал немного. Прилягу отдохнуть, когда закончим. Ну, хорошо… мы готовы?

— Готовы, — вздохнула Пита.

— Готовы! — серьезно повторила за ней Роза. Пеппер произнес короткую молитву, прося о защите, после чего велел остальным повторять вслед за ним и напряженно, торжественно воззвал: «Дух, живший в прошлом, воротись к нам».

Они послушно повторили:

— Дух, живший в прошлом, воротись к нам… «Да направит тебя свет этого мира в наш круг». — Да уж, заблудиться нельзя… — пробормотал Хесус.

— Молчи, Хесус! — прошипела Пита.

— Что вы за люди? — вздохнул Пеппер. — Негативная энергетика только оттолкнет дух. И постарайтесь говорить с уважением, словно приглашаете кого-то в свой дом.

Он начал церемонию сначала: «Дух, живший в прошлом, вернись к нам!»

— Дух, живший в прошлом, вернись к нам…

«Да направит тебя свет этого мира в наш круг».

Да направит тебя свет этого мира в наш круг…

«Милая Канделария, пусть свет укажет тебе дорогу к нам».

— Милая Канделария, пусть свет укажет тебе дорогу к нам…

— А теперь закройте глаза, — тихо велел им Пеппер. — Подождем.

Елизавета прикрыла глаза. Отчасти она была готова услышать, как кто-то закричит, пытаясь в шутку напугать остальных, но все молчали. Минута ожидания тянулась бесконечно, а потом прошли и две, и три…

Наконец она приподняла веки, чтобы оглядеться. Хесус и Нитро так и сидели с открытыми глазами: Хесус строил нелепые гримасы, пытаясь рассмешить Нитро.

— Вы это почувствовали? — спросил вдруг Пеппер.

— Что? — еле слышно выдохнула Пита.

— Я ощутил чье-то присутствие.

— Кажется, я тоже ощутила!

Елизавета вообще ничего не чувствовала. И закрыла глаза опять.

— Мне кажется, дух Канделарии пребывает сейчас с нами, — объявил Пеппер и вновь заговорил театрально-торжественным голосом: — Милая наша Канделария, благодарим тебя за то, что ты смогла присоединиться к нам этим холодным, ненастным вечером. Своим присутствием ты оказала нам честь. Мы взыскуем ответов из мира, в котором ты пребываешь ныне, покинув сию юдоль… И если ты готова, просим тебя стукнуть один раз как ответ «Да» и два раза — как «Нет»…

Дальше он зашептал:

— Момент настал, Пита. Задай вопросы, но выражай их как можно проще.

— Что я могу спросить? — неуверенно выдавила она.

— Может, про выигрышную комбинацию в следующей лотерее?

— Зед!

— Да тихо вы! — шикнул на них Пеппер.

— Наша милая Канделария, — громко заговорила Пита, подражая торжественному тону Пеппера, — ты ли утонула у берегов этого острова пятьдесят лет назад?

Никакого ответа.

— Спроси еще раз, — тихо посоветовал Пеппер.

Пита повторила свой вопрос.

Они ждали в тишине, пока Пеппер не прошептал:

— Вы это слыхали?

— Да! — сказала Пита.

Елизавета тоже слышала. Одиночный стук в наружную стену лачуги. По ее хребту пополз холодок, но она быстро отчитала себя за наивность. Всего-то какая-нибудь кукла качнулась на ветру, задела стену ручонкой. Она не представляла себе, производили ли куклы какой-то шум раньше, хотя, наверное, должны были; она просто не слушала, а потому и не слышала. В отличие от Пеппера, скорее всего. Именно потому он и предложил такой способ сообщения с потусторонним миром, ведь так?

— Спроси еще о чем-нибудь, — посоветовал Пеппер. — Она вряд ли останется здесь надолго.

— Милая Канделария, ответь, заточен ли твой дух на этом острове?

Тишина.

— Повтори, — сказал Пеппер.

— Милая Канделария, ответь, заточен ли?..

Стук.

Пита втянула в себя воздух.

Елизавета распахнула глаза. У остальных они были прикрыты, — а у Розы еще и плотно зажмурены, словно та была напугана до смерти. Зед сидел со скучающим лицом, а Нитро и Хесус, похоже, прятали улыбки. Лицо Питы воплощало собой сосредоточенность.

Елизавета закрыла глаза.

— Милая Канделария, — продолжала Пита, — причастна ли ты к убийству, которое произошло на этом острове?

Новые удары в стену.

— Их было три? — выдохнула Пита.

— Два, кажется… — сказала Елизавета.

— Точно, три! — не согласилась Роза.

— Спроси ее снова, — устало предложил Пеппер.

— Милая Канделария, причастна ли ты к убийству, которое произошло на этом острове?

Два удара в стену.

— Милая Канделария, убийца все еще на острове?

Тишина.

— Милая Канделария, убийца…

Прямо у них над головами прогремел раскат грома, громче и страшнее всех прежних. В этот самый миг одна из кукол на стене принялась вдруг хохотать.

Все, включая даже Хесуса с его растянутой лодыжкой, вскочили на ноги. Пока длился сеанс, сгустились сумерки, быстро вобравшие в себя остатки солнечного света, но фонарь Пеппера продолжал освещать внутренность лачуги. Елизавете не составило труда определить, которая из кукол смеется.

— Вон та! — вскричала она, указывая на куклу в синем платьице в белый горошек. Губы ее, кажется, были вымазаны алой помадой.

— Не прикасайтесь к ней! — взвизгнула Пита нехарактерным для нее сопрано. Она уже пятилась к выходу из лачуги. — Эта кукла одержима! В ней девочка! Не прикасайтесь!

Игнорируя ее истерику, Нитро подошел к кукле.

Когда Пита, пятясь, дошла до Зеда, тот ухватил ее за запястье.

— Успокойся! — рявкнул он.

— Не прикасайтесь! — взвыла она снова.

Нитро сдернул куклу со стены и перевернул в руке. Издал вопль ужаса и, выпустив куклу из рук, отскочил от нее.

Все принялись кричать вразнобой, пытаясь понять, что случилось.

Начался полнейший хаос. Пита вырвалась из объятий Зеда и выбежала под дождь. Нитро, будто обезумев, махал руками и тряс ладонями.

— Что там? — взревел Зед.

— Она вся в пауках! — объяснил тот.

Не поняв испанского ответа Нитро, Зед потянулся к кукле.

— Не надо, Зед! — рванулась к нему Елизавета. — Там пауки!

Он отдернул руку. Вместе они склонилась над косо повисшей куклой, разглядывая ее. Из-под подола синего платьица разбегались в стороны десятки крохотных пауков.

Кукла продолжала смеяться.

— Да вырубите вы, на хрен, эту дрянь! — взмолился Хесус.

Зед достал свой швейцарский нож и, задрав на кукле платье кончиком лезвия, обнаружил крупный комок паутины — плотной, как сахарная вата, и кишащей пауками.

— Отойди, — бросил он Елизавете, перерезая нитку, на которой болталась кукла. Та свалилась на пол, рассеивая своих жильцов по доскам. Зед занес ногу и обрушил ее на пластиковое тельце, сминая отсек с батареей и электронной начинкой.

Смех оборвался.

В наступившей потрясенной тишине Пеппер выпалил:

— Это что за чертовщина была такая?

— Просто гром прогремел, — объяснил Зед.

— Ты о чем?

— Раскат грома запустил механизм.

Из-под платья разбитой куклы продолжали разбегаться паучки, искавшие убежища в щелях между половицами. Метким пинком Елизавета отправила омерзительную игрушку в дальний угол.

— Раскат грома? — с сомнением повторил Хесус. Он опирался спиной о стену напротив, у самого окна. — Она начала ржать как ненормальная сразу, как Пита спросила, на острове ли еще убийца.

— Одновременно с громом! — поправил его Зед.

— Гром не смог бы заставить…

Рассуждения Хесуса прервал истошный вопль.

Нитро первым выбежал из лачуги, Елизавета — сразу за ним. Пита стояла как вкопанная, не сводя вытаращенных глаз с гнущихся под ливнем зарослей, и продолжала кричать.

Елизавета сразу увидела незнакомку. Та стояла метрах в двадцати, прислонясь к стволу большого дерева и обхватив его рукой. Она была обнажена, и ее бледная кожа ясно выделялась на общем фоне сгустившихся сумерек.

Елизавета могла думать только об одном: «Это призрак, призраки существуют, я вижу привидение, мы призвали чей-то дух, господи боже, призраки реальны!»

И тогда за ее спиной Роза вскрикнула:

— Люсинда!

Люсинда? Испытанное Елизаветой облегчение расправило ее сведенные мышцы, ну конечно, как же иначе, кто же еще…

Нитро проскочил мимо Питы, спеша помочь девушке. Елизавета усилием воли заставила свои ноги подчиниться и подошла к Пите.

— Ничего страшного, — шепнула она остолбеневшей приятельнице, обнимая ее за талию и разворачивая назад, к лачуге. — Это Люсинда, подружка брата Розы. Все в порядке.

Пита прекратила голосить и забормотала что-то нечленораздельное.

Елизавета довела ее до лачуги и помогла опуститься на пол — туда же, где Пита сидела и прежде. Очень скоро вошел и Нитро с Люсиндой на руках, вполголоса распоряжаясь, чтобы все отошли с дороги. Свою ношу он опустил на пол, и голова девушки тут же безвольно свесилась набок. Длинные черные волосы, мокрые и спутанные, рассыпались по полу, словно гнездо змей. Лицо было Пепсльно-серым, в грязных разводах. Глаза Елизаветы почти виновато скользнули по телу девушки: худенькие плечи и крупная грудь с большими сосками цвета шоколада, в левый продето колечко; тонкая талия и широкие бедра; треугольник лобковых волос, выше — проколотый пирсингом пупок; длинные стройные ноги; ногти на руках и ногах выкрашены темным лаком сливового оттенка.

Все столпились вокруг. Цепляясь за ноги Зеда, Роза тихо спросила:

— Что с ней?

— Она ранена, — пояснил Нитро и осторожно перевернул Люсинду на живот.

На правом плече девушки зиял глубокий, воспаленный порез с подсохшей, бурой кровью, которая сменялась алой ниже, где свободно стекала по спине. Елизавете подумалось, что рана похожа на приоткрытый рот с размазанным по губам малиновым вареньем.

Пита быстро щебетала что-то высоким, горячечным голосом. Роза расплакалась. Зед подхватил девочку на руки и отнес подальше в сторону. — Ее тоже ударили ножом? — спросил Хесус. — Что там за рана?

Нитро кивнул:

— Очень похоже на раны Мигеля.

— Что же нам делать? — спросил Пеппер. — Ей нужны врачи. Как ей помочь?

Елизавета потянулась к стоявшей рядом бутылке водки Зеда, встала на колени у тела девушки и плеснула немного на порез.

Люсинда тихонько застонала.

Нитро спросил ее, что случилось и кто это сделал. Люсинда не отвечала. Глаза девушки остались закрытыми. Тогда Нитро потянул с себя майку и, оставшись с голым торсом, сложил ее наподобие компресса и прижал к ране.

Елизавета опустила ладонь на лоб девушки.

— У нее жар.

Пеппер накрыл Люсинду своим лиловым пиджаком, прикрыв ее наготу.

— Надо бы что-то потеплее, — заметил Хесус.

— Есть плед под рукой, братишка? — осведомился Нитро.

— Нужно перенести ее в хижину Солано, — сказал Зед.

Он стоял в углу, отдельно от всех, держа на руках Розу.

— Там есть какая-то одежда? — спросил Нитро.

— Я не проверял. Но там были две спальни, два шкафа. И, во всяком случае, на кроватях были простыни и покрывала.

— Это далеко?

— В десяти минутах.

Елизавета покосилась на дверь лачуги, темноту и дождь в неровном проеме.

— Я туда ни ногой, — решительно проговорила Пита. — Ни за что. Она где-то там, она всех нас…

— Довольно, Пита, — резко оборвал сестру Хесус.

— Она там, на острове…

— Хватит, я сказал!

Она прикусила нижнюю губу и сердито уставилась на брата.

— Проголосуем, — предложил Нитро. — Все, кто не прочь перебраться в хижину, поднимите руки.

Руки подняли все, кроме Питы.

Ледяные капли больно били по коже Елизаветы. Ветер толкал в спину, забрасывая волосы в лицо и угрожая сбить с ног. Она расставила ноги пошире и ухватилась за дерево, чтобы не упасть. Все они отчаянно сражались с бурей — особенно малышка Роза, которая изо всех силенок, обеими руками держалась за ногу Зеда.

Вскрикнув, Пита завалилась на спину. И осталась лежать, не в состоянии подняться. Она будто устроила борцовский поединок с невидимым противником, который вошел в клинч, а следом уселся ей на грудь. Ее вьющиеся черные волосы казались наэлектризованными и метались в разные стороны. Пеппер убрал руку, которой поддерживал Хесуса, и помог Пите подняться на ноги.

— Буря разыгралась вовсю! — прокричал Хесус, качаясь на здоровой ноге. Как и Елизавета, он нашел опору в стволе дерева.

Возглавлявший их процессию Нитро с Люсиндой на мощных руках развернулся к остальным. Капли дождя разбивались о его обнаженные плечи.

— Не останавливайтесь! — крикнул он и двинулся дальше.

Они последовали за ним, склонив головы и моргая, чтобы в глаза не заливалась вода. Путь был изматывающим. Они шли сквозь бурю всего-то пять минут, но Елизавета чувствовала себя уже насквозь пропитанной водой: каждый шаг давался ей с трудом.

Она внимательно смотрела под ноги, куда ступает. В темноте все обрело невыразительные оттенки серого, коричневого и черного, и помехи вроде упавших веток разглядеть было сложно. Ливень взбил грязь, сделал ее жирной и скользкой.

Елизавета чуть не ткнулась в спину Зеду, когда тот остановился, чтобы поднять на руки Розу. Голова девочки легла ему на плечо: блеск мокрой кожи, затравленный взгляд широко распахнутых черных глаз. Тем не менее она улыбнулась шедшей позади Елизавете, и той захотелось поднять руку и погладить Розу по голове, чтобы хоть немного утешить. Бедняжка только что потеряла родного брата. Ее приютила банда незнакомцев и теперь тащит куда-то сквозь настоящее светопреставление.

Елизавета протянула было руку, но Зед уже зашагал дальше. Роза зажмурила глаза и ткнулась лицом ему в шею.

«Необычная парочка», — подумалось Елизавете. Зед не любил общаться с детьми. Он сам как-то в этом признался, и всякий раз, когда Елизавета видела его рядом с детворой, Зед бывал скован и неловок и обычно изо всех сил старался вообще не замечать «спиногрызов». Тогда почему же Роза прониклась к Зеду такой симпатией? Потому что он стал первым человеком, заговорившим с ней после гибели Мигеля? Или, может быть, чем-то напомнил ей брата?

По мятущемуся, бурлящему небу раскатился оглушительный гулкий хлопок, который затих, казалось, совсем рядом. Особенно жестокий порыв ветра прочесал кроны деревьев, леденя кровь.

Над головой что-то громко хрустнуло.

Вздернув голову, Елизавета увидела, как совсем рядом с Нитро на землю обрушилась огромная ветка, и тот с руганью отшатнулся. Ветка была толстая и тяжелая, длиной с легковой автомобиль, и с кучей ветвей поменьше, а на каждой — скрученные спиралью шипы. Она ударилась оземь, чуть его не задев.

Все задрали головы. Ветка пролетела с десяток метров или больше; Елизавета быстро разглядела то место на стволе, откуда она сорвалась. Ударь ветка по Нитро, запросто могла и пришибить насмерть.

— Нужно вернуться! — прокричала Пита, споря с непогодой.

— Сколько еще до хижины, чаво? — спросил Нитро у Зеда, ладонью прикрывая глаза от хлеставшего по ним дождя.

Зед подкинул Розу чуть повыше, прижал к груди.

— Уже недалеко!

— Смотри, не заблудись!

— Я веду куда надо!

— Хватит. Мы должны вернуться! — повторила Пита. Она оглядывала беснующуюся вверху листву, словно ожидая скорого падения новой ветки.

— Возможно, нам стоило бы… — начала Елизавета, но остаток сказанного подхватил и отнес в сторону ветер.

— Тут уже недалеко! — уверенно буркнул Зед и двинулся дальше.

Пять долгих минут спустя они все же добрались до хижины Солано. Она стояла справа от тропы — сумрачная и неприветливая, похожая на груду бревен, кое-как сваленных под деревьями. Грубо сколоченное открытое крыльцо, нетрезво перекошенная дверь. Вместо окошек стены украшены куклами, мечущимися и стучащими на ветру.

Зед направился прямо к ней, все еще с Розой на руках.

— Подожди! — прошипел Нитро. Он опустил Люсинду на траву у входа, подманил остальных ближе, чтобы не пришлось кричать, и заявил: — Сначала нужно зайти и проверить. Убедиться, что там безопасно. Я пойду.

— Я с тобой, — кивнул Зед.

— Нет, останься тут и гляди в оба.

Не тратя лишних слов, Нитро двинулся к хижине. Постоял перед прикрытой дверью, прижав к ней ухо. Выждал долгую паузу — неподвижный силуэт на крыльце. Затем толкнул дверь и исчез внутри.

— Мне это не нравится, — простонала Пита.

— Внутри будет сухо, — возразил Хесус.

— Это слишком похоже на ловушку.

— Что похоже, Пита? Это всего-навсего…

— Тсс! — сказала Елизавета, которой начало казаться, что Пита права. Хижина выглядела не столько зловещей, сколько… неправильной? Всего лишь чувство, не более. И все же при виде обветшалой, шаткой хижины по спине у нее поползли мурашки.

Над головами вновь громыхнуло, но никто не оторвал глаз от черноты в бреши за приоткрытой дверью.

Тянулись секунды. Елизавета моргала, стряхивая воду с ресниц, и гадала, почему Нитро так медлит. Хижина не так уж велика. Ему стоило просто заглянуть в разные комнаты. Вдруг на него напал спрятавшийся там убийца? Устроил западню и без лишнего шума расправился с пришельцем? И ждет теперь, чтобы кто-то еще отправился узнать, что произошло.

Елизавета оглядела остальных. Только Зед повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Кажется, ему тоже стало не по себе.

— Пойду проверю, — тихо сказал он и поставил Розу на ноги.

— Нет, — сказала Елизавета. — Нужно всем вместе…

Из глубины хижины послышалась громкая ругань Нитро.

Что-то маленькое и черное метнулось из двери, мимо ног Зеда, и зацепило правую лодыжку Елизаветы, прежде чем раствориться в буйной растительности неподалеку.

«Кошка! — поняла Елизавета, чье сердце успело уйти в пятки. — Эию просто кошка…»

— Что это еще за хрень? — донесся голос Зеда. Тот уже шагнул за порог хижины и обращался, надо полагать, к Нитро.

Хесус, Пеппер и Пита ввалились в хижину вслед за ним. Елизавета оглянулась на неподвижное тело Люсинды, оставленное на земле под дождем. Поднять девушку самой ей не по силам: нужно позвать на помощь Нитро или Зеда. Она взяла Розу за руку, и вместе они поднялись на крыльцо.

Здесь было черным-черно — «почти», потому что Елизавета смогла различить предмет, на который указывал Зед.

В руке Нитро был зажат полуавтоматический пистолет.

Не спеша он скинул с плеча рюкзак и швырнул оружие в основное отделение.

— Зачем тебе эта долбаная пушка? — свирепо вопросил Зед.

— А ты как думаешь? — фыркнул Нитро. — Для самозащиты.

— От кого ты собрался отстреливаться?

От племянника Солано? Потому что он единственный, кто мог бы здесь оказаться… Если только ты не знаешь чего-то такого, чем не поделился с нами.

— Пошел на хрен, Зед Ротт. Ты бесишь меня даже сильнее обычного.

Зед повернулся к Пите:

— Ты знала, что он таскает с собою пушку?

Пита, кажется, потеряла дар речи и лишь молча покачала головой.

Я тоже не знал, — хмуро бросил Хесус.

Нитро изобразил страдальческую гримасу.

— Что тут такого?

— Да кто ты вообще? — задохнулся от гнева Зед. — Чертов гангстер?

— Я купил пистолет в магазине. Все законно.

Пита вступила в беседу:

— Кажется, пистолеты разрешено держать дома для защиты от грабителей…

— Вот именно, — кивнул Нитро.

— Но разрешения на ношение у тебя нет? — уточнил Хесус.

— Разрешения? Нет, конечно.

— Если застукают с огнестрелом в кармане, братишка, будет светить до тридцати лет тюрьмы.

— По острову может бродить гребаный убийца! Все вы радоваться должны, что у меня хватило ума захватить с собой пушку.

— Хорошо-хорошо, — примирительно сказала Елизавета. — Успокойтесь. Может, и впрямь не так уж плохо, что у него…

— Мне одному это кажется странным? — вспылил Зед.

— Ну, все! Только не проси меня спасти твою задницу, когда тебе начнут вырывать глаза…

— Довольно! — не выдержала Елизавета. — Давайте просто…

Ее взгляд упал на стол за спинами Хесуса и Питы.

— Смотрите, свечи!

Она подошла к столу, вытянула из кармана зажигалку и зажгла две красные свечи, укрепленные на дне стеклянных банок. Аромат расплавленного воска и пляска двух язычков пламени сразу ее воодушевили. Тьма вокруг стала чуточку менее угрожающей.

— Свет! — с облегчением выдохнула Пита. — Слава богу.

— Вон там есть еще свечи, — заметил Хесус, показывая в угол на что-то вроде большого пиратского сундука. — И там тоже…

Елизавета обошла комнату и зажгла в общей сложности шесть свечей. Свет они давали скромный, но, по крайней мере, теперь все могли ясно видеть друг друга.

Пока она была этим занята, Нитро сходил за Люсиндой и отнес ее в одну из двух спален.

— Не доверяю я этому типу, — прошептал Зед в пространство.

Пеппер прочистил горло.

— Никто не станет возражать, если я займу свободную кровать?

Он стоял немного поодаль от остальных, сгорбившись, со сложенными на груци руками. Гладкое лицо херувима прискорбно обвисло, и теперь Пеппер выглядел постаревшим на добрый десяток лет.

— Черт, Пепс… — нахмурился Зед. — Ты выглядишь… Да что с тобой?

— Просто устал. Знаю, нехорошо занимать единственную кровать, но я совсем ненадолго…

— Пошли, дружище, — сказал Зед, увлекая Пеппера к свободной спальне. Роза с готовностью двинулась за ними.

Понимая, что рано или поздно им понадобится чистая вода, Елизавета подошла к старому эмалированному ведерку с торчащими из него малярными кистями. Содержимое она вытряхнула на пол и уставилась внутрь. Довольно чисто. С ведерком в руке Елизавета направилась к выходу.

— Что ты задумала? — с тревогой в голосе спросила Пита.

— Наберу воды. Далеко отходить не стану.

Выйдя за порог, Елизавета выставила ведерко на землю в метре от хижины и поскорее вернулась на шаткое крыльцо. Скрестив руки, она вглядывалась в бушующую ночь. Тьма вызывала чувство тревоги и надвигающейся опасности: ничто не двигалось, пребывая в постоянном движении.

Где-то там прячется убийца.

Мысль явилась нежданно, и у Елизаветы сразу засосало под ложечкой. Она стиснула зубы и твердо сказала себе: нет там никакого убийцы, а если и есть, это неважно. Убийца действует в одиночку, а их целых восемь человек. У Нитро есть пистолет — вполне достаточная защита от любой угрозы. Значит, на самом деле им не о чем беспокоиться, правда же. Ночь когда-нибудь отступит. Буря уляжется, и поутру к острову пристанет лодочник. Если нет — кто-нибудь сядет в каноэ и сплавает за подмогой. В любом случае уже к полудню они будут в сухости и безопасности.

Небо сотрясла вспышка молнии, подсветившая рваные участки черноты глубинной морской синевой. Дождевая вода уже переливалась через край ведерка.

Подхватив его, Елизавета вернулась в хижину.