Отражение стрекозы

Глава 12. Искусный обольститель

— Мирэ, крепко запомни, надо быть осторожным с другом гг, потому что его прозвище, почти что второе имя — «Нэгы́м», что означает «депозит». Каждый в этом мире ему чем-то должен. Всего один разговор, и ты уже раб Квон Хосока. Навечно.

— Неужели все настолько серьёзно?

— Определённо.

Не прошло и много времени как мы заметили Квон Хосока, выходящего из чайного домика. Он осторожно потирал часть головы через ткань ката.

— Давай проследим за ним, — шепнула Хани.

— Но ты же только что сказала…

Хани не дождалась ответа и без моего согласия потянула за руку в сторону друга гг. Началась слежка. Плутая по грязным, порой безлюдном переулкам неизвестного города, мы старались не сбиться с пути Квон Хосока. Он, как будто зная о двух глупых девушках, преследующих его, заходил в многолюдные места, общался со всеми, кого встречал и, как настоящий дворянин, закупался дорогими предметами. До сумерек мы ходили за Квон Хосоком, забывая про еду, отдых и сон. Это ли не безумие, столько времени тратить на какого-то проходимца, пускай и друга главного героя. Я абсолютно хотела бросить затею и наконец-то пойти поспать, тем временем Хани также выглядела уставшей, но искрой интереса в глазах.

— Может уже пойдём домой, Хани?

— Подожди немного, скоро мы отыщем клад.

Мне оставалось лишь с грустью вздохнуть. Пропустив ещё пару улиц, Квон Хосок завернул за угол. Мы повторили за ним и натолкнулись на тупик, без малейшего освещения лунным светом. Никого, кроме меня и Хани, тут не было. Мы потеряли его или точнее он обманул нас.

— Неужели красавицы ищут меня?

На спину подул осенний ветер, заставляющий содрогнуться от холода, а в нос ударил терпкий аромат граната с шишками, который отозвался мурашками на коже. Запах походил на то, если бы во время дождя ты искал укрытия и наткнулся на гранатовый сад, где спустя пару секунд прекратила капать вода, взошло солнце и от земли и деревьев начали источать пары.

«Какой же резкий и сладковатый одновременно запах. Уж точно попахивает богатством!».

Вместе с Хани мы стали медленно, почти что подражая роботам, поворачиваться. Сзади стоял Квон Хосок, совсем не улыбаясь искренне с чётким подозрением в глазах. Против света он облокотился об каменную стену плечом и разглядывал нас до каждой мелкой детали сверху-низ, словно мы добровольно попали в ловушку опасного хищника.

— А что если и так? — Хани набралась смелости и рискнула поинтересоваться.

— Почему же…

Хани не дала закончить предложение Квон Хосоку и подняла ладонь, дабы заткнуть его.

— Разве так важно почему, если мы можем рассказать вам один маленький секрет, позволяющий поладить с одним противным хозяином судна, — пошла в ва-банк Хани, копируя улыбку Хосока. Я не сомневалась в ней, но все же из-за витающего в воздухе напряжения нервы не хотели расслабляться.

Квон Хосок на время потерял самообладание и сбросил маску безразличия, что обычно бывало с главными мужскими персонажами манхв и дорам.

«Неужели она первый человек, что перебила меня? Всё я влюблён в неё до конца жизни. Ува-ха-ха», — сразу представился в голове Хосок, бегающий по цветочному полю в закат.

Как по канону, друг главного героя за миллисекунды вновь стал непробиваемой стеной, где подозрение сменилось каплей интереса. После Квон Хосок ничего не говорил и не делал, что заставляло волноваться сильнее.

— Сонквонгван.

«Сонквонгван? Разве не Сонгюнгван[1]?»

[1] Сонгюнгван — один из древних высших учебных заведений Кореи. В эпохи поздней Корё и Чосон обучали будущих — только дворянских мужчин — учёных/чиновников. На данный момент Сонгюнгван популярный вуз.

Хосок, видимо, принял пароль и лениво махнул рукой куда-то в сторону чайных. Хани незамедлительно пошла, гордо расправив плечи, а я за ней. Когда мы проходили мимо друга главного героя, то дыхание на миг остановилось. Я встретилась взглядом с Квон Хосоком, подметив, что его радужки отлили рыжем оттенком, прямо как у сов.

«Как же иногда полезно попасть в придуманный мир с автором этого же мира. Так, шансы на выживание могут вырасти на сто процентов», — я легко похлопала себя по грудной клетке, чтобы восстановить нормальные пульс и дыхание.

В чайной с ухоженным двором, простым фасадом и отсутствием шума, увидев нас втроём, в особенности Квон Хосока, молодые служанки слегка растерялись и засмущались, чем упустили шанс обслужить богатого красавчика. Незамедлительно вперёд выступила старая женщина, она низко поклонилась и повела в сторону коридоров. Мы остановились у небольшой квадратной комнаты, более похожей на личный кабинет: в центре стоял стол с тушечницей, чернилами и листами бумаг, на стенах висели свитки с картинами и стихами, а длинные рисовые передвижные двери выходили в сад с прудом. Хосок зашёл первым и закрыл вид на улицу, прекращая проветривание помещения. Он снял кат и, как подобает наследнику богатой семьи, элегантно сел за стол.

— Присаживайтесь, скоро нам подадут чай.

Через какой-то промежуток времени принесли сладости и чай, пахнущий цитрусами.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь вас отравить. Это чай из мармелада юдзы с мёдом. Помогает не заболеть в холодное время года, — договорив, Хосок сделал глоток горячего чая.

Первой попробовала я. С того времени как мы приехали сюда из деревни Ильсуп прошло не менее двух недель. Изменения сразу же почувствовались, поскольку достаточно тёплый конец августа сменился на прохладный сентябрь. Наши полученные два комплекта ханбоков оба были сшиты для жарких солнечных дней, которые легко продувались в ветреном портовом городе.

Горячий чай с отчётливым сладким привкусом не то мандарина, не то лимона с горчинкой разлился по телу, согревая каждый уголок души. За мной попробовала и Хани, оценив вкус напитка.

— Итак, вы, дорогие гостьи, согрелись, поэтому не следует ли нам немного поболтать?

От слов Хосока в горле встал ком, не возможный убрать чаем или печеньем.

«Как нам быть?»

Мне хотелось взглянуть на Хани, посылая знаки помощи или ответа, но если бы я так сделала, то могла разрушить задуманное Хани. Она лучше знала, как может повести себя Квон Хосок.

— Стоит, но сперва мы должны поесть. Никто не знает, что задумает известный Квон Хосок, поэтому перед смертью надо до отвала наесться. Не зря же даже дьявол, умерший сытым, выглядит хорошо

Квон Хосок сжал руки в кулаки и напряг лицо. Я готовилась к неизбежному, как он расслабился и засмеялся во весь голос, дойдя до того, поддерживал голову запястьем.

«Такими темпами он упадёт и будет кататься по полу от смеха».

Пока мужчина горбился перед столом, я детально рассмотрела картину, повешенную на стене. На ней был изображён филин, сидящий на ветке. Слева украшала еле понятная из-за размашистого, острого и узкого почерка надпись: «Извлекая нечто из ничего».

— О, тигр, как же смешно. Я был готов к тому, что мой живот лопнет. Отлично!

Квон Хосок подозвал знакомую старую служанку и приказал принести еды. После позднего предлога было уже некуда деваться. Сперва Хани задумалась об ответе, массируя ладони. Чуть подумав и покачав самой себе в согласие, она рассказала лёгкий способ. Надо было всего лишь лично прийти к старику и поговорить об условиях сделки. Хозяин судна из-за потери памяти давно потерял связи с семьёй из Мамгука, не с кем поговорить из соотечественников, а он ведь скучал по жене, да дочке с сыном. Квон Хосок принял информацию и вызвал слугу, чтобы что-то передать. Оставалось лишь ждать милости господина.

— Ваша информация поможет нам несомненно, вы доказали полезность, а теперь перейдём к важному.

— К-к важному? — взвыла я, не ожидая такой дорамный поворот. Хосок просто ответил улыбкой.

— Господин Квон, мы не договаривались на это. Я вам рассказала то, что знаю. Что вы ещё хотите от нас?

— Да так есть одно дело…

Квон Хосок держал голову двумя ладонями на столе, всё также держа глупую ухмылку. Моё нутро говорило, что Хани сейчас возьмёт и ударит его.

— И не надо мне тут так строить глазки, госпожи, — покачав пальцем, он встал и открыл дверь в сад. Ветерок чуть подул, оставляя холодный след на руках. На улице светлело, будя местных птиц. Квон Хосок кому-то засвистел и послышался шум крыльев.

«Птица?»

На руку, в этот момент мысленного главного злодея сцены, сел пушистый, коричневатый филин с огромными морковными глазами, точно такого же цвета, когда Квон Хосок посмотрел на меня. Закрыв за собой дверь, он опустился за стол и поставил на него птицу.

— Скоро проснутся ваши первые гости, дорогие шаманки, — будничным тоном сообщил он, поглаживая мурлыкающего от удовольствия филина.

— Чего, откуда вы узнали, господин? — я удивилась, продвинувшись вперёд.

Квон Хосок ухмыльнулся и снова погладил птицу:

— Гым рассказал.

— Г-Гым? Это…

Я посмотрела на филина, и он словно подмигнул мне.

— Это Гым?! Вы что общаетесь с птицами?

— Не всегда. А по вечерам.

Увидев моё ошарашенное лицо, Квон Хосок засмеялся. Я не понимала: он шутит или нет, пока Хани странно молчала.

— Скажите честно, что мы вам должны?

— Должны, — будто не догоняя, повторил Хосок.

— Да, должны. Вы всё правильно услышали, господин.

Я боялась за Хани, казалось, она могла в любую минуту взорваться. Она опустила голову и нервно теребила ленту чжогори.

— Пока ничего, но то, что вам нужно я могу отдать лишь за услугу.

Квон Хосок перестал гладить питомца и поставил локти на стол, чтобы держать подбородок.

— Вы же шаманки, чего такие лица: всего пару дел и сможете попросить всё, что захотите. Даже дам поблажку.

— Не может быть такого, что вы знаете о наших желаниях, — все мрачно продолжала Хани, нагнетая не самую лучшую атмосферу. Квон Хосок начал что-то понимать и взглянул нас по очереди.

— Тогда почему бы нам не стать, допустим, друзьями. Обычно я не предлагаю дружбу первым прохожим, но вы — другой случай. Я слышал о том, как вы помогли деревни Ильсуп. Древняя легенда, что ожила и стала демоном. Не каждый справится с таким монстром. Мне нужна ваша шаманская или какая у вас есть сила против некоторых неприятных… агви. Я вам помогу, а вы — мне, договорились? Вы же искали Ким Йенгука, верно? Я знаю, где он сейчас.

Взвесив все за и против, мы согласились быть временными рабами работниками-шаманками Хосока. До тех пор, пока мы также не поклялись быть его друзьями, он не отпускал нас домой. Всю дорогу Хани молчала, не проявляя ни грамма чувств, кроме отрешённости. Я понимала, что ей нужно время в одиночестве, поэтому не беспокоила до начала полудня. Нас разбудила в приподнятом настроении служанка постоялого двора, где мы успели остановится, и ушла по делам, будто дела могли убежать в лес как волк.

— Хани, ты в порядке?

По моему наблюдению, кроме постоянных фраз про еду, корейцы часто спрашивали: «Квэнчхана?», означавшее «Всё в порядке?». Было ли это волнением за человека или привычкой я ещё не до конца выяснила, но то, как вела себя Хани, разбивало сердце.

Она не среагировала на мой вопрос. Я села напротив неё, слегка сжав ладони.

— Хани, ответь. С тобой всё в порядке?

Снова не было ответа.

— Хани, ты…

— Неужели Квон Нэгым смог и нас надуть?

— Чего?

Хани подняла голову, показывая расстроенное, надутое лицо.

— Мирэ, Квон Хосок — это настоящий демон! — высвободила истинные мысли Хани, крепко обняв меня. — Я так и знала, что он что-то этакое скажет.

— Но это ты захотела пойти за ним, помнишь?

— Помню. За что и жалею, — она выпрямилась, но не убрала руки с моих предплечий. — Прости, пожалуйста, что я втянула тебя в это. Если бы я не напилась, то мы бы здесь не оказались. Какой день я переубеждаю себя, что скоро проснусь, но этого не происходит.

— А кто говорил постоянно, что ему здесь нравится? — Я хотела развеселить Хани. Возможно мы и вправду не попали бы сюда, если не та ночь, но никто на самом деле не знает, что может случится завтра. — Хани, — я вновь взяла её ладони, а та в свою очередь внимательно слушала меня. — это не твоя вина, что мы здесь…

— Но…

— Слушай, а не перебивай. Мы попали сюда случайно, если не мы, то кто-нибудь другой. Твоей вины нет, кроме той, где ты меня споила. Так вот. Мы попали сюда вместе, а значит вместе и выйдем отсюда. Квон Хосок сказал, что поможет нам. Думаю, он не врёт. Скоро найдётся этот Ким Йенгук, и мы будем мучить это до тех пор, пока сила главного героя нам не поможет, окей?

Пару минут Хани думала прежде, чем ответить:

— Тогда если Квон Нэгым нас обманет, ты поможешь мне избить его?

Сдержавшись от порыва прыснуть смехом, я постаралась сделать серьёзное лицо и заключила:

— Право на первый удар я подарю тебе, Сон Хани.

— Эй, а это нечестно! — Она наконец-то улыбнулась.

— Всё честно, моя госпожа. Вы сонбэ, а я хубэ. У меня нет права забирать славу у старших.

— Какая хитрая лисица!

Проведя столько времени вместе, наши отношения стали больше, чем знакомые или коллеги.

…

— Кстати, а почему ты сказала: «Сонквонгван», а не «Сонгюнгван»?

— Это код для членов гильдии, но если задуматься, то в названии же есть фамилия Хосока. Это что-то вроде несбывшейся мечты Квон Хосока купить Сонгюнгван.

— А для чего хочется спросить?

— Не знаю. Я даже не задумывалась. Хочет купить, ну, и хочет, вот и всё.

…

— Мои клиенты достаточно богатые личности. Чтобы они не сомневались в моей компетенции, вас нужно подправить. — Хосок указал на наш вид сверху-вниз. — Как говорят, одежда — крылья[2], поэтому мы незамедлительно вас приукрасим. — Он щёлкнул пальцами и в комнату стали заходить женщины с тканями, швейными принадлежностями и украшениями. Оказывается, пока мы спали, Квон Хосок прибыл на постоялый двор и забронировал все комнаты рядом с нами, чтобы начать выполнять обещание: услуга за услугу.

[2] Одежда — крылья (옷이 날개다) — фраза означающая, что одежда красит человека, что окрыляет его.

Пока он обмахивался веером с иероглифом цзинь[3], мы выбирали ткани для новых ханбоков и украшения к ним. Спустя долгого времени выбора в другой комнате с нас снимали мерки. Через три часа ожидания измученная швея, будто вышедшая из фильма про зомби апокалипсис, принесла готовую одежду.

[3] 金 (jīn, цзинь) — с кит. золото, металл

— Бедняжка…

— Вау! — в противовес мне восхитилась Хани.

В этот раз мы могли выбирать вид ханбока, поэтому большие выборы цветов, тканей и орнаментов закружили голову до потери понимания, где я находилась. Мой выбор остановился на нежном небесном цвете, у Хани же — на приятном глазу оттенки дыни или песка.

— А теперь быстро переодеваемся, шаманки! Скоро придут первые гости! — как грозная мать, Квон Хосок поторопил нас, выгоняя в воздухе веером.

…

Трогая приятную и тёплую ткань чхимы, так удивляло: насколько можно сшить одежду красивой и удобной одновременно за всего лишь пару-тройку часов. Прошлый ханбок из грубого волокна временами кололся и не согревал кожу, поэтому Хосок смог заработать немного баллов доверия за щедрость, несмотря на некую выгоду и защиту лица перед клиентами.

Я посмотрела в мутное зеркало. В нём отражалось уставшее полное неуверенности лицо. Я боялась, очень сильно. Сердце бешено стучало в сухом горле в ожидание встреч с янбанами. Я страшилась больше не того, как буду общаться, а того, что они могут меня осудить. Травма детства, так она называлась. У меня не было синдрома отличницы или зацикленности на чужом мнение, но шанс опозориться, даже в окружение ровесников, отзывалась глубоким страхом в сердце. Я никак не могла перебороть это. Та, кто могла ментально помочь, временно оставила должность.

Я достала из сумки подводку. Новую, ещё не так часто использованную, той самой фирмы, что любила сестра. Каждый день, делая стрелки, я могла чувствовать её присутствие рядом.

«Сколько же прошло лет с того дня, моя любимая Спящая принцесса? Ты так хотела досмотреть последние серии «Потомков солнца», но не успела. Как жаль, что ты не успела увидеть и свадебные фото любимой парочки Сон Чжунки и Сон Хегё. Думаю, потом ты тоже расстроилась бы после новости о их разводе».

Я вновь нежно потрогала холодную подводку. Внезапно в голове заиграли строчки песни Гоми из «Потомков»:

«Ты всё для меня.

Судьба, как падающая звезда,

Позволяет встретить такого, как тебя…»

Не стараясь избавится от навязчивой мелодии, наоборот, подпевая словам, я открыла колпачок и стала рисовать чёрные стрелки.

«Когда-нибудь я перестану красить стрелки для ментального щита, но не сегодня».

*Первое дело*

— Всю ночь мы постоянно слышали писк. Думали, мыши, но потом он стал всё более и более походить на шёпот, и однажды наш сын проснулся от колющего чувства на лице. Он открыл глаза и увидел волосы, длинные и запутанные, скользящие по щекам. Её волосы, волосы Чхонёгвищин! — со страхом на лице рассказала женщина. По многочисленным золотым украшениям с не менее дорогими драгоценными камнями описывали её как, определённо, жену богатого человека. — Помогите нам, шаманки, и мы одарим вас слитками чистейшего золота!

Мы неловко улыбнулись, а Квон Хосок, сидящий рядом и обмахивающейся все ещё любимым веером, без запинки успокоил жену янбана:

— Госпожа Ту, ваше предложение занимательное, но шаманки работают на меня, поэтому и вознаграждение обсуждается и согласуется только лично со мной. Вы не возражаете?

— Хорошо, я вас поняла. Вечером мы проведём церемонию чжеса[4] для матери мужа, а также заодно для всех его предков, дабы они смиловались над грешными потомками. Лучшее время поймать призрака будет полночь.

[4] Чжеса (제사) — церемония почтения памяти предков. Обычно она имеет три разновидности и проводится в определённые дни, как в пример, день смерти умершего родственника, как написано в тексте.

Госпожа Ту оставила нас, выйдя за служанкой. Квон Хосок резко сложил веер и встал.

— Госпожа Ту жена богатого торговца металлами Ли, — поведал Хосок. — Если заручится поддержкой этой семьи, то можно в прямом смысле передвинуть горы как Юй Гун[5]. Я рассчитываю на вас. Помните, услуга за услугу, — договорив, он вышёл.

[5] Юй Гун (бук. глупый старик) передвинул горы (愚公移山, yúgōng yíshān) — кит. идиома, аналог рус. выраж. «свернуть горы»

В полночь мы уже добрались до дома семьи Ли. Было уже поздно бежать или отказываться. Мы нуждались в поддержке Хосока, несмотря на то, он хитрил.

— Давай пройдёмся, может найдём что-нибудь, — предложила Хани, держа выданный слугой лампу на палке.

Мы находились на заднем дворе за главный домом, где спокойно спала семья Ли, помня об охраняющих их шаманках великого Квон Хосока. Вокруг ничего не предвещало о призраке.

— Давай. Все равно нам надо проверить дом на наличие квищин.

Мы всё блуждали по территории, топтая землю и всматриваясь в каждый уголок. Ничего. Абсолютно ничего не выпрыгивало на нас, не пугало, не угрожала или проклинала. Кровь не текла по стенам, шёпот не проявлялся, свет нигде случайно не включался, даже мыши не перебегали дорогу.

— К слову, Хани, ты не боишься снова встретиться с демоном или там призраком?

— Слегка, но после санщильмёнгви остались не самые приятные воспоминания. А ты?

— Тоже. Хотя я и до этого не боялась смотреть хорроры по ночам, но реальные, куда противнее. Им бы дать советы визажистам, сразу получать втрое больше клиентов.

— Ну и шуточки у тебя, Мирэ. Вот серьёзно же! Лучше не смеяться над таким, но порой так хочется. Ух, что-то холоднее стало.

— Я тоже заметила, — я произнесла, сильнее укутываясь в плащ с меховым воротником. Квон Хосок, как «щедрый» наниматель, подарил их, дабы мы по дороге не умерли от холода.

Мы обошли весь двор и повернули к главному дому. Шаг за шагом у земли начал распространяться туман, напоминающей мне невольно события прошлых недель.

— Хани, пойдём быстрее, мне это не нравится.

Подруга кивнула.

— Я что-то чувствую.

— Радар гви включился?

— Возможно, — Хани снова внимательно вглядывалась в места, которые мы прошли.

— Кстати, я так и не спросила. Что это? — В конце дорожки очертился силуэт, похожий на женщину, и я отвлеклась, почувствовав мурашки на спине. Подойдя ближе, показалось дерево. Туман уже распространился так, что вещи легко становились ни тем, чем являются.

Мы синхронно выдохнули и, чуть успокоившись, пошли дальше.

— Так вот, Хани, кого мы ищем? Кто такая чхонёквищин?

— Возможно, это я? — задумчиво сказала не Хани с правой стороны. Оно вздохнуло, если вообще призраки дышали, и начало рассматривать нас. Сглотнув, я медленно повернула голову: мне надо было проверить, как Хани. Оно заметило моё движение и посмотрело прямо в лицо.

«Призрак… не страшный. Это же всего лишь женщина в белом ханбоке» — я удивилась своей же мысли.

Хани резко оттащила меня и начала защищаться оставшемся пучжоком от Паксу Ока, как христиане крестом перед демоном. Я удивилась, что она не сказала: «да ну на хер» и не убежала отсюда как в известном меме.

— Да не злой я призрак, не злой. — Руками махал призрак, пытаясь объяснить. — Я всего лишь перед смертью забыла кое-что рассказать, вот и не могу уйти. Тигр, надо же было мне, старой, умереть в белом ханбоке, вот невезуха! — Призрак женщины недовольно цокнула.

Хани ещё пару раз попыталась помахать оберегами, но перестала после того, как поняла, что они не действуют на призрака женщины.

…

— Почему они такие глупые, помилуй их, тигр! Я призрак, но лицо-то сохранилось, разве можно было не узнать родную мать?! — жаловался призрак женщины, оказавшейся умершей матерью главы дома Ли. — Я, может, и уонгви[6], но разве делала им пакости? Вот скажите мне, шаманки, это честно?

[6] Уонгви (원귀) — злой призрак, который человеком умер насильственной смертью.

— Не честно, как я понимаю вас, ик, — сильно подвыпившая Хани ответила со слезами на глазах и положила голову на стол, медленно то открывая, то закрывая глаза.

Как только мы поняли, что смерть не дошла до нашего имени в списке, госпожа Ли показала путь к кухне, где странно легко зажглась печка. Она достала из запасов макколи, поставила на стол с чашами и с просьбой: «Выслушайте меня, пожалуйста», стали компанией пить, высвобождая накопленные чувства. Я плохо выносила алкоголь, поэтому роль «отвести коллегу домой в сохранности» взяла на себя.

— Столько лет я заботилась о сыне, а он посчитал меня чхонёквищин. Духом девственницы, каким-то духом девственницы, — Госпожа Ли глотнула макколи и продолжила: — Не так я его растила, не так.

За компанию я повторила за призраком и тоже глотнула. Алкоголь в почти полной чашке плескался, отражая огонь от дров.

— Я, честно, хотела помочь внуку, а он как заорал мне в уши, что я пожалела о том, что не оглохла в старости.

Почившая госпожа Ли не выглядела как старушка, скорее как молодая ачжума: длинные здоровые черные волосы без седины, ни одной морщинки на гладкой лице и изящная талия, сохранившаяся даже после смерти.

«Будь она жива, то как бы она выглядела? Всё также красиво?» — я выбросила ненужные мысли из головы. Главное в жизни — помнить о мёртвых, но не пытаться их оживить.

— Госпожа Ли, я понимаю, что вам сильно хочется поговорить с кем-то за столь длительный период, но, судя по небу, скоро начнётся рассвет, и нам придётся снова вас ждать.

— Я понимаю, шаманка Ким. К несчастью, у меня тоже не так много времени, — госпожа Ли призналась и с грустью всмотрелась в своё отражение в макколи. — Тогда давайте уже отрежем голову и хвост. Единственное, я хочу вам кое-что посоветовать, если хотите и дальше работать с такими, как я, то вам следует уничтожить ваш запах. — Призрак показал на пояс, где мы хранили мешочки с благовониями от парня из леса. — Я не говорю выкинуть мешочек. Нет, этого не в коем случае не надо делать! Всего лишь, к примеру, перекрывать на время другим запахом. Мешочек так выразительно пахнет, что мелких злых духов он отгонит, но более старших по рангу, наоборот, притянет.

Мы перешли порог врат дома Ли и почувствовали некую свободу. Госпожа Ли рассказала нам, что хотела передать внуку, что собирался сдавать кваго, передающейся в семье из поколения в поколения и потерянный некогда бывшей главой амулет удачи. Однако он был таким не восприимчивым во сне, да ещё и трусишкой, что любые способы сообщить пугали молодого человека. Вместе с указанием места амулета, пришлось записать на чудом появившемся рядом на столе свитком требования почившей госпожи Ли к сыну и невестке.

«Не завидую я им…»

— Не завидуя я им, — удачно сказала за меня вслух Хани. — Что будем делать дальше?

— Разумеется, пойдём к Квон Хосоку. Только… паланкина-то нет — придётся долго и далеко идти ножками.

— Вот хитрый лис! Не дал шанса даже и не выполнить или переложить просьбу. Да чтоб тебя, Квон Нэгым Хосок!..

*Хосок*

Я внезапно чихнул, слушая важный доклад.

— Вас, видимо, снова кто-то проклинает, господин, чирик.

— Да его постоянно, чирик, вспоминают, а чихает редко, чирик.

— Согласен, уху.

«О, тигр, и мне приходится общаться с такими. Хотя любой, кроме родных, сказал бы, что я сумасшедший, раз разговариваю с животными».

— Любопытно, мяу, что он до сих пор, мяу, ещё жив с таким характером, — лежал на полу под солнечными лучами кот, вылизывая аккуратно шёрстку.

Все, кто собрался из пернатых и пушистых в комнате, согласились.

«Поскорее бы шаманки вернулись! Я уже не вывожу».

*Второе дело*

Добравшись умирающими от усталости под первые лучи солнца до постоялого двора, глаза легко сомкнулись и увлекли в сон, но нам не удалось сполна насладиться отдыхом. В полдень нас разбудили для нового дела.

…

— Мой внук пропал ночью. Я долгое время не думал приходить, но господин Ли с женой переубедили нас, рассказав о талантах шаманок. Ещё и кормилица поведала о причине. Недавно она стала замечать синяк на Исыле, который он тщательно прятал. Когда Исыль уснул, то она решила намазать целебной мазью синяк и заметила укус, нечеловеческих размеров. Этой ночью Исыль пропал. Кормилица с ужасом предположила, что это был… — старый янбан не мог какое-то время собраться, но сжав кулаки, договорил: — Это был дух тигра, желающего съесть душу нашего внука. Он хочет сделать из него чхангви.

После ухода старого янбана, как и вчера, Квон Хосок объяснил детальнее:

— В этот раз приходил господин Чхоль, один из посредников между Михвой и островами Наквонгва. Возможно, вы знаете, а может и нет, но я вам в любом случае кратко расскажу. Наквонгва — это соединённые песчаными косами три острова: Наквон, Гюль и Гва, которые считаются одним маленьким государством. Да, по документам Наквонгва входит в Михву, но, по давней договорённости прошлых правителей, острова имеют полную независимость в местном управление и торговле. Обладая связями с людьми из Наквонгва, можно получить разрешение приехать в столицу Гюль. Многие хотят посетить островное государство из-за необычной культуры, красивых голубоглазых жителей, невиданных фруктов и овощей и даже всего лишь из-за бескосточковых мандаринов. Я хочу, чтобы вы… Почему вы так странно смотрите на меня?

— Хани, мне кажется или кто-то что-то сказал. Может быть, я уже схожу с ума из-за одного злодея, который бросил нас в холодную ночь, на почти краю города?

— Дело говоришь, после такой ночки, надеюсь, я не заболею и не отправлюсь на покой. Хотя если и стану призраком, то знаю кого буду преследовать, — Хани презренно сверху-вниз взглянула на Квон Хосока.

Минуту он молчал, не двигаясь как статуя. За рисовой дверью зачирикали птицы, сумевшие оживить Квон Хосока.

— Я вас понял. Признаюсь, моя ошибка: я не думал, что вы так быстро разберётесь чхонёквищин.

— Это была не чхонёквищин, господин Квон, а уонгви. Неужели вам настолько неинтересно, как идут дела с вашими подчинёнными. А если бы мы действительно умерли, то как бы вы просили у нас прощения?

Хани поддакивала, сперва удивившись, что я решила об этом заговорить. Хосок убрал улыбку с лица, став серьёзнее. Он положил руки по бокам и вежливо поклонился:

— Извините меня, госпожи Сон и Ким! Как наниматель, я должен был полностью всё просчитать и не дать вам единого повода сомневаться в моей профессиональности. В следующий раз этого не произойдёт. Вдобавок я увеличу сумму вашего вознаграждения, о котором не хотел говорить до завершения работы. Прошу извините вашего нанимателя, Квон Хосока.

Ожидание будущих денег опьянял, как день получения долгожданной зарплаты, однако чувство безопасности была превыше всего. Я хотела разбавить напряжённую атмосферу, как раздался голос Хани:

— Господин Квон Хосок, мы уважаем и доверяем вам, чем вы пренебрегли, поэтому если вы не попусту потратили воздух, то помните, что мы шаманки, которые связаны с потусторонним мир. Это значит, что если вы снова подведёте нас, то следующего раза не будет.

Днём, когда солнце не так сильно слепила глаза, мы прибыли в дом господина Чхоля. Садори поприветствовали нас, и один из слуг отвёл к главе дома с женой. Как подобает этикету, сначала поклонились мы, а потом господа дома. Мы отказались вежливо от чая, что чудесно пах мандаринами, и заодно познакомились с прибывшей кормилицей Исыля. Она отвела нас в чистую и просторную комнату юного господина.

— Молодой господин Исыль, рано лишился родителей, поэтому господин и госпожа полностью взяли заботу о нём. Ведь он так напоминает их дочь… Да простит меня Владыка подземного царства, но она слишком рано забрала госпожу. Но сейчас не время для прошлого, наш юный господин в опасности. В последний раз я видела господина Исыля в комнате. В полночь я иногда захожу к спящему господину и мажу раны, которые он боится лечить в сознание.

Мы тщательно осмотрели комнату, но, как обычно, за один раз не нашли зацепки, куда внезапно ушёл ребёнок, если он вообще не был украден. Кормилица почувствовала нашу озадаченность и, вздохнув, оставила одних.

— Было бы так прекрасно, если агви оставляли приветственную записку, зачем они здесь, где живут, чего боятся, но всё это в мечтах, — я от отчаяния тяжело вздохнула.

— Поэтому детективные элементы в истории и привлекают читателей, так как им приходится искать ответы на вопросы, в реальной жизни которые не хотели бы знать.

За спиной я услышала частое шуршание и повернулась, увидев Хани, капающейся в листках бумаги.

— Даже боюсь спрашивать, что ты делаешь.

— Ищу подсказки. Я тут случайно нашла дневник мальчика, теперь проверяю его.

— Боже, Хани, ни стыда, ни совести, ни предложения почитать дневник вместе. — Я присела рядом с Хани, которая легко подвинула дневник для совместного чтения.

«Сегодня я смог попросить кормилицу Ом поиграть в лесу. Так весело. Когда я убегал от глупого Пхогома, то заметил его. Хочу снова его увидеть».

«Через пару дней кормилица снова разрешила мне поиграть в лесу, пообещав больше не бегать от Пхогома. Я так не люблю его осторожность, но согласился. Не хочется расстраивать кормилицу. Я смог поговорить с ним. Никогда не думал, что найду такого интересного друга».

«Он показал мне своё убежище. Это оказалась брошенная берлога медведя, которого убили недавно на охоте. Мы долго говорили обо всём, но когда я сказал, что хочу вернутся к родным, то его лицо стало каким-то злым. Наверное, потому что ему грустно без меня. Через пару дней я снова проведаю его. Он так и назвал своё имя. Обидно».

«Он зовёт меня. Что мне делать? Я не могу так легко уйти из дома. Он становится иногда таким страшным, но я не виню его: ему так одиноко. Хотя до сих пор я обижен на него, он все ещё не называет своего имени».

«Я боюсь. Мне страшно. Он угрожает забрать бабушку, дедушку и кормилицу Ом. Если я не приду сегодня, то они погибнуть из-за меня?».

«Я случайно узнал, кто он. Разве такое бывает. Он…»

Мы не могли узнать, что произошло дальше и кто был тем существом, потому что следующие страницы отсутствовали.

— Ты где вообще нашла записи, Хани?

— Под тумбой, туда закатился дневник.

Корейская тумба — мунгаб — представляла собой восемь отсеков с ручками, где сверху половина должны были выдвигаться, а снизу, другая — открываться. Слова «должны были» я использовала не просто так, потому что на самом деле это была хитрая система: если открыть один, определённый ящик, то можно использовать и другие, только вынув их. Между мунгабом и полом оставалось удобное расстояние, чтобы туда что-то уронить или оставить.

— Хорошо, что не в самом мунгабе. Мне бы не хотелось копаться в чужих вещах.

— Мирэ, а ты думаешь, что мы до этого не копались?

— Но не в белье же.

— Ну, тут ты права. Ты тоже поняла, что нам нужно в лес?

— К сожалению, да. Наши дороги ведут в лес.

— Тогда идём. —

Я заметила, как Хани положила записи в рукав, но промолчала. Они, действительно, могли помочь разобраться в этом деле.

Лес, находящейся почти что на заднем дворе, совсем не удивлял живущих в доме.

«Зачем просить разрешение пойти в лес, если ты и так практически живёшь в лесу? Тут скорее испугаешься человека, вышедшего из леса, чем тигра, мечтающего о твоей вкусной жоп…»

— Мирэ, ты снова задумалась? Проснись! Уэйк ап!

— Да поняла я, поняла. Какой план?

— Тот, который ты благополучно про-слу-ша-ла, — с милым голоском, пронизанным злобным ощущением, пропела Хани.

— Прости, я не специально. Могу сказать, о чём думала. Я думала о том, что животные здесь встречаются чаще, чем люди, поэтому если из леса выйдет человека, то это будет очень странно.

— Я согласна с тобой стопроцентно. Так что мужчина, что сейчас смотрит на нас из леса, странный.

— Чего?

Я не поверила словам Хани и быстро посмотрела в сторону леса в надежде на шутку, однако, присмотревшись, увидела лохматого мужчину, похожего на древнего бродягу.

…

— Да простят предки, да простят боги, да простят владыки трёх миров меня! — повторяя, словно молитву, качался мужчина.

Когда мы окликнули его, то он рванул в лес. Нам пришлось бежать, стараясь не упасть от первого попавшегося корня скрюченных деревьев и огромных камней, разбросанных по земле. Никогда в жизни я так много не бежала, но если посмотреть с другой стороны, то и бежать за какими-то рандомными мужиками каждый день тоже не приходилось.

Пока я восстанавливала дыхание, чуть не падая на каменный пол.

«Каменный пол? Стоп, где мы?»

Я осмотрелась по сторонам: камень, камень и ещё раз камень. За спиной лёгкий солнечный свет освещал путь. Бродяга привёл нас в небольшую пещеру, в которой хорошо бы прижились звери. Внезапно пришло чувство дежавю. Я пыталась напрячь извилины и вспомнить, откуда всё казалось знакомым, но мне до сих пор требовалось отдышаться, чтобы восстановить расплывчатое зрение. Вся ответственность на вопросы перешла к Хани.

— Вы отец Исыля? — Хани сделала невозможное и второй раз за день удивила меня.

Хани повторила вопрос, но громче и чётче, после чего бродяга перестал качаться и посмотрел сквозь неё.

— Вы меня видите? Кто вы такие? — с безумным глазами он осмотрел нас и криво улыбнулся. — А, вы те шаманки, о которых говорил он…

— Вы не ответили. Вы отец Исыля?

— Исыль? — Бродяга покрутил головой в поисках чего-то. — Исыль, сынок мой, где… ты. Что я наделал? Что я наделал? — Бродяга стал без пощады бить себя со всей силы, не обращая внимания на нас. — Что мне делать, сынок? Папа виноват.

— Скажите нам, где он. Мы поможем, — не сдавалась Хани.

…

— Повернуть за большим камнем, идти до ручья, свернуть направо и увидеть ветку с привязанной тканью, — я повторяла слова бродяги, чтобы не забыть, каждый раз проходя нужное место. За пару ловких манёвров, не переходя на бег, мы дошли.

— Мирэ, послушай. Я чувствую отсюда неприятную энергию, поэтому будь осторожна. В этот раз у нас не добрый призрак, как госпожа Ли, а настоящий монстр в виде голодного духа тигра.

— Неужели уже стала настоящей шаманкой? — я решила пошутить, чтобы успокоить нервы. Хани в ответ слегка ударила руку. — Ай, госпожа Сон, вы такая жестокая.

— Мирэ, ты… тсс, тут кто-то есть, — она перешла на шёпот.

Мы спрятались за ближайшими кустами и осторожно раздвинули для просмотра. В центре голой земли лежал мальчик где-то десяти лет. Он не шевелился, но дышал, судя по поднятию грудной клетки. Позади мальчика стоял высокий валун с обвитой по ширине верёвкой с белыми ленточками, похожей на шаманскую защиту.

— Это Исыль?

— Логично, Мирэ. Я до сих пор чувствую плохую энергию. Давай немного подождём.

Не стоило ждать и пять минут, как вверху камня показался тигр: мохнатый, вдвое больше современных тигров с клыками размером ручки и с пестрящими глубокими шрамами, устрашающее зверя намного сильнее. Он со слюнями, капающими из рта, посмотрел на Исыля и спрыгнул рядом с ним.

— Моя добыча. Такая вкусная, ммм. Уже сотни лет люди не приносили мне человеческих детей, а тут такая удача. Для меня, конечно! — рассмеялся по-человечески тигр. — Мне будет так приятно есть твою душу, когда ты, Исыль, узнаешь про предательство отца. Всего лишь потребовалось одиннадцать жалких лет, крошки для меня, чтобы заставить его показать путь к тебе, моя сладкая жертва.

Дух тигра с азартом начал кружить вокруг ребёнка, махая хвостом.

— А может мне пригласить его сюда, ммм? Как раз съем вас обоих, ха-ха-ха!

— Мирэ… на раз три бежим и бьём его. Он уже надоел.

— То есть? Он же опасной дух тигра, помнишь? Ты сама же недавно сказала.

— Это было до тех пор, пока тигр не спрыгнул в центр. Это не он источник той энергии. Этот дух слабее, чем выглядит, поэтому я на всякий случай прикреплю пучжок, но можно обойтись и без него. Так что давай хорошенько изобьём наглого духа тигра, согласна? — Хани протянула кулак, и я не могла не коснуться его своим.

— Окей.

— Раз… два… три!

Мы побежали к тигру и стали бить и топать дух, словно стали жертвами его древнемихванского фишинга. Разумеется, ни я, ни Хани не обижали животных, но разве честно, когда демон становится милым котом, а потом убивает поселения? Мы не издевались над тигром, мы издевались над духом людоедом-тигром, который слопал бы без промедления кормящую руку человека. Да простят нас любители любых существ.

— Я… я отомщу вам, шаманки! — убежал заплакавший дух тигра в гущу леса.

От шума проснулся Исыль. Он открыл глаза, показывая зелёные радужки.

«Какой необычно насыщенный зелёный цвет», — я сразу подумала. Мой цвет глаз не был настолько интересным, чтобы его хвалили. Наоборот, его использовали в целях травли.

— У вас красивые глаза, — мальчик неожиданно выдал, отразив моё лицо в глазах. — Они похожи на солнце. Мне нравится.

«Твои глаза похоже на солнце, Мирэ. Я завидую тебе, сестрёнка», — часто повторяла Намсун, улыбаясь белоснежной улыбкой.

Невольно от нахлынувшего воспоминания прошлого из глаз потекли медленные слёзы. Пока никто не заметил, я отвернулась, чтобы вытереть их. Подняв взгляд в сторону лесу, чётко различался мужской силуэт.

— Я не могу сильно увидеть, но это определённо его отец, — шепнула осторожно Хани, не привлекая внимание мальчика.

— Как быть? Он же так и останется чхангви, пока не умрёт или снова кого-то предаст.

— Не думаю. Пока мы били тигра, я успела пошантажировать его и заставить отпустить дух отца Исыля, на амулете, кровью.

— Может, пора и правда звать тебя настоящей шаманкой, а шаманка Сон. Вижу, ты хорошо прижилась с законами потустороннего мира.

— Хватишь так шутить, Мирэ. Я же так и сделаю… — не успела договорить Хани из-за крика.

— Госпожа Сон! Госпожа Ким! Вот вы где! — К нам подошёл слуга дома Чхоль, быстро, практически по дороге, описавшей когда-то внешность внука господ. — Господин Квон вас разыскался. О, юный господин Чхоль, вы наконец-то нашлись! — Он подбежал к Исылю и нежно его обнял.

— Пхогом! Это ты… — Мальчик утонул в объятиях, плача.

— Госпожа Сон! Госпожа Ким! Господин Чхоль! Отзовитесь!

— Они здесь! — крикнул Пхогом. — Здесь!

На наш голос сразу же прибежало пятеро человек с фонарями, во главе которых стоял Квон Хосок. Его глаза сверкнули оранжевым светом, и за пару шагов он приблизился к нам. Хосок, как сканер, осмотрел нас и выдал:

— Отлично, что всё с вами в порядке.

— Что-то случилось раз сам Квон Хосок пришёл?

— Естественно. Вы ушли в начале часа лошади, а сейчас конец собаки[7].

[7] Час лошади — с 11:00 до 13:00, час собаки — с 19:00 до 21:00

— Десять часов? Ты, наверное, шутишь, Квон Хосок? Мы только недавно зашли.

Сёрьезное лицо Хосока говорило об обратном. Он сейчас не шутил.

…

Мы вернули Исыля невредимым домой. Испуг, разумеется, оставался, но в тепле и любви можно о многом забыть.

«Из-за того, что это привычно для меня, я не сразу заметила, но у господина и госпожи Чхоль тоже светлые радужки, как у Исыля, но не зелёные, а серые».

— Спасибо вам, шаманки! Спасибо! — Не останавливаясь, плакали пожилые госпожа и господин Чхоль, обнимая внука. — Спасибо!..

Перед тем, как узнать о третьем деле, Хосок отчитал нас, заставив повторить не менее сто раз: «Я больше не буду бежать к опасности». Мы работали на него шаманками, что должны же иногда изгонять всяких квищин и агви, поэтому без опасности тут не обходилось.

— А как же случай с семьей Ли, Квон Хосок? Там ты не волновался о нашей безопасности, — проворчала Хани, дуясь на Хосока.

— О, ну да, такое было. Помню-помню. Ещё пятьдесят раз повторить слова, госпожа Сон.

Сначала хотелось поддакнуть Хани, но повторять фразу снова и снова настолько не хотелось, что я легко закрыла рот. Подруга же в который раз пожалела, что связалась с таким королём мошенников во плоти.

*Третье дело*

На третий день мы уже проклинали Квон Хосока и судьбу, что дала с ним встретится.

— Я так устала повторять фразу: «Я больше не буду бежать к опасности», что она приснилась во сне, и там мне пришлось снова её повторять, — опечалилась Хани. Шагая безучастно к следующему заданию Хосока, к последнему.

«В этот раз это просьба от мужей моряков. Каждую ночь появляется существо и ворует выловленные жемчужины, лежащие в сундуке. Такими темпами местные ныряльщицы, хэнё, лишатся работы, а заодно и любимого хобби. Их мужья сильно волнуются, поэтому, собрав всё, что могли, обратились к вам, шаманки Ким и Сон».

— Как думаешь, Хани, в этот раз попадется злое или доброе существо?

— А, ну, оно же никого не покалечила. Возможно и неопасное.

По словам моряков, место, где часто показывалось существо — береге с огромным камнем, омывающейся водами Донского моря сзади. Почти что сразу после дела с духом тигра во время сумерек мы добрались до пляжа. Уже вдали хорошо просматривался камень, который нам был нужен.

— Неужели квищин так нравятся быть рядом с камнями?

— Возможно, я скажу и глупую вещь, но в камнях таится неведомая глазу сила, способная стать вместилищем для духа. Если камень преобразовать в форму, то, считай, это станет намного притягательнее для существ.

Спокойно прогуливаясь по песку и чувствуя ветер в волосах, наступало умиротворение. Я положила подготовленную ткань на песок, и мы сели в ожидание существа. В какой-то момент шум волн меня так успокоил, что глаза закрылись сами по себе.

— Это же ино[8]! — с восторгом крикнула Хани, вставая на ткань.

[8] Ино (인어) — корейская русалка

— А я все воображала, как вы выглядите, шаманки, хе-хе. Господин такой вредный, что постоянно всё скрывает, — игриво произнесла ино. — Однако все же для приличия называйте меня госпожой Хэпхари.[9]

[9] Хэпхари (해파리) — с кор. медуза

Корейская русалка с блестящим фиолетовым хвостом и топиком из чешуи выглядела как айдол с миловидным в-образным подбородком, широкими голубыми глазами и тем же цветом волнистыми волосами с вплетенными в них жемчужинами разных размеров и видов до колен. Будь она человеком, то многие мужчины падали к её ногам.

Госпожа Хэпхари захлопала в ладоши.

— А мне нравятся твои мысли, шаманка Мирэ, — перешла на неформальную речь ино. — Если человеческие мужчины и вправду будут падать к моим ногам, то я готова на время сменить мой любимый хвост. Кстати…

С плеском, попавшим на лицо, ино прыгнула в воду и на миг пропала. Мы осмотрелись, заглядывая за камень.

— Хопа, — подскочила ино к Хани со спины, пугая.

Хани от удивления вскрикнула, на что и рассчитывала госпожа Хэпхари, улыбнувшись. В улыбке ино не проглядывались ужасные акульи зубы из страшилок. В этот раз госпожа Хэпхари не ответила на мысли.

— Посмотрите на меня, я теперь, как вы!

Кружилась в платье из небесной чешуи ино, показывая человеческие ноги и фигуру с тонкой талией, которой могли позавидовать большинство кореянок.

— Ладно, сейчас не время. — Госпожа Хэпхари снова радостно похлопала в ладоши. — Я пришла предупредить вас. В нашем мире духов и богов бывало много нарушителей мирного баланса, но сейчас совсем другая ситуация. Пришёл какой-то человеческий малец и начал ставить свои правила. Наши боги его, естественно, вышвырнули, а он стал мстит, став демоном, — госпожа Хэпхари сообщила, надувшись, как маленький ребенок. — Какой дурачёк! Поэтому знайте, что те, кто принял его силу обычно имеют по несколько сердец, но если это не помогает, то, шаманка Сон, — ино переключилась на неё. — берите всю свою злобу, воображаете в кулаке и бьёте туда, куда сердце говорит.

Сразу же госпожа Хэпхари стала показывать примеры хуков справа и слева, будто не раз была чемпионом Юэфси.

— Это всё хорошо, госпожа Хэпхари, но… Что будем делать с вами? — поинтересовалась я, пока не забыла, зачем мы здесь.

— О ч-чем вы? — Ино встала на месте, а её глаза бегать из стороны в сторону.

— Точно! Я так увлеклась, что забыла. Госпожа Хэпхари! — Хани скрестила руки. — Нам тут сказали, что тут постоянно кто-то забирает жемчужины. И не просто забирает, а ворует! Вы знаете, кто это может быть?

Временами я боялась Хани, как и в этот момент. Прямо сейчас она выглядела копом, притворяющимся специально слепым и глупым перед преступником. Посмотрев на сотни жемчужин ино, сразу можно было догадаться, кто вор.

Госпожа Хэпхари нервно рассмеялась, пытаясь поглаживанием локонов, скрыть жемчужины.

— Я… Я знаю, кто это! Я всё ему скажу, поругаю и объясню. Больше он не будет воровать. Пока! — договорила ино и резко бросилась в воду.

— Дело сделано. Пора идти домой, Мирэ. Теперь мы сможем наконец-то нормально поспать! — воодушевилась Хани, забыв про характер Квон Хосока.

— Мы ещё встретимся! — отозвалось эхом сказанное где-то вдали моря госпожой Хэпхари — Обязательно! — После послышался бульк.

За три дня мы управились с тремя делами. Производительность и мотивация была наше всё.

— Вы расскажете о нас вашему другу, господину Киму, что мы его ищем? — поинтересовалась я, как только Квон Хосок пригласил нас в чайную с кабинетом.

— С чего вы решили? Нечего всем знать, что шаманки, которые сейчас сидят передо мной, оказывается, прибыли из другого мира, — Хосок сообщил, безобидно улыбаясь. Он положил локоть на стол и упёрся ладонью об щёку. Его глаза показывали нескрываемый интерес.

Мы обе с Хани были шокированы, только она чуть менее сильно.

«Думаю, она ожидала что-то такое от него. Всё-таки она знала его лучше, как создательница».

— Не делайте такие странные выражения. Вы провели со мной целых три дня, чтобы понять, о моих возможностях. Мне очень интересно, как вы…

— О, шаманки пришли, уху, — неожиданно для всех тот самый домашний филин Хосока привлёк внимание, издав человеческую речь. Он подлетел к столу и плавно сел на него.

Хосок на миг со сощуренными глаза взглянул на филина, и, вернув внимание к нам, хотел оправдаться, как в комнату залетели птицы, одна которая села на его голову, зашла пара лисов, собака и кот. Они всё уместились так, что половина лежала на мне, другая на Хани, а птицы расположились на столе. Квон Хосок от неизбежности закрыл лицо рукой.

— Шаманки! Это шаманки, вау! — животные стали говорить друг с другом.

— Вы умеете общаться со всем живым, — вынесла вердикт Хани, скрестив руки и покачивая головой.

— Но если так, Хани, то почему и мы их слышим?

— Я, правда, могу общаться с ними, но есть один недостаток. Если животные хотят общаться, и вы находитесь рядом со мной, но, к несчастью, они могут говорить по-человечески. Поэтому-то я и закрывая всегда дверь, — несчастно объяснил Хосок.

— Да, малыш Хосок долгое время не хотел выдавать себя. — Поглаживался на моих коленях лиса.

— Это так обидно, чирик! — сказала птица на голове Хосока.

— Хосок, дурачина, уху! — не поддержал хозяина филин.

— Теперь нам придется быть заклятыми друзьями, хранящими общие секрете. Верно, господин Квон Хосок? — хитро, словно лисица на её ногах, произнесла Хани.

Квон Хосок впервые со знакомства глубоко вздохнул, думая о бренной жизни. После не менее пяти вздохов вернулся янбан, что подловил нас за слежкой. Он убрал руку с лица, выпрямился, скрестил ладони и стал улыбаться во все зубы.

— Знаете, нет такого, с кого нельзя вытрясти пыль[10]. К тому же за последние дни вы мне очень помогли поднять репутацию. Клиентов стало втрое больше, ха-ха. Возможно, я могу подвести Йенгук хёна[11], рассказав об его месте нахождения, но поделом ему. Сам говорил, что раз он гений, то может со всем справится лучше меня. — Хосок без фальши начал злобно похихикивать, напоминая Хани за писательством.

[10] Нет такого, с кого нельзя вытрясти пыль (털어서 먼지 안 나는 놈 없다) — у каждого есть скелеты в шкафу

[11] Хён (형) — обращение к старшему брату от мужчины. Употребляется и для мужчин, что постарше говорящего.

— Значит, все окей?

— Разумеется, правда я совсем не понимаю, что значит слово «окей». Так выражаются шаманки?

— «Окей» значит «хорошо», так что скрепим обещание на пальцах? — подошла Хани к Хосоку, выставив руку. — Не волнуйтесь, это же всего лишь обещание быть друзьями.

«Видимо, она припомнила ему ту ночь».

Квон Хосок чуть не веря посмотрел на ладонь Хани, а потом сжал, попав в хитрую ловушку.

— Тогда если кто-то из нас не исполнит обещание, то… — Хани скрестила их большие пальцы и мизинцы, повторяя знаменитое японское обещание. — Должен проглотить тысячи иголок и произнести тысячи раз «Я больше не буду подводить друга».

«Ну точно она сильно на него обиделась».

Квон Хосок разинул рот от несправедливости, но я, как истинный друг, закрепила их обещание на мизинчиках, сломав рукопожатие ладонью.

— Обещание закреплено. Теперь вы по-настоящему наш друг, Квон Хосок. — Я невинно улыбнулась.

Янбан вновь вздохнул, в который раз.

— Тогда уж давайте перейдем к неформальной речи, друзья, шаманка Мирэ и Хани. Я вам ещё не до конца рассказал про прошлое обещание: услуга за услугу.

— Ууу, что сейчас будет, уху. — С любопытством моргал филин Гым, рассматривая всех действующих лиц в пьесе: «Друзья». Все остальные животные повторяли за ним.

— Так, к слову, сперва хочу сказать, цвет шаманского наряда обычно составляет всего два признанных цвета в Михве: оттенки белого и желтого. Для учениц шаманок, конечно, есть исключение, но я видел ваши прошлые дорогую одежду, и ханбок госпожи Ким… скажем так, был нетипичен. Те ханбоки, что вам сделали ранее швеи Химана, тоже не подходят по стандарту, но зато подходят для холодной погоды — чем ваши оба прошлых — и встречи с богатыми людьми. От первого взгляда на вас ведь зависело мнение о ваших способностях. Помните же, одежда — крылья.

«Вот это богиня Опщин помогла от души на дне рождения в доме Мин», — сначала хотелось поругать богиню за нарушение местного дресс-кода, но, дослушав Хосока, я поняла, что госпожа Опщин была искренна с нами, хоть и не показывала.

— Но это так, не сильно важно. Пока вы не помогаете королевской семье, можете одеваться, как хотите. На данный момент ваше последнее важное задание — избавиться от монстра, плавающего рядом с берегом Химана. В последнее время он всё чаще стал нападать на людей и корабли. Так что избавьтесь, пожалуйста, от этого мусора, — с улыбкой попросил Хосок, обмахиваясь веером, доставшего из ниоткуда.

— Квон, твою мать, Нэгым! — не выдержала Хани.

— Так вы знаете мое прозвище, мило.

Без стеснений Хосок продолжил обмахиваться веером.

«Знакомьтесь настоящий дьявол в человечьей шкуре, Квон Хосок!».