Отражение стрекозы

Глава 6. Погуляли, называется

«When you stare into the abyss

You can dream Into the abyss

When you fall into the abyss

It could be wonderland like Alice»

Suran (수란) Coogie (쿠기) — Into The Abyss

После полудня мы приехали в Кванджу. Госпожа Сон пока не просветила меня, что мы будем здесь делать, поэтому, слепо доверившись, я шла за ней хвостиком. Добравшись до отеля, она все-таки немного приоткрыла тайну:

— Ух, — Она плюхнулась на первую попавшеюся кровать у входа. — сегодня будет очень интересный день!

— И что мы будем делать госпожа Сон?

Я аккуратно положила сумку писательницы на стул, а свой рюкзак кинула на кровать у окна. Комната была наполнена светом, белье — чистым, отлично помытые стаканы без разводов, как всегда, стояли на столе. Человеческие удобства в виде собственной ванной комнаты, кондиционера и телевизора для просмотра дорам также имелись в номере.

— Компания не поскупилась на нас, — высказалась я.

— Еще бы! — Госпожа Сон приоткрыла один глаз. — Денег нельзя жалеть, иначе, пожалев палец, потеряешь ладонь.

— Пожалеть, палец, терять…

— Не знаешь? — Теперь писательница полностью открыла глаза, чтобы затем ошарашенно на меня смотреть

— Скорее не понимаю.

— Так, в следующий раз надо тебя подучить китайским пословицам, а то как ты будешь читать спин-офф Ветра. В общем, на примере молока поясню. Ты заходишь в магазин и видишь два молока: одно свежее и дорогое, а другое, наоборот, дешевое и просроченное. Пожалев деньги, ты выбираешь просроченное. А после того, как ты выпила это молоко, эффект не заставляет себя долго ждать, и в последующие дни ты сидишь на пердальнике.

— Хм, теперь поняла. Соглашусь с пословицей. — Чуть улыбнулась я, а в голове все вертелась мысль:

«С Сон Хани явно не будет скучно».

— Тогда что ж… — Писательница встала, подошла к сумке и начала что-то искать в ней. — Мы немного поговорили, а теперь за дела.

Госпожа Сон вытащила маленький в нежно-мятном оттенке блокнотик. На нем была нарисована изящная серебряная стрекоза. Писательница открыла страницу с закладкой и пропела себе под нос что-то похожее на:

— Кэри он, кэри оон.

— Но почему вы, писательница Сон, захотели приехать именно сюда, в Кванчжу, а не в Тэгу или в Вончжу, к примеру? Насколько я знаю в Тэгу есть парк Пхальгонсан, а в Вончжу много храмов и пару парков, да даже Храм Девяти Драконов соблазняет своим названием.

Хоть и маленькими шажками, но я пыталась расколоть госпожу Сон. Тем временем мы отдалялись от отеля в сторону дороги. Удобно, что компания решила нас еще побаловать, поэтому менеджер забронировал номер в центре города.

— Что ж… это интересный вопрос. По правде, я хотела туда съездить, но! — Писательница резко повернулась и, показывая палец, объяснила: — Палец!

— Что?

— Мой палец выбрал этот город, — она уверенно говорила.

— Чего? Я не поняла.

Хани опустила палец и стала смотреть на ладонь. Она, покачивая головой, улыбалась сама себе.

— Мой дорогой палец тыкнул на Кванчжу, когда я не могла выбрать, куда хочу.

— Вы тыкали на карту? — Я недоверчиво на нее смотрела.

— Дааа… — Хани взглянула на меня хитро.

Вздохнув, я всего лишь покачала головой.

— Надеюсь, ваш палец не ошибся, иначе в следующий раз я буду бояться с вами ехать.

— Да чего уж там!

Писательница взяла мою руку и потянула к себе. Так, я попала в плен многочасовой экскурсии по городу.

«Несмотря на то, что мы гуляли не менее пяти часов, я не так уж сильно устала. Мы ходили в фольклорный музей, а потом в кафе, сходили туда-то, и снова в кафе. Раньше меня раздражала корейская привычка постоянно ходить за перекусом после двадцати-тридцати минут ходьбы, но теперь я готова восхвалять всех богов кимчхи и рамёнов за такую возможность. Кажется, я такими темпами превращусь в настоящую ачж… то есть кореянку».

— Сонсэнним[1] Сон, ой, то есть госпожа Сон, а теперь куда мы идем, вечером?

[1] 선생님 (сонсэнним) — господин/жа, чаще всего учитель

— В парк Кванъчжухо!

— В парк Кванъчжухо? А почему же не в сам национальный парк Мудынъсан?

— Лень. Далеко. Не интересно!

— Ну ок.

Уже по пути к парку я чувствовала, что туда почему-то не надо идти, но Сон Хани была так уверенна, что я немного заразилась её энтузиазмом. Как оказалось, мне надо было идти в шаманки, а не на редактора.

«Парк временно закрыт по непредвиденным обстоятельствам», — гласила надпись на бумаге. Предупреждение висело на веревке, которую закрепили на деревьях по бокам.

— Да как так? Они постоянно работали двадцать четыре на семь, а когда я решила прийти, закрылись? — ожидаемо негодовала писательница.

— Ой, да так с самого утра, молодая девушка.

Из ниоткуда появился очень старый дедушка в кепке с английским словом «Lot» и с длинной седой бородой. Он горбился и держал руки за спиной как какой-то мудрец. Мы обе испугались и воскликнули.

— Какое пошло поколение, ух. Теперь уже боится обычного старика, — щупая бороду, сказал дедушка и ушел восвояси.

Спустя пару секунд я пришла в себя:

— Как же так, мы даже не попрощались с ним?

— Ничего, думаю, он понял. Обидное — сейчас то, что парк закрыли, — произнесла Сон Хани, и с расстроенным взглядом как у брошенного щенка снова посмотрела на надпись.

— Ну не все так плохо, госпожа Сон! Тут хотя бы есть сэвн илэвн[2], и он абсолютно точно не закроется, так как круглосуточный.

[2] Seven Eleven — 24-х часовой магазин, в котором продают и еду, и услуги (заплатить, к примеру, за интернет)

Шумно втянув через трубочку еще один глоток напитка со льдом, писательница ответила:

— Угу, но даже если под рукой есть рамён, кимпаб и кофе на душе легче не становится.

— Но замечу, что вы внутри здания с кондиционером и холодным латте, а не на улице вечером, в жару… ух. — Я театрально себя обняла и немного потряслась как от мурашек.

Писательница проигнорировала мои слова и продолжила пить кофе. Сколько бы я не старалась ее утешить — не помогало. Мне лишь оставалось пить яблочный сок со льдом да есть треугольный кимпаб с кимчхи.

«Это же обычный парк, завтра скорее всего откроется, а она уже в сильном стрессе».

В конце концов, доев всю еду и просидев в телефоне полчаса, я не выдержала:

— Если вы и дальше хотите киснуть, то лучше уж с сочжу в руке, а то это немного раздражает, что вы пьете воздух.

— Сочжу? — Сон Хани сразу подняла голову и повернула ко мне. — А почему бы и нет?

Госпожа Сон встала с места, выбросила мусор в корзину и пошла покупать алкоголь. Вернулась она уже с двумя стаканами и фруктовым сочжу.

— Ты же не против выпить вместе со мной? — Она трясла стаканами, а глаза так и просили присоединиться.

Я взяла стаканы и поставила на стол.

— Что ж, это моя работа вам помогать. Давайте сочжу, я вам налью.

…

Как минимум, прошёл час-два. По крайней мере по ощущениям. Всего пару слов и мы обе не заметили, как быстро выпили одну, потом вторую и третью бутылку сочжу.

— Ты вот не понимаешь, ик… как эт трудн написать бестсе, ик… лер, а потом, ик… писать не то, ик…

Писательница напилась в хлам. Я бы тоже могла, но почему-то в этот вечер я была необычайно сильна, чтобы сопротивляться яду в крови. Пьяна точно, но не настолько, чтобы в бреду написывать популярным оппам: «Женись на мне, я вся твоя» в разных социальных сетях, как сейчас, смеясь, делала госпожа Сон.

«А ведь я почти сблизилась с ней».

— Госпожа С-с-сон… — Я прикрыла ладонью экран ее телефона. — Может т-тогда дом-мой?

— Домой?

Я лишь кивнула.

— Дом, ик. — Она посмотрела на меня пьяными глазами, — Хде дом? Хде мы?

— Мы р-рядом с пар-р-рком. Дом там…

Я показала пальцем примерное направление.

— Парк, ик… парк… Мы идем в парк! — произнесла писательница последнюю фразу удивительно четко.

— Чё? — только я и успела сказать: как мы через краткий промежуток времени уже оказались у входа в Кванъчжухо.

— Есть, ик, фраза: «жена не, ик, стена — подвинется», знач и преграда, ик, прост бумажка с веревкой, ик.

Госпожа Сон резко рванула с места, подняла веревку и ушла в глубь по тропинке.

— Эй, гос… пожа…

«Я же говорила, что с ней не наскучишься. Хоть бы нас не поймала полиция», — подумала я и пошла следом за писательницей.

Никогда бы не подумала, что пьяные так быстро бегают. Пока нашла госпожу Сон, я уже протрезвела в попытках ее догнать. Она остановилась посередине деревянного моста, что огибал большую часть парка. По бокам росли высокие зеленые деревья, а внизу расстилались корни и земля. Ночь была великолепной: можно было увидеть много звезд, и яркую луну, что находилась высоко, чуть справа от места, где стояла писательница.

— Луна такая яркая и полная…

Меня что-то осенило, и я полезла в телефон. Время подходило к 2:02.

«Вот это мы погуляли… Так не отвлекайся, Мирэ!»

Я зашла в нэйво и проверила календарь.

«Вот оно! Сегодня же полнолуние, поэтому луна так прекрасна».

— Госпожа Сон! — крикнула я.

Писательница чуть повернулась ко мне лицом. Махая телефоном, я быстро подбежала к ней. Чуть потратив время на отдышку, я сообщила:

— Госпожа Сон, вы знаете, какой сегодня день?

— М, какой?

По голосу показалось, что она тоже немного протрезвела.

— Сегодня же полнолуние! — Я указала на луну.

Мы вместе начали смотреть на неё. Серый, светлый и такой притягательный небесный объект привлекал нас с не наименьшим интересом как у детей. Мы не могли оторвать глаз. Внезапно из темной стороны снизу на луне стал показываться вишневый с черными блестками дым. Сначала он заполонял понемногу места, а когда достигнул половины, госпожа спросила:

— Так и должно быть?

Если ранее писательница еще была каплю в опьянение, то необычное явление ее протрезвило полностью.

— Неа… — я протянула, махая отрицательно головой.

Сон Хани повернулась ко мне и в ее глазах играл то страх, то удивление:

— Тогда…

Она не успела договорить. Дым полностью поглотил луну, и из темноты леса послышались медленные, но очень четкие звуки: сначала струн, похожих на каягым[3], дальше звучания бубенчиков, потом флейты и напоследок был удар в барабан.

[3] Каягым — корейский многострунный щипковый музыкальный инструмент.

— Теперь уже можно бояться, Мирэ?

— Думаю, да…

Мы смотрели друг друга в глаза в поисках какой-то поддержки. Начался сильный ветер, настолько мощный, что волосы, сумки и одежду раскидывало во все стороны. Чуть ли не сами деревья не срывало с корнями. До этого мы еще могли видеть друг друга, но с земли поднялся клубок пыли и полетел в глаза. Мне пришлось рукой прикрыть лицо.

— Мирэ!.. Мирэ!.. — звала писательница.

— Я… — В рот немного попало грязи. — Я тут!..

В слепую я пыталась найти Сон Хани, а она меня. С пятой попытки она наконец-то ухватилась за мою правую руку.

— Клянусь, если мы отсюда выберемся живыми, со всеми руками и ногами, то я пойду в храм, помолюсь богу и сделаю суперское подношения…

Кто-то засмеялся от слов госпожи Сон.

— Я серьезно!

— Э-это не я, госпожа…

Ветер прекратился и пыль вернулась туда, откуда и пришла. Мы сглотнули в унисон. Сердце билось как бешеное, а сверчки стрекотали в ночи. Я отодвинула руку чуть левее, а писательница волосы с лица. Глаза все еще щурились. Понемногу я стала открывать глаза по очереди.

— Твои ж кимчхи!

Я резко открыла глаза:

— Что такое, госпожа?

— Ты сама посмотри, Мирэ… — задумчиво произнесла писательница и стала вертеть головой в разные стороны.

Было немного заворожительно видеть алый оттенок ее волос, который только недавно окрасил луну. Я, не думая, повторила движение госпожи.

— Дэбак[4]… — только и смогла выдавить из себя.

[4] Дэбак — офигеть

Мы точно были в знакомом лесу, но не в том, где начался ветер. Мост, на которым мы стояли, исчез. Деревья как будто выросли, погустели и потемнели. Я и писательница находились на протоптанной тропинке, которая уходила куда-то вдаль на юг, север же в чащу леса. Местами на дороге валялись камни, а трава по бокам была по колено. Слышалось также пение совы и шуршание маленьких лап.

— Это кролики? — удивилась я.

— Угу.

Писательница села на корточки и раздвинула большие листья какого-то растения.

— Вон какие милахи…

Я подошла к ней и чуть наклонила спину. Там действительно пищали кролики. Серенькие, маленькие и пушистые.

— Может, мне взять двух и назвать их: Вэй У сянь и Лан Жань. Хотя тогда лучше четыре, чтобы были еще Се Лянь и Хуа Чэн, — она думала, считая по пальцам.

— Тут хватит еще и на главных героев системы.

— О, точно! — Госпожа повернула ко мне голову. — Отличная идея, помощница! Только где мы теперь сейчас?

— Не знаю, но явно не в Сеуле, — я пыталась пошутить.

Писательница Сон нервно хихикнула.

— Ну что ж, время терять плохо, поэтому…

Рука Сон Хани потянулась в сторону пушистого животного, как справа во все горло закричала женщина. Вопль был наполнен страхом. Испугавшись, мы резко повернулись туда. С той стороны доносились разные крики, человеческие рычания и стук копыт. Люди все ближе приближались к нам: это можно было понять по свету от факелов и слышимости шумов.

Страх и холод окутал конечности, а сердце, что только недавно успокоилось, снова стало неприятно биться в горле.

— Я… — хотела как-то съесть душу, но не получилось: из леса на нас полетела стрела. Настоящая древняя стрела как в сагыках[5].

[5] Сагык — историческая дорама, фильм