Отражение стрекозы

Глава 1. Начало

«내 모습이 보이지 않아 앞길도 보이지 않아

나는 아주 작은 애벌레

살이 터져 허물 벗어 한 번 두 번 다시

나는상처많은번데기»

Yoon Dohyun Band (윤도현밴드) — A Flying Butterfly(나는 나비)

Когда мне сказали, что я буду работать с автором моей любимой новеллы, я не поверила. Какой же удачный сегодня удался день. А ведь все началось с моего утреннего прихода в офис.

…

— Здравствуйте! — поклонившись, я поздоровалась со своими коллегами.

Мое место работы было не известным и малоприбыльным издательством, поэтому директор на время подписал договор на сотрудничество с известной площадкой новелл и манхв. С нами работали самые лучшие авторы. По моему мнению. Я прошлась по каждому столику и поставила на них кофе или чай, которые обычно мои коллеги — редакторы или их помощники любили.

Если бы вы стояли прямо, зная, что вход справа, то так пошли бы столы. Госпожа — главный редактор — Сок и её карамельный латте с добавлением бананового сиропа — первый стол справа. Господин Ким — художественный редактор или на данный момент художник для новелл с жанром яоя — с его молочным чаем с тапиокой, первый стол слева. Помощник главного редактора — Госпожа Пак с мокко на основе кокосового молока и сиропом ананаса, рядом с госпожой Сок. Напротив неё госпожа Чон — корректор — с её любимым американо. Господин Мин — ещё один корректор — лимонный чай со льдом последний стол справа и слева от него господин Ким — младший редактор, как и я, со своим классическим фраппучино. Нужно не забывать и о менеджере, дверь которого находилась впереди. Господин Чхве просто обожал пить персиковый чай. Также он был высоким привлекательным мужчиной, который знал, как нужно вести в книжной, да и не только в этой сфере, бизнесе. Жаль только, что мне не везло, и мы не виделись с ним часто, но честно, что я ему могла сказать. Что-то наподобие: «Менеджер Чхве, а Вы сколько прочитали книг?» или «Мы можем дружить, потому что я тоже хочу иметь персонального богатого друга, как из «Высшего общества» Чан ЮнХи, которая сначала копит, а потом в один момент дарит тебе пачки любимых товаров. Вы случайно не делаете также, нет?». Айщ[1], глупо и ещё раз глупо. Иногда так хотелось невозможного. К тому же у менеджера Чхве была девушка — актриса, которая явно не отдаст такой лакомый кусочек с деньгами никому, даже если это и обычная дружба между коллегами разных полов. Лучше бы не думала об этом.

[1] Айщ(아이씨) — междометие, как «блин, черт»

Так вот, вы могли бы спросить: «Почему ты говоришь нам то, что скоро забудется и вообще не сильно важно?». «Это важно» — ответила бы я вам, потому что похоже, что никогда не произошло бы этого чуда без них — моих коллег, и моя персона каждый день, каждый месяц, год так и приносила бы кофе да чай. Носить напитки — работа помощников или стажеров. Я младший редактор, но до сих пор спустя много месяцев после принятия на работу, так и не удостоилась никакой важной работы, кроме как выполнения мелких поручений. Делала копии — я, отправляла письма и подарки — моя заслуга, просили кофе — уже побежала. Почему так? Почему мне не давали хоть каплю почувствовать себя редактором. Хоть чуть-чуть. Однако все-таки особенный день произошел. 11 августа 2024 г.

Как обычно, раздав кофе, я подошла к своему кабинету равно подсобке. Зайдя в комнату, включила свет, дернув за шнур светильника. Мой рабочий стол, в отличие от всех, находился в подсобке с ненужными вещами. Было обидно, конечно, что так поступали со всеми непроверенными годами работниками, но зато в моем владение находилась собственная комнатка, где никто не видел, что я делала. Сев за стол, я посмотрела на свои вещи, которые всё ещё не использовались: цветные маркеры, разноцветные ручки, игрушка — антистресс жопа-персик от КакаоТок[2] и тому подобное. Мне стало немного грустно.

[2] KakaoТalk — корейский мессенджер.

— Мирэ́, вот возьми! До часу тебе нужно узнать информацию и рассортировать бумаги в папки. Красная — потенциально новые авторы, синяя — с кем продолжить договор, фиолетовая — с кем разорвать.

Положил бумаги на стол младший редактор — господин Ким.

— Да, сонбэ[3]!

[3] Сонбэ́ (선배) — старший коллега, который больше имеет опыта в конкретной компании или сфере, даже если и на пару дней

— Хорошо.

Молодой парень хотел выйти, как остановился у порога, развернулся и подошел ко мне, шепча:

— Мирэ, сегодня у меня мало работы, давай после неё пойдем поедим самгёпсаль[4] и выпьем соджу, — показав знак, поднимающейся рюмки, предложил Ким Джэхё́н.

[4] Самгёпса́ль(삼겹살) — жареные срезанные брюшные полосы свинины

— Окей.

Ким Джэхён по совместительству и коллега, и мой друг. У нас не было большой разницы в возрасте: всего три года. Да и любили мы один жанр — фэнтези, поэтому как-то быстро мы подружились. Этот искусственно кудрявый и крашенный в рыжий цвет парень с высоким ростом и спортивным телосложением всегда привлекал внимание, к тому же его веселый нрав легко позволял ему заводить друзей.

После того, как парень получил положительный ответ, удалился из комнаты. Я же в свою очередь начала разбирать бумаги. Это был непосильный труд, так как меня бы сразу могли уволить, как например, бывшего работника, сделавшего ошибку, положив хорошо читаемого и продаваемого автора не в ту папку. Как бы я не хотела от боязни, но мне пришлось все разбирать.

Прошло очень много времени. Я пришла в 7:30 на работу. Сейчас 12:30. Я успела до часа. Отлично. Можно было немного отдохнуть, а потом предоставить отчет о работе. Я столько просмотрела информации, что голова кружилась. Закрыв глаза и наклонив спинку стула назад, расслабилась. Тик-так, тик-так, часы издавали такой успокаивающий звук… кто-то стучал по клавишам клавиатуры, попивал свой напиток и перешептывался по работе. И тут сообщение в мессенджере кому-то пришло, раздалось клацанье об телефон — все это так погружало в сон. Вдруг тишину прорезал высокий голос:

— Что Вы сказали? — спросила громко от удивления главный редактор — госпожа Сок. — Как это она не придет? Вы же говорили, что нашли человека. Неужели вы совсем там непрофессионалы? Все, больше наша компания не будет пользоваться вашими услугами! Что, не хотите этого? Все, нужно было раньше думать. Не нужно есть лишнюю ложку[5]! — оставила за собой последнее слово госпожа Сок и выключила звонок.

[5] Съесть лишнюю ложку (한술더 뜨다) — перекладывать ответственность

Я никогда не видела за все это время, чтобы она так сильно злилась. Обычно главный редактор представляла из себя тридцати пятилетнего милого крольчонка с крашеными в блонд волосами, цветастыми платьями и всякими побрякушками на руках, ушах и запястий в виде цветков, зайчиков и т. д. Я даже всегда удивлялась, как такой светлый и добрый человек мог стать главой редакторов, все-таки строить карьеру — особенно женщинам — в Корее было трудно.

— Ах, что же делать? — Взялась за голову госпожа Сок. — Ладно, не нужно расстраиваться все может быть в этом мире. Даже если и начнется апокалипсис, ошибки есть ошибки, работа есть работа, а жизнь — это жизнь, — успокаивала себя главный редактор и начала набирать по стационарному черному телефону номер.

Всё это время я наблюдала искоса из своего маленькой комнатки, уперевшись в светлый стол, убрав свои длинные темно-русые волосы заранее, чтобы потом себя случайно не травмировать.

— Что, никого нет, разве такое может быть, менеджер Чхве?

«Так, значит, госпожа позвонила начальнику, интересно».

— Менеджер Чхве, это очень срочно: все — таки госпожа Сон — одна из наших популярных писательниц, — пыталась уговорить женщина.

«Госпожа Сон, ээээто она? Не может быть!»

Я приблизила свой стул ближе к двери и стала более четче подслушивать. Люди в офисе — тоже.

— Менеджер Чхвееее, — страдальчески протянула главный редактор Сок.

Спустя пару минут женщина сосредоточила свои силы и начала сильнее убеждать начальника:

— Менеджер Чхве, писательница Сон Хани́ очень важна для нашего издательства. Вы может и не знаете, но ее дебютная работа «Песнь сверчков в ночи» за несколько дней стала очень популярна. Прошло пару месяцев и за неё дали награду, как лучшая дебютная молодежная новелла 2019 года. Все, что она попросит мы должны исполнить, так как писательница Сон может снова написать лучшую новеллу, — четко аргументировала госпожа Сок.

То, как она говорила о моем любимом авторе, у меня просто сердце болело[6].

[6] Сердце болит(가슴(이) 찡하다 или 감동하다) — быть глубоко тронутым или взволнованным

— И что, что сейчас её работы слабее? Я говорю Вам… Нет! Чувствую, что скоро мы получим хит. Вы мне не доверяете?

Было видно, как тяжело главному редактору: она очень сильно хмурила свои прямые светлые брови.

Госпоже Сок не стерпев отказы от менеджера Чхве, поднялась с рабочего места и вышла на улицу. В это время я решила выползти как червяк из подсобки, взяв с собой папки с авторами.

— Госпожа Пак, — обратилась я к помощнику главного редактора.

Она обернулась на меня и меня пробило вкусным запахом кокоса и ананаса. Госпожа Пак так всегда пахла, потому что ее любовь была именно комбинация этих ореха и фрукта.

— Да, что такое, Мирэ, ты что-то хотела? — вежливо и мягко спросила она.

— Угу. — Согласилась, покачав головой. — Это очень важно… найти писательнице Сон… помощника?

— Да.

— Я… — стесняясь, не могла договорить.

— Не волнуйся, говори, Мирэ.

«Почему они с главным редактором были такие милые, прям хотелось бы иметь такую же старшею сестру», — пронеслись у меня мысли.

Госпожа Пак была особенно привлекательной женщиной под тридцать два года, высокая с хорошими формами, длинными здоровыми черными волосами, с профессиональным макияжем — который делала сама — да и с характером как у ангела. Кроме тех дней, когда много перерабатывала или ребенок не давал ей спать: как зомби она приходила в офис некрашеная с темными синяками под глазами и грязной головой. Но это не отменяла факт, что помощник главного редактора, несмотря на предрассудки про то, что женщина должна была сидеть дома и нянчить ребенка, родила малыша после университета и работала, находясь замужем. Ведь были же люди, особенно женщины, которые твердили: «Это традиция после замужества уходить с работы и быть домохозяйкой». Для чего, для того, чтобы полностью быть зависимой от мужа? Нет уж.

— Госпожа Пак, если это важно, чтобы найти человека на роль помощника госпожи Сон, то я… согласна, — произнесла тайное желание вслух и щеки загорели.

— Вот как, неужели тебе нравится работы писательницы Сон? — сразу подловила меня женщина.

— Да…

Лицо окончательно стало красным: я увидела это в зеркале, повешенным на столе у господина Мина.

Госпожа Пак немного рассмеялась и уперла левый локоть на свой стол, а часть щеки на тыльную сторону ладони. Она подозвала меня правой рукой и хотела шепнуть, но отвлеклась:

— Ой, какие у тебя милые веснушки у носа и кошачьи стрелки! — не то, что хотела от удивления воскликнула Госпожа Пак.

Я засмущалась.

— Ладно, сейчас не об этом, — сказала женщина и продолжила шепотом: — Я тебя понимаю, Мирэ. Мой муж изначально, когда им не являлся, был моим любимым писателем.

— Да что вы говорите, — шепнув, от удивления закрыла рот ладонями.

— Да, так всё и было. Кстати, до этого я тоже была его помощником. Правда, всего пару недель, после этого мы начали встречаться, и мне пришлось уйти со своего поста.

— Вау, да вы героиня, госпожа Пак, — с поднятыми пальцами ответила шепотом ей.

— Да чего уж там, — уже нормальным голосом госпожа Пак отмахнулась руками. — Так ты, Мирэ, хочешь стать помощником госпожи Сон, верно? — решила странно громко подтвердить помощник главного редактора.

— Д-да… — также громко, но не настолько, чтобы мешать другим, я ей ответила.

— О, Мирэ, правда?

Внезапно за спиной появилась госпожа Сок. Я обернулась и нервно начала кивать головой.

— Хорошо, тогда ты готова сейчас пойти к ней? — она неожиданно спросила.

— Я, я… — не могла вымолвить сначала слова.

Вдохнула воздух, успокоилась и четко сказала:

— Конечно, госпожа Сок!

Главный редактор хмыкнула, а за моей спиной госпожа Пак ухмыльнулась.

— Отлично, тогда вот возьми адрес и номер и поезжай к ней сейчас.

Начальница протянула мне бумажку. Взяв её, я забыла обо всем, но тут меня вытащил из забвенья голос:

— Мирэ, Мирэ… с тобой все в порядке? — спросила госпожа Сок.

— А да, извините, Госпожа Сок. Вот возьмете папки с авторами, я их уже сделала.

Я положила цветные папки на стол и, поклонившись, ушла в подсобку, чтобы забрать вещи. Уходя, в коридоре меня догнал господин Мин — корректор — и остановил меня хриплым и низким голосом:

— Госпожа Ким, подождите немного!

«Госпожа Ким… это я?»

Он восстанавливал дыхание, чуть наклонившись и опираясь руками на бедра.

— Ты не могла бы спросить у госпожи Сон, видела ли она коррекцию на переиздание ее новеллы, пожалуйста?

«Разве корректирование текста обязательно смотреть автору, это же все-таки больше редактору важнее?»

— Хорошо, господин Мин.

Вообще не ожидала, что господин Мин у меня что-нибудь попросит. Я работала здесь достаточно, чтобы поговорить с каждым понемногу, даже с менеджером Чхве. Но вот с господином Мином мы никогда не говорили, вообще никогда.

Господин Мин был не молодым и не старым, примерно двадцать восемь. Невысокий, черные прямые волосы с челкой, темные прямоугольные очки, овальное лицо, одинарное веко и черно-белый костюм — в общем, обычный мужчина-планктон.

«Планктон — корректор?»

Кстати, госпожа Чон или главный корректор тоже любила все традиционное. Она не следила за трендами и не знала новых дорам, кроме исторических. Считала, что семья — это важное, хотя была в разводе и не имела детей. Не красила волосы ни в что, кроме черного, и всегда ходила в рубашке и юбке-карандаше. Однако ей было за пятьдесят лет, а господину Мину — двадцать восемь.

«Может все корректоры такие?»

— Буду Вам очень признателен, госпожа Ким, — договорил господин Мин и ушел обратно в офис.

«Все-таки работа для него все», — заключила я. — «Ну что ж, пора идти к моему любимому автору. Тра-ля-ля, какой хороший день сегодня».

…

Сейчас я слушала песню EXO «Don’t fight the feeling», смотря на большие — метров три в высоту — железные ворота, напоминающие длинные пики, соединенные посередине в форму бабочки под названием «Ангел Сильфина». Этот вид часто упоминался в новелле «Моя любовь — насекомый мир». Там главная героиня была лепидоптерологом — человеком, изучающим бабочек — и она, собственно, обожала данное насекомое. Ей очень нравилось, что Ангел Сильфина имела пару прозрачных крыльев с черным контуром и низ с красно-белыми полосами, а также то, что она тоже любила тянутся к солнечному свету. Видимо не только героиня, но и создатель этого персонажа любил необычное насекомое. Также ворота были покрыты акебией или шоколадной лианой, называемой из-за своего кофейно-шоколадного запаха во время цветения. Сейчас растение не пахло, так как еще не был сезон. Ехав сюда на такси, так и не придумала как обратиться, выразиться с писательницей Сон, что теперь я — ее помощник. Вот вообще об этом не думала, а только с перерывом щипала щеку по дороге, чтобы проверить, была ли это реальность. Автор, который помог мне пересилить тяжелую в те времена реальность, будет моим работодателем. Мечты и не только.

Она была молодым автором, когда выпустила «Песнь сверчков в ночи». Никто её не знал, и от того поразительно, что большая тыква лопнула[7]. Издатели были готовы драться за писателя и его товара, у которого появлялись крылья[8]. Еще, что важно: никто из коллег, кроме главного редактора, не видел её настоящей внешности.

[7] Большая тыква лопнула (대박 터졌다 (대박 났다)) — большой успех. В данном контексте имеется в виду, что новелла стала очень популярной

[8] Крылья появились (날개(가) 돋치다) — товар, который быстро продается из-за огромного спроса

Я мечтала и просто смотрела в никуда, когда внезапно зазвонил телефон и испугал меня. На дисплее высветилось сообщение в КакаоТок от госпожи Сок.

←SMS→

«Ты уже встретилась с писательницей Сон?»

«Нет, пока»

«Так чего ты ждешь, Мирэ, иди дерзай! Это твой единственный шанс познакомиться с любимым автором. Файтин!»

«Хорошо, главный редактор!»

←SMS→

«Разве я говорила госпоже Сок о своем любимом авторе?»

Немного поразмыслив, я вспомнила: «Точно, я же это говорила на живом интервью. Случайно от нервов сболтнула…»

Вспомнила и нечаянно ударила себя по лбу телефоном. Было неприятно и больно.

Собравшись с силами, я съела душу и подойдя к воротам ближе, написала писательнице Сон: «Я пришла, госпожа Сон». Предварительно, перед приходом к автору, пошла домой готовиться к первой встречи. Сперва я переоделась в современный ханбок: кремовый чогори. Так называлась верхняя часть традиционного наряда с длинными рукавами. Блузка имела закрытый у-образным вырез, у которого воротник был вшит отдельными полосками белой ткани, лента — корым, служившая раньше для завязывания — отсутствовала, вместо неё для удобства на бок сделали большие и круглые пуговицы цвета чогори. Традиционная нижняя часть же состояла из подъюбника — сокчхима, который был обычно белого цвета, и самой юбки — чхимы, надевающийся под чогори и закрепляющийся широким ремнем. Предмет одежды плотно сидел на талии и имел один объемный слой до колен — в древности длина доходила до щиколоток из-за этикета, но для современности решили укоротить для максимального удобства. К слову, у меня чхима была вишневого цвета. Для атмосферы ещё сделала объемную косу и закрепила её внизу маленькой резинкой. Хоть я и желала не нарушать традиционный образ, все-таки не смогла — из-за привычек — не надеть удобные белые кроссовки с большой подошвой и не нарисовать подводкой тонкие стрелки.

«Как же вообще можно ходить без стрелок? Я не понимаю».

В общем, подготовилась я не спроста, а потому, что писательница Сон очень сильно любила исторические дорамы, и всё, что с ними связано: традиционная одежда, еда и легенды. Я не знала только, нравилась ли ей корейская история.

Получив ответ от госпожи Сон: «Жду», автоматически открылись ворота и под строчки:

Не борись с чувством

Следуй своим инстинктам, малышка

Не борись с чувством

Даже не сдерживай себя

Пошла навстречу новому и долгожданному приключению с некоторым трепетом в сердце.

Прошло пару мгновений, и я уже стояла рядом с дверью большого дома, похожего на особняк. Высокий и широкий с двумя этажа, с французскими окнами на нижнем и балконами на верхнем. Здание было окрашено в приятный для глаза белый, где — то похожий на кремовый цвет. Также рядом находился двор с фонтаном, но все являлось запущенным. Осмотрев дом вскользь, постучала в массивные черные деревянные двери. Я ждала. Прошло пять минут… десять минут… тридцать минут, а дверь так и была заперта. Я решила повторить действие и снова постучала. Прошло еще пять минут, и от не понятия и нетерпимости начала написывать писательнице Сон.

←SMS→

«Госпожа Сон, я на месте. Почему Вы не открываете? Вы не дома?»

«Дверь открыта»

←SMS→

«Дверь открыта?», — встал вопрос в голове. — «Как-то писательница Сон немногословна».

Сняв наушники из ушей и положив телефон в левую ладонь, немного тронула дверь дома, и она немного приоткрылась.

«И вправду открыта».

Войдя в дом и надев серые тапочки для гостей — поблизости стоял стеллаж для обуви — пошла искать писательницу. Не долго я ходила: звук клавиш был слышен и за метр от моего местоположения. Сориентировавшись по шуму, так и дошла до комнаты. Для этого мне пришлось свернуть направо и, дойдя до гостиной и ее черных диванов посредине комнаты, остановилась и повернувшись на правую сторону, увидела дверь из светлого дерева. Оттуда шло клацанье клавиш. Постучавшись в дверь, мне сразу крикнули: «Заходи!». Голос был приятный: не слишком высокий и не слишком низкий. Я зашла, поклонилась для вежливости и наконец-то увидела её: мою любимую писательницу — госпожу Сон.

Госпожа Сон выглядела лучше, чем я думала. Молодая где-то моего возраста — от двадцати трех до двадцати шести лет, длинные ноги и худое тело. Необычно, но формы также имели место. Внешность привлекала внимание не меньше: овальное лицо, пухлые губы, нос с чуть полноватым концом. На переносице красовались модные круглые очки — не для красоты — с белой оправой. Но больше всего выделялись собранные в хвост красные волосы, напоминавшие яблоко, и редкая челка ниже бровей, что сейчас находились в тренде. Писательница Сон совсем не стеснялась меня или кого-либо — все-таки находилась у себя дома — и в данный момент за столом сидела с ногами на стуле, поставив одну ногу вертикально, а другую отведя в левую сторону. Также она расхаживала по дому в удобной по виду пижаме: серая футболка фри сайза с блестящими серебряными звездами и широкие серые брюки с карманами.

За все это время, что я на неё смотрела, она даже не шелохнулась в мою сторону, поэтому пришлось прервать тишину — не считая звук клацанья:

— Писательница Сон, добрый день! — громко и четко поздоровалась я.

Хотела дальше продолжить говорить, но неожиданно госпожа Сон прекратила печатать, отвела голову от компьютера, находившегося на правой стороне стола, повернулась ко мне, глянула — я, конечно же, улыбнулась — резко встала со стула и подошла ко мне. Очень быстро подошла. Когда она сидела это было не заметно, но подойдя ко мне сразу бросилось в глаза: госпожа имела высокий рост. Выше меня где-то на пол головы.

— Ты теперь моя новая помощница? — Скрестив руки, наклоняясь то в одну, то в другую сторону осматривала меня.

— Да, госпожа Сон, — подтвердила я.

— Хм, интересно…

Писательница Сон стала подробнее рассматривать мой вид из-под очков.

Мне было неловко и в то же время приятно, что на меня обратил внимание любимый автор. Пока она рассматривала меня, я заметила, что у неё слева рядом с нижним веком находилась миленькая, маленькая черная родинка. Форма глаз была с круглыми, а не острыми краями у слизистой: у неё был слабый эпикантус. Кстати, из-за этого у нее и присутствовало на обоих глазах второе веко. Концы глаз шли вверх, как у кошки. Сам цвет радужки был черный. В глазах сияли некоторые искры. Ещё я заметила, что уголки губ опускались, а брови же были прямые и подкрашенные в цвет волос, то есть красные.

— Госпожа Сон, почему Вы меня так подробно рассматриваете? — поинтересовалась я.

— Ты достаточно необычная для обычных корейцев.

«Тоже можно сказать и про Вас», — пронеслось у меня в голове.

Госпожа Сон приблизилась ко мне и, держав пальцами свой небольшой подбородок, сгорбилась, чтобы заглянуть в мои глаза: все-таки я ниже её на пять сантиметров:

— Как тебя зовут? Возраст? Какой рост и вес? Откуда ты? Твои увлечения и хобби? — посыпались вопроса от писательницы.

Запутавшись, я расширила глаза и взглянула на неё с непониманием. Госпожа Сон всё еще ждала ответы на вопросы. Спустя пара секунд, мой мозг воспринял информация.

— Меня зовут Ким Мирэ. Двадцать два года по международному возрасту. Во мне метр и пятьдесят восемь сантиметров и сорок восемь килограмм. Родилась в Нью-Йорке, сейчас живу в Сеуле. Люблю читать книги и смотреть дорамы, а также… писать немного, — засмущавшись от наплыва фактов о себя, я прошептала последнее с горением щек.

— Что читаешь? — без сомнений спросила госпожа Сон.

— Новеллы про… фэнтези.

— Вот как…

Госпожа задумалась.

— Госпожа Сон…

— А что ты пишешь?

Этот вопрос заставил меня застыть. Так и прошло пять минут.

— Так что, м? — всё ещё интересовалась писательница.

Я стеснялась так, что, вероятно, все лицо было красным в этот момент.

— П-п-пишу исекай[9], — с тяжестью выдавила из себя.

[9] Исекай — популярный в данный момент в Ю. Корее жанр, когда героиня(й) перемещаются в новеллу, отоме-игру или другой мир со знанием данного мира (сюжетом, похожими свойствами с другим подобным миром или воспоминаниями тела, в которого вселились)

— Вау, правда, круто! Кстати, твои родители иностранцы?

— Мама — русская, папа — нет. А почему Вам интересно, госпожа Сон?

«Из-за этого у неё же не будет предвзятого ко мне отношения?» — взволновало меня.

— Потому что мне очень нравятся твои желтые глаза как…

«Как у кошки. Снова это услышу?» — заранее расстроившись, я подумала.

— Твои глаза как… сыр. Кстати, нужно его доесть, а то к завтрашнему утру останется только плесень, — почесывая ногтем рядом с левой от челки место, размышляла вслух автор.

«Как сыр? Не думала, что это меня заинтересует… но каким?»

Когда госпожа Сон почесалась еще несколько минут в одном месте, я, к своему сожалению, поняла, что голову она не мыла примерно несколько дней. В принципе писателям разрешалось так делать, верно? Увлекаясь и погружаясь в придуманный мир, его детали и персонажей, человек — не только писавший, но и читавший — с трудностью выходит оттуда. Даже отойдя и сделав перерыв, автор в момент прозрения сразу бежит дописывать или исправлять книгу. Хочу сказать, что рукопись — это труд человека, и сколько бы ты не редактировал текст, всегда хочется что-то изменить или добавить. Думаю, это вообще относилось ко всем, кто творил какое-либо произведение искусства.

«Неужели то, что сейчас делает госпожа Сон, настолько интересное, что она не может так часто отвлекаться? Как бы я хотела это прочитать, даже отрывок».

Немного взгрустнув, я не заметила, как вздохнула.

— Что такое?

— Да так.

Своим ответом и вздохом я снова привлекла внимание госпожи Сон.

— Хм…

Посмотрев на мое лицо подробнее, госпожа произнесла неожиданные слова:

— Все-таки ты действительно необычная! — без стеснительности сказала она прямо.

Я, решившись, готовая держать голос ровно спросила:

— И что же именно Вас удивляет?

«Может у меня есть шанс с ней подружиться?»

— Твоя внешность: овальное лицо, не большие и не маленькие, а также не сильно узкие глубоко посаженные жёлтые глаза, слабый эпикантус — прямо, как и у меня. Что ж не нужно будет мучиться с тенями или клеем для второго века… небольшой нос, милые щечки, небольшие пухлые губы, где нижняя чуть больше, чем верхняя… Ей, да у тебя даже волосы приятного цвета шоколада — что-то мне вдруг захотелось какао… ну, ладно, потом — и милые веснушки под глазами. Это только лицо, а я могу сказать еще и про фигуру, — перечислила, загибая пальцы, с некоторыми ошибками мою внешность госпожа Сон.

«Говорить ей или нет?»

Подумав, решилась:

— Пожалуйста, расскажите, госпожа Сон, — попросила я.

— Хорошо, итак… — обходя меня по часовой, говорила она, — светлая кожа… хм, тебе бы позавидовали многие кореянки, так как она у тебя естественна, и фигура «часы».

«Верно. Неожиданно».

— Что грудь, что талия у тебя классные, все-таки гены русских…

«Как мне жарко стало».

— 3-й размер, верно?

— Да, — кивнув, я тихо согласилась.

«Как стыдно, но я сама на это напросилась».

— Ноги 37-го размера[10]?

[10] Здесь должны быть мм, но для удобства написано по привычному нам размеру ноги

Я промолчала. Это неправда.

— У тебя, кстати, и ноги длинные. У мамы такие же?

— Нет, это от папы.

— Ааа, вот как. Поняла.

Как бы у госпожи Сон не сложилось обо мне неправильное представление, но я не могла не исправить её:

— Госпожа Сон!

Я привлекла её внимание.

— Я не хочу Вас обижать, но Вы ошиблись. У меня ромбовидное лицо, а на носу Вы пропустили, что у меня также есть маленькая горбинка, это же важно, а ноги у меня ни 37-го размера, а… 36-го размера, — я тихо и без запинки сказала ей.

«Надеюсь, она на меня не обидится».

— Правда? Хм, я думала, что все верно сказала. Ну, ладно. В следующий раз будет лучше.

Тон предложения, слова и улыбка, как у кролика, писательницы меня успокоили. Она, сказав это, повернулась и начала идти к столу. Нужно было заметить, что госпожа Сон никак не прокомментировала мою одежду.

«Неужели та информация про её любовь к ханбокам не правда? Вот так потом доверяй фандому».

Я расстроилась немного.

Правда, она и не должна была делать мне комплименты, если для неё это ничего не значит. Однако госпожа Сон меня снова удивила. Уже находясь рядом со своим белым столом, девушка на что-то глянула и произнесла, посмотрев снова прямо на меня:

— И ещё, у тебя классный прикид. Мне понравилось! — Согласившись с собой, она села на удобный по виду серый стул.

Хотелось бы сказать, почему стул выглядел удобный. Предмет был бархатным, также он имел круглую форму, мягкое сидение, обычную спинку, подлокотники, как будто вырезанные по бокам стула и основание с пятью колесиками. На стуле для полного удобства находилась мягкая подушка пикачу. Она состояла из круга с лицом покемона: большие черные глаза и внутри белые зрачки ближе к носу, сам маленький нос, похожий на точку, губы, нарисованные одной линией в форме круглой и мягкой W, а также по обеим сторонам под глазами красные и круглые щечки. Также длинными полыми поднятыми и закрепленными на середине желтыми ушами с черными сверху концами. В общем, я хотела себе такую же домой. Если подумать, то комната, где писала госпожа Сон была по-своему удобна. Серые обои, французские окна с открытыми белыми шторами впереди, стол, стоящий перпендикулярно к ним ближе к правой стороне. Книжный шкаф с большим количеством разнообразных книг, разумеется, на всю стену, стоящий на левой стороне и рядом с ним серый тканевый диван на деревянных ножках с четким разделением на три места. На правой стороне еще находился белый деревянный комод с металлическими петлями — он занимал большую часть стены — сверху от него висела картина с нарисованным драконом. Произведение искусства была выполнена тушью в китайском стиле. Рисунок сильно привлекал моё внимание, так как имел огромное значения для меня, как фаната.

…

После знаменитой «Песни сверчков в ночи» писательница выпустила новеллу «Правильное направление ветра». Люди ждали чего-то необычного, лучшего от прошлой работы, но разочаровались. Главная причина в том, что сюжет был построен на китайской мифологии, а также то, что герои находились в древнем «Китае». Приходило также много негативных комментарий, что там не главный герой, а героиня.

«Абсурд. Почему бы им не попробовать написать? Трудно что ли?»

Короче, мне было очень обидно, что нетизены[11] — по большой части женщины, как бы это не звучало странно — засыпали негативом на тот момент новую работу писательницы Сон Хани. И это несмотря на то, что «Правильное направление ветра» номинировалась на премию лучшей исторической-фэнтезийной новеллы. Помню, настоящие фанаты госпожи-писательницы воевали и доказывали, что это работа не хуже, чем дебют. Реальность такова, что бы мы не делали, тролли будет существовать всегда. Однако, как существуют паразиты, так и будут жить защитники от них. Взаимосвязь. Без негатива нет и позитива, и наоборот. К тому же сосновые гусеницы должны есть сосновые иглы[12].

[11] Нетизе́ны — корейский термин для пользователей сети, которые большую часть времени тратят в интернете

[12] Сосновые гусеницы должны есть сосновые иглы (송충이는 솔잎을 먹어야 한다) — каждому своё.

Так вот, что насчет рисунка. Драконы в новелле «Правильное направление ветра» имели большую роль в сюжете. Главная героиня фанатела по этим мифическим существам, а также любила рисовать по ним картины. В конце концов она наткнулась на одного из драконов и поняла, что лучше бы с ними никогда не связывалась. Картина, что сейчас можно было увидеть в рамке был выполнен в стиле, похожим на тот, что использовала героиня в новелле — тушью со смещением красок из ягод и цветов. Рисунок состоял из переднего плана с драконом — он являлся спутником девушки — большим, клыкастым с серебряной чешуей и с синим пятном, похожим на лотос, на левом боку. На заднем плане были нарисованы с затемнением белые с розовым оттенком лотосы.

За все время — прошло три часа, я только и делала, что сидела на диване и смотрела на писательницу Сон. Серьезных, да даже простых заданий от неё не было. По своей инициативе я спрашивала: «Вам что-нибудь нужно?», прозвучало короткое «нет», так и закончился самый короткий разговор в моей жизни. У меня были мысли самой что-то сделать, например, принести воды, но госпожа меня сразу пресекла.

— Госпожа Сон, может Вы все-таки хотите поесть, а то много времени прошло?

Писательница все писала, писала и… писала. Я была рада, что она, конечно же, создавала новый великолепный мир, но… люди по своей сути эгоистичны, и я вообще-то тоже хотела есть.

«Сейчас съела бы целую упаковку рамёна, эх».

От горя вздохнула.

— Ты хочешь есть? — печатая, спросила госпожа Сон.

— Я…

Тут за меня ответил желудок со своим пронзительным звуком.

— Тогда почему ты не пойдешь и не поешь?

— Я не могу. Вы мой начальник и я…

— И что, что я начальник, ты можешь свободно пойти и покушать.

— Госпожа Сон, я так не могу. Сначала идет есть босс, потом его работники. Это непрерывный цикл, если я его нарушу, то на одного босса станет меньше. К тому же хоть я и Ваша помощница, но так ничего и не сделала, — без стеснения высказалась я.

— Вот как.

Писательница перестала писать и повернув голову в мою сторону, сказала:

— Я не работала в офисе, но тоже знаю эту глупую истину. По моему мнению, ты можешь легко уходить подышать воздухом, если устанешь. Легко пойти поесть или попить, сходить в туалет, осмотреть мой дом. Правда, чтобы почитать книгу, лучше спрашивай. Там не все мои книги, есть новинки и рукописи на раннее прочтение, поэтому боюсь, если один из моих друзей узнает, что я кому-то дала прочитать еще не выпустившийся роман, то…

Госпожа Сон взглянула на свой текст.

— Мне не жить, сразу…

С серьезным лицом провела прямую линию по горлу большим пальцем. Мы ненадолго посмотрели друг другу в глаза и… громко засмеялись.

— Айго[13], неужели у Вас действительно такие друзья, госпожа Сон, — проговорила я, в это же время вытирая слезу у уголка правого глаза.

[13] Айго́ (아이고) — в данном случае «Боже!», а также может быть «ох», «ай», «ой»

— Да. И не знаю радоваться этому или плакать. Надеюсь, ты меня поняла. Если хочешь есть, то иди, — она сказала и продолжила писать.

— Но Вы тоже должны поесть, — умоляла я писательницу, сделав глаза щенка.

Немного повернувшись, она вскользь взглянула на меня. После быстро вернув внимание к компьютеру, писательница продолжила писать и проговорила:

— Ты же знаешь, что сейчас выглядишь, как грустный енот?

— Нет, я думала, как собака, но неужели как енот из-за моих синяков под глазами? — непонимающе спросила.

Писательница оторвалась от экрана и прищурив глаза, внимательно посмотрела на лицо:

— Синяки, а они у тебя есть? Но даже если и так, то ты все равно енот. Особенно сейчас это твое выражение лица. Ну, енот же, — сказав, снова повернулась писать.

«Неужели я так реально выгляжу или это только её взгляд на вещи. Все-таки, по её мнению, у меня глаза цвета сыра…»

Я расслабила лицо, как смогла. Вдохнула через нос и выпустила воздух ртом. Встала и начала речь:

— Госпожа Сон, Вы все-равно должны немного поесть! Вы же не хотите боли в животе. Если же Вы, действительно, не чувствуете голод, скажите мне и я пойду по делам!

— Не чувствую, — не отвлекаясь от печатания, быстро проговорила писательница.

— А если честно?

Я сверлила её взглядом, пока не дождалась ответа:

— Хочу, — шепнула госпожа.

— Что, я Вас не слышу, повторите, пожалуйста, — съязвила немного.

— Хочу… я хочу есть! — остановившись на месте, сначала шепотом, а потом громко воскликнула писательница.

Наконец-то она сказала правду. Она посмотрела на меня и заявила:

— Если и хочу, что ты с этим сделаешь?

— Как что, конечно же, закажу или приготовлю на крайний случай. Я же Ваш помощник.

— У меня нет еды в холодильнике… — пробормотала про себя писательница.

— Не может быть такого!

Я, выйдя из комнаты, пошла искать кухню. По памяти она была где-то на левой стороне. Пройдя гостиную, вышла в коридор и пошла прямо. Открыв стеклянные с белой основой двери, я шла, проходя комнаты — их было три и все явно не кухни. Потом повернула на право, потом прошлась прямо и снова повернула на правую сторону. Там тоже находились три комнаты, но нигде не было нужной для меня. Пришлось идти вперед к арке. Коридоры имели достаточно хорошую длину. Я потратила на поиски не менее десяти минут, если время на телефоне не лгало. Выйдя, зашла в мини-коридор и прямо увидела комнату, похожую на столовую, впереди еще показывалась дверь долгожданной кухни. По крайней мере такое было у меня чувство.

— Что ты делаешь?

Вдруг из ниоткуда госпожа Сон появилась за моим правым плечом. Она немного испугала меня. Я повернулась к ней головой немного, и она продолжила:

— Ты ведь потерялась. У меня много, кто теряется, но не думала, что ты не найдешь кухню, которая находится рядом с гостиной.

Она непонимающе посмотрела на меня.

«А ведь и взаправду дверь-то выходила в гостиную… так почему-же я решила пойти не туда. Вот после этого и доверяй образной памяти с топографическим кретинизмом».

Мне нечем было себе оправдать.

Не прошло и пяти минут, как я и писательница Сон вошли в столовую. Только мне пришлось пройти ее, чтобы зайти на кухню и приготовить что-нибудь, в то время как госпожа присела за белый обеденный стол спиной к окну, ожидая еды.

Кухня была небольшая. Кухонной утвари мало. С левой стороны от окна впереди находился белый — уже не удивительно — холодильник производства Хёндэ. Такой большой с двумя отсеками и ручкой на правой стороне. На меня или точнее на дверь, которая является тут входом «смотрела» электрическая плита. Дальше были кухонные тумбочки сверху, снизу, и всё. Больше ничего: ни висящей большой ложки для супа, ни лопатки, ни рукавичек для выпечки или для духовки. Даже микроволновки, которая являлась спасением для ленивых или не умеющих готовить, тоже нигде не было. Правда, все-таки одно являлось смешным — а именно кухонный таймер, в виде смущавшегося лука-порей, он стоял рядом с плитой.

«Вопрос: для чего? Хотя может быть для доставщика еды, хм, интерешно?»

Все еще не сдаваясь полностью, я открыла холодильник. Злости… у меня не было такого. Несмотря на слова госпожи Сон, внутри находились продукты. На кёранмари хватило. Омлеты вроде бы делались одинаково во всех странах, однако корейский имел всё же свои особенности. Не будет ошибкой и сказать, что кёранмари можно назвать также и яичным роллом. Так чем же он отличался от того же американского или русского? В омлет добавлялись еще на базе — после взбивания яиц — мелко порезанные морковь и зеленый лук. К чуду, были ещё и креветки — нашла далеко в морозилке снизу. Смешав все массу, я выложила её на сковороду с прогретым заранее гороховым маслом, обжарила с двух сторон, и завернула круглый блин в рулет, в конце порезала на части — всего получилось семь частей. Вроде бы все как обычно, а запах! Этот восхитительный запах моря — жареных креветок — а также яичного теста…

Я подняла тарелку с едой и немного принюхалась.

«Как божественно. Жалко только то, что у госпожи Сон нет рисоварки, хотя…».

Поставив тарелку обратно, начала рыться в тумбочках. К сожалению, рис не нашла. Даже найденная кастрюля не была магической вещью, в которой появлялась еда сама по себе. К еще одному несчастью, хозяйка дома не обладала и кимчхи.

«Ну что ж, это не моя вина в том, что еды нет. Как получилось, так и получилось. В следующий раз буду знать, что купить».

Взяв тарелку с рулетом в правую руку, а палочки в другую, я пошла в столовую кормить бедного писателя. Но и себя, конечно же.

— Ням-ням… — Издавала чавканье писательница Сон. — Как же все-таки вкусно! Не думала, что в холодильнике были продукты для такой вкуснятины, — с наполненным ртом госпожа удивлялась.

— Помню, Вы говорили, что там ничего нет.

— Конечно… то есть я так думала, потому что…

— Я не умею готовить,

— одновременно мы произнесли.

— Вы не умеете готовить,

Мы посмотрели друг на друга. Для подробности: я сидела по её левую руку.

— Раньше ты смущалась, а сейчас язвишь, — приподняв уголки губ, сказала писательница Сон.

— То было другое дело, — ответила ей.

Приглядевшись ко мне госпожа Сон, вынесла вердикт:

— Вот серьезно, ты — енот!

— По всей характеристике?

— Да.

«Ну, всё, теперь я енот. Ким Ногури[15]».

[15] Ногури́ (너구리) — с кор. енот

Чтобы отойти от этой темы, почувствовав будущие сравнения, я сменила тему:

— Госпожа Сон, а Вы помните, что должны сделать?

— Что? — недоумевала она. Писательница отвлеклась.

«Превосходно».

— Вы случайно не забыли проверить коррекцию на переиздание Вашей новеллы, которую прислал Господин Мин? Он очень серьезно попросил меня Вам об этом напомнить.

— Что… а… коррекция.

Госпожа Сон отвернула свои глаза

— Да, она! — немного я надавила.

— Я… забыла, — опустив голову, честно и тихо произнесла писательница.

— Тогда почему бы Вам, госпожа Сон, не сделать это сейчас после еды?

Писательница, вздохнув, ответила:

— Хорошо.

Прошло не так много минут, как мы уже оказались в кабинете госпожи Сон. Она села за стол и в своей, похоже, любимой позе — сев на стул с ногами — стала проверять коррекцию, я же встала напротив книжного шкафа, повернувшись спиной к писательнице, и стала любопытно рассматривать книги, чтобы посмотреть её источники вдохновения или, возможно, добавить себе книги в планы на чтение. Кто знает, как получится.

Пройдясь по однотонным, разноцветным, тканевым, твердым корешкам подушками пальцев и услышав любимый звук, я спросила то, что не успела ранее:

— Госпожа Сон, почему Вы в начале нашего знакомства решили меня…

— Оценить, — прокручивая колесо компьютерный мышки и читая текст, закончила за меня предложение писательница.

— Да

— Потому что ты необычна, а я таких люблю.

Я удивилась, повернувшись к ней.

— Почему необычна?

— Ты действительно хочешь это услышать? — всё ещё не отвлекаясь от монитора, спросила госпожа.

«Дайте подумать. Конечно, хочу! — чуть не вырвалось из меня. — «Спокойно, держись. Это всего лишь твоя любимая писательница, и она считает тебя необычной».

Чуть успокоившись, я произнесла:

— Конечно же, мне интересно Ваше мнение, госпожа Сон.

«Я справилась и не спалилась. Молодец!»

Писательница Сон оторвалась от экрана, выпрямилась, боком повернулась ко мне лицом и изъяснила, упираясь подбородком в правое колено:

— Ммм, я думаю, что каждый человек необычен по каким-либо своим привычкам, качествам и чертам характера, внешности… Один из-за родинки под носом, другой из-за взрывного характера, а третий — из-за умения нарезать банан и только так его есть. В твоем случае…

Писательница, ранее говоря и смотря в пустую точку, посмотрела на меня:

— То же самое. Европейско-азиатская внешность, твоя реакция на нескромные вещи, привычка рассматривать предметы и — скорее всего — людей, когда нечего делать. Чего стоят только твои жёлтые глаза, которые редко встретишь не просто в Сеуле, но и Корее, да и в мире целом. И ещё…

Мне показалось, что у госпожи глаза заблестели.

— У меня есть теория, что ты…

Внезапно зазвонил телефон.

«Как всегда не вовремя. Прямо как в фильмах и дорамах. Правда, хоть это и была воодушевляющая речь, но все равно она не дала мне четкую причину, да еще и это теория, айщ», — подумала я.

— Да, госпожа Сок. Не волнуйтесь, госпожа Чон и господин Мин, хорошо поработали. Ага…

Слушать дальше не было причин: писательница больше слушала и реже отвечала что-то похожее на: «да», «ага» и «нет».

Спустя примерно тридцать минут, они закончили болтать. Все это время я сидела и читала книгу, которая заинтересовала меня названием. Она называлась «Ты помнишь, что в нашу первую встречу кричала сорока?». Насколько я поняла из отрывка в количестве тридцати страниц, в ней описывалось жизнь молодой девушки — дворянки, у которой веселая семья, да и жизнь в целом.

«Думаю, все-таки я нашла книгу у госпожи Сон, которую внесу в свои книжные планы. Только нужно найти полный вариант», — с улыбкой я подумала.

— Тебе понравилась книга? — спросила неожиданно писательница

— Да, хотя, как говорить понравилась, я же ее еще не до конца прочитала, — не поднимая голову, ответила.

— Пока нет, но в будущем придется.

— Как это? — резко подняв голову и посмотрев недоумевающе на госпожу Сон, спросила.

— А тебя не смутило то, что это распечатанные листы А4?

— Н-нет…

Я пригляделась повнимательнее на листы.

— Это моя новая работа, — сообщила писательница.

— Правда?

«Не могу поверить, что я неосознанно начала читать то, что сильно хотела».

Видимо я сделала такое удивленное лицо, что автор решила успокоить меня:

— Не волнуйся! Раз ты моя помощница, то все равно когда-нибудь да прочитаешь целую работу.

Я посмотрела на госпожу Сон, она уже стояла рядом со столом:

— Целую? То есть Вы не будете писать главы по мере готовности, как обычно делают?[16]

[16] В Китае и Южной Корее очень популярны новеллы. Как работает их процесс написания и публикации: сначала пишется глава, потом её присылают редактору, он её правит и выставляет от лица площадки в интернет. В зависимости от рейтинга, комментариев поклонников пишется целая работа. Новелла может состоять, как и из маленького кол-ва глав, так и большего (например, 1000 гл.). Когда она становится популярной её могут выпустить в качестве книги, нарисовать по ней манхву, снять дораму и т. п.

— Неа, я хочу сделать такой неожиданный шажок вверх и выпустить именно книгу, а не писать по мере того, как захотят читатели.

— А главный редактор знает об этом?

— Нет… или да? Кстати, ты подала мне идею. Надо с ней поговорить насчет этого в скором времени.

Вроде как писательница Сон говорила всё это веселым, приподнятым тоном, однако на лице её отражалась какая-то грусть что ли, и то как она ещё за это время трогала заметки на столе.

«Она не уверена, что делает все правильно?» — пронеслось в голове.