Отражение стрекозы

Глава 18. Зацепка

Ранним утром, найдя постоялый двор бабушки Чха, мы подумали, что пришли первыми и хотели позлословить на опоздунов. Как увидели Муёна, несущего поднос с чайником с чашками и тыквой-горлянкой по открытому коридору.

— О, а я думала: настоящий Йенгук не использует очиститель, как новелльный.

— Очиститель? Что-то я забыла, что это. — Я нервно хихикнула. За последнее время мне не удавалось хорошо выспаться, вследствие чего память стала подводить.

— Увидишь, пойдем.

Хани махнула рукой и повела за собой. За пару мгновений мы дошли до комнаты, и подруга со всего размаха открыла дверь, громко спросив:

— Ну что, с утра пьем макколи?

Йенгук с Муёном подавились чаем, не ожидая подставы. Главный герой повернулся к Хани и, казалось, его зрачки сузились как у хищника. Муён же втихую откашливался в сторону.

Писательнице было все равно на уничтожающий взгляд. Она повела меня за руку и села за ровный квадратный столик, я — напротив неё. Каждый сидел на своей стороне. Я смотрела вперед, где находились раздвижные двери в сад. Комната не отличалась роскошью, прямо как в комнате в доме кисэн.

— Как дела, господин Ким? Все в порядке? — с хитрой улыбкой спросила Хани, подпирая подбородок ладонью.

Йенгук расслабил лицо так, что ничего не выражало. Поднося чашу с чаем ко рту, он выдал факт:

— Чтобы вы не смошенничали или не убежали во время спора, мы разделимся вчетвером. Муён будет с тобой светлая лиса.

Хани посмотрела на молодого парня, тот не смотрел в ответ, вместо этого рассматривал тыкву-горлянку на столике. Я продолжала молчать.

«Если Хани с Муёном, то получается я с ним? Надо разобраться».

— Господин-инспектор, это с кем я тогда буду? С тем красивым мужчиной с персиковыми волосами?

Йенгук не повел бровью и ответил:

— Со мной.

Хани заметила что-то такое в лице главного героя и втихую захихикала.

— Дело, которым мы занимаемся, государственной важности, поэтому много подробностей не узнаете. Также разговаривать со свидетелями будем тоже мы. Если вы кому-нибудь расскажете о расследовании и его процессе, то наше пари отменяется, и вы сразу отправляетесь на суд.

— Если дело такое серьезное, то зачем вы вообще заключили такое пари, — я негодовала.

Со вздохом Ким Йенгук неосторожно поставил чашку на стол, взял тыкву-горлянку, налил поочередно спирт на ладони и стал втирать в руки.

— К сожалению, у нас не хватает рук для дела. Сейчас все больше заняты решением вопросов с засухой на юге и воровством зерна, — честно объяснил Муён. — В обычных обстоятельствах, мы бы не использовали вашу помощь, но если вы шаманки, то…

— Люди будут более-менее разговорчивы, чем к королевскому инспектору — закончила за ним Хани.

«Вот как. Если подумать, то нас нигде не гнали за этот период. Наоборот, даже обращались слишком много раз. Как вспомню, сразу болит спина от долгих приемов просящих».

— Тогда куда сейчас идем?

— С тобой — в дом чиновника Пи.

Столичный дом господина Пи ничем не отличался от того, что показывали в дорамах: изогнутые зеленые крыши с пестрыми росписями животных, цветов на стенах деревянного главного дома и паре-тройке пристроек, сзади виднелись деревья сада и везде бегали слуги, занимаясь домашними делами. Увидев подвеску Йенгука, молодой садори дома Пи сразу же убежал к хозяину. Когда семья янбанов узнала о гостях, то сама старшая госпожа пришла проводить нас.

— Приветствую господина-инспектора и… — Она вгляделась в меня, пока клонилась, и, посмотрев на ханбок, удивилась: — шаманка?!

Перед тем, как пойти на дело — Муён выдал нам временные именные белые с желтой по прямоугольнику краской дощечки, с сзади которых вырезали королевский знак — мугунхва.

— Все верно, я пришел сюда со своей помощницей — шаманкой Ким.

«Вот интересно: он заранее узнал о нас или наугад назвал свою фамилию. Судя по лучшему другу, скорее первое».

Старшей госпоже Пи тоже были сильно любопытны наши отношения, но в силу этикета любезно промолчала. Она могла увидеть в нас пару, но в Михве, как и в Корее при замужестве фамилия мужа не передавалась жене, поэтому её мысли могли идти разными дорогами вариаций.

— Прошу, проходите за мной.

Женщина провела нас в главный дом и устроила в комнату, где уже сидел её муж. Он рассмеялся басом, завидев нас. Взрослый статный мужчина, имеющий немного седины на висках и бороде, был одет в коричневатый ханбок. Мы поклонились главе дома.

— Ха-ха, никогда не думал, что из-за своего младшего братца смогу когда-нибудь увидеть вживую того самого рысьего инспектора.

— Я тоже рад вас видеть, господин Пи. Я наслышан о вашей аграрной реформы «Тридцать мешков риса — один месяц свободы».

— Ох, это ничего такого, — притворно смущался глава дома. — Садитесь.

Мы присели за столик, на которой слуги тут же принесли бутылку рисового вина и закуски.

— Господин Пи, вы понимаете из-за чего мы пришли?

— Разумеется!

Он самостоятельно налил себе и Йенгуку вино. Обычно алкоголь старшему наливал младшей по возрасту или статусу, но, видимо, клан Ким имел бо́льшую власть по сравнению с кланом Пи.

— Это ваша дражайшая жена, господин-инспектор?

Йенгук кашлянул, спрятав улыбку. Его действие не скрылось от меня. Однажды я увидела одно интересное выражение, которое могло бы выразить мое лицо в данный момент. Сейчас я походила на тибетскую лисицу, у которой отняли вкусняшку из-под носа.

— Извините, господин Пи, но я…

— Она пока что моя невеста, господин.

«Чего-чего?» — чуть не вырвалось из меня.

— Вот какие дела, тогда выпьем за семейное счастье!

Йенгук и старший господин Пи чокнулись чашами и выпили рисовое вино залпом. Пытаясь сохранить улыбку, чтобы нас не раскрыли, я решила больше не стараться быть вежливой с главным героем. Хоть и ранее наша встреча и так прошла неудачно. Дабы отомстить ему, я внимательно ждала подходящий момент.

— А теперь выпьем за любовь, — начал третий тост глава дома.

— Господин Ким, я бы советовала вам перейти к делу. Вы же не хотите потом дома лежать от болей в животе? — Я улыбалась Йенгуку, ожидая реакцию. Он, в свою очередь, поставил осторожно чашу на стол и внезапно взял мои ладони.

— Дорогая, благодарю за волнения. Если мне будет плохо, ты же поможешь мне?

Такой игры от него я совсем не ожидала. Помнилось мне, что главный герой ненавидел прикасаться к кому-либо, особенно к глупым девицам.

«Да что он так пристал ко мне? Пусть так обходится со своей главной героиней. Хотя, стоп, это же Хваён… Ладно, пока отложим это».

— Поможешь же?

Я все еще не могла ничего ответить из-за внезапного выпада главного героя.

— Ох, какая милая пара. Мы с женой были точно такие же, — немало расплакался господин Пи.

— А, это…

— Если притворишься моей возлюбленной, то господин Пи может быстрее расколоться, — незаметно для главы дома шепнул Йенгук.

«Даже если и так, то я так не хочу, а все равно придётся».

Я выпустила свои ладони из его, и началась игра.

— Ишь какой, сначала скажи это перед моим отцом, а потом уже подумаю.

— Дорогая, это так жестоко. — Йенгук вздохнул, держась за сердце.

— Ты лучше помоги господину Пи, господин Ким!

— Ах, да. — Йенгук немного покашлял в кулак. — Извините, господин, мы немного отвлеклись. — Он немного склонил голову.

— Все в порядке, правда. Тогда поговорим о брате. Что вы хотели о нем узнать?

…

— Разве мы узнали что-то нужное? Еще и это представление высшего уровня. Тебе вообще не стыдно, господин Ким: я вообще-то ещё незамужняя, а что если мой будущий жених узнает об этой ситуации?

— А ты уже нашла с кем хочешь обручиться?

— Нет, но…

— Вот и не думай много, плохо спать будешь.

Йенгук пошел в сторону выхода, держа руки за спиной. Казалось, что у него внезапно улучшилось настроение.

«Как же хочется его прибить!»

Успев догнать Йенгука, хотелось так стукнуть по его ноге, чтобы больше не шел так быстро.

— Гости смогли узнать, что хотели? — Из тени вышла старшая госпожа Пи.

— К сожалению, нет, госпожа. — призналась я, поклонившись.

— Может я смогу чем-то помочь? Мой муж, если честно, давно перестал видеть правду, поэтому его младший брат постоянно вытворял всякие непотребства.

— В данном случае нам более-менее известны какие, госпожа Пи. Нам надо совсем другое. К примеру, с кем в последнее время он виделся, с кем имел контакт, пропадал ли кто-то, кого он знал, делал или вел он себя как-то страннее, чем обычно. Вам известно такое?

Женщина немного помялась, а после выдала:

— Да. Я понимаю, о чем вы спрашиваете. За неделю до смерти деверь из-за чего-то сильно злился и… делал непоправимые вещи.

— Вы можете рассказать детальнее?

Старшая госпожа Пи снова задумалась, боясь чего-то или кого-то.

— То, что вы нам раскроете, госпожа Пи, не будет официально оглашаться. И если вам будет спокойнее, то и в качестве свидетеля вас могут не задокументировать.

— Вы сможете мне помочь, если после моего рассказа мне начнут угрожать?

— Да, клянусь честью королевского инспектора, — серьезно пообещал Йенгук.

— Тогда идите за мной.

«Да он прям стреляет в воздух, а попадает в цель[1]. Вот, что значит опытная хитрожопость».

[1] Стреляет в воздух, а попадает в цель (공중을 쏘아도 알파만 맞힌다) — используется для объяснения речи хитрецов.

— Да ты реально вылитый господин-рысь, нет, господин-кот!

— Правда? Тогда ты у нас будешь госпожа-енот, — улыбаясь перед моим лицом, тихо проговорил Йенгук и пошел следом за госпожой Пи.

— Придурок.

Как будто поняв, что я шепнула, он на миг развернулся и улыбнулся, показывая верхние клыки.

…

Госпожа Пи привела нас в одинокую беседку, посреди пруда во дворе.

— Тэвон, проследи, чтобы нас никто не подслушал, — отдала она приказ служанке, скрывающейся за крышей флигеля. — Младший брат моего мужа не отличался высокой моралью, поэтому прозвище «цветочный вор[2]» закрепилось за ним с подростковых лет. — начала госпожа Пи, после ухода служанки. — Но убить он кого-то не мог из-за своей трусости, если мягко сказать, поэтому, на самом деле, случилось кое-что странное с одним из его слуг, приносящим мясо. А точнее с его сыном…

[2] Цветочный вор — извращенец, насильник

— Сын мясника умер из-за шока от лишившегося языка…

— О чем думаешь, госпожа-енот?

— Не о тебя точно.

— Тигр, ты меня так ранила, — Йенгук фальшиво всхлипнул, снова держась за сердце.

— Ничего, до свадьбы заживет.

— То есть мне уже готовиться, — не останавливался он.

— Если к собственным похоронам, то, да, если ты не прекратишь шутить.

— Шутить… А если не хочу?

Йенгук, держа руки за спиной, невинно улыбался.

— По тыкве получишь. Всё, не отвлекай меня, господин Ким, иначе сначала дам по хребту.

— Какая ты у нас все-таки жестокая, шаманка Ким Мирэ, — надул губы и округлил глаза молодой инспектор.

— Да-да, иди уже, господин. Мы почти пришли.

Я слегка дотронулась до спины Йенгука, толкая вперед.

«У него такая крепкая и мускулистая спина», — невольно всплыло в голове. Поняв, что я отвлеклась на то, что не надо, попыталась выбросить недавние ощущения из головы.

Узнав у служанки госпожи Пи, где жил пэкчжон — мясник — мы отправились к нему, на окраину третьего района Хватана. Дом отца предполагаемый жертвы чжамчжаригви — убийцу, которого с первых глав черновика новеллы искал главный герой — располагался на границе трущоб и торгового рынка, что было удобно для его работы. Проходя мимо мясных лавок, дешевых ресторанов, овощных и фруктовых лавок, глаз постоянно натыкался на свежие, огромные яблоки, блестящие на солнце.

«Сколько они интересно здесь стоят? И не опасно ли их есть? Но они такие вкусные на вид…»

— Мы будем проходить опасные места для одиноких не то что женщин, но и мужчин. Будь внимательнее и не отходи от меня.

— Ага, а если отойду, найдешь? — я пошутила, не вкладывая какой-либо смысл. Я с любопытством осматривала район, как столкнулась об спину Йенгука.

— Больно!

— Вот именно, что больно.

Он повернулся ко мне лицо, и я увидела обеспокоенные глаза. Йенгук взял меня за предплечья, не давая шанс увильнуть.

— Если ты случайно встретишь не тех людей, то тебе будет больно втройне. Не просто так я прошу тебя быть со мной. В этот раз я не дразню над тобой.

«Так он признает, что дразнил меня. Хитрый кот».

Я взяла его руки и попыталась немного убрать, что не вышло из-за силы главного героя.

— Я поняла тебя, но прошу, убери руки: ты сильно сжимаешь меня.

Йенгук опомнился, убрав руки, и прокашлялся:

— Тогда давай быстрее идти. У нас мало времени.

«Мало времени на что? Сейчас только утро. Снова он что-то задумал».

…

Сколько бы Йенгук не стучал и не звал, в доме никто не отзывался.

— Его нет, ушёл куда-то, — откуда-то показалась бабушка. — Видать, снова ищет убийцу мертвого сына. Вот надо же было ему пойти на праздник и встретиться убийце. То умерла жена, теперь сын… Неудачливый, неудачливый он человек. Может быть, он и не родился во время звезды одиночества, но она явно затронула его пхальчжу. Бедняжка.

Старушка, горбясь, сообщила, что надо, явно по большей части невольно, и ушла восвояси.

— Значит она не знает, где сейчас пэкчжон. Я правильно поняла, господин-кот?

— Определенно, госпожа-енот. Давай вернемся в постоялый двор бабушки Чха. Надо кое-что другое проверить.

Мы возвращались обратным путём по торговому рынку, где я продолжала давиться слюной, смотря на яблоки. Ким Йенгук это заметил и подошел к одному из продавцов. Он пощупал бататы, пару груш и в том числе яблоки, оценил их качество и купил не менее пяти штук каждого вида. Когда мы отошли от счастливого продавца, то после: «Приходите ещё, господин Кхуэни!», Йенгук вскользь показал, что выбрал:

— Хоть рынок рассчитан на бедных, но иногда здесь можно купить хорошую еду, впрочем, как и информацию, — под конец шепнул Йенгук, незаметно доставая мелкую записку. Он прочитал её и спрятал под запахом.

Я ближе подошла к главному герою и шёпнула:

— Что там написано? А ещё, что значит Кхуэни?

— Секрет. Ещё один секрет. Другие вопросы есть?

В книгах меня всегда раздражало утаение секретов, недомолвки между главными героями, недосказанность и тому подобное, поэтому то, что Йенгук скрывал от меня что-то интересное раздражало. Я решила наказать главного героя в реальном времени: встала на цыпочки, и, сперва специально подув, тихо-тихо сказала ему:

— А что если и есть?

Он дернулся, но так не заметно, что я расстроилась. Пакость не удалась, и я опустилась. Йенгук же повернулся ко мне и что-то хотел ответить с взволнованным лицом, как из перекрестка неподалеку выбежали орущие от страха три мужчины. Не следящие куда бегут они сталкивались с людьми, некоторых которых столкнули на землю.

Ким Йенгук, как профессионал, встал посреди дороги, выставив подвеску инспектора на расстояние глаз. Бегущие прямо на нас мужчины не видели её. Однако почти столкнувшись лбами с главным героем, глазастый из них увидел узнал королевскую подвеску и остановил всех, упав под ноги Йенгука.

— Господин инспектор, простите нас! — взревели три разных по фигуре, росту и лицу мужчины.

— Прощаю. От чего вы бежали так быстро, что готовы были поранить инспектора?

Молодой из них ответил быстрее, пугая красными глазами с лопнувшими капиллярами:

— Труп… Мы нашли труп!!!

— Не смотри, — тихо произнес он и прикрыл мне глаза теплой ладонью. Когда Йенгук понял, что сквозь пальцы будет ещё что-то видно, то повернул к себе и придвинул ближе, держа осторожно за затылок. Продукты, что главный герой купил, лежали в ногах, из-за того, что, увидев разбрызганную кровь по всем стенам, земле и мебели, где пила когда-то жертва чай, руки случайно опустили пакет. Нигде не осталось чистого места, кроме открытого неба.

— Позовите, стражу!

Три санмина нервно закивали и с трясущимися ногами вновь выбежали со двора.

— Это…

— Да. По описанию служанки госпожи Пи — он похож на отца мальчика, которого мы искали. Судя по трупу, он был убит пару дней назад.

Я попыталась взглянуть на мертвого человека и стала поворачиваться, но Йенгук сопротивлялся и вновь прикрыл ладонью мои глаза.

— Господин Ким, вы же меня как раз и позвали, чтобы я вам помогала. Я шаманка, не забыли?

— Я отлично помню. Однако не каждый может выдержать взгляд на смерть.

Я вновь попробовала убрать его ладонь, но Йенгук держал её крепко.

— Господин Ким, я понимаю, что вы имеете ввиду, но, к сожалению, я уже давно смотрела на смерть и, наверное, навсегда.

«Намсун, каково тяжело принимать, что ты спишь уже более восьми лет? Родители не хотят принимать твою смерть, но я знаю, что ты давно покинула нас. Что порой мне хочется сильно забыть. Если бы я только могла снова встретиться с тобой».

Пока я вспоминала о прошлом, Йенгук также думал о сказанном мной. Минуту помолчав он быстро принял частицу моей жизни и опустил ладонь, показывая кровавую сцену убийства.

В окруженном стенами саду с открытой крышей этого постоялого двора обычно проводились тайные встречи под видом частных чаепитий, на которые просто так было не прийти, как сообщили три мужчины. Они работали для таких янбанов, привозя подготовленный ими алкоголь. Некогда спокойный, но с тонко сделанной деревянной росписью и китайским лаком мебель и стены с умиротворяющими написанными тушью картинами пейзажей сад для встреч превратился в устрашающее, заставляющее содрогнуться каждого в сцену из хоррора. В придачу и с мертвым мужчиной без глаз и раной когтей, будто огромного зверя, на всё туловище.

Мне не хотелось заходить внутрь, поэтому я всё рассматривала за порогом, стоя впереди внимательно следящего за мной Ким Йенгука.

«Как будто хищник следит за жертвой, брр».

В который раз я прошлась глазами по саду в поисках каких-либо деталей, но ничего нового не замечала. Сдавшись, стала поворачиваться к Йенгуку, чтобы поговорить, как заметила краем глаза что-то летящие и голубое. Я не поверила глазам и резко вернулась на место. Поморгав и потерев глаза, всё ещё не хотелось верить.

— Что-то не так?

— Подожди, — я остановила главного героя ладонью. Спустя какое-то мгновение бесполезных попыток поменять реальность увиденного, взяла Йенгука за рукав и опустила к себе, чтобы он слышал. — Ты тоже видишь их?

— Мы перешли на неформальную речь? — Йенгук заметил, что я немного взбудоражена и переключился на серьезного инспектора Ким. — Нет, я не вижу. К несчастью или счастью, никогда. Что ты заметила, Мирэ?

«Действительно, что я заметила? Если я скажу, что вижу, то он может посчитать меня совсем сумасшедшей. Зачем я так наивно его спросила?»

— Не заполняй голову ненужными мыслями. Я тебе верю, поэтому говори всё.

Я не могла поверить ушам и натолкнулась на лицо Йенгука. Из-за меня он наклонился очень близко к моему лицу, что чувствовалось его дыхание. Желтого цвета глаза, как и их хозяин, не колебались в словах, в отличие от меня.

— Я… — пришлось сглотнуть, чтобы сухое горло от волнения могло говорить. — Я вижу призрака.

— Призрака? Так это неплохо для шаманки, — говорил серьезно Йенгук. Он отбросил свои шутки и по-настоящему показал, что верит мне, как партнеру по расследованию. Чтобы скрыться от его внимательного взгляда, я начала смотреть сквозь него.

— Я не то, что вижу призрака, а скорее ф-форму, — я всё еще не могла поверить, что говорю, а голос как не вовремя подводил.

— И? Что дальше? — продолжал главный героя, взяв на себя роль психолога, вытягивающего внутренних монстров из глубин души.

— Это форма делает то, что делала до этого жертва. Точнее ж-жертвы. Нет, забудь, это скорее всё мои фантазии!

Йенгук медленно взял меня за подбородок и повернул так, чтобы я смотрела на него.

— А я вот не думаю. Если присмотреться, то и глупец поймёт, что здесь было двое, поэтому, как я и сказал ранее, я тебе верю. Не думай о плохом, отбрось лишние мысли и сконцентрируйся на деле. — Он осторожно развернул меня к месту убийства. — Расскажи мне, что видишь. Это может помочь нам. — Ритм его спокойного сердца успокаивал меня, и я сосредоточилась, рассказывая всё, что делали призраки.

Они выглядели, как и при смерти, но в виде голубых духов. Два мужчины: один — отец мальчика, пэкчжон, а другой — средних лет янбан с сединой в волосах и ханбоке с штанами, сильно напоминающими шаровары. Их действия повторялись, показывая настоящую сцену убийства: сначала они активно разговаривали, пэкчжон разозлился, стал кричать, но после заплакал, янбан похлопал по спине утратившего сына отца и тот успокоился. Когда убийца пришёл по их души, они пили чай. Никакой зацепки или подсказки не виделось, пока Йенгук не отвлёк меня от нового просмотра цикла:

— Перед тем, как пэкчжон разозлился, он что-то увидел или получил?

Я детальнее всмотрелась в этот момент. Третий раз посмотрев цикл, кое-что заметила.

— Да. Йенгук, там что-то есть! — не подумав, вырвалось имя главного героя. Мы были не настолько в близких отношениях, но в мыслях же обычно опускают формальности.

Он тихо хмыкнул в кулак, скрывая некую удовлетворённость, но быстро вспомнил, кем работает и где находится.

— И что же там, моя госпожа Мирэ? Только не дуйся на меня, рассказывай, иначе начну дразнить.

— Когда убийца явился к ним, янбан успел спрятать что-то за картиной.

— Хорошо. Давай как раз проверим!

— А как же… кровь.

Тибетская лиса вернулась, как только я увидела, что Йенгук буднично, как на прогулке, прошёлся по кровавому полу и дернул картину. Он слегка просунул руку, пошарил и достал спрятанное. Йенгук поднял повыше и показал мне с длиной в палец маленький свиток, связанный оранжевой ниткой.

«Я не сошла с ума. Я вправду видела призраков»

Постоялый двор, где произошло убийство, оказался дешёвым филиалом другого знаменитого постоялого двора, который находился на дорогой улице пятого района Хватана. Логично, что Йенгук повёл меня туда, однако как странно, внезапно вспомнил свои слова про свидетелей.

«Разговаривать со свидетелями буду только я, инспектор, а ты пока погуляй, но далеко не отходи. Поняла, шаманка Мирэ?», — сообщил Йенгук и развернул перед входом. Мне пришлось повиноваться. Во время ухода я очень отлично ощущала пристальный взгляд на спине. Так, что мурашки не могли сойти долгое время.

«Конечно, жаль, тех добряков, но как же мне жаль купленные продукты. Надо же было уронить те яблоки…»

По обеим сторонам улицы на глаза попадались только гостиницы да рестораны высшего качества для местных богачей. Местами покрытые золотом колонны, статуи на крышах и таблички с названием помпезно показывали статус заведения и резко слепили глаза, в отличие от тех мест, где мы были ранее.

— Как же они привыкли к такому блеску, что могут свободно смотреть, обходясь без солнечных очков. Вот же чудеса!

Со временем, проходя шаг за шагом, я понемногу тоже стала привыкать. Не только к внешней роскоши, но и видам Хватана, богатым на новые впечатления. Засмотревшись на виды, я потерялась посреди переулка с тупиком. Надо было либо возвращаться, либо свернуть направо, где прямым рядом отчетливо виднелись лавки с женской косметикой и тканями. Мне захотелось узнать, какая мода у нынешних девушек, поэтому много думать не пришлось. По мере того, как я проходила квартал с торговцами и покупательницы, во мне зародилась мысль, что не так уж и много различий между современными эталонами красоты и древними михванскими.

— Осторожно, госпожа! — предупредил средних лет мужчина с повязкой на лбу, передвигая полностью забитую повозку с тканями. Я немедля отошла в сторону, не желая упасть за бортик в реку, которая текла ниже, чем построенная мостовая.

«Река? Похоже, я так засмотрелась товарами, что не заметила её».

Приподнимая глаза, я заметила ещё одну деталь. Слева возвышались огромные ворота, соединённые с со стеной.

«Похоже на Намдэмун», — отметила я.

Мой фокус с ворот сместился вверх по течению, где стоял не менее высокий деревянный мост. На нём стояла девушка с заплетенный косой в лазурном ханбоке и с грустью смотрела в отражение воды, держась за мостовые ограждения. Минут пять она не двигалась, о чем-то задумавшись. За это время я подошла ближе к мосту из интереса, увидев больше за малое расстояние. Девушка не просто смотрела в воду, но и что-то крепко держала в одной ладони.

«Мне кажется или это Хваён?»

Молодая янбанка, судя по виду, решила уйти с моста, но из её рук выскользнула то, что держала. Она, не думая прыгнула за мост, лишь бы успеть поймать вещь. Невольно я быстро, как могла, подбежала к ней и схватила, не давая упасть. Ближе рассмотрев, поняла, что это действительно оказалась Хваён. Я помогла ей встать на ноги.

— Хваён, что ты сейчас делала?

— О, Мирэ-щи, это ты? — Хваён застеснялась, держа рядом с грудью поймавшую вещь. — Ты так добра, что спасла меня. — Она поклонилась, не поднимала глаз.

— Не нужно благодарить, я всего лишь исполняла свой человеческий долг. А тебе бы рекомендовала не прыгать больше в реку.

— Я не виновата. Я всего лишь хотела… поймать украшение…

Хваён раскрыла ладонь и показала вещь, что держала в руке. Это была норигэ, женская подвеска на чжогори, но здесь её носили и мужчины для обозначения статуса, должности, как у Йенгука. Те норигэ, что я видела у столичных девушек в последние дни, отличались от украшения Хваён. Это было наиболее красивым и необычным для Михвы: на бирюзовых нитках находилась большая прозрачная зеленая стрекоза, по ее бокам располагались темные, почти черные фиолетовые бусины, а в самом начале еще имелся и узел, напоминающей синюю бабочку.

— Еще будет много украшений в твоей жизни, а здоровье, как и, впрочем, самой жизни — нет. Неужели стоит так убиваться по вещи, что не сможет защитить тебя от всего?

— Она очень для меня дорога. — Девушка снова крепко прижала подвеску к сердцу, будто она снова её потеряет, и продолжила: — Потому что эта вещь принадлежала моей маме.

— Она…

Хваён кивнула с грустной улыбкой.

«Хани забыла рассказать о важном моменте в жизни девушки, хоть Опщин и слегка упоминала об этом».

— Прости, я не хотела. Но ты понимаешь, что твоя мама не хотела бы, чтобы ты поранилась из-за её украшения.

— Понимаю, но все же я не осознала, как потянулась за норигэ в пустоту.

Сейчас, стоя перед живым человеком, а не персонажем из книги, я могла выйти за рамки читателя и успокоить её, как иногда мечтают сделать для своих любимых героев книголюбы. Почему-то я чувствовала, что девушке нужна поддержки, и все это далеко не из-за украшения мамы. Хваён исполнилось всего восемнадцать лет, возраст, когда я тоже нуждалась в ментальной помощи. Таблеткой исцеления разорванной души послужили книги Хани, но с Хваён это могло и не помочь. Сравнивая прошлую себя и девушку, стоящую перед собой и пережившую большую боль — потерю матери, мне захотелось сделать то, о чем я сама долгое время мечтала.

— Хочешь я тебя обниму?

— Хочу, — сперва она ответила шепотом. Когда Хваён поняла, что я могла не услышать, то повторила, чуть громче: — Хочу.

Я медленно подошла к ней и обняла. Гладя по спину, я проговаривала:

— Все хорошо. Даже если в жизни наступила черная полоса, то это не значит, что так будет всегда. Инь и ян неразделимы, как свет и тьма, горы и вода, даже как ясная и пасмурная погода, поэтому в скором времени ты, Хваён, будешь снова ходить по цветочной дороге.

Я прекратила её гладить и посмотрела осторожно в глаза. Несмотря на возраст, Хваён была с ростом с меня, что облегчало передачу истинных эмоций, которыми мне хотелось честно поделиться. Я моргнула от удивления, потому что на миг её радужка как будто окрасилась в голубой цвет.

«Что Хосок, что Хваён… Неужели глаза показывают способности хозяина?»

— Спасибо, — ещё раз поклонилась девушка и по-быстрому убежала с моста вглубь торговых улиц.

— Кажется, я увидела красные уши. А голубые глаза…

Я грустно улыбнулась. Как вдруг что-то рядом привлекло моё внимание, какой-то блеск. Взявшись за ограждение, я чуть заглянула за мост с другой стороны, где стояла Хваён, и увидела невероятно удивительных стрекоз с блестящими серебряными тельцами и прозрачными крылышками. Они летали, отражаясь в воде.

— Стрекозы? Откуда они здесь осенью?

Еще простояв пару минут над отражением, я подняла взгляд. У меня буквально замерло сердце, потому что вдалеке, напротив моста, у лавки с пастельными оттенками тканями, стоял и глядел на меня человек: молодой мужчина, в ханбоке с цветом как у стрекоз у воды, где пхо имело вышивку черных, белых и кровавых стрекоз, и в бамбуковой шляпе со светлой вуалью, закрывающей лицо. Из-под нее виднелись белые волосинки.

«Чжамчжаригви?»

Я заметила, как парень в миг улыбнулся, а потом поднес палец ко рту, будто поняв мысленный вопрос.

— Мирэ! — позвал меня внезапно Йенгук.

— А?

Я отвлеклась на Йенгука. Он недавно стал звать меня по имени, что ещё не вошло в привычку и смущало. Он подошел ко мне и стал несерьезно отчитывать:

— Ты разве не слышала, что я тебя звал, госпожа-енот? Ты почему так далеко ушла, я тебе что говорил?

— Совсем нет… — безэмоционально я ответила ему, всё еще прибывая в шоке.

— Ты что-то увидела вдалеке?

Быстро очнувшись, я быстро повернулась в сторону лавки. Там больше не стоял предполагаемый чжамчжаригви.

— Возможно, мне показалась, но я… даже не знаю. Ты уже закончил, господин-кот?

Йенгук недоверчиво скрестил руки и склонил голову в бок.

— Да. Хозяин постоялого двора сказал, что не знает этого господина, в отличие от жены, что сейчас временно поехала домой на юг, но второй был узнан и подтверждён как пэкчжон, чей сын пострадал. Как мы и знали до этого. Наше дело здесь пока закончено, поэтому мы можем возвращаться.

— Точно?

— Точно.

— Тогда, парень-кот, ты обязательно должен покормить меня?

— С чего бы, дорогая? И это после того, что ты увидела?

— У меня от тебя сильный стресс. Вообще ни росинки не могла весь день с тобой съесть. Будь честным и добросовестным господином и покорми меня.

— Что? Стресс? Это что за слово такое? Снова шаманские предметы, хочешь обмануть меня, развести? Ты… — Йенгук не договорил: видимо, заметил, что я сильно устала. — Хорошо, мы пойдем. Но алкоголь я тебе не куплю! Слишком мала.

Йенгук опустил руки и чуть расслабился.

— Зачем мне алкоголь? Я хочу хвачхэ и тагдоритха́н[3].

[3] Тагдоритхан (닭도리탕) — корейский острый суп с тушеными кусочками курицы, овощами и специями.

и специями.

Йенгук внимательно и с притворным подозрением посмотрел на меня.

— Господин-кот, это только ты можешь заказать себе чан с алкоголем.

— Госпожа-енот, ты ошиблась. Очень сильно. Не чан, а тележку алкоголя.

Я цокнула и отвела взгляд. Он скопировал меня и сделал все тоже самое. После этого мы молча пошли есть.

«Интересно, как там дела у Хани? Надо потом ей рассказать про сегодняшний день».