Паладин развивает территорию! Том III

Глава 270 Дипломатический скандал (финал)

Виктор собирался заняться документами и направлялся из гостиной в кабинет на втором этаже, когда прибежала служанка и сообщила, что у Шоны начались роды.

В этом доме такое случалось довольно часто, и у всех уже были свои роли, как и у лорда — своя: переживать.

Сколько бы детей не родилось, для него каждый ребёнок был важным, и не существовало понятия, что какая-то жена важнее другой, поэтому, услышав сообщение, он вернулся в гостиную, где находилась Клиосса.

— Никогда не встречала настолько плодовитых мужчин, как ты, во всяком случае, рыцарей, — произнесла графиня, сидя в кресле у камина в залитой солнечным светом комнате.

В последнее время погода радовала солнечными днями, пусть и холодными.

— Что поделать, — усмехнувшись, Виктор сел в соседнее с ней кресло и, попросив принести ему чай, стал выбирать имена, пока его опять не заставили это делать в срочном порядке.

Время шло, и двое находившихся в гостиной уже перешли от разговоров к шахматам, а затем и к картам. Почти двенадцать часов длились роды, и лорд действительно начал переживать, потому что такое было впервые.

Хотя в доме присутствовали монахи и лекари, а также медицинский персонал, ему всё равно с трудом давалось ожидание. Каждые пять минут прибегали служанки и сообщали, что всё идёт хорошо, пока жёны лорда дежурили у комнаты Шоны.

Наконец, поздно ночью прибежала Лулу, которая с радостной улыбкой сообщила, что родилась девочка.

Это уже был седьмой ребёнок Виктора и четвёртая девочка. Если у него и был план получить потомство, можно с уверенностью сказать, что он выполнен и даже перевыполнен.

Поднявшись с кресла, лорд направился к своей жене, чтобы взглянуть лично. Пройдя по коридору и очутившись у спальни, где всё ещё в суматохе бегали служанки, он подошёл к двери и, дождавшись, пока ему разрешат, вошёл внутрь.

На кровати, окружённой жёнами Виктора, лежала Шона, а рядом — её маленький подарок, только вот бросалось в глаза то, что у девочки в теле бурлила мана.

Такого не должно было быть, во всяком случае, лорд о таком не слышал.

— Ирис, — в своей голове произнёс он, и в то же мгновение очутился перед богиней.

— У моей дочери страна бурлит, мана в теле, ты знаешь, что это такое? — спросил Виктор.

Женщина в золотом одеянии, чуть прикрывавшем её интимные зоны, сидела на белом троне со скучающим лицом.

— Значит, родился заклинатель, а судя по тому, что вижу я, очень хороший заклинатель, — ответила наконец богиня и добавила: — Вокруг тебя столько всего происходит, может, уже воскресишь меня побыстрее, я бы тоже могла родить тебе ребёнка.

Хотя она и шутила, да и говорила про ситуацию, когда у неё будет человеческое тело, но в голове лорда возникли картинки совокупления человека с пятидесятиметровой женщиной, от чего он невольно засмеялся.

— Даже если я смогу обрубить твою божественность, я понятия не имею, где взять тело для тебя, — собравшись, произнёс Виктор.

— Разве ты не усыновил деревянного болванчика? Пусть сделает мне тело и оживит его в Лунном озере, — произнесла Ирис.

«У этой воды есть такая сила?» Сразу подумал лорд.

Видя смущённое лицо паладина, женщина улыбнулась.

— А ты ведь не знал? — спросила она.

— Даже если это возможно, он ещё слишком молод и не может тратить воду на это. К тому же только учится создавать тела. Иггдрасиль даже себе не смог сделать подходящее, — ответил Виктор, подумав о том, что ему придётся просить ребёнка об этом.

Хотя тот и являлся деревом, но мыслил, как ребёнок. Даже вся информация, которой Иггдрасиль владел, рассматривалась им с точки зрения ребёнка.

— Пусть учится быстрее, времени всё меньше, а я должна набраться силы после перерождения, чтобы не оказаться в слабом теле, когда явятся другие миры. — Сказав это, Ирис жестом выбросила паладина из своих покоев.

Виктор вновь находился в спальне Шоны перед её кроватью. Пройдя между расступившимися девушками, он взял на руки девочку и стал разглядывать в упор.

По истине, это был первый его ребёнок, не такой страшный сразу после рождения. За всё время ожидания появления этой девочки он вспомнил десятки и сотни имён, среди которых выбрал несколько богинь, однако, увидев её, в голове всё изменилось.

Хотя его дети впоследствии росли действительно красивыми, но эта уже могла считаться самым красивым цветком среди всех.

— Лилия, — улыбаясь, произнёс лорд. Имя было дано спонтанно, но, по его мнению, очень подходило девочке.

В этот момент комната опять зашумела, и он понял, что все стихли, ожидая наречения девочки. Оглядевшись по сторонам, Виктор положил девочку рядом с матерью, после чего склонился над Шоной, поцеловал её и поблагодарил за этот «подарок», а после, ничего не говоря, покинул комнату.

Как правило, с каждым рождением ребёнка в доме начинался настоящий хаос, благо дворец уже был частично готов, а то очередная женщина начала бы причитания про отсутствующее место в особняке.

Лорд в очень хорошем настроении шёл по коридору, когда к нему подошла горничная и сообщила, что Луна ждёт его в холле.

Виктор вспомнил, что этой женщины не было в спальне Шоны, хотя именно они наиболее дружны между собой.

Спустившись на первый этаж, он увидел встревоженную жену у выхода из особняка.

— Что случилось? — спросил лорд.

— С Иггдрасилем что-то не так, — сообщила девушка.

Приказав служанке принести пальто, лорд, не спрашивая подробностей у жены, взял верхнюю одежду и, выйдя на улицу, подхватил девушку на руки и помчался в сторону леса.

Луна указывала дорогу, и вскоре они прошли в чащу леса, который словно раскрывался перед ними. Ещё через какое-то время перед Виктором предстала стена из деревьев, но прежде чем он успел что-либо сказать, боевые деревья ожили и отошли в сторону.

Перед лордом предстала невероятная по красоте картина. Голубое Лунное озеро размером с баскетбольную площадку, вокруг которого росли всевозможные цветы и растения, а также бегали мелкие животные и даже олени.

В самой дальней части росло деревце не выше двух метров, и это был настоящий облик Иггдрасиля, а тот древень, которым он бегал по лесу, лишь его аватара.

Опустив Луну на землю, Виктор двинулся к деревцу по пути, бросая взгляды на озеро. Оно было неестественно голубым, что заставляло обращать на него внимание.

Здесь было тепло, как летом, а зелёная трава создавала ощущение, что никакой зимы и нет.

Когда двое приблизились, из-под земли проросли корни, и вскоре появился древень, которого раньше встречал лорд.

— Что случилось? Что с тобой происходит? — спросила Луна, протягивая руку к своему ребёнку.

Он смотрел то на одного, то на другого двумя лазурными, как у матери, глазами, которые теперь у него получались гораздо лучше.

— Брат сказал, что вы обижаете наших с ним детей, — произнёс Иггдрасиль.

Луна и Виктор замерли одновременно. Сама конфигурация предложения была неправильной.

«У него есть брат, и у них есть дети?» Подумал лорд и посмотрел на Луну.

— Он про нашу лесопилку? — спросил он.

Девушка замотала головой.

— Деревья признают вырубку леса частью жизни и считают такой же нормальной, как и смерть от старения, — ответила она, после чего коснулась деревца и, закрыв глаза, замолчала, словно медитируя.

Вскоре она открыла глаза, но что-то изменилось. По её щекам потекли крупные капли слёз, и Луна заплакала.

— Что случилось? — не выдержав, спросил Виктор.

Подойдя к девушке, он приобнял её, стараясь успокоить.

— Древо жизни этого континента умирает. Иггдрасиль соединился с ним, и тот передал ему часть своих знаний, а их дети — это… — девушка посмотрела на мужа, опасаясь его реакции, потому что их разговоры на эту тему ничем хорошим не кончались, но всё же продолжила: — эльфы.

Виктор сжал кулаки, узнав, о чём идёт речь. Он презирал эту расу и всё, что с ними связано, и, по правде говоря, действительно планировал рано или поздно поставить их на место.

— Если это какой-то спектакль для меня… — произнёс лорд, решив, что им манипулируют ради эльфов.

Жёны часто использовали его для выгоды своих семей, однако, поняв тщетность таких попыток, они в результате становились на его сторону, и здесь он решил, что происходит то же самое.

— Их неспроста называют детьми леса, — ответила Луна, прижимаясь к его груди.

Девушка начала пояснять, почему древень так переживает и откуда у него эти чувства к эльфам.

Сначала он воспринимал их как игрушки, с которыми можно поиграть, однако, соединившись с древом из Вечного леса, получил все его эмоции, относящиеся к этой расе.

Иггдрасиль начал оберегать эльфов и заботиться о них, а потом их решили выгнать, из-за чего он так опечалился.

Луна и сама оказалась под влиянием эмоций сына, который поделился с ней своими переживаниями.

— Скажи, если они вернут твои станки и извинятся, ты можешь оставить их здесь? — Боясь отпускать его из своих объятий, спросила девушка, ещё крепче прижимаясь лицом к его груди.

Виктор с трудом подавлял свой гнев от происходящего. Хотя изначально его план состоял именно в этом, но эльфы теперь были ему противны до глубины души, и он хотел, чтобы они не выполнили своих обязательств.

— Что будет с Иггдрасилем, если я откажусь? — спросил лорд.

— Не смотри на его внешний вид, потому что он действительно ребёнок, который не умеет мыслить рационально. Для него сейчас важны лишь эмоции, и такое может травмировать его, — ответила Луна.

«Чёрт бы побрал этих эльфов! Никому не могу отомстить без последствий! Будьте вы проклятые травоядные твари!» Негодовал Виктор.

— Я подумаю, если они выполнят мои условия, — наконец произнёс он.

Девушка подняла голову, и теперь ему были видны её красные от слёз глаза. Необычный бирюзовый цвет которых действительно завораживал.

Ему не нравилось расстраивать своих женщин, и часто он делал всё, чтобы они были счастливы, однако в принципиальных вещах никогда не шёл на компромиссы, и все в доме знали, что в первую очередь важно именно его решение.

Прямо сейчас не было никакой причины отказывать эльфам, если те выполнят его условия, пусть он и надеялся на другой исход.

Пока два человека стояли в зимнем лесу, стараясь насладиться обществом друг друга, в другой части континента эльфы продолжали жить своей жизнью.

Кейл-Таламур был оживлённым городом, и его жители любили прогулки по заснеженным улицам и походы по магазинам, в которых в последнее время появлялось всё больше товаров из королевств людей, хотя из-за блокады это всё обещало прекратиться.

В центре города, где находилась площадь, уложенная гранитом со статуей героя Вечного леса, внезапно начала трескаться земля, после чего сквозь разбитый гранит на глазах у всех начали расти корни.

Под ошарашенными взглядами эльфов, которые тут же опускались на колени, решив, что это дриада, появился древень, озирающийся по сторонам.

Он смотрел на лица этих существ, что сначала просто испуганно смотрели на него, а затем начали плакать. Вся площадь рыдала, упав на колени, протягивая к нему свои руки.

Вскоре со всех сторон города уже сотни и тысячи эльфов мчались на площадь.

Во дворце короля стража неслась, словно ветер, в тронный зал и с грохотом, чуть ли не снося с петель огромные двери, ворвалась к королю, который всё также со скучающим лицом смотрел на представших перед ним подчинённых.

— Дриада вернулась! — сообщил один из стражников.

Алоис подскочил с трона, как ужаленный. Быстро осмотрев себя, рванул наружу со скоростью, которую только мог развить рыцарь легендарного уровня.

Он мчался к площади, ощущая колебания маны оттуда, которая с каждой секундой становилась всё сильнее.

Прыгая по крышам зданий, король наблюдал, как множество эльфов стекается вслед за ним, кто-то даже опережал его, настолько они хотели увидеть дриаду.

Когда Алоис прибыл на площадь, там уже находились десятки тысяч эльфов, стоящих на площади, крышах домов и деревьях.

В центре находился деревянный мальчик, вокруг которого было свободное пространство в десять метров.

Королю было непросто пробиться через своих сородичей, так как никто не желал уступать ему место поближе к дереву, но ему всё же удалось это сделать, и он подошёл на два шага ближе к Иггдрасилю, чем все остальные.

Все боялись спугнуть его, словно всё это был сон, который развеется от любого резкого движения.

Преклонив колено, Алоис, стараясь сдерживать эмоции, заговорил.

— Дети рады приветствовать Мать всего, — сказал он, не поднимая головы.

— Мама не собирается пока возвращаться, она хочет, чтобы вы вернули то, что взяли у человека, и извинились перед ним, иначе никогда не признает вас, — произнёс древень.

В этот момент король поднял голову, и теперь каждый мог видеть слёзы на его лице. Ему было плевать, что нужно отдать, чтобы увидеть дриаду, пусть даже пришлось бы умереть через секунду после этого.

— Мы всё исполним, — не задавая вопросов, ответил он, пытаясь запечатлеть каждую деталь ребёнка в своей памяти.

— Вам больше не надо беспокоиться о моём брате, я сам о нём позабочусь, и когда придёт время, мама предстанет перед миром. — После этих слов он вновь ушёл под землю, а на его месте выросла гигантская ель.

По всему городу был слышен вой плачущих эльфов, которые словно безумные рыдали, то ли от горя, то ли от счастья.