Паладин развивает территорию! Том III

Глава 301 Выходной в Балтес

Виктор проснулся в своём дворце от кошмара, в котором он тонул в море. Однако, открыв глаза и видя потолок своей спальни, чувство того, что ему тяжело дышать, не покидало его.

Опустив глаза, лорд нашёл Рагнара, который, свернувшись калачиком, спал на его груди, а на ногах лежит крылатый лев, выросший до размеров лабрадора.

Справа, прижавшись к нему, спала Фрейя, как и их сын, свернувшись калачиком и укрываясь своим пушистым хвостом.

«Они хотят моей смерти, по всей видимости». Ухмыльнувшись, подумал он.

Решив подняться с кровати, Виктор только шевельнулся, как Рагнар и лев сразу подняли головы и посмотрели на него.

«Вы действительно подходите друг другу». Продолжая улыбаться, подумал лорд и, поднеся указательный палец к губам, призвал их к тишине, чтобы не разбудить свою жену.

Троица, глядя на девушку, начала по очереди красться из кровати, стараясь не издавать шума, и вскоре у них это получилось.

Отец с сыном, одетые лишь в брюки, по ощущениям напоминавшие хлопок, на цыпочках добрались до двери и выскользнули за неё в коридор.

Оглядевшись по сторонам, Виктор кивнул сыну и, взяв под руку, направился с ним в сторону столовой, преследуемый питомцем сына.

Сегодня был день, который лорд объявил выходным, и если для вотчины это была возможность провести его в городе или на прогулке, то для семьи виконта — это возможность отказаться от всех правил и условностей.

В этот день во дворце из слуг оставались лишь фрейлины женщин, а также несколько горничных. Даже дворецкому запрещалось оставаться во дворце, так как жёны лорда могли ходить в одежде, не предназначенной для мужских глаз.

Дворец хоть и стал резиденцией императора, и из всех достроенных корпусов большую часть занимал Леорик и его свита, однако южное крыло оставалось за семьёй Балтес, как за хозяевами территории.

Виктору это очень не нравилось, ведь, по сути, эта часть здания предназначалась гостям, и ему пришлось уступить свою спальню императору, но за неимением лучшего решения в строящемся городе пришлось пойти на это.

Идя с сыном по лестнице на первый этаж, он подхватил его на руки, чтобы побыстрее добраться до столовой.

Оказавшись в помещении, где уже частично был накрыт стол, не умывшись и вообще проигнорировав все правила, лорд сел во главе стола, задрав одну ногу на стул, как гопник, а на вторую усадив Рагнара, начал перетаскивать блюда поближе к сыну.

В этот момент из-за его спины в комнату вошла горничная со столовыми приборами и, увидев полуголого господина, раскрасневшись, опустила голову и, стараясь не смотреть на него, начала расставлять тарелки на месте, где будут сидеть жёны Виктора.

Лорд вообще не обращал на это внимания. Ему давно осточертело, что в собственном доме нельзя в любое время дойти до кухни, чтобы сделать себе бутерброд и в темноте «схомячить» его.

Приходилось звать слуг, а они готовили долго из-за желания всё сделать правильно, тогда как хотелось быстро перекусить и завалиться спать.

Спуститься самому в кухню было равносильно убийству дворецкого, потому что одна такая попытка чуть не довела до дуэли с Джином, который грудью встал в проходе, лишь бы не позволить такому случиться.

Теперь же был выходной от всего, и Виктору было плевать, кто и что может о нём сказать.

Подтащив блюдо, накрытое серебряной крышкой, он нашёл там куски сырого мяса волка-монстра и, положив вырезку перед сыном, который накинулся на неё, как голодный шакал, ещё одну бросил льву, сидевшему на полу рядом.

Полуорки сохраняли свои животные повадки, и даже Фрейя порой не могла отказать себе в желании полакомиться сырым мясом, а её сын и вовсе предпочитал есть исключительно его.

Хотя ребёнка заставляли есть овощи, но кусок мяса монстра являлся для мальца лучшей наградой.

Пока троица, сидя в самом неподобающем виде, в столовой уплетали то, что ещё даже не подали, как полагается, в помещение со спины вошла Лулу, которая тут же начала возмущаться.

— Господин! Вы учите ребёнка плохим вещам! — Она быстрым шагом направлялась в его сторону и, оказавшись рядом, хотела отобрать еду у Рагнара, чтобы подать её, как полагается, но в ответ лишь услышала его рык, словно ему наступили на хвост.

Виктор усмехнулся и, надкусив варёное яйцо, которое наконец смог почистить, посмотрел на горничную.

С каждым днём она становилась всё взрослее и красивее, но оставалась такой же живой и весёлой.

— Не стоит пытаться отобрать еду у зверя, — насмехаясь над ней, произнёс он, поглаживая одной рукой сына по голове.

Девушка фыркнула в ответ и пошла помогать горничной, расставлявшей приборы на стол.

— Вы учите маленьких господ плохому! Сидите неодетый, словно крепостной! Когда проснётся госпожа, я непременно сообщу ей о вашем поведении! — горничная, не поднимая головы, продолжала возмущаться, однако очень скоро ошарашенно замерла.

В этот момент двери столовой открылись, и в помещение вошла Сильвия, одетая в брючную пижаму, и, зевая, прошла на своё место, преследуемая Милой, которая также возмущалась по поводу поведения своей хозяйки.

Как только она уселась в кресло рядом с Виктором, с шумом вбежали Анна, Адель и Хьюго, которые, заметив, что Рагнар сидит на коленях отца, рванули в его сторону, и завтрак превратился в настоящий бардак.

Каждый пытался спихнуть волчонка и занять его место, в то время как тот отбивался и рычал на своих сестёр и брата.

Сильвия игнорировала происходящее и, попросив принести ей завтрак, чуть ли не засыпала.

Обычно девушка в это время выглядела бодрой и готовой к бою, но после последнего раза в выходной, когда она оказалась единственной, кто был одет по правилам, так как остальные жёны послушались мужа и провели день как хотели, Сильвия решила последовать их примеру.

Постепенно в помещении стали появляться всё больше людей, одетых так же свободно, как и Виктор с хозяйкой дома.

Пришла Шона, Фрейя с Ронаном, о котором девушка заботилась в отсутствии Линеи, Миранда с Афиной и даже Клиосса, одетая в шёлковую пижаму, которая, расположившись на своём месте справа от шумящих рядом с Виктором детей и отодвинув тарелки, положила голову на стол, ожидая, когда принесут завтрак.

Луна пришла последней и выглядела гораздо бодрее остальных. В отличие от обычных людей, она по утрам расцветала, словно цветок, получая энергию от солнца.

Старшие дети, к которым теперь присоединились Ронан и Афина, вскоре разобрались с тем, как им поделить отца, и, перетащив стулья, расставили их вокруг него.

Встав на них ногами, они облокачивались на отца и выхватывали из его рук всё, что тот пытался положить себе в рот, пока женщины, общаясь между собой, спокойно завтракали.

Лорд на самом деле получал удовольствие от происходящего и порой брал со стола что-нибудь острое или горькое и делал вид, что собирается это съесть, как дети, тут же выхватив это, тащили в рот, после чего, корчась и возмущаясь, начинали выплёвывать обратно, заставляя отца смеяться над ними.

В отличие от Рагнара, который мог сказать только «папа» и «мама», старшие дети Адель, Анна и Хьюго уже умели говорить, пусть и не слишком хорошо, поэтому они, помимо прочего, ещё и возмущались и даже со слезами на глазах пытались пожаловаться матерям, которые просто игнорировали их.

Так продолжалось почти час, и Виктор, уставший от этого детского сада, собирался пойти поваляться в кровати, но ему напомнили, что у него есть ещё дети, которым он также должен уделить внимание.

За этим очень чутко следили все женщины в семье, не позволяя хозяину дома отлынивать от своих родительских обязанностей. Это выглядело как маленькая месть тому, кто обязывал их проводить время с детьми, не позволяя переложить всё на нянечек.

Поднявшись со своего места, Виктор, преследуемый стайкой детей, направился в комнату Шоны, где находилась Лилия с двумя нянечками, и, забрав девочку, отправился с ней к Сильвии, где, окружённый целой толпой нянечек, спал Александр.

Разумеется, когда в комнату вошёл Виктор с орущими детьми, от которых у него уже болела голова, мальчик сразу проснулся.

Удивительно, но из всех детей внешне на отца были похожи только Ронан от Линеи и Александр от Сильвии.

Все остальные были точными копиями матерей, кроме Рагнара, который и вовсе стал исключением не только в семье Виктора, но и во всей их расе.

Как и говорила Ирис, дети в этом мире берут больше от женщин, чем от мужчин. Даже то, что два ребёнка похожи на своего отца, уже можно считать большой удачей, так как это большая редкость.

Лорду было плевать, от кого они берут свою внешность. Даже приёмного сына он принял как своего и в том числе королю не позволял помыслить о том, что тот может хотя бы в своих фантазиях считать ребёнка своим.

С этим мальчиком история вообще была особенной. Виктору было странно воспитывать чужого ребёнка, но, понимал, что если к нему относиться иначе, это может плохо кончиться, как происходило во всех тех фильмах с приёмными детьми, которые он смотрел на Земле.

Однако и слишком мягким с ним быть он не мог, поэтому постарался считать его своим сыном, забыв о том, откуда тот появился.

В результате то, что казалось странным, в какой-то момент стало естественным, и Виктор действительно считал его своим сыном.

Лорд уже сообщил Сильвии, что изменит имя ребёнка, и впоследствии тот также получит свою вотчину и станет таким же наследником, как другие его дети, хотя изначально планировал найти способ отослать его подальше, когда мальчик подрастёт.

Но теперь это казалось слишком жестоким к ребёнку, чью мать убили, а родной отец вынужден был отказаться от него.

Лёжа на кровати Сильвии в окружении сына и дочери, за которыми приглядывали по одной нянечке, а на полу вокруг шумели остальные дети, Виктор сам, не заметив, уснул, хотя это и казалось невозможным в этом «детском саду».

В Айронвуде жители, у которых также, как и у лорда, был выходной, высыпали на улицу и, прогуливаясь по летнему городу, наслаждались походами по магазинам, кафе и ресторанам.

Людей в городе было раза в два больше обычного из-за прибывших гостей из других королевств и вотчин.

На самом деле, они всё продолжали прибывать и видеть на улицах дворфов верхом на лавовых вивернах или летящих по небу эльфов на гигантских орлах, стало своего рода нормой.

Жители даже не обращали внимания на это, и им не приходилось думать о своей безопасности в городе.

Айронвуд в данный момент являлся самым безопасным местом на континенте. Тут была такая концентрация легендарных рыцарей и верховных магов, что им приходилось подавлять свою силу, чтобы более слабые маги не чувствовали дискомфорта.

Одним из таких заклинателей была Алиса, руководитель отдела путей и сообщения.

Девушка, одетая в одежду, сшитую эльфами и представлявшую собой лёгкое платье до колен, сделанное из ткани цвета бирюзы, напоминавшее по ощущениям шёлк, шла по центральной улице в своё любимое заведение.

Алиса обожала всё эльфийское и, разумеется, не могла пройти мимо их кафе, где подавали её любимый чай с пирожными.

Среди шумной толпы всевозможных рас девушка добралась до кафе и, перешагнув порог заведения, закрыла стеклянную дверь за собой.

Оглядевшись по сторонам, она встретила посетителей, которые часто попадались тут.

Из двенадцати столиков, за которыми сидели эльфы, люди и полуорки, девушка знала лично только одного человека, одетого в строгий костюм, — Тирандаля Кинравиана, также являвшегося завсегдатаем этого заведения.

Верховный маг, усердно читавший газету, в которой вышла новая статья о случившемся на поле боя с демонами, заметив кивок девушки в знак приветствия, также ответил ей и продолжил читать.

Статья описывала битву со слов рыцарей, которые давали интервью журналистам, и это было очень увлекательно читать, ведь сам заклинатель сражался с легендарными рыцарями и не понимал, что чувствуют более слабые рыцари, которые каждую секунду рискуют жизнью.

Алиса, видя его задумчивое лицо, не стала тревожить хранителя континента и, пройдя к свободному столику, дождалась официантку-эльфийку, которая, получив заказ, тут же убежала выполнять его.

После битвы в Демонических землях в газетах вышло очень много статей о храбрости и доблести эльфов, что в одно мгновение изменило мнение людей об этой расе, и теперь они восхвалялись наравне с рыцарями Балтес, которые также подтверждали написанное в газетах.

Правда, Алисе было всё равно. Она и до этого никогда не отказывала себе в посещении этого заведения, даже при том, что жители часто осуждали девушку за это.

Дождавшись, когда эльфийка принесла стеклянный чайник с прозрачной розовой жидкостью, в которой плавал цветок, напоминавший ромашку, она с радостью налила себе чашку и, сделав глоточек, громко выдохнула, словно с неё сняли огромную тяжесть.

Наконец расслабившись, девушка мягко улыбнулась, демонстрируя окружающим своё милое личико, слегка прикрытое огненно-рыжей чёлкой.

Алисе редко удавалось просто так отдохнуть и посидеть в своём любимом кафе.

Девушка в одно мгновение стала самой завидной невестой на континенте. Если раньше она была лишь ученицей архимага, то впоследствии её учитель поднялся до Верховного мага, а затем к ней ручьём полилось золото.

Торговцы приносили подарки, желая заранее наладить с девушкой хорошие отношения, ведь, по слухам, именно её отдел будет заниматься транспортировкой товаров по всему континенту.

Разумеется, купцы растрезвонили об этом повсюду, и теперь ей не давали проходу как сами торговцы, так и аристократы, желавшие наладить отношения с баронессой.

Её даже пригласили во дворец Армондэля для встречи с министром, куда она не особо торопилась, так как, являясь учеником Свейна, могла игнорировать даже императора, не говоря уже про какого-то министра.

Хотя она и планировала отправиться туда, но не прямо сейчас, так как у неё был план строительства, который надо реализовать в кратчайшие сроки, и необходимо встретиться с человеком, который в данный момент гораздо важнее для Балтес, — граф Андрос Шерманин.