Педофил: Исповедь чудовища (СИ)

Глава 13

Рита сидела вместе с боссом на седьмом этаже одиннадцатиэтажного здания, что расположилось под номером 1110 по Третьей авеню в Сиэтле. Громоздкое серое строение с большим количеством окон было местной штаб-квартирой ФБР. Коллеги, работающие здесь, с большим удовольствием предоставили возможность провести все необходимые встречи двум большим шишкам из главного офиса, расположенного в Вашингтоне, округе Колумбия.

Комната для брифингов была, как и во всех офисах федеральной службы, кубической и до безобразия бессодержательной. Белый потолок, серое ковровое покрытие, большой экран, доска, на которой можно при желании что-то написать, внушительных размеров овальный стол с черной столешницей и стулья на хромированных стальных ножках, расположенные вокруг него.

Благодаря открытым жалюзи и стеклянным прозрачным стенам, отделяющим кабинет от коридора, внутри комнаты было по-летнему светло. Электронные часы на стене показывали 11:00.

— Ненавижу эту страну за то, что она такая большая, — тихо ворчал Бенджамин, стоя у окна и дуя на только что принесенный адски горячий кофе. — Есть же страны с нормальной территорией — Ватикан, Андорра, Люксембург. Надо было устраиваться на работу там. С этими чертовыми перелетами несколько дней уходит на то, чтобы привыкнуть к часовым поясам. Только привык — и опять обратно в Вашингтон.

Сделав маленький глоток, обжигающий язык, он отошел от окна и сел рядом с Ритой.

— Благодарите Бога, сэр, что это не Россия, и нам не пришлось лететь из Москвы во Владивосток, — безразлично сказала она, не отрываясь от просмотра документов, разложенных перед нею.

— Не выпендривайся, тебе по статусу не положено.

— Да, сэр.

Раздался характерный звук стука по толстому увесистому стеклу.

Прозрачная дверь приоткрылась, и в комнате показался вчерашний привлекательный брюнет в черной полицейской униформе.

— Здравствуйте, у меня должна быть встреча где-то здесь с федеральными агентами, никак не могу найти кабинет 13.

Бенджамин и Рита встали.

— Проходите, Альфред, мы и есть те самые федеральные агенты, с которыми у вас встреча.

Полисмен кинул двери и зашел внутрь светлой просторной комнаты.

— Альфред Хоуп, — сдержанно улыбнулся он, протягивая руку незнакомцам.

— Бенджамин Блейк, замдиректора ФБР, это Рита Коулмен, директор департамента криминальных расследований.

Альфред пожал поочередно руки — мужчине, потом его спутнице.

Сегодняшнее утро для него, видимо, было особенным, так как, прикоснувшись к ладони женщины, он не испытал привычной неприязни.

— Присаживайтесь, — указала она на кресло, стоявшее через два от нее, сбоку.

Молодой полисмен вежливо кивнул, отодвинул стул и сел. Глазами, полными интереса и легкой нервозности, он смотрел на незнакомцев, севших напротив него.

— Мы все о тебе знаем, Альфред, нам предоставили на тебя увесистое досье, — начал свою игру Бенджамин.

— Ничего себе, на меня даже есть досье.

— Да, мистер Хоуп, — включилась в беседу Рита. — Вам есть чем похвастаться, и это всего за два неполных года, которые вы помните.

Молодой полисмен откинулся в кресле и внимательно посмотрел на шишек из федерального агентства.

— Как бы это пафосно ни звучало, я просто делаю свою работу.

— Да, не спорю, но есть в ней некая специфика, которая вам дается лучше, чем остальным.

— Например?

— Давай я, Рита, — вернулся в разговор Бенджамин. — Ты никогда не задумывался, почему тебе так легко удается находить педофилов, при чем не каких-то интернет-онанистов, а настоящих преступников, тех, кто намеревается совершить преступление?

Альфред заерзал в кресле.

— Не думаю, что это какой-то особый навык. Просто я много работаю с детьми по этому вопросу. Они меня выводят на этих мразей.

— Вот! — воскликнул гость из Вашингтона. — Ты искренне их ненавидишь, не стесняешься в выражениях. В твоих глазах, когда ты касаешься этой темы, пылает настоящая лютая злоба, и ты, как собака-наркоман, натасканная на поиск кокаина, не остановишься, пока всех их не найдешь.

Кивая головой, молодой полисмен чувствовал себя не в своей тарелке. О деталях своей работы и мотивации, побуждающей его, он не любил говорить. В такие моменты он чувствовал себя голым, будто на интервью в «Доброе Утро, Америка».

— Да, любить их, конечно, не за что, — уставился он в окно, стараясь не встречаться глазами с Ритой, которая пристально рассматривала его сканирующим взглядом.

Федеральный агент пыталась по повадкам, ответам, мимолетному взгляду понять, кто сидит напротив и можно ли ему без последствий сказать о том, о чем они с боссом намеревались.

— У вас остались хоть какие-то обрывки воспоминаний о жизни до потери памяти? — спросила она.

— Нет, совершенно никаких. В первые мгновения, когда я стал себя осознавать, я помню лишь боль, головокружение и тошноту. Первое мое детальное воспоминание — это лес и поезд, в котором я ехал неизвестно куда. В ту пору я часто терял сознание и теперь с трудом могу отличить реальные события от снов.

— Что вам сейчас снится?

Альфред кинул взгляд на пол, сделав небольшую паузу.

— Ничего… Я крепко сплю.

— Мои вопросы вам неприятны? — давила Рита на собеседника.

— Немного, — посмотрев прямо в глаза оппонентке, спокойно ответил тот.

— Не заморачивайтесь, — деловито улыбался Бенджамин. — Вы скоро поймете, почему мы их задаем.

Рита, держа белый лист бумаги в руках, время от времени смотрела в него, напоминая себе таким образом о том, о чем хотела спросить. После подглядывания она снова кидала свой пронизывающий взор на гостя.

— Ваша история бесконечно жуткая, — вернулась вновь к пытке Рита. — Даже нам с мистером Блейком при нашей работе не доводилось встречаться с подобным.

— Ну что ж, поздравляю.

Альфред своим тоном хотел дать понять, что пора бы перейти к делу. Рита заметила это.

— Вас кто-нибудь искал, быть может, вы кого-то искали?

— Вы знаете, мэм, — положил левую руку на стол Альфред и подался немного вперед. — Так уж вышло, что оборванных изуродованных бомжей мало кто ищет в этой стране. Но я по этому поводу не сильно переживаю, так как мой вид был столь жутким, что, каким бы ни было мое прошлое, я не хочу к нему возвращаться, — заметно занервничав, полисмен потер лоб. — Когда меня только нашли и я стал приходить в себя, ко мне приезжало местное телевидение. Обещали начать поиски, говорили, вот-вот приедет национальное телевидение, и вообще, я стану мировым событием. Однако у этой страны есть события поважнее, каждый день полицейские убивают афроамериканца или кто-то начинает пальбу в колледже. Я полицейский, мэм, если бы меня кто-то искал, я бы узнал об этом первым.

— Сочувствую вашей трагедии, — виновато сказал Бенджамин, после чего недовольно посмотрел на свою подчиненную.

— К чему эти вопросы? — развел руки Альфред. — Вы что-то нашли из моего прошлого?

Двое чиновников из столицы напряженно переглянулись. Было видно, они хотят о чем-то сказать, но не решаются.

Бенджамин тяжело вздохнул.

— Послушай, Альфред, лично мне о таком говорить нелегко. Знаю, что агент Коулмен относится к этому значительно проще. Но для меня это трагедия, которая терзает. Ты ­должен знать. Видимо, ты этого не помнишь. Два года назад в Индианаполисе было совершено убийство.

Молодой полисмен вдруг скрестил руки на груди, пытаясь защититься от поступающей информации. Было заметно, что он насторожился, не понимая, к какому итогу может привести данный разговор.

— Кто-то убил водителя школьного автобуса, — продолжил Бенджамин. — Этот кто-то сел за руль автобуса и, проехав по заранее запланированному маршруту, похитил пятерых детей, учеников школы Норт-Вест-Централ. Именно тех, кого хотел. Неизвестно по сей день, где эти дети и кто это совершил. Преступник действовал хладнокровно и очень уверенно. Для усыпления школьников, чтобы те не сопротивлялись, он использовал хлороформ.

Альфред вдруг почувствовал легкое головокружение и головную боль.

— Да, это ужасная история, я читал о ней в Википедии, — прервал спич полисмен. — Но, несмотря на то что вы сказали, я не пойму, к чему ваши вопросы, я по-прежнему не понимаю, при чем здесь я.

— Мистер Хоуп, мы здесь, — аккуратно подводила к главному Рита, — потому что вы можете нам помочь найти этих детей.

Бенджамин встал из-за стола, подошел к окну и посмотрел на верхушки соседних зданий, щедро обласканных утрен­ним солнцем.

— Твои навыки, твоя сверхъестественная интуиция, быть может, это та самая искра, которой нам не хватает, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки, — директор Блейк обернулся. — Мы хотим предложить тебе работу, Альфред.

— Мне? — недоумевал молодой полисмен.

Вернувшись обратно за стол, Бенджамин буквально прыгнул обратно в кресло.

— Да, Альфред, тебе. Обо всех нужных формальностях мы уже договорились с твоим начальством. Они готовы тебе дать отпуск с завтрашнего дня на какое-то время.

Опешивший полисмен не знал, как реагировать и что говорить. Он не понимал, для чего простой патрульный может понадобиться всесильному замдиректора ФБР.

— Но я простой коп из Сиэтла, а вы — федеральная служба. Это даже не в моей юрисдикции, у меня нет таких полномочий.

Рита знала о том, что могут возникнуть подобные вопросы, и поэтому была готова к ним.

— Мы приглашаем вас в оперативную группу на правах привлеченного эксперта, советника — неважно. На время вашей работы у вас будет повышенный оклад, статус специального агента ФБР и все его права. Вам предоставят приличное жилье и обеспечат транспортом.

— Жилье? — не понимал, о чем идет речь, Альфред. — То есть это не удаленная работа?

— Нет, надо лететь в Индианаполис, там наш штаб. Нам нужно быть как можно ближе к месту преступления.

Молодой полисмен с недоумением посмотрел на Риту, а потом на Бенджамина.

— Неужели у вас настолько все плохо, что вам действительно необходим полицейский со столь мизерным стажем?

Бенджамин поник и заметно помрачнел.

— Да, два года мы топчемся на месте. Кроме хлороформа и отпечатков покрышек, оставленных около автобуса на окраине Индианаполиса, у нас ничего нет. Мы устали кормить затравками родных, дежурящих и ночующих под стенами оперативного штаба. А начальство в Вашингтоне проело мне плешь в моих седых волосах, уверяя, что Америка ждет от нас чуда.

— Нам нужна ваша мистическая удача и чутье, Альфред, — заметно ослабила хватку Рита. — Общественный интерес к делу падает, полицейские департаменты отвечают на запросы все медленнее, людей, желающих работать с таким материалами, все меньше. Не каждый может выдержать поток детской порнографии и постоянные допросы маргиналов в не­тленной надежде отыскать хоть кого-то из похищенных. Хотя бы их тела.

Бенджамин встал из кресла и, обойдя молодого полисмена, сел слева от него.

— Пока мы вели дело, мы посадили нескольких педофилов за хранение порнографии. Но вы же понимаете, что это не то, чего от нас требуют. Нам надо найти детей, живыми или мертвыми, а виновника убийства и похищения посадить на электрический стул.

Альфред чувствовал, что матерый волк с огромным опытом оперативной работы в прошлом отлично знает, как заползать под кожу людям, желая получить от них то, что ему нужно.

— Я замдиректора ФБР и подчиняюсь лишь директору Кристоферу Рэю. По воскресеньям мы играем с ним в гольф. Уверен, если нам удастся распутать это дело, мы могли бы помочь вам распрощаться с тяжелой работой патрульного.

Смотря будто загипнотизированный куда-то вниз, молодой полисмен не издавал ни звука.

— Мне нравится моя работа, — отрешенно, очень тихо бормотал он.

— Никто не спорит, — обволакивал жертву, будто змей, Бенджамин. — Почему бы не сделать ее интересней? Думаю, будет увлекательней работать на улицах Сиэтла в статусе национального героя.

Момент достиг своей критичной точки и стал бесконечно плотным.

Нет полицейского, не мечтающего быть агентом ФБР в красивом костюме, со сверкающим жетоном, дарящим совершенно особые привилегии. Боже, какой же заманчивой выглядела для Альфреда возможность хоть раз в жизни произнести фразу: «Это дело переходит под мою юрисдикцию!»

Молодой полисмен встал. Выглядел он так, словно мгновение назад его перемололи острыми винтами в блендере. Сотни мыслительных потоков, проходящих одновременно, отображались на его лице. Он осмотрел присутствующую с ним в комнате для брифингов пару, которая, последовав вслед за ним, тоже поднялась.

— Я дам вам ответ до завтра.

— Важно, чтобы вы знали, — холодно произнесла Рита. — Завтра у нас в 10:30 рейс в Индианаполис, если вы не ответите до 22:00 сегодняшнего дня, мы улетим без вас.

— Подумайте, — протянул руку Бенджамин. — Это может стать отличным шансом для вас кардинально изменить свою жизнь. Не к каждому прилетает и лично предлагает работу Бенджамин Блейк.

— Осталось только понять, я изменю свою жизнь в лучшую или худшую сторону? — пожимая руку, добавил Альфред.

— На всякий случай я забронирую для вас билет в первом классе на наш рейс. Если решитесь, оплатите его, а по прилету в Индианаполис вам отдадут деньги.

— Хорошо, спасибо.

— А, кстати, вот, возьмите. — Бенджамин вытащил из внутреннего кармана серого пиджака визитку и дал ее гостю в униформе. — Мне, в отличие от агента Коулмен, можно звонить до 23:00.

Полисмен повернулся, чтобы пожать руку первой женщине в его сознательной жизни, прикосновение которой не вызвало в нем неприятных эмоций.

Рита, видимо, хотела выразить недовольство тем, что простой патрульный сразу не согласился на столь привлекательное предложение господ из Вашингтона. Она стояла около комода у стены и складывала бумаги и папки в черный строгий кожаный кейс. Все выглядело так, будто для нее и не было сложного напряженного разговора минутой ранее, а тем более простого уличного патрульного.

— До свидания, — смотря ей в спину, тихо сказал Альфред.

— Всего хорошего, — безразлично ответила Рита.

Эмоционально измотанный молодой полицейский направился к прозрачным дверям. Они беззвучно открылись, и он покинул комнату для брифингов, после чего скрылся с глаз агентов.

— Могла бы с ним и помягче, — вычитывал Бенджамин свою подчиненную. — Не все знают, что за хрупкой привлекательной внешностью скрывается акула, готовая растерзать всех, кто ниже ее по служебной лестнице.

Рита кинула кейс на комод. Обернувшись, она хитро посмотрела на своего босса.

— Он согласится.

— Ты думаешь?

— Уверена. И сделает он это потому, что я его задела высокомерием.

Бенджамин покачал головой. На его лице появилась едкая улыбка, полная скепсиса.

— Наверное, ты одинока, Коулмен, именно потому, что считаешь, будто подобное нравится мужчинам.

— Нет, сэр, не считаю. Но на него это подействует. Плюс он хороший полицейский, который знает, что ему нечего делать на улицах Сиэтла.

Босс Риты небрежно махнул рукой и недовольно посмотрел на нее.

— Будем надеяться, он позвонит. И пока ты не до конца разрушила все мои иллюзии относительно сегодняшнего дня, идем поедим.

Не дожидаясь одобрения или согласия, он вышел из кабинета. Взяв с комода свой кейс, Рита поспешила вслед за Бенджамином.

***

В темной комнате, в одном нижнем белье, на краю скомканной кровати сидел Альфред. Он крутил в руке визитную карточку и время от времени нервно поглядывал на часы. Сквозь ночной сумрак красные цифры показывали 01:43. Теребя время от времени свои взъерошенные тревожным сном волосы, Альфред часто и глубоко вздыхал. Он так и не позвонил Бенджамину Блейку, и, видимо, это делать было уже поздно. Что-то смущало его во всей этой истории, веяло чем-то гнилым. Видимо, сама суть расследования.

Одно дело ловить старых извращенцев, пускающих слюни на маленьких мальчиков в родном Сиэтле, а другое — пытаться распутать мертвое дело национального масштаба. Будучи совсем еще неопытным полицейским, чей талант заключался в невероятной интуиции, он понимал, что на нечто подобное — убийство водителя автобуса и похищение детей — способен по-настоящему чудовищный изощренный ум, с которым он, быть может, еще не готов схлестнуться — ни как полицейский, ни как человек.

За небольшим окном виднелись верхушки ночных кленов, чьи листья тревожил унылый ночной ветер. Приятный уху шум проникал внутрь спальни и нарушал мрачную и такую тяжелую тишину — звенящую, терзающую голову Альфреда.

Ему казалось, если он покинет город, который стал для него родным, то утратит остатки того, что делало его им, человеком с именем, фамилией, хоть какими-то знакомыми и самой минимальной историей. Там, в Индианаполисе, у него опять уйдет кучу времени на то, чтобы привыкнуть к окружающим, улицам, новому дому.

Альфред осмотрел спальню. Она виделась ему даже в темноте пустой и безжизненной. В ней не было души, в ней никогда не включался покрытый толстым слоем пыли телевизор, не звучал смех и, к сожалению, никогда не звучал женский стон, пропитанный восторгом и наслаждением.

У человека без прошлого нет корней, а значит, если ветер будет достаточно сильным, он, будто семя одуванчика, сможет унестись в то место, где ему будет хорошо или где он не погибнет. В любом случае то, что не держится корнями за землю, на одном месте никогда не останется.

Альфред принял для себя решение: он не собирался никуда ехать. На самом деле он принял это решение еще тогда, когда вышел из кабинета, расположенного в здании ФБР на Третьей авеню. Если бы только не эта сучка, которая задела его хладнокровный нрав.

По большому счету можно было бы переспать ночь, и ее дерзкий образ сдулся бы, как шарик. Однако всегда будет особое «но», которое этой ночью, когда совсем не до сна, будет о себе напоминать. Почему-то Альфреду было жалко агента Риту Коулмен. Да, она была привлекательной женщиной с красивой фигурой, однако впалые щеки и темные круги под большими янтарными миндалевидными глазами, замаскированные тональным кремом, выдавали то ли нервозность, то ли хроническую усталость. Изящная гостья из Вашингтона казалась тоненькой, но не худой. О таких людях говорят, что они очень злые, что-то гложет их изнутри, поэтому они и не поправляются.

— Может, это потому, что она черная… — еле слышно прошептал Альфред, пытаясь все-таки понять, почему впервые рукопожатие не принесло ему никакого дискомфорта.

«Неважно, — говорил он с собой мысленно. — Холодная высокомерная сучка, и я должен поставить ее на место. То, что у нее жетон федерального агента и счет в банке, не дает ей право обращаться со всеми, как с мусором».

Альфред кинул двумя пальцами визитную карточку на стоящую около кровати тумбочку, после чего лег обратно в кровать. Натянув на себя одеяло, он закинул себе под голову руку и уставился в белый потолок.

«Точно, — продолжал он молчаливый диалог с собой. — Я должен эту дрянь поставить на место, очень красиво, чтобы все видели. Ну или… позвать ее выпить со мной кофе».

***

Аэропорт Сиэтл-Такома находится в черте небольшого города Ситак. Расположившись между двумя более крупными городами, он вряд ли мог похвастаться чрезмерной броскостью и едва ли мог претендовать на звание архитектурного произведения искусств. Он всего лишь надлежащим образом выполнял свою главную функцию, и этого было достаточно.

Бенджамин и его коллега агент Рита Коулмен сидели за небольшим столиком в огромном и просторном зале ожидания. Большое окно метров двадцать в высоту полностью огибало всю тыльную сторону помещения, служа чудесной площадкой для обозрения, где все могут наблюдать за прибывающими и отбывающими самолетами. Среди снующей шумной толпы пассажиров, спешащих на свои рейсы, высокопоставленные гости из Вашингтона чувствовали себя неуютно. Бенджамин то и дело смотрел на табло с расписанием, желая увидеть заветную надпись «Сиэтл — Индианаполис».

— Ну что, мастер НЛП, довольна? — обратился он к Рите.

Та, прежде чем ответить, подождала, пока закончит говорить девушка, сообщающая каждые пару минут об отбывающих и прибывающих рейсах.

— Я совершила ошибку, сэр, и прошу меня за это простить.

— Вычту деньги за поездку из твоей зарплаты, так как она оказалась совершенно пустой и бесполезной.

Агент Коулмен понимала, что ее шеф ворчит не потому, что не удовлетворен итогами поездки, а потому, что не выспался.

— Справедливо, — кивнула она.

Бенджамин кивнул несколько раз головой вслед за заместителем и обратил свой взгляд в окно, на запутанную сеть взлетно-посадочных полос, которые были в ту секунду совершенно пустыми.

— Мне надо раскрыть это дело, Коулмен, — с нотками обреченности сказал он. — Буду с тобой откровенен. Дети детьми, преступность преступностью, а карьера карьерой. Если я не доведу его до конца, в Вашингтоне мне ничего не светит.

Рита привыкла к цинизму своего шефа, который везде и во всем был истинной его мотивацией, поэтому в ответ она всегда холодно улыбалась и понимающе кивала. Мистер Блейк и не догадывался, что его лояльная исполнительная сотрудница считает его конформистом и изворотливым угрем, который думает лишь о себе и карьерной лестнице. Рита молчала, ведь она и сама была такой до недавних пор, точнее до того момента, пока ее не поставили главной в деле о похищении. Всматриваясь каждый день в фотографии украденных детей, она все меньше оставалась безразличной и все больше мечтала отыскать их, виня себя за то, что расследование так долго тянется.

— Мы обязательно раскроем его, — спокойно сказала она.

Картинка на электронном табло вдруг сменилась, и на нем появилась новая строчка.

— Наконец-то, — тяжело встал со своего места Бенджамин. — Нам куда?

— Седьмой терминал, третьи ворота.

Рита вытащила из чемодана ручку и, наклонив его, направилась вместе с шефом к самолету. Пройдя всех улыбающихся людей, проверяющих документы и билеты, они оказались внутри него.

Первый класс был заполнен наполовину, однако рядом с тем местом, где должна была сидеть Рита, у окна уже кто-то сидел. Она направилась к незнакомцу, надеясь вежливо попросить, чтобы тот уступил ей место у иллюминатора. Подойдя, она опешила и обрадовалась, но не показала этого.

— Здравствуйте, Альфред.

Немного дернувшись, тот отвлекся от разглядывания взлетной полосы и обернулся.

— Здравствуйте, мисс Коулмен, — сдержанно улыбнулся он, протягивая по привычке руку.

— Вы все-таки решились.

— Да. Я думаю, мне бы пришлось очень пожалеть, если бы я не использовал такой шанс.

Немного растаяв, Рита по-женский мило улыбнулась и протянула руку в ответ.

— Добро пожаловать на борт.

Альфред кончиками пальцев прикоснулся к тонкой ладошке своей новой начальницы и, запоминая и анализируя ощущения, пожал ее.

— Спасибо.

— Ты сэкономила себе кучу денег, Коулмен, — улыбаясь, пробирался меж рядов мощный Бенджамин. — Добро пожаловать на борт.

— Да, то же самое мне только что сказала Рита.

— Отлично, вы подружитесь, — неуверенно сказал Бенджамин.

— Прошу, садитесь на свои места и пристегнитесь, — подошла к троице стюардесса. — Мы скоро взлетаем.

Первый класс остался полупустым. Рита осмотрелась и поняла, что может выбрать не одно место у иллюминатора, а несколько, и не надо никого ни о чем просить.

Положив сумку в отделение для хранения над головой, она села около Альфреда и пристегнулась.

Бенджамин похлопал по плечу новобранца, после чего, довольный, направился к своему месту.

Альфред бегло осмотрел соседку и, последовав ее примеру, тоже пристегнулся. Стюардесса задернула шторку, отделяющую первый от бизнес-класса, и тут же зашумели реактивные двигатели. Легкая вибрация волной прокатилась по всему самолету.

— Боитесь летать? — спросила Рита, увидев, что ее сосед заволновался.

— Не знаю, — растерянно ответил он.

Реактивные двигатели стали набирать обороты, создавая необходимую тягу. Огромный «Боинг», будто тяжелая туша, сдвинулся с места и взял курс к взлетно-посадочной полосе. Не торопясь, сделав несколько поворотов, он остановился и на мгновение замолчал.

Внезапно заревев, он сорвался, набирая с каждой секундой все больше скорости, и после нескольких сот метров серого бетонного полотна мягко оторвался от земли.