Педофил: Исповедь чудовища (СИ)

Глава 18

Недалеко от школы Норт-Вест-Централ, на севере Индианаполиса, раскинулись спальные районы — безликие блоки, пронизанные бесконечными перекрестками и плохой репутацией. Там жили горожане, у кого не нашлось денег на что-то более приличное. Здесь не пахло ухоженностью пригородов и зажиточностью среднего класса. Бледные кирпичные трех- и четырехэтажные гостинки, изредка встречающиеся восьми-, десятиэтажные забитые до отказа общежития, магазины, круглосуточно торгующие спиртным, аптеки, ломбарды. Подобные места часто демонстрируют в кино, особенно тогда, когда нужно показать мечту черного парня, который пытается вырваться из лап банды для того, чтобы поступить в колледж, где он будет полноценным и очень нужным винтиком в мире белых людей. Депрессия, не выбирая год финансовых или расовых кризисов, поселилась здесь давно, видимо, она родилась где-то в этих грязных подворотнях, с каждым годом сильнее окутывая стены своими тягучими щупальцами.

Когда Альфред двигался на автомобиле по дороге между домов северной окраины, он замечал во взглядах крепких парней, стоящих небольшими группами на перекрестках, пренебрежение и ненависть. По его неторопливой езде, транспортному средству и внешнему виду было невооруженным глазом заметно, что он либо полицейский, либо сотрудник наркоконтроля. Одним словом, работает на дядю Сэма, которому не нравится то, что творится на окраинах городов по всей Америке.

GPS привел автомобиль агента Хоупа к высокому восьмиэтажному зданию, наружные стены которого были сделаны из мелкого красно-коричневого кирпича. Это был дом, принадлежавший компании, мечтавшей давно снести ветхое жилье и построить на его месте нечто более стоящее, способное приносить больше прибыли. Арендаторы, в основном малообеспеченные семьи, могли платить немного за свои стандартные, похожие друг на друга квартиры. Да и ­платили они не вовремя. Однако социальные и муниципальные службы отстояли для незащищенных слоев населения это восьмиэтажное здание.

Альфред вошел внутрь. Быстрым шагом пройдя через холл, не заметив вахтера, он поспешил к лифту. Подойдя к нему ближе, заметил табличку «НЕ РАБОТАЕТ». Поняв, что ему придется подниматься на седьмой этаж пешком, он невольно скривился и, посмотрев на табло находящееся над лифтом, большим пальцем несколько раз судорожно нажал на кнопку вызова.

— Ну, давай же, — с надеждой смотрел он на потухшие лампочки.

Смирившись с жестокостью судьбы, он нырнул на лестницу. Благо она располагалась как раз около лифта.

Проходя этаж за этажом, он слышал шум, доносящийся из просторных светлых коридоров. Часть своей жизни жильцы дома сумели вынести за пределы квартир, освоив для этих целей близлежащие территории. По коридорам носились маленькие дети, кто-то обливался водой, кто-то колесил на велосипеде. Смотреть телевизор вместе с соседями, живо обсуждая происходящее на экране, — значительно интересней за пределами квартиры, нежели внутри. И играть со старым соседом в шахматы, поставив доску на невысокую табуретку, — тоже.

Поднявшись на седьмой этаж, немного пройдя по коридору, Альфред нашел нужную ему дверь под номером 708. Прежде чем постучать в нее, он оглянулся. Заметив в конце коридора стоявшую в дверях темнокожую молодую девушку, держащую на руках малыша и смотрящую на него, он улыбнулся.

Подняв кулак, агент Хоуп четыре раза постучал по бледно-голубой двери, поеденной грибком. В ответ на его стук он услышал лишь тишину. Постучав еще раз, он посмотрел на любопытную девушку, которая продолжала покачивать малыша, не сводя глаз с незнакомца.

— Иду, — послышалось из-за дверей.

Прозвучал характерный звук щелкающего замочного механизма.

Пред Альфредом стояла невысокая полная темнокожая женщина в свободной одежде, скрывающей ее пышные формы.

— Миссис О’Нил? — улыбнулся Альфред.

— Да, я, — устало отвечала гостю женщина. — Заходите. Можете не разуваться.

Альфред вошел в дом, закрыв за собой дверь.

— Вообще-то мы совсем недавно с мужем развелись, так что не такая уж я и миссис, — продолжала миссис О’Нил, садясь на мягкий коричневый диван. — Я сказала, что больше рожать не хочу, а он — что ему хочется еще детей. Пусть ему родит кто-то другой.

Пропустив необходимые вежливость и деликатность, Альфред, оказавшись в небогато обставленной гостиной, соединенной с небольшой кухней, сел на хлипкий стул напротив миссис О’Нил. Она взяла со стола пульт дистанционного управления и выключила звук в галдящем телевизоре. Кинув его обратно, женщина достала из кармана широких летних штанов пачку сигарет. Закурив, она закинула ногу на ногу и оценивающе посмотрела на агента Хоупа.

— Что-то вы больно хорошенький, как для фэбээровца, — с глубоким знанием дела сказала она.

— В агентстве я совсем недавно, — в очередной раз оправдывался Альфред.

— Значит, у вас еще все впереди.

Агент Хоуп с пониманием покивал головой.

— Зачем пожаловали? — спросила миссис О’Нил, после чего струсила пепел в прозрачную янтарную пепельницу, до отказа забитую окурками.

— Мне необходимо задать вам пару вопросов.

— А по почте нельзя было?

Альфред понимающе улыбнулся.

— Наверное, можно, но мне хотелось поговорить и увидеть всех родителей лично.

Миссис О’Нил затянулась и глубоко вдохнула. Выдув серый ароматный дым полупрозрачной струей, она сказала:

— Поторопитесь, мне еще на работу собираться, на ночную смену.

Агент Хоуп вытащил из внутреннего кармана черного пиджака смартфон и открыл заметки. Там он записал три вопроса, которые хотел задать.

— Как вы считаете, кто-то из родителей мог быть причастен к похищению детей?

Из рук миссис О’Нил выпала сигарета. Упав на золотистый ковер грубой вязки, она тут же стала пропаливать синтетическую нить. Быстро подняв сигарету, темнокожая женщина с удивлением и почти даже с шоком посмотрела на гостя.

— Побойтесь Бога, — нервно тушила она в пепельнице сигарету. — Я знакома с каждым из них. Все они переживали и плакали вместе со мной. В первые несколько месяцев после того, как произошло похищение, мы находились практически постоянно вместе, как одна большая семья. Подозревать кого-то из нас — худшее, что могло бы сделать ФБР.

— И все же, — аккуратно настаивал Альфред.

— Нет! — почти выкрикнула миссис О’Нил. — Что вы за агент такой? Вместо того чтобы ловить преступника и искать детей, вы решили переключиться на самых несчастных людей на земле!

Возмущенная женщина скрестила руки на своей пышной груди. Сдерживая слезы, она смотрела в окно.

— Простите меня, мэм, но задавать подобного рода вопросы моя работа. Не принимайте это на личный счет.

— Я любила Майкла, — дрожащими губами говорила она. — И Саймон тоже любил. Сейчас мне кажется, что после похищения я люблю его еще больше. Вам ясно?

— Конечно, — виновато соглашался агент Хоуп. — Простите мне мою неаккуратность, мэм.

— У вас осталось два вопроса, и если следующий из них будет таким же, как и первый, ответа вы на него не услышите.

Альфред посмотрел на экран телефона.

— Расскажите мне немного о Майкле. Как вы с мистером О’Нилом к нему относились, какие у вас были на него надежды? — задав вопрос, он уставился в карие глаза собеседницы, стараясь увидеть в них нечто, что способно зацепить его или заставить сомневаться в искренности ее слов.

— Майкл — очень красивый мальчик. А какой еще ребенок может быть у красивой женщины, — недовольно заметила миссис О’Нил, поправляя на груди белую просторную футболку. — Здесь, в нашем районе, все мамы и отцы одинаковые. Их мечты тоже не отличаются особой оригинальностью. Когда у вас рождается красивый крепкий мальчик, ты больше всего хочешь, чтобы он не стал членом одной из банд, промышляющих воровством или продажей наркотиков. В идеале, если повезет, ваш сын станет спортсменом, быть может, актером или моделью и заберет вас из этой дыры, — миссис О’Нил, начав свой рассказ, показывала жестикуляцией, тоном, взглядом, что она возмущена вопросами, задаваемыми агентом Хоупом, однако по мере погружения в воспоминания, связанные с сыном, она становилась спокойней и мягче.

— В этом плане Майкл не подвел нас с Саймоном. Помимо его привлекательной мордашки, он оказался еще и очень умным и сообразительным. В классе он был лидером, правильным, хорошим. Он не давал ссориться детям, драться, помогал им иным способом решить конфликты, не доводя до самого плохого, — темнокожая женщина горько ухмыльнулась. — Поначалу, видя его интеллигентность и тягу к науке, Саймон думал, что сын не от него. Сейчас бы мне очень этого хотелось.

— Какие взаимоотношения были у Майкла с отцом? — зацепился за услышанное Альфред.

— Это третий вопрос? — подняв недовольно бровь, спросила миссим О’Нил.

— Нет, это скорее уточнение.

Темнокожая женщина, разведя руками, пожала плечами.

— Нормальные у них отношения были. Как у отца с сыном. Порой не обходилось и без порки, но это было крайне редко. Саймон не отличался особым интеллектом и сообразительностью, наверное, наш сын понимал это. Думаю, это понимание и злило моего бывшего мужа. — Темнокожая женщина вытащила из пачки еще одну сигарету и закурила. — Саймон спокойно относился к увлечениям Майкла физикой и математикой, но не верил в то, что это вытащит его из серой окраины. Ему казалось, что единственное, что поможет сыну, — это его внешность и физическая форма, — миссис О’Нил сладко затянулась, после чего недовольно улыбнулась, оголив белоснежные зубы. — Этот мудак однажды тайком от меня даже отвел Майкла на какой-то паршивый кастинг, где отбирали детей для рекламы пижам.

Альфред почувствовал, как снизу вверх по его спине пробежало обжигающее тепло. Услышав слово кастинг, он чуть не вскочил со стула. Сдерживаясь, он решил дослушать рассказ матери до конца.

— Он потом сильно расстроился, когда Майкла не взяли. А вот сыну было наплевать. Именно это мне и нравилось в нем, он был очень сильным. Сильнее нас с мужем.

— Можно подробней о кастинге, — включив в смартфоне диктофон, Альфред положил его на невысокий журнальный стол.

— Это третий вопрос? — шутила женщина.

— Да, третий.

Струсив пепел, поставив согнутый локоть на колено, миссис О’Нил задумалась.

— Это случайно был не киноагент из Лос-Анджелеса? — поторопился задать наводящий вопрос агент Хоуп.

— Нет, вы о чем! — сдержанно возмущалась собеседница. — Саймон водил Майкла к какому-то знакомому своих знакомых. Ни о каком Голливуде и речи не могло идти. Что-то для каталога местного Walmart.

— Как давно это было?

— Не скажу вам точно. Где-то около двух с половиной лет назад.

Альфред, смотря на мисс О’Нил, прищурил левый глаз. В его голове не складывались цифры и даты, на которые он возлагал большие надежды.

— Вы уверены? Не три с небольшим года назад, за год до похищения?

— Нет, — не понимая, к чему клонит гость, качала головой собеседница. — Я не девочка, но и не настолько старая, чтобы не помнить скандал, который после этого произошел. Каждый из них высечен на моем сердце временем года, суток и длительностью.

Альфред задумался, он не мог сложить в голове дважды два: один кастинг, в котором участвовала Эмми Стивенс, и второй, где был Майкл О’Нил. Могли ли эти два происшествия быть как-то связаны между собой, случившись в разное время при совершенно разных обстоятельствах, или же это совпадение, в которое очень хотелось верить агенту Хоупу?

— У вас есть контакты человека, который проводил кастинг, электронная почта, адрес, что угодно?

Мисс О’Нил немного замялась.

— Зачем? Вы думаете, это может иметь какое-то отношение к похищению?

— Не знаю, — озабоченно качал головой Альфред. — Каждый раз, когда мне задают подобные вопросы родители, я точно знаю, что они надеятся услышать. Мне не хочется их обнадеживать, чтобы не подвести их. Мои коллеги слишком часто это делали.

Темнокожая женщина нахмурилась и пристально посмотрела на молодого агента. Вдруг, потушив сигарету, она встала и, не говоря ни слова, исчезла в коридоре, ведущем в спальню. Послышался звук закрывающейся двери.

Сидя на деревянном лакированном стуле, Альфред слышал, как в спальне мисс О’Нил творится что-то невероятное. Казалось, нечто безудержное носится по комнате, гремит мебелью и коробками, попутно комментируя это колоритной нецензурной бранью.

Поправляя на голове взъершенные волосы, темнокожая женщина выскочила из спальни. Подойдя к агенту Хоупу, она протянула белый клочок бумаги.

— Вот телефон и новый адрес Саймона, по нему вы найдете его и его новую телку. У него точно есть контакты человека, к которому он водил Майкла. Но не советую заявляться к моему бывшему слишком рано. Он, как и я, работает по ночам. После похищения сына он стал очень озлобленным и несдержанным.

Альфред встал, взяв клочок бумаги, посмотрел на адрес и цифры, начерканные толстым черным маркером.

— Спасибо, надеюсь, это поможет.

Миссис О’Нил почесала затылок и как-то немного растерялась. Было видно, что изнутри она взрывается на миллион маленьких кусочков. Собравшись с духом, она с надеждой посмотрела на гостя.

— Вы же найдете его, моего мальчика? — спрятав дрожащие руки за спиной, она грустно улыбнулась.

— Я обязательно найду его, мэм.

— Вы совсем молодой в этом деле, не теряйте надежду, как ее потеряли все мы, родители. Найдите их, умоляю.

Альфред кивнул головой. Спрятав записку с адресом в карман, он пожал руку миссис О’Нил и покинул ее дом.

Шагая по просторным шумным коридорам, молодой федеральный агент не замечал окружающего его мира. Растворившись в голосе и во взгляде матери, потерявшей ребенка, прячущей боль от самой себя, он торопился в машину, проскакивая ступеньку через одну. Сам не понимая почему, он кипел изнутри злобой и болью. Трагедия с похищением и убийством понемногу становилась личной для него, и это его не радовало. Слишком много эмоций, с которыми ему нелегко справляться.

Сев в автомобиль, он кинул на соседнее сиденье клочок бумаги с адресом и стал судорожно вводить в GPS координаты. Его указательный палец не попадал по буквам на сенсорном экране. Злясь, он еще сильнее промахивался.

— Сука! — прокричал он вдруг с такой силой, что сквозь запертые двери его услышала компания черных парней, стоящая около магазина, торгующего спиртным.

Заметив их, Альфред взял себя в руки и, умостившись в кресле и глубоко дыша, впился пальцами в руль.

— Тихо, мой друг, тихо, — говорил он сам с собой. — Тебе нельзя нервничать и волноваться. Для твоей головы это вредно. Это всего лишь очередное дело, которое ты обязательно раскроешь. После него ты будешь жить дальше, — Альфред говорил с собой, потому как больше некому было его ус­покоить.

Он не понимал людей, а люди не понимали его — вот и вся дилемма. Ему хотелось абстрагироваться и не относиться к делу, которое он вел, столь лично, но, видимо, после того как он вследствие некой травмы головы потерял память, он не мог этого сделать чисто физически.

Похищенная пятерка детей была всюду — в воспоминаниях родителей, в запахе комнат, где они жили, в улицах, по которым ходили, в отчетах и фотографиях, в версиях, мыслях, догадках и даже снах Альфреда. Он бы и рад убежать, но чувствовал ответственность — не по отношению к родителям, которым дал обещание, а по отношению к детям. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что спустя два года после похищения они живы, а значит, можно успеть их спасти.

Молодой агент повернул ключ в замке зажигания. Не суетясь, он ввел нужные координаты, и компьютер проложил кратчайший путь к пункту назначения. Цифры на мониторе показывали две с половиной мили. Переключив передачу, Альфред нажал на педаль газа, доверившись красной линии, ведущей к цели.

Проехав с десяток однообразных кварталов, он оказался в районе, состоявшем из хлипких белых деревянных двухэтажных домиков. Металлические заборы, окружающие их, сделанные из рабицы, выглядели старыми и насквозь проржавевшими. Некоторые дома были брошенными, окна и двери в них были заколочены. Место, в которое заехал Альфред, сильно отличалось от пригорода, в котором ему довелось быть на прошлой неделе. Видимо, он находился в сердце депрессии, которая опустошила северную окраину Индианаполиса.

Остановив машину у тротуара, Альфред вышел. Оглянувшись, он удивился. В округе совсем не было людей, откуда-то доносился лишь собачий лай и шум проносящегося мимо поезда. Перейдя через дорогу, молодой агент откинул невысокую скрипящую калитку и поднялся по лестнице на крыльцо. Нажав на кнопу, он позвонил в дверь. Неприятный тонкий звонок раздался где-то в прихожей.

Белая деревянная дверь отворилась, и за противомоскитной сеткой показалась молодая темнокожая девушка в атласном халате с огромными красными розами.

— Чего вам? — с недоверием спросила она.

Альфред вытащил из внутреннего кармана документы и продемонстрировал их.

— ФБР, мэм, агент Альфред Хоуп. Мне необходимо поговорить с мистером О’Нилом. Он здесь живет?

— Саймон что-нибудь сделал? — прищурившись, поинтересовалась девушка, отворив дверцу с противомоскитной сеткой.

— Нет, мэм, я занимаюсь делом о похищении его сына Майкла. Мне надо задать ему несколько вопросов.

— О господи, — с облегчением выдохнула она. — Я уже подумала, случилось что-то плохое. Последнее время он сам не свой.

— Так могу я поговорить с ним? — аккуратно настаивал Альфред.

— Да, то есть нет, — растерялась с девушка. — Его нет дома, он сейчас в баре с друзьями, играет в домино. Если пройдете туда, — указывала она рукой направление. — Два квартала, повернете направо, увидите неприметное здание бледно-зеленого цвета, без вывески. Это и есть бар, где Саймон собирается с друзьями.

— Благодарю вас, мэм, — сказал Альфред и поторопился к машине, чтобы успеть застать в указанном месте мистера О’Нила.

Проехав сотню метров, он свернул за угол и остановился у одноэтажного знания, о котором говорила молодая девушка. Строение своим видом больше походило на небольшой склад, нежели на бар. Открыв прозрачную пластиковую дверь, на которой красовалась наклеенная старая реклама, он вошел внутрь.

После яркого летнего августовского солнца его глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему в баре. Первое, что привлекало его взгляд, — красная неоновая вывеска, висящая на стене около барной стойки. Возле нее стоял старый седой бармен, лениво вытирающий пивные бокалы. За несколькими столами сидело всего пару человек, вид у которых был потасканным и несчастным. Люди, с которыми судьба, по их мнению, поступила несправедливо, пили то, на что у них хватало денег, — самое дешевое пиво.

Слева от входа в дальнем углу у единственного окна за круглым столом сидела компания из пяти человек, над которыми клубился сигаретный дым. Что-то обсуждая меж собой, негромко смеясь, пятеро мужчин играли в домино. Разглядев помещение во всех деталях, Альфред понял, что никто на него даже не обратил внимания, включая пожилого бармена. Приготовив значок, федеральный агент подошел к игрокам.

— Мне нужен мистер О’Нил, — подняв кожаный кошелек с золотистым жетоном, произнес Альфред.

— Кто спрашивает? — спросил крепкий мужчина с короткой побитой сединой бородой, не отрываясь от игры.

— Его спрашивает ФБР. Мне надо задать ему пару вопросов относительно его сына.

Агент Хоуп спрятал удостоверение во внутренний карман, поняв, что оно не вызвало нужной реакции.

— Вы нашли моего сына? — продолжал Саймон пренебрежительно общаться с незнакомцем.

В то же время его друзья стали отвлекаться от игры, видя, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

— Нет, мистер О’Нил, не нашли. Но я собираюсь это сделать.

— Вы два года уже собираетесь это сделать.

Альфред чувствовал, что отец Майкла ведет себя с ним подчеркнуто неуважительно, но не хотел принимать это как должное. Его лицо окрасилось не меньшим неуважением к собеседнику.

— Так что, может, нам теперь не искать его? — заговорил, будто с мусором, он.

Саймон дерзко кинул белые костяшки на стол и не спеша встал. Крупный темнокожий мужчина, одетый в спортивный костюм, был на полголовы выше незнакомца. Стоя в полуметре от него, он с интересом мерял взглядом аккуратного федерала, вызывавшего в нем неистовое желание ударить.

— Тихо, Саймон, — успокаивал его сидящий за столом друг, не понимающий, что происходит.

Остальные игроки казались не менее растерянными.

— Да, Саймон, послушай своих друзей, — уверенно говорил Альфред. — Ты все-таки говоришь не просто с парнем с улицы, а с федеральный агентом, у которого с собой оружие.

— Что вам нужно? — недовольно кинул мистер О’Нил.

— Мне нужны координаты человека, к которому вы водили Майкла. Это был кастинг для каталога местного Walmart.

— Откуда вы знаете об этом?

Альфред поднял края пиджака и засунул руки в карманы брюк.

— Ваша бывшая жена рассказала. Она была сговорчивее вас.

— Она много болтает, — говорил Саймон, смотря на агента, будто на злейшего врага, с которым он не может ничего сделать. — Если бы она нормально смотрела за ребенком и проводила его в тот день лично к школьному автобусу, Майкл сейчас был бы жив.

— А с чего вы взяли, что он мертв? — сверлил хитрым взглядом агрессивного мужчину Альфред.

Обернувшись, тот посмотрел вначале на своих друзей, ища в их глазах поддержку, потом снова на незнакомца.

— А вы, значит, новостей не смотрите и газет не читаете. Мой мальчик был лучше всех, самым умным и красивым. Всюду эти чертовы извращенцы и педофилы, — говоря, мистер О’Нил тыкал сверху вниз указательным пальцем на собеседника.

— Не надо этого делать, — аккуратно убрал крепкую черную руку федеральный агент.

— Его убили, и вы не способны найти не то что убийцу, но даже тело моего сына! — вдруг Саймон замолчал, его ноги подкосились и он рухнул на стул. — Моего мальчика… — отрешенно, будто находясь в бреду, бормотал себе под нос он.

— Отдышитесь, — положил руку на плечо Саймону Альфред. — Я вам не враг. Я здесь для того, чтобы помочь.

Подняв голову, темнокожий крепкий мужчина с горькой злостью посмотрел на федерального агента.

— Дайте мне его, умоляю, я загрызу эту падаль зубами. Прошу вас. Он убил моего мальчика, я знаю. Моего ­хорошего, самого лучшего на свете мальчика, — вдруг огромный мощней зверь скривился в беспомощной беззащитной мине и зарыдал. — Я так скучаю по моему сыну! Мой маленький Майкл!

Друзья видели Саймона О’Нила всегда крепким и стойким, словно каменная глыба, а еще очень часто раздражительным и категоричным. Теперь они знали, почему он был таким.

— Я не живу после того, как он пропал, — покачиваясь, беспомощно лепетал он. — Развелся с Карэн, а она такая хорошая женщина. Я чувствую себя виноватым в том, что рядом с нами теперь нет Майкла, и не могу себе простить этого.

Альфред хлопал по плечу расплакавшегося медведя Балу, понимая, как тому сейчас больно.

— Ни вы, ни ваша жена не виноваты в случившемся. Это вина лишь того, кто задумал это преступление и совершил его. Его-то я и собираюсь найти. Мне нужна ваша помощь.

— Да, конечно, — всхлипывая, сказал Саймон, доставая из кармана куртки телефон. Пролистав записную книжку вниз, он отыскал нужный номер. — Вот, Дэмиен Брэннон, приятель моих друзей. Как он сказал, он работает с крупными сетями супермаркетов. Ему всегда требуются дети, чтобы снимать рекламу для каталогов.

Альфред большим пальцем набирал незнакомый номер в своем смартфоне. Несколько раз он внимательно посмотрел на экран телефона Саймона, чтобы не ошибиться.

— Простите меня, — успокаиваясь, говорил тот, вставая снова со стула. — Мы, родители, те, у кого украли детей, в какой-то момент, когда ваши коллеги стали извиняться перед нами, подумали, что можем вести себя с вами как угодно. Нам очень хотелось кого-то обвинить в произошедшем, но никто, кроме нас, в этом не виноват, — мистер О’Нил протянул федеральному агенту руку. — Простите меня еще раз. Я все это время не плакал по сыну, не выпускал эмоций. Был как пороховая бочка.

— Я все понимаю, — искренне ответил Альфред, пожимая руку.

Саймон осмотрел недовольным взглядом сидящих за столом друзей.

— Вас, засранцы, моя оттепель не касается!

Те, обрадовавшись раньше времени, недовольно меж собой переглянулись.

— Зачем вам номер? — спросил Саймон.

— Пока не знаю, — неуверенно отвечал агент. — У меня есть одна теория, но она не сходится по датам. Поэтому сказать мне вам пока нечего. Как только будут хоть какие-то новости, я сообщу вам и вашей жене.

— Как она там, кстати, все так же прекрасна? — заулыбался мистер О’Нил. — У нее просто потрясающие формы.

— Если вы об этом… — сконфузился Альфред — То все на месте.

Следя за диалогом, сидящие за столом игроки со знанием темы покивали головой и, переглянувшись, улыбнулись.

— Заткнитесь там! — прикрикнул на них Саймон.

Игроки испуганно уставились в белые костяшки домино и стали меж собой тихо что-то обсуждать.

— Мне надо идти, — сказал Альфред, направившись к выходу.

Саймон О’Нил продолжал по-дружески рычать на своих друзей, те несмело отвечали ему тем же, смеясь, торопясь продолжить игру. Истерзанный судьбой крепкий мужчина даже и не заметил, как исчез незнакомец, на которого он поначалу чуть не кинулся с кулаками.

***

— Неужели ты не нашел за три месяца ничего стоящего? — беседовала со своим подчиненным Рита, стоя у окна, в комнате оперативников. — Поласки, ты же компьютерный гений Deep Web! Должны же быть хоть какие-то корни, транзакции, биткоины и прочая ересь. Не могли же наши дети пропасть бесследно, так не бывает.

— Нет, мэм, — оправдывался тот, поправляя тесный удушающий галстук. — Ничего, ни фотографий с их участием, ни видео. Может, все-таки донорство?

— Не мели ерунды, — сказала Рита.

Положив одну руку себе на талию, она посмотрела в окно на улицу. Внизу по серой дороге ехали машины, по ­тротуарам изредка куда-то торопились пешеходы. Взволнованная, директор Коулмен смотрела сквозь город куда-то в пустоту.

— Если кому-то понадобятся органы, для этого есть Восточная Украина или Сирия. Здесь действовала группа, одиночке-маньяку не под силу провернуть что-либо подобное, — Рита печально посмотрела на агента Поласки. — Копай, мой друг, копай. Наверняка где-то в сети есть следы. Ты найдешь их.

— Слушаюсь, мэм, — кивнул головой агент, после чего поспешил к одному из своих коллег, возившемуся с бумагами у стеллажей с документами.

Рита отправилась к себе в кабинет. Проходя мимо рабочего места Кейт Данкан, она обратила внимание, что та смотрит на себя в небольшое косметическое зеркальце, проверяя, все ли в порядке с ее нежным летним макияжем. В глаза бросалось то, насколько Кейт светится изнутри. Директору Коулмен она казалась маленьким щенком, который вот-вот встретит своего хозяина.

Рита, не торопясь, подплыла к Кейт.

— Как дела? — с интересом спросила она.

— Хорошо, — улыбнулась ее подчиненная.

Спрятав зеркальце в сумочку, Кейт огляделась.

— А если честно, то просто отлично, — прошептала она, заговорщицки смотря на своего босса.

— Рассказывай, — насторожившись, сказала Рита, чувствуя неладное.

— Мы с Альфредом идем сегодня вечером ужинать.

Директор Коулмен, казалось, почувствовала физически, будто ей в лицо выплеснули целое ведро холодной воды, после чего без анестезии вскрыли грудную клетку, вырвали сердце и раздавили его каблуком красной туфельки, надетой на изящную ножку Кейт.

— Как интересно, — прошептала Рита.

— Я знаю, что так не принято, — оправдывалась агент Данкан. — Но мы все равно из разных департаментов, так что это не в счет.

Рита присела на край стола.

— Да, Кейт, у нас так не принято. Плюс департаменты у вас с агентом Хоупом сейчас на самом деле отнюдь не разные. Если Бенджамин узнает, будет скандал.

Кейт задумалась.

— Вы думаете, это была плохая идея?

— Честно говоря, не знаю, — искренне хотела помочь подчиненной директор Коулмен. — А кто вообще выступил инициатором вашего ужина?

— Помните, вначале недели Альфред ходил очень подавленный и грустный?

— Помню, — кивала головой собеседница, зная точно причину плохого настроения новичка из Сиэтла.

— Я докапывалась до него несколько дней, но он мне так и не сказал. Потом в четверг, после того как я в очередной раз упала ему на уши, он просто пригласил меня на ужин.

— Даже так… — раздраженно кивала головой Рита.

Она смотрела на молодую привлекательную девушку, которая с вдохновенным взглядом, девичьим красивым голосом, льющимся будто ручей, щебетала, рассказывая о том, что заставило ее светиться изнутри. В ней возникло чувство зависти, но не злой. Она не злилась, что Кейт испытывала подобные эмоции по отношению к мужчине, который нравился самой Рите, она злилась на себя, что добровольно отказалась от этих переживаний.

— Думаете, нам не стоит идти на свидание? — боясь услышать положительный ответ, спросила Кейт.

Встав со стола, уязвленная Рита положила ладонь на тонкое запястье своей подчиненной и наигранно улыбнулась.

— Стоит, Кейт. Конечно, стоит, только будь аккуратней. Агент Хоуп у нас особый человек, к нему требуется особый подход.

— Спасибо за совет, мэм.

— Удачи, — холодно кинула та, выходя за двери.

Оказавшись на лестничной площадке, Рита пересеклась с тем, с кем в то мгновение хотела увидеться меньше всего. По лестнице поднимался агент Хоуп, одетый в серый короткий плащ, с черным кожаным кейсом в руках. Быстренько поправив на себе облегающую черную юбку и черную приталенную рубашку с закатанным по локоть рукавом, она приняла самую красивую и гордую позу неприступной царицы, смотрящей на людей сверху вниз.

Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, Альфред поднял голову и увидел возвышающуюся над ним изящную статуэтку, выполненную в черном цвете. Остановившись в двух ступеньках ниже лестничной площадки, он приветливо улыбнулся.

— Поздравляю вас, Альфред.

— С чем? — не понял тот.

— С тем, что теперь я не единственная, от кого вас не типает.

— Что? — запутался в происходящем федеральный агент.

Задетая до глубины души, Рита была невероятно раздражена показным непониманием ее подчиненного.

— На парковке вы сказали мне, что я единственный человек, от которого вас не типает. Оказывается, не единственный, помимо меня, еще повезло Кейт. Кто бы мог подумать, на целом земном шаре всего две девушки — и такая удача, работают в одном городе и даже в одном здании!

— Ах, вы об этом, — с пониманием кивал Альфред, не торопясь поднимаясь по оставшимся двум ступенькам.

Остановившись около своего босса, он небрежно окинул ее взглядом.

— Как вы себя ведете? — тихо сказал молодой агент.

— Не поняла, — скрестила на груди руки Рита, приняв услышанную реплику за грубость.

— Такая сильная, уверенная в себе Рита Коулмен, — играл со своей начальницей в кошки-мышки Альфред, — ведет себя, как маленькая ревнивая девочка из колледжа.

— Чего?! — насупила та брови.

— У нас же здесь рабочие отношения. И нам нельзя заводить романы, особенно с теми, кто ниже по статусу и рангу, особенно если он в прошлом простой патрульный полицейский, который еще совсем недавно ночевал под мостом в картонной коробке.

Рита опешила.

— Когда мы с вами говорили на парковке, все сказанное мной не имело подобного подтекста.

— Какая разница, — безразлично ответил боссу агент Хоуп. — Важно, что вы мне отказали, я вам не интересен. Не буду же я всю жизнь страдать в одиночестве, жалея себя. Как страшно, что я ничего не помню, как плохо, что я не нахожу общий язык с коллегами. Буду работать над собой и менять это. Кейт — хорошая девушка и поможет мне в этом.

— Что за вздор! — чуть не топнула ногой по серо-стальной плитке Рита. — Вы мне интересны!

— Да? И когда же вы это поняли? До того, как Кейт сказала вам, что мы ужинаем с ней, или после?

Рита растерялась. Она хотела хлестко ответить, сказав нечто умное и победоносное, но, застыв в нелепой позе с открытым ртом, просто глотала воздух.

— Я так и думал, — холодно сказал Альфред.

Не дожидаясь, пока его босс придет в себя, он исчез за дверью…