Перекресток в Никодимске

Глава 12. Цветущее болото

Как обычно, месячные начались в самый подходящий момент. Только Жанна собралась пойти после школы в бассейн, уже переоделась, закинула в рюкзак необходимые вещи, как вдруг почувствовала тёплую влажность в промежности. Она торопливо принялась стягивать узкие джинсы, но было уже поздно. Купальник и штаны оказались перемазаны кровью. Жанна всегда надевала купальник ещё дома, а с собой брала чистое бельё, чтобы сэкономить время в раздевалке и быстрее отправиться плавать. Сегодня эта привычка обернулась против неё. Девушка опустилась на стул в прихожей, окончательно освобождаясь от одежды, и тут низ живота пронзила ноющая боль.

«Вот бля!— пронеслось у неё в голове.— Ну почему именно сегодня? Через неделю же должно быть по графику!».

Во вторник уроки заканчивались раньше, кроме того, она отпросилась у Лайки, чтобы не толкаться в раздевалке бассейна. После лета она ещё ни разу здесь не была, но хорошо помнила, что ближе к вечеру народу гораздо больше. Её не столько напрягали разновозрастные тётки в раздевалке, сколько раздражали липкие взгляды парней, провожающие её точёную фигурку в изящном раздельном купальнике. К концу часа обязательно один-два из них подплывали знакомиться, это было почти неизбежно не из-за того, что она столь неотразима своей красотой, а просто потому, что подкатывали ко всем одиноким девушкам. Это раздражало Жанну, которая любила плавать одна, но такая роскошь была доступна только во время отдыха на море, да и то далеко не везде. В родном городке приходилось мириться с обстоятельствами.

Вообще месячные её не слишком беспокоили, только иногда напрягали своей внезапностью. Героини молодёжных комедий всегда бурно переживали при их задержке, Ивова в таких случаях совершенно не беспокоилась. Секс её мало волновал, с некоторых пор она считала его переоцененной забавой гоповатого большинства. Такое умозаключение было следствием не тщательно хранимой девственности, а как раз наоборот — раннего сексуального опыта.

В то лето, после окончания девятого класса, она лишилась сразу двух вещей. Тонкой складки слизистой оболочки влагалища и иллюзий о прекрасных принцах. На отдыхе в Турции, где она с родителями две недели жила в роскошном пятизвёздочном отеле, Жанна познакомилась с Дмитрием — высоким кареглазым студентом из Москвы.

Начавшийся в первый день курортный роман развивался красиво и стремительно. Родители не препятствовали тому, что Жанна влилась в пёструю молодёжную компанию приличных на вид парней и девушек. Они надеялись, что это поможет дочери забыть неприятную историю о попадании в полицию после рисования граффити, которая едва не стоила ей отчислением из школы. А тут — приличные молодые люди, некоторые отдыхают вместе с родителями. Пусть общаются; главное, что за территорию гостиничного комплекса не уходят.

Дима учился на втором курсе юридического факультета МГУ, отдыхал вместе с двумя другими студентами и стал предводителем спонтанно возникшей тусовки. Был красив, мускулист и обворожителен. Жанне казался идеалом, небожителем, спустившимся с другой планеты. Парень всегда улыбался, остроумно шутил и делал тонкие комплименты. Он очень артистично читал стихи Есенина, чем-то напоминая актера Безрукова, особенно когда, извиваясь, падал перед Жанной на колени и с надрывом выдавал:

Поступь нежная, лёгкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Сердце Жанны оставалось упорным недолго. Вечером четвёртого дня всё закончилось на смятых простынях Диминого гостиничного номера. Чарующую магию момента испортили два пропущенных звонка от матери, которая будто что-то почувствовала. В итоге всё получилось торопливо и сумбурно. Девушка не почувствовала ничего, кроме боли, и вынуждена была уйти, чтобы не вызвать подозрение родителей. Утешала себя тем, что в первый раз у многих бывает именно так. И вообще: секс — не главное, важна нежная любовь. И страстные поцелуи приносят не меньшее наслаждение. А в следующий раз всё будет лучше, главное только — не спешить.

Но через день повторилось то же самое. На этот раз они провели в постели два часа, пока родители Жанны уехали кататься на яхте. Прежней боли не чувствовала, Дима уже не спешил, ласкал грудь нежными поцелуями, но всё равно ожидаемого огромного удовольствия не наступило. Ближе к концу действа девушка почувствовала разгорающийся тёплый огонёк страсти, но всё закончилось намного раньше, чем она успела войти во вкус. Парень продолжал её ласкать, шептать какие-то нежные слова, но всё равно это было что-то не то.

Был ещё третий раз, тоже довольно долгий, но после него Жанна поняла, что совершенно разочарована и больше пока не хочет. На видео, которое она смотрела, девушки кричали и бились от восторга, стонали и буквально рыдали от счастья. В жизни ничего подобного не было. Жанна резко и прямо сказала об этом Диме, предложив пока лучше узнавать друг друга и обойтись без интима:

— Понимаешь, я тебя люблю, ты хороший, нежный… но, наверное, ты не понимаешь, не чувствуешь меня до конца,— попыталась Жанна объяснить свой отказ от четвёртой близости.— Я думаю, нам нужно лучше пока не заниматься сексом, а просто больше времени проводить вместе и разговаривать.

— Нету у нас много времени,— неожиданно сухо ответил Дима.— Я улетаю послезавтра, и если ты хочешь потом приехать ко мне в Москву, то давай продолжим.

В эту секунду Жанна отчетливо всё поняла. Она, сама того не замечая, вела себя, как те девушки, которых так презирала. Макака-самка раскинулась под альфа-бабуином и ждёт, пока её поимеют,— только и всего. Вот и весь Есенин с прекрасным принцем, прогулки под пальмами и алые паруса!.. Вот такие чудеса!

Девушка ловко вывернулась из его объятий и поспешно покинула номер. «Хорошо ещё, что раздеться не успела,— думала она.— Как можно было быть такой дурой? Поеду учиться в Москву, выйду за него замуж, станем жить в его красивой квартире с панорамным балконом. Аха, щаз! Вот тебе и принц с хрустальным замком! — отсоси и распишись».

Дима её не преследовал. Уже к ужину она перестала для него существовать. В оставшиеся два дня он успел замутить с ещё одной девушкой из их компании, которая была постарше и на прошлой неделе провожала их прогулки завистливым взглядом. В первый день Жанне хотелось выть и бросаться на стены. Она ничего не рассказала родителям и до вечера не выходила из номера, сославшись на внезапные менструальные боли. На второй ей стало чуть легче, но злость на саму себя не отпускала до конца. Раздражало буквально всё: море с пляжем, бассейн, вездесущие музыка и веселье, бесконечно жизнерадостные аниматоры и прочие радости курортной жизни.

В одном родители Жанны оказались правы. Во время отдыха она напрочь забыла о своих хулиганских увлечениях по порче стен. Её мысли оказались захвачены совершенно другим, Жанна принялась строить тщательные планы на личную жизнь. Теперь образ сильной женщины самостоятельно прокладывающей путь и умеющей справиться с любой ситуацией казался ей идеалом. На фиг принца! Нужно всего добиваться самой и не ждать, пока за тобой приплывут под алыми парусами.

Проблема была в том, что она сама не знала, чего хочет от жизни. Широкий спектр интересов имел и оборотную сторону: она никак не могла определиться с будущей профессией и в какой ВУЗ поступать. То ей хотелось быть медиком или ученым-вирусологом. То всерьёз заняться прикладной математикой. Экономика и банковское дело тоже по-своему её привлекали, иногда она думала сделать карьеру, как мама. И техническое образование не казалось ей чуждым, в мечтах она периодически видела себя в качестве изобретателя невероятных девайсов. Это особенно ярко проявлялось после просмотров роликов, посвящённых Илону Маску. Наряду с Бенедиктом Камбербэтчем этот человек казался Жанне идеалом мужчины. Противоречие заключалось в том, что подобный интерес снова возвращал её к ожиданию принца, которое страшно её раздражало. В итоге она решила сосредоточиться на учёбе, оставив личную жизнь на потом: сначала нужно чего-то добиться самой, а уж потом искать достойного кандидата под стать себе.

Последним увлечением стала психология. Девушка пыталась разобраться в себе и других, всерьёз подумывала о том, чтобы пойти учиться на психолога, слушала лекции в Интернете и читала соответствующие книги, но окончательного решения пока не приняла. В декабре нужно было определиться, какие ЕГЭ сдавать по выбору, и Жанна договорилась с родителями окончательно разобраться до этого срока.

День, перечёркнутый кровавой чертой, пошёл насмарку. Жанна застирала вещи, засунула их в стиральную машинку и, выпив обезболивающее, вернулась в свою комнату. Стало немного полегче, но настроение всё равно было очень паршивое. Она завалилась на кровать и стала раз за разом собирать кубик Рубика — любимую ещё с раннего детства игрушку. Это её всегда успокаивало, помогло и в этот раз.

«Нечего раскисать,— подумала Жанна.— Надо бы к литературе подготовиться и закрепить прошлый успех».

Шокировать учителей правильными, но нестандартными ответами, стало для Жанны своеобразным хобби. Часто она специально готовилась под конкретную тему, но иногда выезжала на общей эрудиции. Только с непробиваемым Ферштейном этот способ не прокатывал: на любые ответы тот реагировал одинаково спокойно, то ли зная все возможные способы решения задач, то ли оттого, что вообще разучился удивляться. Сейчас Жанну больше всего занимала литература. Она затаила злобу после случая с Мишей. Ладно этот трусливый увалень, но учительница должна же принимать меры! А эта размазня улыбается как ни в чём не бывало.

В литературе у неё был свой идеал. Причем не только литература, а именно учителя. Ещё до того как она освоила Ютуб, по телеканалу «Культура» показывали видеоуроки писателя Дмитрия Быкова, и девушка буквально влюбилась в его манеру преподавать. «Вот бы нам такого учителя, вместо нашей Лайки,— думала она.— Вот уж кто действительно разбирается в вопросе и умеет объяснять!». Она сверилась с учебником и полезла в Интернет в поисках продолжения темы «Поэзия Серебряного века», начатой на прошлом занятии.

Эту поэзию Жанна не любила. Она намертво ассоциировалась у неё с Есениным, которого она с некоторых пор просто не переносила. Как назло, в Интернете Сергей Александрович вошёл в моду, в соцсетях очень тяжело было найти хотя бы одну девичью страницу, на которой не было цитаты знаменитого хулигана. Жанна точно знала, что разговор на уроке обязательно зайдёт об этом поэте, потому тщательно готовила ответ, базировавшийся на поэзии Маяковского, который своей революционной непримиримостью был ей гораздо ближе. На всякий случай даже разыскала несколько матерных стихов, чтобы в очередной раз шокировать класс, если представится такая возможность. Она с удовольствием проговаривала:

Вы любите розы?

А я на них срал!

Стране нужны паровозы,

Нам нужен металл!

«Прямо как рэп у Окси, не негры всё-таки его изобрели,— размышляла Ивова.— Ну я вам завтра устрою!».

Быков на Ютубе вещал про цветущее болото Серебряного века. «Несвобода была двигателем культуры,— вздыхала про себя Жанна.— А у нас та же фигня, то же болото, но не цветущее, просто серая безысходность, без великой культуры. Никакого модерна, только архаика. Сто лет прошло, ни фига не поменялось». Отличница на отдельном листке набросала себе целый конспектик, чтобы гарантированно блеснуть на первом уроке.

Жанна не ошиблась. Елена Андреевна действительно продолжила тему поэзии, отложив масштабную прозу Серебряного века на следующие занятия. Она вдохновенно продолжила рассказывать о течениях того бурного времени. Для большинства учеников тема была по-прежнему малоинтересной. Никто не вникал в различия между имажинизмом и акмеизмом. Жанна злорадно ждала своего часа: когда речь зайдёт о футуризме — торжественно выступить о Владимире Владимировиче. Но Елена Андреевна, словно ожидая такого демарша, не спешила переходить к этой теме. Словно издеваясь и нарушая установленную хронологию, она заговорила о имажинизме Есенина, и тут случилось что-то совершенно невероятное. С задней парты поднял руку Рогоносов, под удивлённые возгласы одноклассников добровольно вызвавшись отвечать.

— Ну, короче, Сергей Александрович Есенин — это русский народный поэт, который родился в крестьянской семье и очень пропитался крестьянским духом…— неуверенно начал Носорог.

По классу прокатился лёгкий смешок. Санёк засопел, нервно хмыкнул и продолжил:

— Ну то есть стихи его были пропитаны крестьянских духом и любовью к Родине, поэтому его хорошо понимали в народе и принимали люди. Литературным направлением его был имиджинизм, от английского слова «имидж»…

— Имажинизм,— поправила его Елена Андреевна.— Это от латинского «imagio» — образ. Продолжай, пожалуйста.

— Ну да, да, образ,— радостно ухмыльнулся Носорог.— Значит, образ Родины, крестьян там всяких и вообще. Есенин очень любил выпить и поэтому был очень близок с народом, люди его хорошо понимали. У него был даже такая книжка стихов «Москва кабацкая». А ещё он женщин очень любил, у него было много жён…

— Султан, что ли? — ехидно выкрикнул с места Сёма.

— Не, ну не сразу, не одновременно много, а вообще,— попытался исправиться Носорог.— Короче, женщинам он тоже посвящал много стихов. Ну и вообще женщины до смерти его и довели. Последняя жена упрятала его в дурдом, откуда он сбежал и повесился в Питере, в гостинице «Англетер».

— Какой ужас! — воскликнул неугомонный Сёма.— Так и знал, что все проблемы от баб.

— Тише! — оборвала его Елена Андреевна.— Саша, может быть, ты нам прочитаешь что-нибудь из поэзии Есенина, в качестве примера?

— Ага! — радостно кивнул Носорог.— У меня есть стих любимый. Только можно, я подглядывать немножко буду, если забуду чуток?

— Хорошо,— кивнула Елена Андреевна.— Читай, мы внимательно слушаем.

Рогоносов несколько секунд покопался в своем смартфоне, а затем вдохновенно начал, запинаясь на каждом слове

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,

Был на женщин и зелие падкий.

Разонравилось пить и плясать

И терять свою жизнь без оглядки.

Жанна со вздохом прикрыла лицо ладонью. Это было выше её сил. Мало того, что от месячных противно ныло в низу живота, так ещё и от идиотского исполнения ненавистного стихотворения у неё разболелась голова. Всякое желание идти к доске пропало само собой. Хотелось только, чтобы урок закончился побыстрее. Вообще хотелось бросить всё, уйти из школы и сидеть дома, завернувшись в одеяло. Выпить обезболивающее и собирать кубик Рубика, пока всё не закончится.

До Маяковского они так и не дошли. Лайка поставила страшно довольному Носорогу четвёрку и продолжила рассуждать на тему творчества Есенина. Ивова уронила голову на сложенные руки и, закрыв глаза, дожидалась звонка. Она забыла взять с собой в школу таблетки и теперь мучительно соображала, у кого с собой могло быть обезболивающее. Когда урок закончился, с трудом поднялась и спросила таблетки у Светы, потом у Вероники. У обеих лекарств не оказалась, и тогда Жанна, от безысходности решила спросить у Лайки. В кабинете должна же быть аптечка хотя бы с «Но-Шпой» или анальгином.

Возле учительского стола с дневником топтался Рогоносов, видимо, страшно довольный собой. Жанне показалось странным столь внезапное рвение к литературе. Елена Андреевна поставила ему четвёрку и расписалась, но парень не отошёл, а вместо этого спросил:

— А можно спросить за сочинение, ну которое вчера на дополнительном писали?

— Подожди, Саша, я вчера была занята и ещё не успела всё проверить,— виновато сказала учительница.— Не помню, смотрела твоё или нет. Могу сейчас глянуть.

Она потянулась к ящику стола, но в этот момент обратила внимание на стоящую рядом Жанну и поинтересовалась:

— Ивова, ты что-то хотела?

— Да, Елена Андреевна! У вас случайно нет какой-нибудь обезболивающей таблетки, голова что-то просто раскалывается с утра.

— Пить меньше надо,— ехидно оскалился Носорог, но тут же осёкся, наткнувшись на строгий взгляд Лайки.

— Я сейчас посмотрю, но, по-моему нет,— честно призналась учительница и потянулась за сумочкой.

— У меня «Темпалгин» есть. Может, он тебе подойдёт? — спросил неожиданно подошедший сзади Миша.

Жанна обернулась и вызывающе взглянула на парня. Не хотелось принимать его помощь, но выбора не оставалось: боль усилилась, а в аптеку бежать далеко. Ивова неуверенно кивнула, Миша мигом извлёк из рюкзака пачку зелёных таблеток и протянул ей.

— Елена Андреевна, я тоже хотел насчёт сочинения спросить,— сказал Миша, пока Жанна поспешно давилась таблеткой.— Мне очень интересен результат.

— Так, с двумя работами я за перемену точно не разберусь! — строго сказала учительница.— Приходите после шестого урока, я как раз уже всё проверю и подробно остановлюсь на ошибках. Ещё одно дополнительное занятие будет послезавтра, там всё вместе будем разбирать.

Миша кивнул и поспешил вслед за Жанной, которая уже направилась к выходу из класса. Саша между тем остался на месте и переминался с ноги на ногу, ожидая, пока одноклассники покинут кабинет.

— Ты что-то ещё хотел? — поинтересовалась Елена Андреевна.

— Ну да, как бы спасибо сказать,— кивнул явно смущённый Носорог.— Ну за то, что вы бате вчера звонили. Он, короче, реально прифигел с того, что ему со школы звонят, но к директору на разборки не вызывают. Аж рот открыл с удивления, правда.

— Я рада, что смогла тебе помочь,— улыбнулась Лайка.— Ну что, купит тебе мотоцикл?

— Ну не факт как бы, но может, вообще,— ответил Саня.— Батя, короче, сказал — надо ЕГЭ подтянуть. У него какая-то идея появилась пристроить меня в институт МВДэшный — кореш у него какой-то теперь там работает, гаражом заведует или чё-то такое. Короче, я теперь буду к вам на все-все дополнительные ходить, иначе не видать мне мотоцикла, и вообще…

Он смущённо махнул рукой, от волнения исчерпав словарный запас. Елена Андреевна очень обрадовалась, что её вчерашний очень тяжёлый телефонный разговор увенчался успехом. Она всё-таки полезла в ящик стола и извлекла стопку двойных листочков.

— Я всё-таки вчера смотрела твоё сочинение,— сказала она, протягивая парню работу.— К сожалению, пока очень плохо, если будет так же, балл сильно снизят.

— Да я понимаю,— торопливо закивал Носорог.— Я-то ж и пришёл, что чую — фигня вышла. Можно я сегодня ещё раз перепишу, на другую тему только?

— Пиши дома,— ответила Елена Андреевна.— Просто время засеки и никуда не подглядывай, а завтра принесёшь на проверку.

— Хорошо,— радостно кивнул Носорог.— Только можно вы мне тему SMS-кой пришлёте. Чтоб всё по-честному было, как на экзамене, ладно?

— Пришлю,— кивнула Елена Андреевна.— Всё будет честно!