Перекресток в Никодимске

Глава 33. Игра в ящик

Чаепитие прошло относительно спокойно. Лена зачитала некоторые сообщения от учеников, причём среди них были не только от одноклассников Миши и Жанны, но и из других классов, где преподавала Лайка. Эта особенность очень обрадовала отличницу, придав уверенности в правильно выбранном пути. Как только чай допили, она решила вернуться к затухшему было спору.

— Миша, а что ты делать будешь, если бабулька тебя не простит? Как я поняла, она на тебя серьёзно взъелась, решила, что ты её унизил, а тут ты приходишь к ней и предлагаешь унизиться ещё раз, но не только перед тобой, а ещё и перед полицаями, и перед её подружками с лавочки. Как ты собрался её уговорить?

— Не знаю… Я думал — просто на жалость давить,— неуверенно сказал Миша.

— Возможно, там была минутная злость, просто психанула бабуля, на нервах пошла и написала заявление. А теперь, может, отошла и простит,— подхватила Лена.— Я ещё от себя всю ситуацию расскажу, что у меня произошло, как вы с Жанной мне помогли. Что слухи были грязные и необоснованные, вот из-за них всё и случилось.

— А если она вам дверь не откроет? — ехидно спросила Жанна.— Просто через дверь пошлёт куда подальше, и всё.

— Я надеюсь, что любопытством сможем заинтересовать,— уверенно сказала Лайка.— Миша, ты же говорил, что она сплетни очень любит, так? А тут история из первоисточника. Должна впустить, она нас обоих знает и не боится.

— Да, это у неё смысл жизни просто,— кивнул парень.— Я же говорил, почти всё время я не комп настраивал, а искал в Интернете всякую херню. Про рептилоидов, жидомассонов и заговор геев по уничтожению православия.

— Подожди-подожди! А она Интернетом на каком уровне пользуется? — неожиданно спросила Ксения.

— Ну так… фиговато, конечно. Но умеет на сайтах регистрироваться и гуглить что-нибудь через Яндекс,— рассеянно ответил Штифлев.— А ещё без разбору тычет во все мыслимые и немыслимые ссылки, отчего комп прёт вразнос, заражается вирусами всех цветов радуги.

— А ВКонтакте она есть или в «Одноклассниках»? — продолжила допрос историчка.

— Да какой там!.. Даже пароль электронной почты набрать — задача для неё трудоемкая.

— Это отлично! — воскликнула Ксения Олеговна.

Жанне показалось, что в глазах учительницы мелькнул какой-то азартный огонёк. До этого ей все время казалось, что Ксения сломленный и страшно запуганный человек, который собственной тени боится. Девушка жалела учительницу и думала, что они с Лайкой очень похожи: обе предпочитают перетерпеть неприятности, «лишь бы чего не вышло». Но в эту секунду в учительнице истории явно проглядывало нечто другое, словно в старом сундуке обнаружилось двойное дно.

Ксения Олеговна вскочила с табуретки и бросилась в комнату к ноутбуку. Уже оттуда она крикнула:

— Миш, а у тебя принтер цветной есть?

— Да откуда? — у меня даже чёрно-белого нету. Я, если надо, у мамы на работе распечатываю,— удивлённо ответил парень.

— У меня есть — струйный, для фоток,— воскликнула Жанна.— Но расскажите, пожалуйста, что вы задумали?

— Мы же не в американском сериале,— ответила Ксения, возвращаясь с ноутбуком на кухню.— Нам не нужны планы-витамины: «А», «В», «С» и далее. Требуется просто идея, которая сработает и позволит забыть о проблеме.

— Ты планируешь её убить? — мрачно поинтересовалась Жанна.

— Ха! Что значит убийство человека по сравнению с использованием его в своих целях? — весело ответила учительница.— Как говорили в одной древней комедии, «тот, кто нам мешает, тот нам и поможет!».

На следующее утро Миша проснулся очень рано. Говоря по правде, он вообще толком не спал, очень переживая о предстоящей секретной операции. Вчера они ещё часа два обсуждали её детали, бурно спорили и проводили подготовку. Больше всех радовались Жанна и Ксения. Мише показалось, что они образовали своеобразный тандем, непрерывно подкидывали в общую копилку разные идеи, понимали друг друга буквально с полуслова и в то же время резко и бурно спорили. Совершенно незаметно все перешли на «ты», и теперь Миша очень боялся сорваться и в школе обращаться к учительницам точно так же. Лайка во время обсуждения выглядела смущённой и занимала по большей части позицию скептическую. Мише идея тоже сначала показалось глупой: он единственный из заговорщиков хорошо знал Людмилу Кирилловну и испытывал настоящую робость при мысли о возможности обвести старуху вокруг пальца. Однако единодушный задор Ксении и Жанны быстро взял верх, и Штифлев тоже включился в подготовку.

Разошлись уже довольно поздно, он пошёл провожать одноклассницу. Девушка была в приподнятом настроении, будто пребывая в какой-то своей стихии, и в этот момент выглядела особенно красивой. Мише было уже безразлично, что их столь специфический роман уже сошёл на нет, ему просто было хорошо быть с Жанной рядом, подсказывать идеи и обсуждать планы, пусть и не получая в награду мимолетный поцелуй. Потом, уже ночью, пытаясь заснуть, он злился на себя. Вроде хотел забить на эту взбалмошную авантюристку — и вот опять, сам того не желая, вляпался вместе с ней в странную историю. Кроме этого, не давала покоя мысль о странном преображении Ксении Олеговны. Её как будто подменили. В начале вечера соглашалась с Лайкой в том, что надо вести себя сдержанно и никуда не лезть, а потом будто с цепи сорвалась. Прямо как алкоголик, который два года не пил, а потом с одной рюмки сорвался в безудержное веселье.

В школе Жанна коротко сообщила ему, что всё подготовила, и, сунув в руки папку, отошла и больше не общалась до конца первого урока. Елена Андреевна тоже сделала вид, что ничего они вчера не обсуждали, и существенную часть занятия посвятила общению с любимым классом и словам благодарности. Ребята почти все были настроены очень тепло, теперь уже вслух говорили слова поддержки, за исключением, пожалуй, Тёмы и Рогоносова, которые сидели на задней парте с каким-то скучающим видом.

После урока Елена Андреевна махнула Мише рукой, призывая подойти к учительскому столу. Жанна стояла тут же, вся напряжённая, как тетива лука.

— Всё готово, я отпросилась у Галины Григорьевны ещё перед уроком,— сообщила Лайка.— Ксюша нас внизу будет ждать, на выходе.

— Я с вами пойду,— уверенно сказала Жанна.— Вам обязательно прикрытие понадобится, если что-то пойдёт не так.

— Нет! — твёрдо возразила Елена Андреевна.— Ты останешься в школе. Если что-то пойдёт не по плану, это тебя коснуться не должно.

— Но я…

— Нет! — повторила учительница.— И не вздумай сбежать, я проверю!

— Ладно,— вздохнула Жанна.— Миш, но ты сразу сообщение пришли о том, как прошло, интересно же.

Миша кивнул и последовал вслед за Лайкой к выходу из школы. Лёгкость, с которой отличница согласилась остаться на занятиях, показалась просто удивительной. Парень подозревал, что его дама сердца что-то задумала, но вслух решил ничего не говорить.

Они пошли втроём, провожаемые удивлённым взглядом вахтёрши. Ещё бы: со второго урока уходят две учительницы и ученик, хотя по расписанию занятия у всех троих. Чудеса, да и только!

По дороге все трое молчали. Миша сразу отдал Ксении Олеговне всё принесённое Жанной. Историчка бегло просмотрела распечатки, улыбнулась и, сунув папку под мышку, сказала:

— Замечательно вышло! Жанна — прирождённый аферист. Уверена, у нас всё получится!

Мише от такого определения из уст учительницы стало как-то не по себе, и он молча зашагал впереди, указывая дорогу. В подъезде, не дойдя один пролёт до заветной квартиры, Ксения остановилась и ещё раз проговорила задачи:

— Так, Лена! Ты начинаешь и извиняешься, дальше я вступаю, а ты только поддакивай. Миша! Ты вообще молчишь; можешь извиниться в конце, но в разговор не лезь. На тебе — компьютерная часть, если она согласится. Главное — сильно не нервничать, не сбиваться, не заикаться и не пороть чушь. Нам ничего не грозит, максимум — поорут и перестанут, ясно?

Миша и Лена синхронно кивнули, Ксения улыбнулась и стала подниматься первой. Нажала на кнопку. Когда смолкла писклявая трель китайского звонка, за дверью послышались шаркающие шаги. Недовольный голос грубо спросил:

— Ну кто ещё там припёрся? Интернет у меня давно есть, «тарелка» мне не нужна, счётчики проверять не пущу, ничего вашего покупать не буду.

— Здравствуйте, Людмила Кирилловна! Это из третьей школы, мы по поводу вашего заявления на Михаила Штифлева, ученика нашей школы,— громко и твёрдо ответила Ксения Олеговна.

— И чё? В милицию идите, я им рассказала всё, пущай вора задерживают и разбираются, коли им надо.

— Меня из полиции и направили, с целью досудебного урегулирования,— не сдавалась Ксения Олеговна.— Я хочу обсудить с вами возмещение морального и материального вреда.

— И сколько вас там? — недоверчиво поинтересовалась бабка, явно прильнув к дверному глазку.

— Я с ещё одной учительницей и Миша.

— Ща, погодь, я подумаю,— сказала хозяйка. Послышались шаги куда-то вглубь квартиры.

Весь их план повис на волоске. Миша решил, что если сейчас «потерпевшая» вызовет полицию — всё накроется медным тазом. Но, к счастью, через пять минут томительного ожидания дверь приоткрылась на цепочку, и Людмила Кирилловна заявила:

— Я вас запущу. Но смотрите: балкон открыт, и тама, на соседнем балконе, моя соседка, Тамара Иванна, с телефоном. Ежели я закричу, сразу милицию вызовет, а тут и до отделения недалеко, прям за углом. Они быстро приедут. Так-то вот!

— Мы пришли извиниться и не хотим причинить вам вреда,— смущённо улыбаясь, сказала Елена Андреевна.— Вы, может, меня помните: я — Мишина учительница. Вы мою маму знаете, Ольгу Владимировну.

— Может, и знаю, меня так точно все знают и помнют,— открывая дверь, недовольным тоном ответила Людмила Кирилловна.- А раз извиняться пришла, тогда зачем лыбишься и ржёшь как кобыла? Разувайтеся при входе, у меня ковёр чистый.

Лена тут же поджала губы и опустила глаза в пол. Людмила Кирилловна с явным любопытством разглядывала гостей, пока они разувались в прихожей, а затем с важным видом двинулась в комнату и плюхнулась в старое кресло у открытой балконной двери. Едва гости вошли в комнату, как она, не предложив им сесть, спросила прямо и бесцеремонно:

— Ну и скока вы мне хотите возместить? Пенсия двенадцать тыщ была, так я ж ещё и страху натерпелась, давление два дня сбить не могла, пришлось к терапевту идти.

— В первую очередь я хотела извиниться,— начала Елена Андреевна.— Извиниться за себя и за Мишу. Из-за моего развода с мужем возникла это история, из-за которой столько слухов и вообще скандал. Миша, как и все его одноклассники, очень за меня переживал. Из-за этого нервного состояния он так резко отреагировал на ваши справедливые замечания. Именно за это я от всей души хочу попросить у вас прощения и принести свои извинения. Это целиком моя вина, но Миша тоже хочет извиниться.

— Извините меня, пожалуйста, Людмила Кирилловна, я правда не хотел вас обидеть,— послушно произнёс ученик заученную вчера фразу.

— Ишь ты какой шустрый! — обидеть он не хотел!..— усмехнулась бабуся.— А деньги зачем спёр? Совесть-то у тебя есть?

Штифлев с трудом сдержался, чтобы ничего не сказать в ответ. Лена гневно сжала губы и снова устремила взгляд в пол, с трудом сдерживая злость. Тут согласно тщательно разработанному плану в дело вступила Ксения:

— Людмила Кирилловна, вы же прекрасно знаете, что Миша не брал вашу пенсию. Давайте мирно…

— Чего? Да ты что — думаешь, что я брешу, что ли?! Да ты кто такая вообще? — гневно заголосила вздорная бабка.— Пошла вон с квартиры моей! Да я тебя щас…

— Стойте, подождите, прочтите сначала этот документ,— спокойно сказала Ксения Олеговна, протягивая хозяйке лист, который заранее достала из папки. Людмила Кирилловна брезгливо взяла бумагу двумя пальцами, внимательно посмотрела на печать и красивый цветной логотип, затем нашарила на столе очки, водрузила на нос и погрузилась в чтение. Через несколько секунд намалёванные карандашом брови скользнули вверх, и хозяйка возмущённо спросила:

— Ну и чё эта за филькина грамота? Причём тут телепередача вообще?

— Давайте по порядку,— спокойно сказала Ксения.— Я работаю в школе учителем, в ваш город переехала из Москвы — могу даже паспорт показать, если хотите. В столице у меня остались родители и родственники, среди них — дядя, который работает редактором на Первом канале, в том числе и в передаче «Пусть говорят». Когда я узнала историю Елены Андреевны, позвонила ему и предложила взять в качестве сюжета для передачи. Он согласился и прислал официальное приглашение, которое нужно, чтобы с работы отпустили. Пригласили не только Елену, но и Мишу — как ученика и очевидца событий. А теперь из-за вашего заявления,— не будем говорить громко, но мы все знаем, что оно ошибочное,— на программе не будет важного участника. Образовавшуюся паузу нужно будет чем-то занять, и я с удовольствием расскажу в прямом эфире, по чьей милости пострадал ни в чём не повинный ребёнок, которого к тому же воспитывает мать-одиночка. И фото ваше покажем для наглядности. И копия заявления вашего у нас есть. Представляете, какой вы станете знаменитой в нашем городе! Да не только в городе — вся страна эту программу смотрит! Представляете, какой успех?

Людмила Кирилловна побледнела до оттенка потолка, и Миша испугался, не перегнули ли они палку. Не дай бог случится у бабки инфаркт — и что тогда? — ещё и убийство по неосторожности припаяют! Но, слава богу, он ошибся, и жизни в зловредной старушенции оставалось ещё лет на двадцать. Она несколько секунд что-то отрешённо бормотала, затем глубоко вздохнула и произнесла:

— Я это… бывает, в общем… Ну приступ приключился, болею… давление, значит. Склероз и тахикардия. Я же в малярном цеху-то работала, нам молоко за вредность давали; инвалидка я почти. Могло и померещиться. Могли деньги за тумбочку завалиться, а я осерчала…

— Конечно-конечно! — кивнула Ксения.— Я уверена, что не по злому умыслу. Но вы же теперь заберёте свое заявление? Раз это всё — такое случайное недоразумение. А мы вас в прямом эфире упомянем. Скажем, что вы — добрая женщина и помогали Елене Андреевне, знаете её с детства, с мамой её дружили…

— Ой, а можно,— резко оживилась старушка, и глаза её яростно блеснули, словно и не было никакого приступа,— а можно и мне на передачу поехать? Ну, чтоб самой выступить. Я всё, что надо скажу,— скажу, что Леночку вот с таких годков знаю. Всем расскажу, что муж у ей мудак редкостный, а она хорошая. Я вот всегда эту передачу смотрю, а раз уж у вас там блат такой, так а вдруг получится?

— Ну не знаю, это сложный вопрос,— вздохнула Ксения.— Подождите пять минут, я пойду на кухню, дяде позвоню. Посмотрим, что он скажет.

Учительница с важным видом удалилась, а Миша и Лена опять старательно упёрли взгляды в пол. Лена с трудом сдерживала смех, поэтому достала из сумочки платок и стала старательно сморкаться, чтобы наблюдательная бабка ничего не заподозрила. Но та была так взволнована невероятным шансом, что привстала с кресла и вытянула шею в сторону кухни в надежде услышать благоприятные вести. Ксения Олеговна вернулась через две минуты и объявила:

— Можно и вам место выкроить, но нужно через сайт заявку подать. Бюрократия! — всё официально должно быть. Я на Елену Андреевну тоже подавала, хоть она и в передаче главная героиня.

— Ой, ну подай! Подай, милая! Я заплачу, если надо, деньги-то есть, на всякий случай отложены,— торопливо залепетала Людмила Кирилловна.— Я ж понимаю: во всём порядок должен быть, как в поликлинике. Нужен талон — берите талон.

— Мы можем прямо отсюда подать, у вас же компьютер к Интернету подключён? — сочувственно спросила учитель истории, всем своим видом выказывая искреннее желание посодействовать «инвалидке» в получении минуты славы.

— Да-да, есть Интернет, конечно! Давайте сразу, чё ж откладывать-то, вдруг местов не будет! — обрадованно закивала хозяйка.— Вы присаживайтесь пока — хоть на диванчик, а то чё ж вы стоите: в ногах-то правды нет. Мишенька, родной, ну включи Интернет быстрей, пусть подаст же заявочку, пока места есть!

Миша сумев не поморщиться от обращения «родной», радостно кивнул и бросился выполнять просьбу. Он загрузил ещё вчера заботливо созданную ВКонтакте «ОФИЦИАЛЬНУЮ ГРУППУ ТЕЛЕПРОГРАММЫ „ПУСТЬ ГОВОРЯТ“» и под диктовку старушки заполнил специальную «Форму участника». После отправки сообщения прошло пять томительных минут, после чего официальный представитель программы (с улыбающимся лицом Малахова на аватарке) прислал ответное сообщение, в котором говорилось, что заявка одобрена, и официальное приглашение придёт по почте не менее чем за месяц до начала съёмок программы.

— А когда, когда программа-то? — спросила Людмила Кирилловна, переполненная счастьем от головокружительных перспектив .— Это ж в Москву ехать, готовиться же надо!

— Съёмки будут где-то в декабре-январе,— уклончиво ответила Ксения.— У них там есть, конечно, чёткий график, но возможны разные перестановки. В стране всё время что-нибудь да случается — вот и меняют темы. Ну там, например, актёр какой-нибудь известный умрёт или самолёт упадет, а то и, не дай бог, теракт. Сразу про это надо программу делать, а остальные темы — в очередь. Тут уж ни мне, ни даже дяде моему невозможно ничего заранее предусмотреть.

— Понятно-понятно,— закивала бабулька.— Дело-то серьёзное!.. Конечно, подход нужен, чтобы всё по правилам, без спешки, по очереди. Всё как положено. Порядок во всём!..

— Ладно, нам пора,— сказала молчавшая до этого Елена Андреевна.— Нас в школе ждут. Не забудьте, пожалуйста, заявление забрать, а то, понимаете…

— Сейчас… сегодня же пойду!..— поспешно закивала Людмила Кирилловна.— Я им скажу, что давление было, в глазах помутилось — вот и померещилось. А деньги затерявшиеся — нашла. А Миша хороший, он не виноват ни в чём. Парень-то головастый, прямо умница!

Она с размаху потрепала по волосам сидящего за компьютером Мишу и поспешила на кухню.

— Давайте я вам хоть варенья баночку с собой дам! У меня вишнёвое, вкусное, ни у кого такого нет,— на радостях расщедрилась бабка.

— Нет, спасибо,— улыбнулась Ксения.— Но есть ещё один важный момент, о котором я должна предупредить. Это — неразглашение. На телевидении с этим очень строго. Никто не должен знать, кто на передачу поедет и о чём именно она будет. Иначе отменят всё. Так что про заявку — никому ни звука. И про Елену Андреевну, и про Мишу. В общем, в ближайшие месяцы ни с кем эту тему не обсуждайте. А то напишет кто-нибудь в Интернет — и все планы коту под хвост. Миша к вам тоже пока заходить не сможет — ему надо перед поездкой учёбу подтянуть.

— Конечно-конечно,— поспешно закивала старушка.— Разве я не понимаю?.. Это же телевидение, дело государственное!.. Тут, конечно, надо тайну хранить строго. Но я ж говорю: в советские ещё годы в малярном цехе на секретном заводе работала, мы там вагоны для секретных танков красили. Я ж знаю, что если неразглашение — значит, рот на замок! Вообще никому ни слова, совсем. А Интернет!..— да и шут с ним, сама обойдусь как-нибудь, не впервой. Раньше без него жила, и проживу ещё.

— Вы пока займитесь своим здоровьем, и тщательно,— заботливо сказала Ксения Олеговна.— На съёмках больничный не дают. Не дай бог заболеете — отснимут без вас, кого-нибудь другого усадят на ваше место, и все дела.

— Займусь, займусь обязательно! — закивала Людмила Кирилловна, открывая дверь.— И заявление сегодня же пойду заберу. Ох, я такая радая! Спасибо, что зашли. Удачи вам и здоровья, родненькие, спасибо ещё раз!

Гости с трудом уклонились от навязчивых поцелуев и поспешно покинули начинающую телезвезду. Выходя из подъезда, Миша и Лена едва не расхохотались, но Ксения сразу их строго одёрнула:

— Тихо, не смейтесь! Она нам ещё с балкона будет махать. Идите с серьёзными лицами!

Соратники послушались и до самой школы сохраняли спокойствие. Миша ещё по дороге успел послать сообщение Жанне, рапортуя об успешном завершении операции. Дождавшись в коридоре окончания третьего урока, он едва не был сбит с ног Ивовой, первой выскочившей из кабинета. Она сразу ухватила его за рукав и потащила в дальний конец коридора:

— Вы — молодцы! Хорошо, что всё получилось,— похвалила она, убедившись, что их никто не слышит.— Расскажи в подробностях, как всё прошло!

Миша с удовольствие поведал о ходе специальной операции. Жанна весело смеялась и выглядела очень довольной. Неожиданно она взглянула на свой пискнувший телефон и сразу заметно помрачнела.

— Что-то случилось? — настороженно поинтересовался Михаил.

— Да нет, ничего,— отмахнулась Ивова.— Носорог со вчера достаёт, типа поговорить хочет, но не по телефону. и в своих сообщениях не пишет, в чём дело. Ладно, это фигня. Не парься! Влюбился, скорее всего. Сегодня после школы я его точно подальше пошлю и на этом все кончится!