Перекресток в Никодимске

Глава 38. Страх одиночества

— И что теперь? — спросила Лена.— Он приедет сюда?

— Думаю, нет. Я к нему поеду,— ответила Ксения.— Он денег пришлёт, если понадобится. Но я хотела бы сама справиться. Я так счастлива! Очень соскучилась, мне очень его не хватало.

— А потом? Ты вернёшься?

— Ещё не знаю. Наверное, нет, он тут жить не захочет.

— Так вот и бросишь работу, посреди учебного года? — встревожилась Лена.

— Ну а что тут поделаешь? До лета отпуск не дадут, а я уже не могу ждать,— мечтательно улыбнулась Ксения.— Это трудно передать, но я правда по верёвкам соскучилась. Даже по ночам иногда снились…

— Но, может быть, всё-таки подумаете? — навязчиво спросила Лена.— У нас тут квартиры очень дешёвые, можно домик купить у реки, природа красивая. Подальше от шумной Москвы, экология, все дела.

— И химкомбинат до кучи,— ехидно улыбнулась Ксения.— Я не знаю, как дальше будет. Он написал, что многое понял, что поездка была очень плодотворной, что соскучился по мне. Но я не знаю, что у него в голове, будем ли мы вместе в итоге или нет.

— То есть он не хочет на тебе жениться? — встревоженно спросила Лена.

— Мы не говорили об этом. Вообще как-то об этом не заморачивались. Он всё время в формате свободного поиска, в научной работе, в экспедициях своих. Я для него — только часть жизни, но не вся жизнь. Мы не сможем жить по привычным схемам типа дом-семья-работа; это нечто совсем другое.

— Но детей-то ты хочешь? — не унималась Лена.— Куда же без детей, тем более возраст у тебя, потом гораздо тяжелее будет.

— Ох, Ленка, ну ты и противоречивая дама,— улыбнулась Ксения.— Пять минут назад за аборты агитировала, а теперь вот рожать меня призываешь. Ещё скажи «часики тикают» и про зайку с лужайкой.

— Ну я против случайной беременности высказывалась, в школе тем более. У тебя же другая история. Вы взрослые, умные, с образованием. Тут уж самое время детей заводить. Все так делают, это нормально. Ладно ещё, когда дети карьере мешают, если ты балерина или спортсменка, но ты-то — птица свободная. Пойдёшь здесь в декрет, и все дела.

— Дело не в этом,— улыбнулась Ксения.— А в том, что это должен быть осознанный выбор обоих. Ребёнок должен прийти в прекрасный и уютный мир, созданный двумя людьми. Это прежде всего результат нашего согласия, а мы даже толком не жили вместе. Одно дело любовь и страсть, а другое — обычный совместный быт. Посуда, бельё, занятия. Даже режим сна, в конце концов. К этому нужно привыкнуть, и только потом о детях думать.

— Если так посмотреть, у нас с тобой идеальная семья,— улыбнулась Лена.— Быт налажен, Катя довольна, посуда вовремя моется и в доме порядок. У меня при житье с мужем такого не было. Ты прям готовая супер-жена!..

— Перестань,— отмахнулась Ксения.— Ты ещё ночью ко мне полезь. Мы живём просто как подружки в хорошем общежитии, но на самом деле обеим не хватает любви. И в душевном, и в совершенно физическом смысле. Я же вижу, с какой завистью ты смотришь на Жанну. У неё есть Миша, а у тебя нет никого… Заняться сексом с человеком, который тебя боготворит, любит тебя до безумия, всё для тебя сделает — вот чего тебе хочется.

— Ну что ты сразу про секс,— смутилась Лена.— Катя ещё не спит, услышать может и вообще.

— Историю в браузере надо чистить, когда чужой ноутбук берёшь,— усмехнулась Ксения.— Иначе открывается большой простор для слухов.

— Ой, можно подумать, тебе не хочется,— разозлилась Лена.— Вся такая монашка целомудренная. Сама говорила, что по своему господину соскучилась, ждёшь не дождешься, пока он тебя свяжет и как следует выебет на весу. И Жанне ты тоже завидуешь: у неё такой воздыхатель есть, который её не связать хочет, а на руках носить.

— Шибари — это совсем другое, я же тебе рассказывала! — разозлилась Ксения.— И он Мастер, а не господин. Это тебе не пошлое БДСМ, распиаренное в Пятидесяти оттенках серого. Это вообще совершенно иное, как ты не понимаешь!

— Да? — удивилась Лена.— А что же ты тогда его ждёшь, как собачка преданная. Он ведь тебя отставил в сторонку так запросто! Захотел и уехал, а ты мучайся. Если бы любил, забрал бы с собой, а так оставил, а сам смылся. Ты про это не думала?

— Всё не так, ты опять начинаешь! Я всегда знала, что он вернётся. Просто знала, и всё. Его мир не замыкается только на мне, а мой — только на нём, понятно? Это нормально, это не означает отсутствие любви. Я поэтому не завидую Жанне. У Миши это юношеский максимализм, на гормоны помноженный, для него Жанна теперь — целый мир. Но это неправильно. Не должен мир замыкаться на одном человеке. Потом страшное разочарование будет или ревность жуткая опять же. Чувство собственности, обманутые ожидания и прочее. Ты вот опять же мыслишь древними стереотипами: всё вот так — и никак иначе. Вроде такой путь единственно верный: дом, семья, детишки, стабильная работа и прочее. А реальный мир гораздо шире этого, и вариантов больше; я уже и не знаю, как рассказать, блин. Вот набралась от тебя, раньше не говорила с блинами через слово.

— То, что тысячелетиями для всех нормально было — узко стало, значит? — не удержалась Лена.— Да, я считаю нормально, когда муж любит жену, жена любит мужа, у них есть дети, дом, любимая работа. Что в этом такого неправильного а? Ты сама в такой семье родилась — и что, плохо?

— Я не говорила, что это плохо, мы сейчас спорим вообще ни о чём,— вздохнула Ксения.— Я говорила, что у каждого свой путь, свои взгляды и потребности. Тебе, например, частенько хочется выпить, а я без алкоголя обхожусь. Тебе секса не хватает, а я в нём такой уж потребности не испытываю, легко могу обойтись. У меня зато есть потребность в связывании; я даже связываю сама себя, потому что хочется — точно так же, как ты играешься с собой за монитором, потому что потребность есть. Все люди разные, у всех разные мысли — вот что нормально, глупо всех в общие рамки загонять.

— Ой, ладно!.. Всё, короче,— отмахнулась Лена.— Давай ужинать уже, разговор и вправду пошёл ни о чём. Езжай куда хочешь, дело твоё.

— Ну не злись,— улыбнулась Ксения,— Я тебя понимаю: одной тут скучно. Да и Никодимск — местечко мрачноватое. Мне тут совсем не нравится, но я не жалею, что приехала. Всё в мире не случайно, и мне нужно было тут побывать, хотя бы чтобы тебя спасти.

Чувство злобы и раздражения разом схлынуло. Лена покраснела и замолчала, ей стало стыдно за свои слова. Ксения была права, она очень много сделала для неё, возможно, даже спасла жизнь, а она так плохо о ней говорила.

Уже позже, лёжа вечером в постели, она думала о своём будущем. Было очень страшно жить одной, только лишь вместе с Катей. Вот уедет Ксения, и дальше что? Миша и Жанна окончат школу и тоже покинут Никодимск, а ей самой дальше как? Служба знакомств не оправдывала надежд, в основном писали потасканного вида мужики — иногда совершенно отвратительные, и у всех единственным мотивом был секс. Она дошла до того, что сама писала интересным мужчинам, но толком ничего не выходило. Почитав форумы, она догадалась, что важным моментом стал пункт анкеты «Дети: Есть, живём вместе». Обидное определение «разведёнка с прицепом» жгло, словно клеймо на лбу. Лена понимала, что самое простое — это пытаться знакомиться, скрывая наличие дочери. Но делать этого очень не хотелось, потому что правда рано или поздно вылезет на поверхность, и от этого уже никуда не деться. Она не теряла надежды, теперь всерьёз задумавшись о переезде из Никодимска.

«Переберусь в Москву, сниму квартиру, обустроюсь как-нибудь. Там работы навалом, мне полегче будет,— думала она, ворочаясь в кровати.— Сперва одна поеду, потом Катю заберу, всё само собой постепенно образуется. И парня себе найду, там-то выбор побольше. Наверняка найдётся кто-то, кто не называет ребёнка мерзким личинусом, как те козлы в Интернете». Эти мысли действовали успокаивающе и позволили не думать о грядущем одиночестве. Она ещё молода, жизнь не кончена, всё образуется, надо только немного подождать… Надо потерпеть — и всё будет хорошо.

На следующий день они с Ксенией уже мило болтали за завтраком, не вспоминая о вечерней ссоре. Лена в шутливом тоне напомнила о необходимости «присмотреть за Жанной», и Ксения с готовностью согласилась:

— Я поговорю обязательно. Сначала на уроке спрошу по теме, чтобы лишнего внимания не привлечь, когда скажу задержаться после звонка. А потом на переменке наедине пообщаюсь.

— Это правильно,— кивнула Лена.— Хоть мы от слухов уже и отбились, но всё-таки Гидра вон когда меня с Мишей застала, напряглась, как электричество. Всё равно ползут разговорчики, что они у нас в любимчиках.

— Правду тяжело утаить,— улыбнулась Ксения.— Ничего, я аккуратно.

Темой урока Ксения Олеговна сделала итоги XX съезда КПСС, ставшего переломным моментом в истории страны. Она решила провести занятие в формате дискуссии, как уже было несколько раз до этого. К сожалению, класс в полной мере не смог оценить такой формат, но всё-таки некоторый прогресс наметился. В дискуссии по-прежнему не участвовал весь класс, но несколько человек высказывалось достаточно активно и даже начинали отстаивать точки зрения, которых не было в учебнике. Прошлая дискуссия была на тему ленд-лиза и его роли в победе СССР над фашистской Германией. Жанна и Миша в этой беседе отстаивали тезис о том, что ленд-лиз был очень важен, во многом помог победить в войне. Точку зрения о незначительности роли зарубежных поставок высказали Костя, Семён и совершенно внезапно Саша Рогоносов. Тема оказалась очень близка мужской части одиннадцатиклассников и во многом свелась к обсуждению характеристик танков и самолётов, представленных в компьютерных играх. Но тем не менее урок прошёл активно и интересно. Ксения Олеговна даже затруднилась бы назвать, кто победил в дискуссии. Жанна выступала очень эмоционально и буквально сыпала заученными цифрами, однако и оппоненты не сдавались, хоть и подглядывали данные статистики в своих записях. Однако уже то, что они целенаправленно готовились, показалось учительнице большой победой.

В этот раз главный вопрос урока звучал достаточно провокационно: «Прав ли был Хрущёв, развенчивая культ личности Сталина, и была ли польза от хрущевской „оттепели“?».

Первым вызвался отвечать Борис, чем немало удивил учительницу:

— Я считаю, что Хрущёв сводил со Сталиным личные счёты,— бодро начал ученик, поднявшись с места.— Иосиф Виссарионович победил в войне и держал правительство железной рукой, не давая распуститься и разводить разные махинации. Хрущёв как раз хотел проводить такие махинации, но боялся это делать при жизни Сталина. А вот когда вождь умер, он выждал три года и устроил подлянку.

— Спасибо, интересная версия,— серьёзно сказала Ксения Олеговна.— Какие ещё будут мнения о докладе на двадцатом съезде?

Класс подготовился слабо. Возникало впечатление, что на уроке собрался кружок юных сталинистов. Кроме Бориса выступили Семён и Носорог, оба тоже в поддержку «отца народов». По всему выходило, что если бы из тюрем не выпустили политзаключённых, не вернули депортированные народы к местам проживания — и вообще: если бы продолжили следовать курсом великого Сталина, то и СССР бы не развалился, и бардака бы не было в стране. А может, чем чёрт не шутит, провели бы мировую революцию и наконец достроили коммунизм.

Подобный ход дискуссии всерьёз раздражал Ксению Олеговну. Она уловила, что многие тезисы юных сталинистов родом из роликов с Ютуба, однако ей не нравилось отсутствие в классе противоположных взглядов. Большинству учеников было по фигу на дискуссию, они лениво ждали конца урока или втихаря готовились к уроку алгебры.

— Жанна, а ты не хочешь высказаться по этой теме? — раздражённо спросила Ксения Олеговна, устав ждать, когда отличница сама поднимет руку.

Девочка нехотя поднялась со своего места и недовольно посмотрела на учительницу. Она выглядела очень усталой, будто невыспавшейся. Ивова обвела недовольным взглядом класс и произнесла:

— Я считаю, что Хрущёв правильно сделал, что освободил несправедливо осуждённых. Но мне кажется, что он сделал это не столько из чувства справедливости, сколько желая оправдаться и защититься от возможных преследований за преступления, в которых сам был замешан. И заодно упрочил свои позиции в партии, свалив всю вину на Сталина. Ведь в каждой расстрельной «тройке» был один представитель местной парторганизации, то есть все оказались повязаны кровью, как в банде — все подписывали приговоры. А так на Сталина всё свалили — и норм.

— Так что, Сталин, получается, не виноват? — поинтересовалась Ксения Олеговна.

— Виноват,— уверенно ответила Жанна оживляясь,— виноват в том, что испортил идею революции. Ведь после его вмешательства всё вернулось к тому, с чем боролись. Государь-император, крепостное право и опричники. Иван Грозный во всей красе. Не случайно же про него фильм сняли, так? Я считаю, что там все виноваты, и система, построенная на тоталитарной несвободе, хорошей быть не может просто по определению.

— Это по какому определению, поясни,— поинтересовалась учительница.

— Система, построенная на страхе, на отсутствии инициативы и конкуренции! — воскликнула Жанна, всё больше распаляясь.— Как в животном мире: когда нет конкуренции, вид не развивается, а когда условия меняются — попросту вымирает.

— Что-то у тебя всё смешалось, — вздохнула Ксения Олеговна.— Двадцатый съезд… животный мир…— можешь более внятно сформулировать?

— Я потому про животный мир вспомнила, что ситуация очень похожа. Корней Чуковский очень точно описал в своей сказке Тараканище. Помните, там все звери страшно боялись букашку-таракашку, а когда его воробей съел, то плясать и веселиться начали. Вот это точно двадцатый съезд — точнее не опишешь. Чуковский — просто гений!

— Всё бы хорошо, но только Тараканище была написана в 1921 году и опубликована задолго до прихода Сталина к власти, — улыбнулась Ксения Олеговна.— Мне в целом понятны твои мысли, но что-то они уж очень путанно сформулированы. То одно, то другое…

Звонок прервал фразу учительницы, и она после короткой паузы сказала, обращаясь к ученикам:

— Ребята, на следующем занятии рассмотрим эпоху Хрущёва в целом. Особое внимание уделите Карибскому кризису и событиям в Новочеркасске. Жанна, останься, пожалуйста, я хочу с тобой договорить по теме.

Отличница кивнула и, усевшись на своё место, стала складывать вещи в рюкзак. Миша, сидящий рядом, тоже не спешил уходить, видимо, собираясь дождаться подругу.

— Штифлев! Подожди, пожалуйста, в коридоре,— строгим голосом велела Ксения Олеговна.

Парень встревоженно взглянул на учительницу и нехотя поднялся с места. Отличница оглянулась на него и, улыбнувшись, махнула рукой — мол, иди, я догоню, а затем немигающим взглядом уставилась на учительницу.

— Жанна, с тобой всё в порядке? — спросила та, как только за Мишей захлопнулась дверь.

— Да, всё нормально, а что? — отведя глаза, переспросила ученица.

— Ты выглядишь усталой и нервной, тебя что-то беспокоит?

— Просто не выспалась, может, простыла слегка,— беспечно ответила Жанна, глядя в окно на бледно-серый пейзаж.— Вы об этом хотели поговорить? Или что-то про Сталина?

— Нет, по правде говоря, меня Лена попросила,— призналась Ксения Олеговна.— Вчера Миша с ней говорил о тебе, он очень встревожен был, беспокоится… Лена просила с тобой осторожно побеседовать, но я думаю, что лучше напрямую, откровенно, а не вокруг да около. Вот я и спрашиваю: с тобой всё хорошо? Ты не беременна?

— Ну Мишаня, блин, ну молодец!.. Хорошо ещё, у памятника Ленину в мегафон не орал, о чём мы с ним говорили,— зло ухмыльнулась Жанна.— И в группе ВКонтакте Подслушано в Никодимске не расписал во всех красках!.. Что ещё докладывал? Все подробности?

— Он правда за тебя беспокоится и боится потерять,— спокойно ответила Ксения.— И мы с Леной тоже. Сегодня на уроке ты меня прямо напугала, когда что-то про Тараканище не по теме вдруг стала рассказывать. С тобой явно что-то не то, вот я и хочу узнать, вот я и спрашиваю. Не держи в себе, мы правда очень беспокоимся и хотим помочь, и Миша больше всех…

— Проблема не у меня лично, и вы с ней вряд ли поможете,— твёрдо ответила Жанна.— С Мишей я поговорю, что бы он и не переживал, и болтал поменьше. Если бы я хотела проблему со всеми обсуждать, я бы и рассказала, а так я и ему не сообщила, потому что не его это дело.

— Да пойми же, раз тебя касается — то и его автоматом! — воскликнула учительница.— Если будешь что-то от него скрывать — хорошим не кончится, будет хуже обоим. И нам с Леной можешь рассказать, мы же не чужие. Что случилось?

— Это не важно,— отмахнулась Жанна.— Много всего, долго перечислять. Оглянитесь вокруг, не видите разве?

— Ты о чём сейчас, я не пойму?..— вздохнула учительница.— Можешь сказать конкретно?

— Не стоит…— Жанна махнула рукой.— Вы с этим ничего не поделаете… Если внятных вопросов нет, я пойду, а то на алгебру опоздаю.

— Я хочу, что бы ты знала: мы всегда готовы помочь,— твёрдо сказала Ксения Олеговна.— Звони, приходи в любое время. Мы на самом деле искренне за тебя переживаем.

— Я поняла, большое спасибо! — кивнула Ивова, поднимаясь с места.— Если мне понадобится помощь, непременно сообщу.

Она вышла в коридор и молча прошла мимо Штифлева, совершенно не обращая внимания на парня. Тот поспешил следом, и в кабинет математики они попали одновременно со звонком.

На протяжении всего урока Жанна подчёркнуто хранила молчание, и парень уже несколько раз про себя пожалел о вчерашнем разговоре с Лайкой. Похоже, Лена поговорила с Ксенией, а та, в свою очередь,— с Жанной, и в итоге всё стало ещё хуже. Не зная, что делать дальше, парень написал на последнем листе тетради и пододвинул импровизированную записку так, чтобы отличница прочла: «Прости за то, что беседовал с Лайкой, давай поговорим на перемене?».

Жанна презрительно фыркнула, но затем нехотя кивнула. Миша еле дождался перемены, схватил подругу за руку и потащил в закуток возле спортзала — тихое местечко, в котором можно было спокойно пообщаться.

— Ты совсем обалдел, что ли? — с места в карьер накинулась на него Жанна.— Ты все подробности с Лайкой обсуждаешь, что ли? Какая у меня пизда мокрая и что я кричу в постели?

— Я с ней о сексе не говорил,— смущённо воскликнул Миша.— Я просто совета спросил после твоих расспросов о будущем. Ну ты сама подумай: сначала такое спрашиваешь, а потом вообще говорить не хочешь. А мне что тогда делать? У кого спросить? — не у мамы же?

— Что делать? Дрочи вприсядку, твой хуй — центр мира же, всё вокруг крутится, других проблем нет! — возмутилась отличница.— Точно как я говорила: только секс на уме.— Она взмахнула рукой, словно собираясь отвесить Мише пощёчину, но тот ловко перехватил запястье подруги и заговорил с неожиданной твёрдостью:

— Я серьёзно беспокоюсь за тебя, поэтому и спрашиваю, что с тобой случилось. Если это тебя касается — значит, и меня тоже, я же тебя люблю. Скажи, я сделаю всё, что смогу.

— Отпусти!.. Супермен нашёлся…— возмутилась Жанна, резко отдёргивая руку.— У отца проблемы на работе. Может, и с деньгами проблемы будут. Сейчас хорошо на шее у родителей сидеть, но вдруг завтра придётся самой себя обеспечивать. Вот и спрашивала тебя, дурня, как ты к самостоятельной жизни готов. Думать уже сейчас нужно. А ты развёл такую панику, что я прям не знаю вообще.

— А про убийство зачем спрашивала?

— Не бери в голову,— усмехнулась Жанна.— Просто тест такой. Самка должна убедиться в способности самца защитить её и потомство. А я тебе, чем не самка? Вот и спросила тебя как осеменителя: готов сражаться или нет?