Перекресток в Никодимске

Глава 44. Как правильно?

— Расскажи по порядку, что утром произошло,— попросила Елена Андреевна.

— Да вы же видели почти всё! — воскликнул Миша.— Жанна раздавала листовки, в основном родителям первоклашек, говоря каждому, что это очень важно. Одну схватила эта вахтёрша… блин, не помню, как её зовут, прочитала и подняла крик. Я сначала не понял, но когда эта бабка шваброй стукнула, я её сзади ухватил и не дал дальше бить, пока Жанна бумажки собирала. А потом ты прибежала, и закрутилось всё. Я даже не думал, что так получится.

— Так вы между собой не договаривались, ты про листовки заранее не знал, верно?

— Да не знал, конечно! — воскликнул Миша.— Я же говорил: я был против этой фигни, об этом Жанне прямо и сказал, мы по этой причине и поссорились. Я с ней почти неделю толком не разговаривал.

— Так, а зачем полез? — спросила Лена.

— Сам не знаю… получилось так, автоматически как-то…

— Ладно, извини,— вздохнула Лена.— Иди домой, пока матери ничего не говори, я постараюсь всё утрясти. Если что-то не так — звони, я вечером всё время на связи. Если что, даже в гости можешь зайти. Главное — глупостей не делай.

— В смысле каких глупостей?

— Лучше к Жанне не ходи. А вообще — дома посиди, так спокойнее,— нервно сказала Лена.— Извини, что меня несёт, не бери в голову, иди домой, всё будет хорошо.

Миша испуганно кивнул и поспешил покинуть школу. На это утро у него случилось слишком много событий. Вся неделя была очень тяжёлой, его неудержимо влекло к Жанне. С какой-то роковой обреченностью он каждые несколько минут оборачивался и искал её в классе глазами, не мог заставить себя не думать о ней. Пытаясь дома мыслить рационально, Миша решил, что всему виной какое-то гормональное перевозбуждение, желание секса, к которому он быстро привык, а теперь внезапно лишился. Парень попытался сбросить напряжение за просмотром порносайтов, однако и это не принесло облегчения.

Ивова теперь снилась по ночам, но почему-то не в любовной истоме, а в каких-то совершенно жутких кошмарах. В последнем из них, самом ярком и пугающем, Жанна, пришпиленная к стене куском ржавой арматуры, висела в тёмной комнате. Железка торчала из её живота, по ней стекала и капала кровь. Миша осторожно обнял девушку и попытался снять с ужасной «булавки для бабочек», одноклассница испуганно обняла его, истошно закричала от боли, и Миша проснулся.

Он проклинал себя за то, что повёлся на россказни заумных ютуберов. Революционный настрой девушки ни в чём, кроме репостов, не проявлялся. Миша подумал, что, может, до лета она и сама бы перегорела, а теперь вот поедет в Москву ещё и ему назло. Во всяком случае, забыть отличницу никак не получалось. «Как забудешь её, такую милую, умную и красивую, когда видишь её каждый день?» — думал про себя Миша. Теперь ему не хватало даже её злобных подколок, казалось — в них было что-то приятное и необычное, без них школьные дни тянулись серыми и безликими.

Когда сегодня утром их захлестнули события, Миша испытал противоречивые чувства. Придя домой и успокоившись, парень понял, что страх в его мыслях постепенно вытесняется радостью. По большому счёту, ничего смертельного не произошло, Елена Андреевна сказала, что всё образуется. Зато появился повод позвонить Жанне,— повод с ней помириться и снова начать встречаться. Может, после разговора с родителями она образумится, станет легче её убедить отказаться от глупых затей.

Поразмыслив, парень решил позвонить ей завтра. Утро вечера мудренее, да и вообще в субботу будет повод сходить куда-то вместо школы, если девушка согласится встретиться.

Остаток дня Миша посвятил размышлениям о том, как лучше выстроить разговор с подругой. Хорошенько проанализировав ситуацию, он пришёл к выводу, что бунтарское настроение всегда было частью характера Жанны, раньше это ему в ней даже нравилось. Глупо было ждать от неё покорной спокойной жизни, нужно просто найти компромисс, уговорить отказаться от безудержной борьбы за призрачную справедливость.

«Нам нужно какое-то общее дело,— говорил себе Миша — То, что нас объединит помимо школы. Вот сейчас кончится учёба — и что тогда?.. Одним сексом сыт не будешь, а детей ещё рано заводить…». Он мучительно пытался найти, что же такое ему нравилось в этой девушке, что, кроме тела, влекло к ней, и никак не мог этого понять. Чтобы как-то прочувствовать настроение, слушал и переслушивал альбом Oxxxymiron'a «Горгород», любимую музыку Жанны, но никак не мог найти правильный ответ. Матери он так ничего и не сказал. В субботу сделал вид, что ушёл в школу и, послонявшись часок по городу, аккуратно свернул домой.

Поколебавшись некоторое время, потом всё же собрался с духом и набрал заветный номер:

— Тебе чего? — сухо спросила в трубку Жанна, даже не удосужившись поздороваться.

— Хотел узнать, как ты? Сотрясения нет?

— Нечего сотрясать, синяк только будет,— невозмутимо отозвалась Жанна.— Это всё?

— Ну нет, я как бы встретиться хотел, поговорить,— неуверенно сказал Миша.

— О чём?

— О том, что случилась, ну и о наших отношениях вообще…

— А у нас есть отношения? — ехидно перебила его Ивова.

— Между нами возникло непонимание, я хочу его преодолеть,— уверенно произнёс Миша заранее подготовленную фразу.

— Очень верно подмечено, ты даже не пытался меня понять,— хмыкнула девушка в трубку.— Не вижу смысла в дальнейших разговорах.

— Я уверен, мы сможем найти решение,— продолжал Миша, заглядывая в шпаргалку.— Я хочу быть с тобой.

— Зато я не хочу,— отозвалась отличница.— Спасибо, что помог с Пулемётчицей, но ты так ничего и не понял. Если бы понял — уже бы сказал. Пока…

— Подожди, подожди, я понял! — испуганно воскликнул Миша.

— И что же ты понял?

— Твое увлечение Навальным — это просто…

— Ничего ты не понял! Давай, пока! — рявкнула одноклассница и повесила трубку.

Мишу накрыло волной отчаяния. Мир вокруг треснул и теперь разваливался по частям. Что такое имела в виду Жанна? Что он не понял и что должен был понять? Ответов так и не предвиделось, но разговор дал какую-то надежду. Жанна что-то ждала от него, надеялась, что он что-то поймёт. Может, стоило извиниться за своё поведение?.. Признать свою неправоту или как-то иначе сказать?

Очень хотелось с кем-то обсудить ситуацию или просто выговориться, но подходящих людей у него не было. Попытка найти ответы в Сети успехом не увенчалась. Миша часа три листал различные психологические форумы в надежде найти какой-то внятный ответ, но ничего хорошего не попадалось. Самым логичным решением было забить на Жанну и не делать ничего. «Время лечит, влюблённость сама отболит, потом будет всё хорошо» — так звучал идеальный рецепт для лечения боли от первой любви.

Спасение пришло неожиданно. Около пяти часов вечера телефон запищал, Миша бросился на него, как тигр на добычу, надеясь, что там будет сообщение от Жанны, однако отправителем значилась Елена Андреевна: «Привет, как дела, у тебя все хорошо?».

Миша помедлил пару минут, а затем набрал номер и позвонил классной руководительнице. Сбиваясь и заговариваясь, он за три минуты вывалил на неё все, что скопилось в нем за эти два дня, спросив в конце совета, что ему делать.

— Даже не знаю,— смущённо сказала Лена.— Правда, это очень неожиданно. Я даже не уверена, что правильно поняла. Но я рада, что ты мне всё рассказал. Очень важно не держать в себе, это плохо заканчивается.

— Извините, Елена Андреевна, я не должен был этого говорить,— очень смутился Миша.— Мне просто и на самом деле некому рассказать, я правда не знаю, что делать.

— Ты сейчас сильно занят? — неожиданно спросила собеседница.

— Да нет, я дома один сижу.

— Приходи ко мне, спокойно обсудим и что-нибудь придумаем,— предложила учительница.

— Но мне как-то неудобно.

— Ну что за глупости, ты у меня был уже тысячу раз. Я тебе правда хочу помочь.

— Хорошо, я скоро буду,— смущённо ответил Михаил.

Он быстро собрался и отправился в гости к учительнице. Перед тем как уйти, отправил матери сообщение, что ушёл на дополнительные занятия. Настроение было странным: с одной стороны, очень хотелось выговориться, с другой — какое-то смущение и страх не покидали парня. Возможно, ещё в прошлый раз, когда он провожал Елену Андреевну, та хотела пригласить его в гости. Однако всё-таки не решилась и пригласила только после новых событий. Это казалось Мише по-своему странным.

Учительница встретила его с веником в руках. Одетая в линялый спортивный костюм, она торопливо убиралась перед приходом ученика и ещё не успела домести мусор в коридоре. Судя по спутанным волосам, она совсем не ожидала, что гость явится так быстро, и теперь испытывала какое-то совсем детское смущение:

— Ой, Миша, заходи! Прости, тут у меня грязно, обуй тапочки, проходи на кухню, я сейчас быстренько! — скороговоркой выпалила она.

Парень кивнул и послушно прошаркал на кухню. Там было не убрано, на столе стоял противень с курицей, которую Елена Андреевна видимо, собиралась поставить в духовку, но внезапный приход гостя помешал закончить начатое. Теперь кот Сёма коварно мостился опрокинуть курицу на пол и закусить самым вкусным по-быстренькому, так что Миша появился как нельзя кстати.

— А вы кого-то ещё в гости ждёте? — спросил Миша, обернувшись в прихожую.— Вон целую курицу готовить собрались.

— Да нет, это я себе,— смущённо ответила учительница.— Просто утром толком не позавтракала, а на обед была только булочка с чаем. К вечеру стала голодная как волк. Шла к магазину и тут вот из ларька курами-гриль так пахнýло, думала,— в обморок упаду, так захотелось. Но в ларьке дороже получается, да и не известно, сколько лет тем курицам, вот я и не решилась. Взяла в магазине, думаю: сейчас запеку — и поем, и на завтра ещё останется. Эгоистично, конечно, но иногда вот прям хочется наесться чем-нибудь таким праздничным, как запечённая курица, чтобы вот сейчас и сразу — не ждать день рождения или Новый год. Блин… я, наверное, слишком много говорю?

— Да нет, ничего, я сам время от времени что-то такое устраиваю, покупаю что-нибудь дорогое и вкусное и просто съедаю сам, не делюсь ни с кем. Недавно так вот баночку красной икры уговорил. Просто вот захотелось, и всё. Это нормально,— отозвался Миша.— Хотите, я пока подмету, а вы доготовите?

— Не-не, я уже закончила почти,— отмахнулась Лена.— Ща, две минутки, и поставлю.

Она торопливо натёрла курицу специями накрыла фольгой и сунула в духовку. Потом поставила чайник и, подхватив веник, снова вышла из комнаты. Миша присел на табурет и, оглядев кухню, обратил внимание на стоящий у плиты пакет с картошкой.

— Может, вам помочь картошку почистить? — спросил он.— Чтобы не одну только курицу есть — гарнир, так сказать, сделать.

— Да не надо. Кто вообще сказал, что нельзя просто так курицу есть? — откликнулась Лена.— Это я заранее картошку купила, завтра Катя возвращается, я и сделаю пюрешку, а в морозилке котлетки есть, она их любит.

Миша кивнул и молча стал ждать, когда учительница освободится. На кухне было спокойно и уютно, но она навевала воспоминания о Жанне, о весёлых вечерах с настольными играми, когда всё было спокойно и хорошо. Лена вернулась как раз к закипевшему чайнику, заварила в кружках «Кенийский рассвет», уселась напротив и затараторила:

— Я тебе два пакетика кинула: помню — ты покрепче любишь, я всё равно чай теперь редко пью, чаще кофе. Если не спешишь, давай курицу дождёмся, всё равно её одна не съем. Будешь?

— Да ну… как-то неудобно,— смущённо ответил Миша.

— Ой, ну что ты начинаешь,— улыбнулась учительница.— Как Жанны рядом нет, так снова начал ко мне на «вы». Ты сейчас в гости к другу пришёл, а не к учительнице. Можешь просто спокойно обо всём рассказать. Я же вижу, что тебе очень надо.

— Ну да, наверное.

— Я по себе знаю, когда долго только по делу говоришь, ну в смысле по работе только, внутри как будто давление повышается. Прямо вот распирает кому-нибудь рассказать, пусть даже про мелочи глупые, но всё-таки,— не унималась Елена Андреевна.— Правда легче становится, не стесняйся!

— Да, у меня тоже такое бывает,— кивнул Миша.— Раньше я маме всё рассказывал. Встречал после работы и, пока мы до дому шли, всё вываливал,— всё, что за день накопилось, случилось и вообще. Но вот после того как с Ивовой стал встречаться, перестал. Просто ей Жанна не нравится, не поладили они совсем. Я старался, чтобы они вообще не пересекались, ну так, в общем, на всякий случай.

— Ну да, это правильно, они, конечно, очень разные,— кивнула Лена.— Так что у тебя с Жанной произошло? — давай спокойно и по порядку.

И Миша всё рассказал, начиная ещё с прошлого года, с момента, как они начали встречаться, чуть ли не по дням, ничего не скрывая и не утаивая. Даже когда история дошла до первого секса, парень, сам того не заметив, стал рассказывать и о нём, тоже не опуская подробности. Это было чем-то похоже на исповедь, Миша излагал все свои страхи и сомнения, переживания и мысли. Лена слушала очень внимательно, практически не перебивая, только иногда задавая вопросы. Самой длинной частью рассказа стала история про последний разговор, Ютуб и политические увлечения. Лена была очень удивлена и даже попросила показать, что за ролики он умудрился посмотреть, но парень названий толком не помнил, а закладки остались на домашнем компе.

— Ну ладно, суть я поняла,— кивнула Лена.— Даже не знаю, что сказать, непросто это у вас всё, ну совсем не просто…

— Я не могу её просто так взять и забыть,— вздохнул Миша.— Пытался, но ничего не выходит, слишком сложно это всё. Я понимаю, что херни наговорил… блин, не знаю, как правильно… ой, извините!..

— Забей! — улыбнулась Елена.— Херня — она и есть херня, называй вещи своими именами. Мне кажется, Жанна — чересчур избалованная девочка. Привыкла получать всё самое лучшее и незамедлительно встаёт на дыбы, чуть что не так. Когда у тебя всё есть, ты не понимаешь своего счастья. Вот мы с тобой оба выросли в неполных семьях. Толком отца ни у тебя, ни у меня не было. Мы знаем, что это такое всё время быть самому, пока мама на работе и что значит море видеть только по телевизору. А Жанна не такая, у неё дом — всегда полная чаша, в отпуск с папой и мамой — на море, а то и вообще за границу. Вы хоть и в одном классе учитесь, но как бы с разных планет, отсюда и непонимание. Она же не работала никогда, денег не зарабатывала, впроголодь, на макарошках, не сидела, поэтому не понимает тебя. Для неё какая-то далёкая свобода и борьба с коррупцией в Интернете важнее, чем твои проблемы здесь и сейчас.

— Ну да, я понимаю,— с грустью кивнул Миша.— Но просто я надеялся, что постепенно что-нибудь изменится. Станем жить вместе, я стану больше зарабатывать, постепенно поднимусь на её уровень. Ну чтобы она не чувствовала разницы. Она же ведь тоже не ленивая, не собирается всю жизнь на диване лежать, работать хочет, добиваться чего-то, карьеры там… и так далее.

- Мне кажется, её уже не переделать, - задумчиво сказала Елена Андреевна. – Она такой и останется, всегда будет бороться за справедливость и рваться за какими-то призрачными идеалами. Может быть это прозвучит жестоко и обидно, но возможно стоит попытаться просто её забыть? Сейчас школа закончится, вы разъедетесь и все закончится само собой. А ты найдешь себе другую и будешь с ней счастлив в спокойной семейной жизни.

- Везде такой совет дают, - нахмурился Миша. – Первая влюбленность проходит, время лечит и так далее. Но сейчас этот момент сложно как-то пережить. Да она вообще, блин, мне снится по ночам.

— А детей она хочет? — неожиданно поинтересовалась Лена.

— Вроде бы да,— неуверенно кивнул Миша.— Мы с ней говорили об этом, но больше я планы строил, а она слушала и соглашалась; ну то есть не спорила во всяком случае. Я троих детей хочу: двух мальчиков и девочку. Девочку вот прикольно бы Леной назвать, как раз-таки в честь тебя.

— Спасибо,— улыбнулась Лайка.— Это большая честь. Но хорошо, что вы с этим не торопились. С детьми поспешить — это большая ошибка.

— Да, я понимаю, это огромная ответственность,— кивнул Миша.— Я собираюсь детям уделять очень много времени. Мне вот внимания недоставало, я сам рос, это обидно очень, но я не хочу, чтобы с моими детьми так же получилось.

— Я тоже о таком думала,— вздохнула Лена.— Мечтала о семье, о детях, как буду заботиться и воспитывать, а оно, видишь, как получилось… Самообман, иллюзии и пустые обещания. Серёжа обещал любить и заботиться. Крутой был, всегда говорил, что никому меня в обиду не даст. У нас давно потихоньку не ладилось, наверное, с беременности ещё началось… или даже после родов, не знаю; в общем, ну как-то совсем не так было, как я представляла. Когда всё портиться начало, надеялась, что смогу потихоньку всё исправить, повлиять на него, изменить. Лаской, заботой, постепенно. И чего я только ни делала, на всё шла! А теперь убедилась, что люди не меняются. Хоть ты костьми перед ним ложись, он таким и останется.

В голосе учительницы слышалось столько застарелой тоски и боли, что казалось — она вот-вот заплачет. Хотелось как-то успокоить её и утешить, но Миша не мог найти подходящих слов. Рука потянулась погладить молодую женщину по голове, хотелось убеждать, что всё будет хорошо, но парень удержался и сказал вместо этого:

— У тебя замечательная дочка. То, что она появилась, уже означает, что всё не зря. Даже из самой плохой ситуации остаётся что-то хорошее. Вот Катя — тому пример.

— Да, вроде бы так всё,— потерев глаза, сказала Лена.— Только вот я мать плохая. Не уделяю внимания ей, не занимаюсь, на маму спихиваю в самый… в любой момент. Я учительница русского и литературы, а у меня дочка в пять лет толком буквы не знает. Позор!..

— Ну нет! Это неправда,— горячо возразил Миша.— Просто ты на работе очень устаёшь. Очень много времени и сил тратишь, чтобы денег на жизнь заработать. В этом вся проблема, ты же тоже не железная. Когда устала и сил нет, как ещё и дома преподавать? Это в садике должны делать, за это там деньги платят.

— Всё равно плохая,— не унималась Лена.— Она мне просто Серёжу напоминает — интонациями, поведением, чертами лица. Уши у неё — папины, вообще от этого всё растет. Смотрю на неё и понимаю, что вся моя жизнь — одна большая ошибка.

— Но любую ошибку можно исправить,— возразил Миша.— Если усилия приложить и желание — пока жив, ещё все поправимо.

— Нет,— покачала головой Лена,— разбитый стакан назад не склеить, и воду с пола в него не соберёшь. Это детское такое заблуждение, что можно всё исправить и всё починить. Если игрушка сломалась — ничего страшного, всё равно родители новую купят. В жизни это так не работает.

— Хотите сказать, мне не стоит пытаться мириться с Жанной? — неожиданно перешел на «вы» Миша.— Что уже всё напрасно?

— Я не знаю,— честно призналась Лена.— Никто не знает, как правильно. Вся жизнь — большая куча ошибок; разных — больших и маленьких. Я вот теперь думаю: может, надо жить и не заморачиваться. Просто существовать одним днём, двигаясь вперёд и не опасаясь ошибок. Ошибки всё равно будут, правильного пути всё равно не знаешь, так хоть совесть и страх мучить перестанут.

— Я не знаю, как-то странно звучит,— смущённо сказал Михаил.— Это всё может плохо кончиться, если о будущем не задумываться.

— Никто не знает, никто!..— вздохнула Лена, пряча лицо в ладонях.— Знаешь, я когда в институте училась, у нас курсе на третьем совсем плохо с деньгами стало, в зиму какой-то такой момент. Ну вообще просто швах, втроём даже на «Доширак» не могли насобирать. А до новой стипендии — пара недель… И вот у нас в соседней комнате девочка жила, с нами училась, красивая такая. В общем, она с мужчинами встречалась за деньги. Не прям проститутка, но такая… не знаю, как называется, не просто «дама по вызову», а «эскорт-услуги», что ли… В общем, в Интернете знакомилась, потом пропадала на день-два и возвращалась с деньгами. Её у нас презирали все, сторонились даже, шептались за спиной. А ей по фигу было, жила просто и весело, не обращала на это внимание. Так вот она тогда, под зимнюю сессию, когда мы дружно грызли одну булку на всех, притащила в комнату продукты — огромный сумарь. Колбаса, сыр, конфеты, бананы — чего только не было, целый пир! Говорила: «Кушайте, девочки, мне не жалко, деньги есть ещё». И мы все ели и благодарили и как-то не заморачивались, какой ценой это все она заработала…

— Не, ну это жесть уже! — воскликнул Миша.— Такие крайности — явный перебор, я не понимаю, зачем ты такое рассказываешь.

— Я и сама не знаю,— вздохнула Лена.— Накатило чего-то, просто никто не знает, как правильно. Я и с Ксенией об этом говорила, она чем-то похожа на ту девушку; не тем, что проститутка, а в смысле «шла своим путём и не оглядывалась». Я так тоже хочу, но не знаю точно, какой путь — мой. Вот пошла по стандартной дорожке: дом, семья школа. Муж, дочка — всё как полагается, а вот куда это все меня привело!.. И куда теперь сворачивать, никто не знает…

Миша почувствовал странное ощущение, будто это не он пришёл выговориться, а хозяйка очень долго искала, кому бы излить всё наболевшее. В смущении он поднялся со стула, не зная, что делать, присел возле духовки и заглянул внутрь.

— Курица готова уже, давай кушать, что ли,— смущённо сказал он.

— Ой, да! Что-то я заболталась, про неё забыла совсем, слава богу, что не сгорела,— всплеснула руками Лена и потянулась за прихватками.

Она поставила противень на стол, достала нож, пару тарелок и вилки. Полезла в шкафчик, разыскала пачку салфеток, торопливо и небрежно сервировала стол.

— Давай прямо так, без церемоний,— предложила она.— Очень кушать хочется, как-то не до приличий.

— Я не против, тоже проголодался,— кивнул Миша.— Курицу и по приличиям можно руками есть, правильно?

— Правильно, правильно, нам всё можно,— улыбнулась Лена и принялась отламывать ножку, покрытую восхитительной корочкой.

Они ели с торопливой жадностью, словно дети за долгожданным новогодним столом, уставшие давиться слюной и слушать извечное мамино: «Ничего не трогай, это на Новый год!». Куриный жир пачкал руки и щёки, хрустели разрываемые на крылышках суставчики. Они вместе наслаждались скромной радостью вкусной еды.

Лена заметила, что струйка жирного сока скопилась у Миши на подбородке в тяжёлую каплю и вот-вот сорвётся на брюки. Поколебавшись несколько секунд, хотела посоветовать ученику вытереть лицо, но рот был занят белым мясом грудки, и она, схватив со стола салфетку, потянулась к его лицу. Миша от неожиданного движения резко отпрянул, задел рукой противень и перевернул его. Горячий жир выплеснулся на штаны. Остатки курицы шлёпнулись на пол к невероятной радости толстого Сёмы, который мгновенно с победным рыком резво бросился в атаку на дарованную небом добычу.