Перекресток в Никодимске

Глава 17. Унесенная Алиса

Ксения стянула через голову водолазку и почти сняла её, но остановилась, когда узкий рукав дошёл до повязки. Левая рука от плеча до локтя ныла целый день, а при стягивании рукава боль заметно усиливалась. Учительница вздохнула и резким движением, словно отлепляя полоску для депиляции, сдёрнула водолазку и повалилась на кровать, переводя дух. Ожог уже почти зажил, но всё равно периодически беспокоил, особенно когда она что-то задевала рукой. Последнюю неделю Ксения не ходила на перевязки, обходилась сама, хоть и было не совсем удобно.

Комната, которую она сняла в старой коммуналке, была на удивление уютной и чистой. По сути дела, жильё состояло даже как бы из двух комнат, сделанных из одной большой с помощью самодельной перегородки. В них была довольно приличная мебель и много оставленных хозяйкой милых безделушек. Разные фигурки, красивые кружки, комнатные цветы были расставлены тут и там на полках, на шкафу и подоконнике. Они придавали комнате очень домашний вид. Хозяйка даже снизила цену за то, что в комнате осталось так много её вещей: просто не хотела перевозить на другую квартиру, а выбросить было жалко. Ксюша была не против, в её бедственном положении скидка была совсем не лишней; кроме того, забавные безделушки помогали отвлечься от дурных мыслей.

Вечерами после работы она никуда не ходила, ей попросту некуда было пойти в этом угрюмом сером городе. Она даже старалась лишний раз не выходить из комнаты в коридор и на общую кухню, физически ощущая, как в кожу между лопаток плетью впиваются соседские взгляды. На ум приходило бессмертное стихотворение Бродского о том, что всякий шаг за дверь является ошибкой.

Ксения отвлекалась чтением. Книг с собой взять не удалось, поэтому читала в основном с телефона, валяясь на кровати и выключив свет. Иногда пересматривала на ноутбуке старые фильмы, а в минуты самой глубокой тоски доставала из потайного кармана чемодана заветный конверт с фотографиями и долго рассматривала их, аккуратно разложив на столе.

Несмотря на то, что осень ещё не вступила в свои права, в комнате было холодно. Она достала из чемодана любимый красный свитер и практически не снимала его, даже когда куталась в одеяло на кровати. Из старого окна со сломанным шпингалетом нередко заметно дуло, и Ксения со страхом ожидала прихода настоящих холодов.

Вечером в пятницу отчего-то стало особенно тоскливо. Зарядил монотонный дождь, ещё сильнее похолодало, и запланированный на воскресенье поход с классом Лены в лес выглядел чем-то совершенно несбыточным. Ксения сделала себе кофе и поискала в запасниках сериал,— самый глупый из возможных: что-нибудь совершенно простое и ненавязчивое. В дальней папке подвернулась «Клиника» — давно забытая, ещё со школьных времен. Ксения отчётливо помнила, что это один из первых сериалов, который она смотрела без перевода, и тогда он показался очень смешным. Теперь американская комедия навевала только тоску по ушедшим студенческим временам, по утраченной надежде на яркое будущее. Она немедленно без сожаления удалила сериал и принялась искать в запасах что-нибудь ещё. Отчего-то стало очень страшно, даже хотелось выпить успокоительные таблетки, которые были у неё припасены на случай панической атаки, но очень хотелось обойтись без них. Наконец она нашла засмотренный до дыр фильм «День сурка» и принялась пересматривать — несмотря на то, что могла цитировать его почти наизусть.

Утро в коммуналке всегда давалось тяжело, она почти всегда убегала на работу, толком не позавтракав. Хотя в её квартире было только трое «соседей», пользование общей кухней превращалось для Ксении в настоящую пытку. Конечно, хозяйка комнаты оставила ей двухконфорочную электроплитку, но та грелась невыносимо долго, и готовка на ней растягивалась на пару часов. Никогда ранее она не жила в общежитии, и привыкнуть к посторонним людям было очень непросто. Ксения старалась даже в туалет ходить в школе — там было меньше вероятности, что кто-то начнет истерично дёргать дверь, едва сядешь на унитаз.

Соседи ей достались странные. Это были две бабки неопределённого возраста. Одна нигде не работала, но жила с дочкой, которая появлялась в коммуналке не каждый день, а вторая торговала сигаретами и всякой мелочёвкой рядом с железнодорожной станцией. Третьим жильцом был электромонтёр, кажется, тоже с железной дороги,— грузный мужик лет пятидесяти, всегда страшно долго оккупирующий туалет. Ксения с ними почти не общалась, всю информацию получая из обрывков разговоров, долетавших до неё в коридоре и на кухне. Её комнаты были самыми ближними к выходу и в то же самое время самыми дальними от кухни, что создавало определенные неудобства, зато такое расположение позволяло выскользнуть из квартиры, ни с кем не столкнувшись. Она даже толком не помнила имена соседей. Когда в первый день со всеми познакомилась, то находилась в таком стрессе, что почти сразу позабыла, а потом они только здоровались, и она не пользовалась именами. В крайнем случае она применяла нейтральное обращение «Уважаемая»; на бабушек это действовало приемлемо, а с монтёром она практически не разговаривала. Его вроде бы звали Пётр; во всяком случае бабки постоянно ругали именно Петра, и это врезалось Ксении в память.

Когда на карточку пришли деньги от матери, она думала сразу отправиться на поиски новой квартиры, но потом решила повременить, всё равно ведь за месяц уже оплачено. С учительской зарплатой всё было очень плохо, а брать у матери после того, что случилось, было очень стыдно… Сначала она вообще хотела не трогать деньги, но поддалась минутному порыву и, сняв десять тысяч, купила Лениной дочке красные лакированные босоножки — точь-в-точь такие, как у неё самой были в детстве. Просто не смогла удержаться: такой милой была Катя и столь замученной — Лена. Вообще, знакомство с учительницей литературы стало вторым приятным моментом после переезда в Никодимск. Первый же был очень условно приятным: её перестали беспокоить страхи — и можно было начать жизнь с чистого листа, пусть и не в самом приятном месте.

Лена казалась ей очень уверенной и целеустремлённой, справляющейся с домом, семьёй, да ещё и с классным руководством в выпускном классе. Это уже не говоря о том, что у неё очень сложный предмет с обязательным ЕГЭ, что накладывает дополнительную ответственность. Ксении хотелось пообщаться с новой подругой подольше, но та постоянно была занята, хотя тоже искала встречи. В течение всей пятницы они даже толком не поговорили, обменялись приветствиями в учительской, и всё. Новая подруга выглядела очень уставшей и даже как будто напуганной. Ксения хотела узнать причину, но тут вошла завуч Галина Григорьевна и первая обратилась к Лене с каким-то строгим вопросом. Ксения решила, что вся проблема в работе, и решила не вмешиваться.

В субботу тоже поговорить не получилось. Уроки у них заканчивались одновременно, но когда Ксения поднялась в учительскую, Лены там не было. Она прогулялась по коридору до кабинета литературы, но тот оказался закрыт. Ксения позвонила подруге, но та почему-то сбросила. Историчка засобиралась домой и уже почти вышла из школы, когда ей перезвонила Лайка.

— Извини, мне муж позвонил, похоже, дочка приболела, я сейчас срочно в аптеку — и домой. Мы вчера с ней под дождь попали, обе перемёрзли, вот теперь, походу, последствия…

— Ничего страшного, я просто хотела насчёт завтрашнего дня уточнить,— смущённо сказала Ксения.— Думаю, с такой погодой поход отменяется?

— Ну на природу точно, а вот в кино я бы сходила,— усмехнулась Лена.— Я, правда, не посмотрела, что там за фильм сейчас идёт, но это не так и важно. А после сеанса я бы с удовольствием тебя позвала к себе — чайку попить. Или не только чайку. Ты как?

— О, я с удовольствием! — отозвалась Ксения.— Буду ждать завтра твоего звонка.

Но утром в воскресенье Лена так и не позвонила. Чуть ближе к обеду прислала сообщение по WhatsApp:

«Извини, дочка затемпературила, я полночи не спала. Больничный взять не могу, повезла дочку к матери на неделю в деревню».

«Бедная Катенька! Надеюсь, всё хорошо будет»,— забеспокоилась Ксения, вспомнив весёлую дочку Лены. У подруги явно были серьёзные проблемы с деньгами, Ксения даже подумала перезвонить и предложить помощь, но потом решила, что это будет некрасиво и навязчиво. Лена очень стеснялась принять даже туфельки для дочки, а уж помощь деньгами вообще выглядела грубым проявлением жалости.

В итоге всё воскресенье Ксения провела дома, наблюдая за окном унылый осенний дождь и читая книгу. Ближе к вечеру выбралась в магазин за покупками, а потом снова завернулась в плед на кровати, с горячим чаем и телефоном. «Осталось только котика завести, и можно спокойно встречать старость,— с грустью подумала она.— Остальные атрибуты уже в наличии». Понедельник не принёс разнообразия, но всё-таки на работе было лучше, чем в одинокой комнате. Она отвлекалась, с детьми было интересно, особенно ей нравились шестиклассники, которые слушали очень внимательно и вообще активно вели себя на уроках — в отличие от старшеклассников, все мысли которых были связаны с ЕГЭ, и история поэтому их мало интересовала. Исключение составляла Жанна, которая специально осталась во вторник после уроков, чтобы подготовиться к олимпиаде. Правда, и в этот раз подготовка вышла рваной и скомканной ввиду того, что они, сами того не замечая, ввязались в исторический спор в сослагательном наклонении. Всё началось с обсуждения возникновения Антанты, потом плавно перекинулось на франко-прусскую войну. Затем неожиданно они стали спорить о железном канцлере Бисмарке. Знания Жанны очень удивляли. Какие-то моменты она знала очень поверхностно, например политическое устройство Франции в середине девятнадцатого века, тогда как другие — чрезвычайно глубоко: например, читала мемуары Бисмарка и была в курсе подробностей немецкой революции 1848 года. Ксения сама не заметила, как с жаром погрузилась в обсуждение, забыв даже о ею самой намеченных вопросах. Опомнились они только со звонком. Учительница произнесла:

— Жанна, это, конечно, всё очень хорошо, но мы должны были пройтись по Первой Мировой и её итогам. Близится столетие окончания войны, и на олимпиаде наверняка будет несколько вопросов, с нею связанных, вот просто обязательно! Давай ты почитаешь о малоизвестных фактах Первой Мировой войны, например об участии Италии в военных действиях и политических последствиях окончания войны для этой страны.

— А я про Брестский мир хотела,— возразила Жанна,— мне попалась интересная статья на эту тему, но она на немецком, ещё не смогла найти перевод.

— Очень хорошо,— улыбнулась учительница.— Если тебе это так интересно, может, действительно, стоит попробовать стать историком?

— Ой, вот об этом тоже хотели поговорить и забыли! — воскликнула Жанна.— Давайте в следующий раз, мне сейчас бежать надо.

— Договорились,— сказала Ксения Олеговна.— До встречи!

— До свидания,— попрощалась ученица и поспешно покинула кабинет.

Учительница испытывала какие-то смешанные чувства по отношению к отличнице. С одной стороны, было очень приятно беседовать с заинтересованной и любознательной девочкой. В беседах с ней Ксения будто снова оказывалась студенткой на интересном семинаре, где они с одногруппниками часто оживлённо спорили по интересным историческим вопросам. С другой стороны, ученица оживляла неприятные воспоминания о произошедших событиях. Едва она уходила, как накатывал липкий холодный страх, она нервно смотрела на телефон, ожидая внезапного звонка или SMS откуда-то из прошлой жизни.

С Леной на новой неделе они виделись мельком, она выглядела совсем замученной и нервной, возможно, тоже заразилась от дочки и теперь переносила простуду на ногах. Даже обедать на большой перемене у них пока не получалось, Лена на перерыве возилась с какими-то бумажками, наскоро перекусывая прямо на рабочем месте. Наконец, в четверг Ксения не выдержала, на большой перемене зашла к подруге и прямо предложила:

— Лена, а пойдём после уроков ко мне? Посидим, чаю попьём с тортиком, у меня «Рыжик» есть в холодильнике. Ты же дочку к маме отвезла, тебе в садик бежать не надо.

— Ну давай,— неуверенно согласилась подруга после минутного размышления.— Адрес подскажешь?

— Давай я тебя дождусь — и сразу вместе отправимся, у меня всего на урок меньше, пока в магазин сбегаю и к школе вернусь.

— А ты что, ради меня тортик заранее купила? — неожиданно улыбнулась Лайка.

— Нет-нет,— поспешно возразила Ксения.— Вчера что-то тоскливо было, захотелось чего-нибудь сладенького, а пока из магазина шла — перехотелось на ночь наедаться, вот и остался он нетронутым в холодильнике.

— О, вот и отлично, я тебе с ним помогу! — воскликнула повеселевшая Лена.— Давай, подходи к четырём, мне ещё кое-что закончить надо будет.

Ксения заводила подругу в гости с какой-то стыдливой осторожностью, словно опасаясь взглядов соседей. Но, слава богу, в коридоре никого не было, и они без помех проскользнули в её владения. Ксения быстро переоделась и накрыла на стол, добавив к тортику ещё и бутерброды с сыром и колбасой. Проголодавшаяся Лайка не стала отказываться, и беседа внятно началась только минут через десять после начала чаепития.

— Ох, спасибо! — воскликнула Лена, откидываясь на спинку стула.— Очень вкусный сыр, и тортик просто замечательный!

— Я рада, что тебе понравилось,— улыбнулась Ксения.— Давай я тебе ещё чаю налью запить.

— Да, давай, я с удовольствием.— кивнула Лена.— Как у тебя тут уютно, такие фигурки прикольные и цветов столько, красота!.. У меня тоже были, но я бóльшую часть в школу отнесла. Дома они у меня сохнут, а в школе хотя бы дежурные поливают. Ты одна ведь тут живёшь?

— Да, одна.

— Не скучно?

— Ну бывает,— призналась Ксения.— Но я думаю — это временно, потом появятся друзья-знакомые. Пока я только с тобой общаюсь.

— У нас тут с этим тяжело,— вздохнула Лена.— Знакомиться негде, в Интернете разве что. Идти для этого в бар или в клуб — себе дороже: разговоров потом будет! — не отмоешься. Я пока замуж не вышла, про меня чего только ни говорили!

— Я вот этого и боюсь тоже,— призналась Ксения.— Как-то неуютно даже.

— Ничего, всё наладится,— улыбнулась Лена.— Будем вместе держаться, уже хорошо. В Интернете опять же общаться можно, так безопаснее. Я даже с классом своим общаюсь, они ребята хорошие. Жаль, что в воскресенье на природу не выбрались.

В эту секунду Ксении показалось, что по лицу подруги промелькнула тень, но она тут же снова улыбнулась и стала пить чай, так что историчка успокоилась и сказала:

— Мне твой класс тоже нравится, особенно Жанна. Мы с ней позавчера после уроков должны были к олимпиаде готовиться, но сами не заметили, как заспорили на исторические темы — всё закружилось, запуталось, и в итоге целый час проговорили вообще о другой исторической эпохе.

— Это бывает,— кивнула Лена,— у меня на обсуждении произведений часто случалось, я даже строгий план писала, чтобы не отвлекаться. Но иной раз, бывает, зацепишься, и весь план насмарку, зато беседа выходит интересная.

— А ты мне, кстати, так и не ответила, кто твой любимый литературный персонаж,— припомнила Ксения ранее заданный вопрос.— Помнишь, мы в столовой говорили?

— Скарлетт,— Скарлетт О’Хара из «Унесённых ветром»,— после минутного раздумья сказала Лена.— Мне она ещё со школьных времен запомнилась, я ещё классе в седьмом фильм посмотрела, а потом книгу прочла.

— Тоже никак не могла выбрать, чего ты на самом деле хочешь? — с неожиданной прямотой спросила Ксения.— Этим близка героиня?

— Не совсем,— чуть погрустнев, ответила Лена.— Скорее мне она нравилась своей силой и несгибаемой волей. Я не такая, но хотела быть на неё похожей. А тебе какая героиня близка?

— Даже не знаю,— пожала плечами Ксения.— Может быть, Алиса Селезнёва. В детстве точно ею хотела быть. Жить в будущем и работать в Московском Институте Времени. Чтобы потом на машине времени перемещаться в разные эпохи и их изучать.

— А в тебе что-то такое есть,— кивнула Лена.— Ты у нас прямо неожиданно появилась, как гостья из будущего. Ничего про себя толком не рассказываешь, вопросов избегаешь, вон, даже одета всегда строго и наглухо — водолазка под горло. У тебя, может, жабры под ней? Вдруг ты вообще инопланетянка?

— Не инопланетянка! — я же проходила медкомиссию в августе,— засмеялась Ксения.— Просто у меня недавно произошли очень тяжёлые события, мне о них пока трудно рассказывать, просто даже больно, вот честно. Я не хочу тебя обманывать, но сейчас правда не могу, извини…

— Не надо, не надо, я всё понимаю! — закивала Лена.— У меня тоже бывает такое, что рассказывать тяжело. Совсем недавно было, вот неделю назад. Я никому не рассказывала, а сейчас тебе, пожалуй, скажу. Оно и тебя касается, чтобы ты осторожней была…

Елена во всех подробностях расписала попытку домогательства Носорога, начиная с запутанной предыстории. Ксения слушала очень внимательно и несколько раз замирала в искреннем испуге, особенно когда подруга схватила её за ногу в точности так же, как это сделал ученик. Когда Лайка закончила рассказ, она с минуту промолчала и произнесла:

— Ну ты действительно храбрая очень. Даже и не знаю, что на твоём месте сделала бы… Может, визжала и убегала, но чтоб так справиться — точно не смогла.

— Главное — самообладание,— гордо сказала Коновалова.— Но я сама жутко перепугалась и психанула. Бутылку шампанского сама выпила, чтобы в себя прийти. И почти целой коробкой конфет зажевала.

— Да после такого даже на улицу выйти страшно,— продолжила Ксения,— как ты справилась! — я не представляю. А он на уроках больше ничего не делал?

— Нет, ничего. Зыркает угрюмо, и всё. Но когда я на него посмотрю — глаза всегда отводит,— отмахнулась Лена.— Пару раз странные SMS-ки приходили с незнакомого номера, типа «сколько стоит в попу и минет» и ещё похабщина в том же духе, но я не реагировала просто, такое и раньше случалось; просто игноришь.

— Всё равно кошмар! — не унималась Ксения.— Мне тут в туалет учительский лишний раз пойти страшно, потому что рядом с мужским, а тут такое! Я и одеваюсь построже, чтобы меньше глазели, но как-то неуютно, даже с девятиклассниками…

— А ты разве на третий этаж ходишь в туалет? — удивилась Лена,— Это же далеко.

— Ну я беру ключ в учительской и иду… А куда ещё?

— Там же недалеко есть на втором, в конце коридора — для завучей типа; рядом с кабинетом Гидры,— сообщила Лена секретную информацию.

— Но у меня нет от него ключа, и в учительской он не висит.

— На, держи! — Лена достала из сумочки связку ключей.— Сейчас отцеплю, завтра дубликат сделаешь и мне вернёшь. Мне Виктория Филипповна в своё время так дала, я себе сделала. У нас же, блин, на все на четыре этажа один-единственный учительский туалет. Бывает, засядет кто-нибудь, а остальным — хоть вой. А так есть резервный вариант: бежишь, если что, в другой, ключи есть не у всех; там почти всегда свободно.

— А если завуч узнает?

— Ну поорёт и перестанет, подумаешь! — улыбнулась Лена.— Максимум ключ заберут, так ты новый сделаешь. Это ж с твоим кабинетом совсем рядом, вообще удобно будет.

Они ещё долго болтали о школьных делах, книгах, фильмах и прочем, даже успели добраться до компьютерных игр. Несколько часов пролетели, как десять минут, и Лена пошла домой уже затемно, примерно в десятом часу вечера. На улице моросил мелкий промозглый дождь, она раскрыла зонт и торопливо зашагала к дому. Настроение было очень хорошим, тоска и мелкие проблемы отступили на задний план. Лена думала теперь, как бы ей пригласить Ксению в гости, и жалела о том, что столь бездарно потратила последнюю бутылку шампанского — нечем теперь подругу угостить. Оставалась надежда на День учителя, он же являлся отличным поводом для дружеской встречи, оставалось мужа уговорить.

Когда она шла вдоль дома, ей показалось, что в полумраке под козырьком соседнего подъезда шевельнулась какая-то тёмная фигура. Лене вдруг стало страшно, и она чуть ли не бегом заскочила в свой подъезд. Домофон уже пару лет как был сломан, и она, не дожидаясь, пока незнакомец войдёт за ней следом, побежала к себе на этаж. Тусклый свет горел только на втором этаже, и вся лестница тонула во мраке. Лена преодолела второй пролёт, когда внизу хлопнула входная дверь и послышались тяжёлые шаги. Она побежала ещё быстрей к себе на четвёртый и, добравшись к своей квартире, принялась судорожно искать в сумочке ключи. Они, как назло, куда-то запропастились, а шаги приближались, как ей казалось, с ужасным грохотом. Лена оставила попытки найти ключи и принялась судорожно звонить в дверь, а потом и стучать.

«Серёжа, миленький, ну сними наушники, ну открой, ну открой, пожалуйста!» — испуганно думала Лена, продолжая давить на звонок. Она на секунду перестала звонить и прислушалась, надеясь услышать шаги мужа в квартире, но там была тишина. Зато шаги снизу отчётливо раздавались уже с третьего этажа.