Пешка дьявола

ГЛАВА 2

РАКЕЛЬ

Есть бар, в который я хожу за несколько миль от дома. Это мое тайное убежище. Никто о нем не знает, и сейчас я особенно рада этому.

Не могу поверить, что мне удалось сбежать. Я слышала, как открылась дверь, пока я продолжала бежать. Я слышала, как мама кричала, чтобы я вернулась, но я бежала только быстрее. Оказавшись на безопасном расстоянии, я вызвала машину.

Я даже не знаю, зачем я бежала. Я знаю, что скоро вернусь с поджатым хвостом. Но я никак не смогла бы изобразить улыбку на лице, когда она сообщила бы мне прекрасную новость о моей свадьбе.

Карлито хорошо знает, как сильно я его презираю, и это только усиливает его желание жениться на мне. Ему доставляет удовольствие мучить меня. Я знаю, что ему было приятно, если бы я заплакала, когда мне скажут о переносе даты свадьбы.

Я потягиваю вишневую колу, отказавшись от алкоголя, так как на свадьбе я уже выпила немного. Мой мобильный звонит без остановки, на экране мелькает имя моей матери.

— Ах! — восклицаю я, шлепая телефон лицом вниз на барную стойку.

Но она не перестает звонить. И никогда не перестанет. С громким, преувеличенным ворчанием я решаю ответить.

— Что тебе нужно? — Я практически рявкаю.

— Где ты, черт возьми! Что ты творишь, юная леди?! — кричит она.

Я представляю, как ее светлые волосы беспорядочно развеваются, когда она ходит по дому, как она всегда делает, когда расстроена.

— Карлито ищет тебя! Ты хоть знаешь об этом? Это унизительно! Ты хоть понимаешь, как твое поведение отражается на этой семье? Неужели ты не понимаешь, как я выгляжу из-за этого? Как ты можешь так унижать меня?!

— Унижать? — Я шепотом кричу, горечь ползет из моего тона. — Ты унижаешься? А как же я?! Я даже не могу выбрать мужчину, за которого хочу выйти замуж! Вы с папой выбрали для меня этот отвратительный кусок дерьма. Того, кто относится ко мне как к грязи, обращается со мной так, будто я его собственность, и изменяет мне по всему городу. И это все, чего я, по-твоему, стою?

— Карлито — идеальная пара. — Ее волнение отчетливо проступает сквозь фразу. — Он из отличной семьи с…

— С деньгами? — Мой пульс скачет в шее. — Это все, что когда-либо волновало тебя. — Гневные слезы текут по моему лицу. — Я даже не имею значения, не так ли?

— Как ты думаешь, почему мы делаем это? Ради тебя! — Яд капает с каждого звука. — Он сможет обеспечить тебе хорошую жизнь и нормальную семью. Ты глупый, неблагодарный ребенок! Что еще тебе нужно, а?!

— А как же любовь? — кричу я слишком громко, заставляя нескольких пожилых мужчин в баре посмотреть на меня.

— Любовь? — Она смеется. — О, Боже. Ты действительно глупая. Любовь — это для неудачников, дорогая. Люди, которые думают, что могут влюбиться и получить все, обманывают только себя. Жизнь — это не сказка, Ракель. Пора взрослеть. — Она резко выдохнула. — Я дала тебе все, чего ты только можешь пожелать, и все, что я прошу взамен, — это твое послушание. Я не потерплю такого поведения. Твой отец услышит об этом, и он будет так же разочарован.

На заднем плане что-то грохочет, как будто она ударилась обо что-то.

— Ты прекратишь свои незрелые глупости и вернешься домой прямо сейчас!

— Я вернусь, когда, черт возьми, захочу!

— Ракель, я клянусь…

Я прекращаю звонок, мое дыхание вырывается из меня, а сердце сжимается в грудной клетке. Мои руки дрожат, когда телефон выпадает из моей руки и бьется рядом с моим стаканом.

Я никогда не разговаривала с матерью таким образом. Ни разу. Но ярость внутри меня слишком велика, чтобы ее сдерживать. Я больше не могу это выносить. Я не потерплю, чтобы они думали, что могут контролировать каждый мой шаг.

Закрыв лицо ладонями, я делаю глубокий вдох. Я ненавижу это. Я никогда не найду выхода из этого грядущего брака. Только если я не проложу свою собственную дорогу. Которая закончится моей смертью.

— Похоже, тебе нужно выпить по-настоящему, — говорит глубокий, соблазнительный голос.

Я постепенно отвожу руки от лица, одновременно вытирая слезы.

Красивый, татуированный незнакомец улыбается мне, уголок его рта приподнят в кокетливой улыбке.

Откуда, черт возьми, он взялся? И как я раньше его не заметила? Он не из тех мужчин, которых женщина может игнорировать.

Густые брови обрамляют большие круглые глаза цвета насыщенного красного дерева — властные и в то же время успокаивающие. Его волосы зачесаны назад, но небольшая их часть спадает на лоб, остальные волосы уложены на макушке и зачесаны набок.

Мой взгляд падает на его правую руку, которая вся покрыта татуировками. Сложные черные стебли и розы заполняют верхнюю часть его руки и костяшки пальцев. Под цветами на предплечье прячется череп, а острые лозы, словно крошечные зубы, продолжаются вверх по руке.

Он кричит о мужественности и жестких гранях, но меня привлекает мягкость его улыбки и этих глаз.

Он такой же сложный, как и его татуировки — сложность, которую я не должна находить привлекательной, но все же нахожу. Работая ординатором в больнице, я научилась читать людей, а его история уже пахнет неприятностями.

— Я, наверное, не отказалась бы от чего-нибудь покрепче, — хмыкаю я в ответ, в моем голосе не осталось ни капли радости. — Но сейчас уже безумно поздно, и мне нужно добраться домой в целости и сохранности, хотя я бы хотела, чтобы мне этого не пришлось делать.

Он ничего не говорит. Он просто оценивает меня своим горячим взглядом, его кулак упирается в темно-коричневую щетину, которая поднимается вверх по его угловатой челюсти.

Он опасно красив. Это единственный способ описать такого мужчину. Мужчина, который выглядит одновременно грешным и чувственным. В искре его взгляда таится опасность и искушение.

Намек на его татуировку в виде цветка покрывает кожу шеи, остальное скрывается под серой футболкой, которую я бы очень хотела снять, чтобы посмотреть, что под ней.

Это безрассудная мысль.

Какая разница, насколько он привлекателен? Я скоро либо умру, либо выйду замуж. В любой другой день я бы наслаждалась вниманием такого мужчины, но не сегодня.

Больше нет.

Никогда.

Моя жизнь закончилась.

И скоро это произойдет навсегда.

Меня осеняет осознание: я не намерена возвращаться домой. Я найду способ умереть сегодня. Только так я смогу жить по-настоящему.

Он поднимает свой бокал с жидкостью медового цвета и подносит его ко рту, его глаза все еще смотрят на меня.

— Не волнуйся, милая. Я могу выпить за нас обоих.

Он берет ликер и выпивает его одним глотком, одновременно впиваясь в меня глазами. Я не могу оторваться от наблюдения за тем, как покачивается его адамово яблоко, когда он глотает.

Поставив стакан на место, он поднимает палец, чтобы позвать бармена, но его потемневший взгляд по-прежнему устремлен на меня, оценивая меня так свирепо, как будто он меня знает.

Но это чушь. Мы никогда раньше не встречались.

У меня внезапно возникает желание спрятаться, как будто он может меня увидеть.

Всю меня.

И я не имею в виду свою кожу. Я имею в виду мое сердце. Мою душу. Всю боль, которую я там прячу.

Я погружена в нее. Задыхаюсь.

Сила его пристального взгляда практически срывает надуманные слои моей жизни, оставляя лишь голые кости, которые гниют с каждым моим вздохом.

— У тебя должна быть веская причина, чтобы быть здесь в такой одежде, — добавляет он, его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на тонких бретельках моего облегающего черного платья.

Его челюсть напрягается. Мое тело краснеет от его пристального взгляда по моим изгибам, как будто он уже представляет меня без одежды.

— Долгая история. — Я прочищаю горло, когда мои глаза переходят от впадин на его щеках к рельефным, мускулистым мышцам его груди и рук, которые практически выпирают из-под его загорелой кожи.

Ухмылка на его лице изгибается над полными губами, когда я нахожу его глаза, и понимаю, что он поймал мой взгляд. Румянец приливает к моим щекам, и я мгновенно поворачиваюсь к бару, все мое тело становится теплым и раскрасневшимся.

Его стул волочится по полу, придвигаясь ближе, пока его колено не касается моего. Его дыхание пробегает по моей шее.

Горячее.

Тяжелое.

Соблазнительное.

Он весь такой.

Он сжимает мое тело в эротическом потоке. Никогда раньше я не чувствовала такого так сильно. Я боюсь повернуться, взглянуть на него.

Почему меня так заводит незнакомец? Это безумие.

Я знаю, что давно не была с кем-то, и этот мужчина прекрасен, но эта манящая, электрическая энергия, притягивающая меня, должна прекратиться.

— Я не против того, чтобы ты пялилась на меня. — Его голос ласкает мою кожу, его слова скользят ниже, заполняя пустоту возбуждающей потребностью. — Пожалуйста, продолжай. Мне это очень нравится. Давно я так не наслаждался чем-то.

Мое сердцебиение учащается — окей, на несколько ступеней, — смешиваясь с клубком узлов, соединяющих мои внутренности.

Я должна бояться, сидя здесь с этим мужчиной, который явно хочет меня и, возможно, может причинить мне боль. Но разве это имеет значение, если он это сделает? Что я теряю? Мне больше не для чего жить.

— Я… я не пялилась, — лгу я, рискуя взглянуть на него, и резкий выдох срывается с моих губ.

Улыбка, пляшущая на его губах, и блеск в его глазах говорят мне, что он знает, что я лгу. Его взгляд скользит по моему лицу и телу, заставляя меня съежиться. Он смотрит на меня так, как будто хочет попробовать меня на вкус, его дыхание все еще наполнено алкоголем. Эротичность, проскальзывающая в этих медных оттенках, должна была бы оттолкнуть меня, но она лишь затягивает меня глубже, как зыбучий песок.

Я хочу быть желанной. Я жажду этого.

Я страстно желаю этого. Я никогда раньше не испытывала такого желания.

Может быть, это мой шанс стать кем-то другим. Я не та Ракель, которой была вчера. Сегодня я могу стать кем-то другим.

У прежней Ракель был шанс жить.

А у новой — нет.

Наконец-то я могу быть беззаботной с мужчиной и не переживать. Что мне терять? Он может быть именно тем, что мне нужно, чтобы помочь забыть об ужасе моего существования, хотя бы на несколько часов.

Он сосредотачивается на мне, и мое тело мгновенно оживает, умоляя поддаться искушению. Он — ангел в теле дьявола, и в глубине души я хочу узнать, каково это — быть совращенной таким, как он.

Киара и раньше встречалась с незнакомцами, но я всегда была склонна к отношениям. Мне нужна эмоциональная связь, прежде чем я окажусь в чьей-то постели. Но почему я должна позволять этому останавливать меня сейчас? Завтра меня может не быть в живых.

Я не лгала, когда сказала Киаре, что хочу умереть. Это единственный выбор, который у меня есть. Единственный выбор, который оставил мне моя семья.

— Итак, о чем это ты говорила по телефону? — спрашивает он, немного отклоняясь назад, но все еще находясь неловко близко.

— Разве ты не слишком любопытный? — Я вскидываю бровь, когда часть напряжения покидает мои плечи.

— Ты практически рассказала всему бару историю своей жизни, малышка.

Он криво усмехается, перебирая пальцами свои роскошные волосы, и я мгновенно вздрагиваю от этих чувств, от того, как двигаются эти большие руки.

— Если бы ты хотела сохранить все в тайне… — Он наклоняется к моему уху, его губы находятся вблизи моих. — Тебе, вероятно, следовало использовать свой внутренний голос.

Мое тело покрывается жаром и мурашками от мягкого соблазна, прозвучавшего в его тоне. Я не уверена, был ли в этих словах скрыт сексуальный подтекст, но мне так показалось.

Я еще больше осознаю его близость, и каждый раз, когда он говорит, это звучит так, будто он читает грязную поэму.

— У меня был тяжелый день, — бормочу я, пытаясь спрятаться за этим сильным влечением, когда он отстраняется.

— Мне жаль. — Его флирт исчез, сменившись волной беспокойства.

— Мне тоже, — вздыхаю я, снова и снова вспоминая события сегодняшнего вечера, в то время как мои легкие сжимаются с каждым вдохом, который я пытаюсь сделать. — Знаешь, может быть, я все-таки выпью что-нибудь.

Я зову бармена, поднимая палец, чтобы привлечь его внимание, но в этот момент рука незнакомца опускается на мое предплечье, и мою кожу мгновенно покалывает. Его прикосновение грубое и шершавое — все, чем должно быть прикосновение мужчины.

Я поворачиваюсь и вижу, что его стальной взгляд устремлен на меня, и меня словно удерживают на месте. Меня завораживают эти глаза, спокойные и успокаивающие, как кружка теплого какао в зимний день. Чего бы я только не сделала, чтобы обхватить его руками.

— Я с удовольствием угощу тебя напитком. — Его голос опускается ниже, его глаза переходят на мои губы, а затем снова ловят мои.

— Да. Хорошо. — Кончики пальцев порхают по моей шее. — Маргариту, пожалуйста. Без соли.

Он кивает, неохотно отступая назад, его рука теперь поднята, когда он делает заказ для меня. Не прошло и минуты, как я потягиваю свой напиток, совершенно забыв о том, что этот бар закроется меньше, чем через час, и мне придется столкнуться с мелодией моей неизбежной смерти.

Я даже не знаю, как это сделаю. Может, я напьюсь до беспамятства, а потом выскочу на дорогу перед встречным транспортом?

Нет. Слишком грязно.

Я могла бы нанять киллера, чтобы он меня убрал. У меня есть кредитка. Гораздо проще, чем делать это самой. Но кого я смогу найти так быстро? Наверное, никого.

— Ты часто сюда приходишь? — Его вопрос вырывает меня из моих кошмарных планов.

— Иногда. А ты?

— То же самое. Но здесь не всегда есть красивые женщины, которые не могут не пялиться на меня при каждом удобном случае. — Он поджимает губы, пытаясь сдержать забавную ухмылку.

— Я действительно не пялилась. — Я закатываю глаза, плохо справляясь со своей ролью. — Я просто восхищалась твоей… эм… футболкой? Это что, хлопок?

Он хихикает глубоким, хрипловатым смехом, и его плутовская ухмылка становится еще глубже.

Чертовски сексуально.

— Хочешь потрогать? — Он дергает ткань на своей груди, его манящая улыбка тянет меня сделать то же самое.

— Нет. — Я качаю головой со слишком большой силой, в то время как мое сердце стучит все громче и громче. — Может быть, в следующий раз.

— Думаю, сейчас это твой единственный шанс, милая. Похоже, ты скоро выйдешь замуж.

Я провела рукой по волосам, мой взгляд остановился на баре.

— Если бы у меня было право голоса, я бы не стала.

— Эй. — Его ладонь снова лежит на моей руке, и мне это очень нравится. Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он нахмурился. — Ты не обязана делать того, чего не хочешь.

— Я бы хотела, чтобы все было так просто. — Мои брови напряженно сдвинуты.

Подняв свой напиток, я допиваю его одним глотком, затем зову бармена, чтобы заказать еще один.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает мужчина, убирая руку.

Я понимаю, что до сих пор не знаю его проклятого имени.

— Отлично, — ворчу я. — Теперь совершенно незнакомый человек говорит мне, что, черт возьми, делать.

— Я не это имел в виду. — Наклонившись вбок, он опирается локтем правой руки на стойку, а другой рукой — на подпрыгивающее бедро. — Я хочу, чтобы ты благополучно добралась до дома.

— Я буду в порядке… — Мое лицо искажается в гримасе. — Как тебя зовут?

— Данте.

— Я буду в порядке, Данте. Спасибо за заботу.

— Разве ты не собираешься назвать мне свое имя? — Он поднимает свой напиток, вопросительно глядя на меня.

— Ракель.

— Ну, Ракель, я не хотел тебя обидеть.

— Ничего страшного. Это часть моей жизни. — Я бесстрастно пожимаю плечами, складываю ладони вместе, а затем расслабляю их на барной стойке, глядя вперед.

Я даже не знаю, почему я с ним разговариваю. Я знаю, что не буду спать с ним, как бы сильно ни хотела убедить себя в этом раньше. Было приятно притворяться. И не похоже, что мы можем быть друзьями. Я умру.

А если нет, Карлито убьет меня.

Данте заказывает еще один напиток для меня, прежде чем его рука скользит к моему плечу, а указательный палец небрежно проскальзывает под бретельку моего платья.

По коже пробегают мурашки, меня обдает электрическим жаром, а соски становятся твердыми под плотной тканью платья. Я чертовски надеюсь, что он их не видит.

— Очевидно, это не нормально, — произносит он, заставляя меня перевести взгляд на него.

Мое дыхание поспешно срывается с губ, когда мои глаза переходят на его рот. Возможно, это из-за алкоголя, но его губы просто восхитительны. Каково это — целовать такого привлекательного мужчину? Чувствовать себя по-настоящему желанной для того, кого я хочу в ответ? Я не знаю.

Меня не целовали и не трахали как следует уже много лет. С тех пор как мои родители объявили о моем браке с Карлито два года назад, когда я окончила медицинскую школу. Карлито не осмеливался прикоснуться ко мне таким образом, и не осмелится, пока мы не поженимся. Тогда он будет делать все, что захочет.

Мое сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, грозящие вот-вот пролиться. Я прячу их, не желая портить себе день еще больше, плача перед баром, полным людей, во второй раз. Этот мужчина, наверное, уже считает меня сумасшедшей. Я не хочу давать ему еще больше поводов так думать.

Данте поглаживает затылок, и моя грудь вздымается с каждым вздохом, когда я наблюдаю за тем, как напрягаются его трицепсы. Его взгляд останавливается на моей груди, вероятно, он заметил мои соски, проступающие сквозь платье.

— Последний заказ, — объявляет бармен.

Данте резко поворачивается обратно к бару, одним быстрым глотком допивает остатки своего напитка и ставит стакан на место. Я быстро допиваю свой, не зная, как мне жить дальше, когда я выйду отсюда.

Что, если Карлито найдет меня первым? Хотя он ни разу не ударил меня, я могу сказать, что ему не терпится поставить меня на место. Ярость плещется в его глазах каждый раз, когда я нахожусь рядом с ним. Когда они заполнятся до отказа, гнев прольется дождем, и я стану его жертвой на всю жизнь.

— Итак, какой он, твой жених? — спросил Данте, его теплый взгляд поймал меня в невидимую клетку, в которую я бы с радостью забралась.

Я никогда раньше не видела мужчину с такими красивыми карими глазами. Они чувственные, а во всем остальном он — мужчина. Рельефные мышцы его бицепсов греховно напрягаются, когда он скрещивает руки, заставляя меня застыть на месте дольше положенного.

Снова.

Но на этот раз он ничего не говорит. Его глаза все еще прикованы ко мне, когда я поднимаю взгляд.

— Он не совсем мой жених, — бормочу я, глядя на свои колени. — И он ужасен. Мои родители устроили это, и у меня нет выбора в этом вопросе.

Его рука перехватывает мою, крепко сжимая ее, большой палец мягко проводит по ней, пока он смотрит на меня. Мое внимание снова переключается на него, когда мое тело вздрагивает от прикосновения, спокойное чувство проникает в меня каждый раз, когда он касается моей кожи.

— Мне жаль, что ты страдаешь. — Его тон такой же мягкий, как и его прикосновения, теперь он медленно поглаживает мою руку. — Но у каждого есть выбор. Просто некоторым сделать его труднее.

У меня перехватывает дыхание. Я потеряна для него. Не в силах отстраниться.

Он прав. У всех нас есть выбор, который мы иногда боимся сделать. Мне нужно перестать сдерживать себя.

Может быть, я не должна так себя чувствовать, но я не могу побороть это притяжение между нами. Мне нужно знать, к чему это может привести, прежде чем все закончится для меня.

— Наверное, это безумие, — шепчу я, снова поднимая на него глаза. — Но…

— Но что? — Ровный звук его слов омывает меня спокойствием.

И в следующие три секунды я полностью меняю ход своей судьбы.

— Хочешь уйти отсюда? — Вопрос вырывается прежде, чем я успеваю взять его обратно.

Мое сердце бьется в грудине, я боюсь, что он скажет «нет» или, может быть, боюсь, что он действительно скажет «да».

Его глаза расширяются на кратчайшую секунду, а затем он встает на ноги, возвышаясь надо мной и хватая меня за руку. Его губы кривятся в злобной ухмылке.

— Я думал, ты никогда не спросишь.

Я вздыхаю с облегчением, обхватываю его пальцы и позволяю ему увезти меня как можно дальше отсюда на столько, на сколько он захочет.