Пешка дьявола

ГЛАВА 3

ДАНТЕ

Она так красива со своими длинными волнистыми черными волосами и карими глазами, такими темными, что они почти цвета полуночи. Вживую она намного ниже, особенно без каблуков. Ее рост — 160, а мой — 190. Мои братья и я — все высокие, мы унаследовали это от нашего отца.

Благодаря моему постоянному наблюдению я знал, что она будет в этом баре. После того, как я увидел, как она убегает из дома, я догнал ее здесь.

Ракель Бьянки предсказуема. Она любит прятаться в этом захудалом баре, когда расстроена. Я был бы очень зол, если бы она решила пойти в другое место.

Я следил за ней уже год, перехватывал все ее звонки и поручал своим людям следить за ней, когда не мог сделать это сам.

Когда мы с братьями разработали план, чтобы нанести удар по братьям Бьянки, Ракель всегда была шахматной фигурой, которую я должен был разыграть. Мы знали, как много она значит для своего отца, и знали, как сильно они нас ненавидят.

Сначала, когда я увидел ее фотографию, пока мы планировали нашу месть, я хотел лишь склонить ее к браку, чтобы наказать ее отца за то, что он причинил боль нашей семье. Женитьба на его дочери была бы вполне уместна. Но потом мы решили, что можем использовать ее как разменную монету, чтобы вывести ее отца из подполья.

Не то чтобы я собирался отдавать ее, но я мог бы легко убедить ее отца, что готов обменять ее жизнь на его. В отличие от Фаро, он, вероятно, решит спасти свою дочь.

Сэл не знает, что Ракель будет моей, и она останется таковой, даже если пока не знает об этом. Мужчины Бьянки всегда считали себя лучше нас. Мысль о том, что парни Кавалери женятся на женщинах Бьянки, была бы для них сущим адом.

Я не могу дождаться, когда сообщу ее отцу радостную новость… прямо перед тем, как всажу ему пулю в череп. Жаль, что он не будет присутствовать на свадьбе, разве что в гробу.

Я не собираюсь влюбляться в дочь своего врага. Ракель может быть невиновна, но она все еще разделяет их кровь. Возможно, мы скоро поженимся, и я даже буду трахать ее, но я никогда не влюблюсь в нее. Брак без любви — это все, что у нас будет.

Она может винить в этом своего отца. Он запятнал ее кровь своими ошибками, и за это она всегда будет расплачиваться. Возможно, я не такой жестокий, как Карлито, но брак со мной станет для нее тюрьмой. Эта птичка никогда не будет по-настоящему свободной.

Но я могу дать ей то, чего не может дать Карлито: жизнь без страха. Она никогда больше не будет бояться, что мужчина причинит ей боль.

Сегодня вечером, после того как я покинул Viper, один из танцевальных клубов, которым мы с братьями владеем, я отправился на свадьбу, на которой она присутствовала, и убедился, что Карлито не делает того, чего она не хотела, чтобы он делал. Я смешался с толпой, совершенно незаметный среди сотен присутствующих. Когда они собирались уходить, я последовал за ними в дом ее родителей.

Я довольно хорошо узнал ее будущего бывшего жениха. Он любит посещать Tips & Tricks, стриптиз-клуб, принадлежащий Бьянки, в котором Киара является управляющей.

Когда он появляется в клубе, я тоже нахожу время, чтобы побывать там, занимая столик рядом с ним или присоединяясь к нему, пока он отправляет смс на мой телефон. Мои люди тоже держат меня в курсе его приходов и уходов, так что я знаю, где он будет, еще до того, как он появится.

После первого разговора, который я завел с ним, он решил, что мы друзья на всю жизнь или что-то в этом роде. Этот человек может выпить целую бутылку ликера и петь, как канарейка, со стриптизершей или двумя на коленях, пока он рассказывает подробности о том, что он сделает с Ракель, когда они поженятся.

Мне жаль ее. Мне даже жаль того, что я планирую с ней сделать. Ложь, которую я буду говорить, чтобы получить то, что я хочу. Но это необходимо. Мы с братьями ждали пятнадцать лет, чтобы отомстить за смерть отца и восьмилетнего брата Маттео, которые умерли по вине ее дяди Фаро и его братьев, один из которых — ее отец.

Из-за ее семьи мне пришлось бежать с моим старшим братом Домом и младшим братом Энцо, когда мне было всего двенадцать лет. Мы жили на улицах целый год, пока не нашли приют, в котором смогли выжить.

Чтобы выжить, нам приходилось заниматься всякой мерзостью, например, красть у людей и воровать конфеты из магазинов, чтобы поесть. Наше прошлое наполнено большим количеством ужасов, чем когда-либо должен был пережить любой ребенок. Но мы это сделали, благодаря им.

Фаро хотел нас убить. Перед тем как убить моего отца, он поклялся ему, что убьет и нас. Поэтому у нас не было другого выбора, кроме как убраться как можно дальше от всей его семьи.

В конце концов нам повезло, Дом встретил Томаса Смита, работая в кафе, когда ему было шестнадцать лет. Томас предложил нам работу, безопасное место для жизни и, что более важно, кого-то, кто мог бы присматривать за всеми нами. Дом был еще ребенком, всего на год старше меня, когда мы бежали, но он сделал все возможное, чтобы мы были в безопасности. С Томасом мы, наконец, были в безопасности.

Мы не думали, что когда-нибудь настанет день, когда мы будем на вершине, когда братья Бьянки будут нас бояться, но теперь они боятся.

Они попрятались, как тараканы, после того как мы сожгли первый принадлежащий им бизнес: прачечную, которую они использовали для хранения оружия и управления своими незаконными операциями. Мы уже год разрабатываем план мести, чтобы все карты были разложены идеально. Наконец-то пришло время, когда каждый из них заплатит за это свою цену.

Мы не только уничтожили прачечную и их людей, но и подожгли склад, который они использовали для ведения бизнеса, убив всех членов преступной семьи Палермо.

Мы искали Фаро и его братьев с тех пор, как прачечная взлетела на воздух, и нам нужен наш фунт плоти. Мы найдем их, даже если для этого нам придется сжечь все дотла.

Фаро недавно попытался закончить войну, которую он давно начал, заключив сделку с Домом в обмен на его дочь, но это обернулось против него. Никто из нас никогда не примет ничего из того, что могут предложить Бьянки. Ничто не положит конец кровопролитию.

Ничто, кроме их смерти.

Мы слишком долго ждали того дня, когда сможем заставить их заплатить. Это единственная цель, которую мы преследовали последние пятнадцать лет, и я буду добиваться ее до последнего вздоха. Ничто и никто не сможет встать между мной и моей местью.

Даже такая красавица, как Ракель Бьянки.

— Итак, куда мы едем? — спрашивает она, не обращая внимания на ловушку, которую я скоро устрою.

— Ко мне домой. — Я смотрю на нее, поворачивая машину на правую полосу. — Это тебя устроит?

Она пожимает плечами, ее глаза тонут в печали, когда она смотрит на меня со стороны пассажира моего пудрово-голубого McLaren Speedtail.

— Мне больше некуда идти, — бросает она небрежно, ее губы изгибаются в хмуром выражении.

Мне неприятно видеть ее расстроенной. Возможно, это потому, что я так долго за ней слежу, и мне кажется, что я ее знаю.

Она не заслуживает ничего из этого. Ни того, что запланировали для нее ее родные, ни того, что планирую я. Но иногда жизнь бьет по людям, которые этого не заслуживают, оставляя злых людей невредимыми. Это несправедливо, но такова реальность.

Мои братья и я тоже не заслужили того дерьма, которое мы получили. Маттео не заслужил того, чтобы никогда не узнать, что значит жить, но его все равно убили.

Когда я услышал, что Ракель сказала Киаре сегодня вечером, о том, как она хотела покончить с собой, я понял, что должен был организовать наше знакомство сегодня. Дать ей возможность принять предложение, которое навсегда изменит ее жизнь.

Если она не согласится, у меня не останется выбора, кроме как забрать ее против ее воли. Будет гораздо проще, если она не будет брыкаться и кричать. Не то чтобы это имело значение. Никому из мужчин, охраняющих мое заведение, не будет до этого дела.

Когда она узнает правду обо мне, будет слишком поздно. Она будет миссис Кавалери до конца своих дней, хочет она этого или нет.

То есть, до самой смерти.

Я не ожидал, что она захочет уйти со мной сегодня вечером. У меня был план заигрывания с ней, а потом сообщить ей, что мне нужна жена, но она все упростила… пока что.

— Эй. — Я протягиваю ей руку, укладывая ее пальцы в свою ладонь. — Все будет хорошо.

— Нет, не будет. — В ее глазах нарастает горечь. — Ничего никогда не будет хорошо.

— Ты этого не знаешь. Ты никогда не знаешь, куда заведет тебя жизнь. — Я смотрю на нее между тем, как сосредоточиться на дороге. — Я имею в виду, ожидала ли ты когда-нибудь встретить красивого мужчину в четыре часа утра?

Она наполовину смеется, наполовину плачет, проводя пальцами по глазам.

— Нет, вообще-то не ожидала.

— Значит, ты действительно считаешь меня красивым. — Я поднимаю бровь, мои губы кривятся в ухмылке, когда я ловлю свет в ее глазах от улыбки, которая теперь на ее лице.

— Ты ничего, я думаю, — жалобно хихикает она, фыркает и убирает руку назад. — Намного лучше, чем человек, за которого меня заставляют выйти замуж, это точно.

— Забавно. — Я делаю паузу, приводя в движение свой план. — Ты хочешь уйти от брака, а мне нужно вступить в него

— Что ты имеешь в виду? — Ее голова наклоняется в сторону, глаза сфокусированы на мне.

— Ну… — Я поворачиваю налево, проезжая по голой улице. — Есть одна собственность, которую я очень хочу защитить. Но проблема в том, что владелец не хочет мне ее продавать.

— Почему? — Она нахмурила брови.

— Сначала я должен доказать, что я счастливый женатый человек.

Ее глаза расширяются.

— Это безумие.

— Ага. — Я пожимаю плечами. — Хозяин стар и у него свои правила. Что-то насчет того, что женатый мужчина лучше подходит для ухода за домом. Если я хочу получить его дом, у меня меньше недели, чтобы найти фиктивную жену, которая сможет жить со мной три месяца и притворяться моей. — Я поворачиваю направо, приближаясь к своему дому. — Я вроде как сказал ему, что уже помолвлен и свадьба через две недели.

У нее открывается рот.

— Теперь ты видишь проблему? — усмехаюсь я.

Она кивает с нервным смешком.

— Немного.

— Он хочет увидеть свидетельство о браке, как только оно будет оформлено, — объясняю я дальше. — И после того, как он будет доволен, что я женат уже три месяца, он подпишет контракт на недвижимость.

Я чертовски надеюсь, что она купится на это дерьмо, или мне придется сделать то, что Дом сделает с Киарой сегодня вечером: запереть ее в комнате, пока она не примет свой новый мир.

— У тебя есть кто-то на примете? — Ее глаза сужаются.

Да. Ты.

— Пока нет. Это трудная просьба, даже с учетом всех денег, которые я бы предложил ей взамен.

И горшок был подслащен.

— Деньги? — Ее тон повышается от волнения. — Сколько денег?

— Я думаю, миллион долларов будет вполне приемлемо. А ты как думаешь?

Ее брови взлетают вверх.

— Я сделаю это!

— Что?

Я поворачиваю голову к ней, когда паркую машину на своей подъездной дорожке.

— Ты серьезно? Тебе действительно стоит подумать об этом, — говорю я, но внутренне ухмыляюсь, как ублюдок, зная, что, зная, что она в моих руках.

— Мне не нужно об этом думать.

Она тянется к моей руке, цепляясь за мой бицепс со всем отчаянием, проскальзывающим в ее глазах. Я чувствую это и ненавижу.

Я бы позволил тебе улететь, если бы мог, птичка, но я не могу. Теперь ты моя.

Будет ли она так же отчаянно пытаться сбежать от меня, когда узнает о своей новой судьбе?

Для меня это не должно иметь значения. Ничто из этого не имеет значения. Ни ее боль, ни то, что я должен сделать. Все это не имеет значения. Единственное, что меня волнует, это месть за смерть моей семьи.

— Послушай… — Она убирает свою руку от меня. — Мне некуда идти. Если я вернусь домой, боюсь, моя мать отправит меня к алтарю в течение следующего часа. А мой жених? Он настоящий засранец. Я боюсь того, что он сделает, когда получит меня в свои руки. Так что даже если ты какой-то сумасшедший психопат-убийца… — Она смеется. — Это нормально. Я подумывала о том, чтобы покончить с собой сегодня вечером, так что ты избавишь меня от этой проблемы.

Эти слова врезаются прямо в центр моей груди.

Блять. Эта женщина.

— Ракель…

Я поднимаю руку, мои пальцы тянутся к четким контурам ее лица. Моя ладонь находит ее щеку, и мне нравится, как хорошо она подходит.

— Не говори так, — шепчу я, нежно проводя большим пальцем по ее коже.

Она смахивает слезы, но они не могут спрятаться от меня. Я вижу их. Я чувствую, как они проникают в мое сердце. Мне противно, что мне жаль ее, но я не могу отгородиться от этого. Это чувство одолевает меня. Она такой хороший человек, меня убивает видеть столько боли в ее глазах.

— Прости меня за мою душещипательную историю. — Ее голос трещит, переполненный эмоциями. — Может быть, мне было суждено встретить тебя. Может быть, ты — мой единственный шанс начать все с чистого листа, где меня не смогут найти.

Я бы хотел, чтобы это было правдой.

— Я помогу тебе. Я обещаю. — Мои губы предательски обманывают ее, а глаза показывают, что я хороший человек.

Она тает от моих прикосновений, ее веки закрываются, а дыхание выравнивается.

— Если ты серьезно настроена, то я дам тебе все необходимое, чтобы начать новую жизнь, как только закончится трехмесячный срок, — добавляю я. — Я выдам тебе новое удостоверение личности, паспорт, и ты сможешь выбрать, куда, черт возьми, захочешь поехать. Никто тебя не остановит.

Какой же я ублюдок.

— Ты сделаешь это? — Ее лицо озаряется, глаза блестят.

— Я сделаю это. Без вопросов.

На ее лице столько надежды, и будет не очень приятно, когда она поймет, что все это не реально.

— Спасибо! — плачет она, бросаясь ко мне и обвивая руками мою шею, ее мелкие всхлипы пробивают броню, которую я построил вокруг своего сердца, чтобы не пустить ее туда.

Перестань заботиться о ней. Она — ничто.

Но я не могу.

Мои руки обхватывают ее, притягивая еще ближе, желая защитить ее и не понимая почему.

Она дочь моего врага. Почему меня волнует, что с ней случится? Почему из-за ее слез я хочу вырвать сердце Карлито и скормить его ее отцу?