Песня полной луны

Глава тридцать третья

Оуэн не мог уснуть. Глядя в потолок, он думал, что ему придётся рассказать Уиллу, почему индейская сучка преследовала его друзей и его самого, и он не представлял, как Уилл вообще отреагирует на такие новости. Как любой бы отреагировал, узнав, что помогает убийце.

Попробуй ещё докажи, что ничего не сделал.

Он понимал, что уже согласился на встречу с той индейской шаманкой. Возможно, Уилл был прав, и вдвоем никогда бы они не сумели узнать, как отправить этого призрака обратно в Ад. Возможно, им была нужна помощь. Возможно, у них даже что-то получится.

У него, по крайней мере, была причина бороться дальше.

Прильнув к его плечу, рядом спала Белла. Оуэн подумал, что в последнее время она была какой-то странной, отстраненной, и это причиняло ему боль. Он подумал, что сам в этом оказался виноват: не нужно было вести себя так по-свински. Вдруг она решила, что он её больше не любит?..

Может, и решила.

И всё равно не ушла. Ради неё Оуэн был готов сделать, что угодно, да он и делал. Старался не сдаваться, хотя с каждым днем запах тины всё сильнее въедался в его обоняние, а склизкая тень призрака то и дело мелькала на периферии зрения.

Ещё год назад он бы в жизни не поверил ни в каких-то там духов, ни в оборотней, ни в колдовство индейцев. Ему даже вера в Бога казалась какой-то глупостью — в основном, потому, что в ней всё зло исходило от демонов, искушающих людей, а Оуэн доподлинно знал, что демонов хуже самих людей не существует.

Он сам был одним из таких демонов.

Первое время после того, как они избавились от трупа, Оуэн просыпался в холодном поту. Ему снилось, что в родительский дом вваливаются полицейские, арестовывают его и уводят в участок. Он знал, что на самом минимальном допросе расколется, какого бы хорошего адвоката ему ни подыскали — впрочем, он догадывался, что отец бы заставил его отвечать за содеянное, а он бы сдал остальных, потому что ему было бы страшно. А, может, он был бы тем, кто взял бы вину на себя?.. Одно время Оуэну хотелось верить в это.

Сейчас он понимал: нихрена подобного. Если бы отец заявил, что никакого хорошего адвоката ему не подпишет, Оуэн бы сдался, как миленький. Зато Гаррет, Дилан и Майлз отпирались бы до последнего, и у Оуэна не было бы доказательств их вины, и в итоге торчал бы он в какой-нибудь тюрьме в оранжевой робе ближайшие лет пятнадцать, а когда вышел бы на волю, его жизнь оказалась бы сломана.

Зато Гаррет, Дилан и Майлз были бы в шоколаде и вряд ли бы навещали его в тюрьме.

Несмотря на это, Оуэн все равно хотел бы, чтобы они были живы. Слишком страшным оказалось «око за око». И, хотя Дилан ещё не погиб от руки призрака или, как предполагал Уилл, чьей-то ещё, он уже выглядел мертвым. Заглянув в его глаза на прощании с Гарретом, Оуэн не увидел там ничего, кроме тёмной, засасывающей пустоты.

Признаться, это было страшнее, чем смерть.

Белла рядом заворочалась, открыла глаза.

— Эй, — Оуэн улыбнулся, коснулся губами её виска. — Ты чего не спишь?..

— Кошмар приснился… — пробормотала она, провела рукой по лицу. — Я возьму твои сигареты, ладно? Покурю.

Белла курила редко. Забеспокоившись, Оуэн сел на постели.

— Я могу тебе помочь?

«Себе помоги, — хмыкнул его внутренний голос. — Ах, да, ты же не можешь…»

Она мотнула головой. Прядки волос прилипли к вспотевшему лбу.

— Это обычный кошмар, — и выскользнула из кровати.

Оуэн слышал, как она копошится в коридоре, надевая пальто и кроссовки, как ищет пачку сигарет в ящиках тумбочки. Хлопнула дверь.

Какое-то смутное беспокойство заползло в его душу, охватило сердце липкими щупальцами. Что-то было не так. Оуэн даже не мог сказать, что именно. В самом воздухе опасность вдруг повисла липким, мутным маревом, не давая вдохнуть полной грудью.

Ему показалось, в ванной открылся кран и полилась вода. Он стиснул зубы.

«Тебе не напугать меня, индейская ты тварь!»

Однажды он смог оттолкнуть её, сбросить этот ведьминский морок, сможет и сейчас. Но запах озёрной воды и тины проник в ноздри, отравляя; в коридоре раздались мокрые шаги.

Она была здесь. Она пришла за ним.

Из темноты раздалось булькающее хихиканье. Вонь гнилых водорослей и тины давила. Оуэна замутило, и он зажмурился, молясь, чтобы его не стошнило.

А потом с улицы раздалось животное рычание и крик Беллы.

Боль.

Найл чувствовал только боль, разрывающую изнутри. Он полз и полз, оставляя за собой кровавый след. Кровь смывало дождем.

Он даже не заметил, что дождь закончился. Рана на животе затягивалась с трудом, и у него не хватало сил обратиться, чтобы вытащить пулю, застрявшую где-то в мышцах.

Ему было нужно ещё немного времени в темноте, чтобы восстановиться. Тогда он сможет… сможет…

…добежать до кампуса и обратиться.

Найл поднялся на дрожащие лапы. Добрел до какого-то дома и спрятался в тени крыльца, надеясь, что ночь укроет его. Луна скрывалась за тучами, окна дома были тёмными. Его не должны были увидеть.

«Обычной пулей тебя не убить, — он помнил, как дед рассказывал ему, как можно уничтожить таких, как он. — Не бойся. Тебе понадобится время, чтобы восстановиться, если тебя подстрелят, и на месте ранения останется шрам, но ты не умрешь»

Он чувствовал, как его тело восстанавливает себя само. Как организм, наконец, выталкивает пулю на мокрую пожухлую траву.

А потом по крыльцу кто-то спустился. Он учуял запах сигарет и знакомый аромат кожи. Пасть наполнилась слюной. Человеческий разум Найла помнил, что Белла нравилась ему, сильно нравилась, а его звериная натура хотела вцепиться в её тело, прокусить кожу и мышцы, почувствовать кровь на языке…

Когда-то он сделал её своей, и быть может, именно это привело Беллу к нему сейчас. Она поможет. Её кровь поможет…

Он дернулся. Из глотки вырвался болезненный скулёж.

Белла услышала. Подскочила, опустилась на корточки.

— Ого… — ахнула она. — Тебе больно? — и протянула руку.

Найл рванулся вперед.

Её кровь на вкус была потрясающей. Он впился клыками в её запястье ещё сильнее. Белла повалилась на спину, закричала, закрывая свободной рукой лицо.

Он ощутил, как его рана стала затягиваться быстрее, а со здоровьем возвращался и разум.

Это ведь была Белла. И он не хотел причинять ей боль. Он не собирался…

Найл разжал челюсти, отскочил в сторону. Белла рыдала, кровь стекала по её руке.

Хлопнула входная дверь. Это наверняка был Грин. Может, у него даже было оружие, хотя откуда оружие у такого сопляка? Но стоило бежать. Спасаться.

Он чувствовал, что скоро обратится.

Попятившись, Найл нырнул в тени и припустил прочь насколько мог быстро.

Ему повезло, что Грин был слишком занят Беллой, чтобы заметить.

Белла вдохнула дым и чуть не закашлялась. Даже вторая сигарета подряд не помогла забыть жуткий сон, приснившийся ей только что. Она почти не помнила его событий, но помнила липкое, жуткое ощущение ужаса, не отпускавшего её. Ужас пробирался в горло, мешал дышать, и Белла с трудом заставила себя проснуться, вынырнув из этого вязкого марева.

Улица была пустынна.

Их район прежде был тихим и мирным, но с недавних пор, после двух похорон подряд, тишина и спокойствие Беллу даже пугали. За этой завесой могли скрываться страшные вещи. Например, самоубийства или свора бешеных псов. Смерти Гаррета и Майлза были разными, но внушали одинаковый ужас и одинаково ранили их близких.

Белла видела, как Оуэну становится всё хуже с каждым днём, и поедом себя ела за то, что не может ему помочь. Вспоминала, что практически предала его, когда целовалась с Найлом, пусть это и не было по её воле… но ей же понравилось! Вспоминала, что подозревала Оуэна в изменах и даже рассматривала, пусть и не всерьез, вариант с Найлом же в отместку и замутить. Вспоминала и ненавидела себя за это.

Последние дни она старалась его избегать и, слава Богу, это было взаимно. Изо всех сил пыталась поддержать Оуэна, потерявшего уже второго друга. И каждую ночь видела кошмары.

Вчера ей снилось, что Оуэн каким-то образом превратился в Найла. Р-раз — и его лицо будто смялось, формируя чужое. Однажды Белле такое уже чудилось, под алкоголем, и, похоже, мозг решил вспомнить.

Сегодня…

Нет. Она не хочет вспоминать. На самом деле не хочет.

Белла стряхнула пепел на крыльцо, затушила сигарету в пепельнице, стоявшей на перилах, и развернулась, чтобы вернуться в дом, но её внимание привлекло тихое страдальческое поскуливание откуда-то из тени. Собака?.. Бездомная или чья-то? Быть может, ей нужна помощь?

Животных она любила. Когда Белла жила в родительском доме, у неё была собака, и сейчас от скулежа другого, незнакомого ей пса, у неё сжалось сердце. Конечно, она помнила, что нельзя подходить к чужим собакам: в мире существует множество опасных болезней, передаваемых через укус. Бешенство, например. Но поскуливание было таким страдальческим…

— Эй, — тихо произнесла Белла. — Ты где?

Повинуясь состраданию, твердившему ей, что нельзя оставлять собаку в беде, она спустилась с крыльца. В тенях прятался крупный, с виду беспородный пёс, напоминающий дворнягу, только более поджарый и тощий. Он скулил, а на влажной от дождя шерсти темнела кровь.

Псу здорово досталось, и от жалости у неё аж заболело в груди.

— Ого… — она осторожно шагнула вперед. — Тебе больно?

Главное — спокойный тон, вспомнила Белла. Иначе животное почувствует угрозу.

О том, что нельзя протягивать руки к раненым собакам, Белла вспомнила слишком поздно.

Пёс как-то очень резво для своего состояния рванулся вперед и впился клыками в её запястье. Белла вскрикнула от боли; перед глазами вспыхнули звездочки. Кажется, она упала на спину, а собака продолжала терзать её руку.

Кажется, это была и не собака вовсе?.. Белла паршиво соображала от боли и только пыталась защитить лицо, закрывая его здоровой ладонью. В голове звенело: не дай ему добраться до горла, не дай ему добраться до горла. Впрочем, собака и не пыталась, она просто все сильнее сжимала челюсти.

Всё заняло какие-то секунды. Потом её запястье оказалось свободно; пёс куда-то делся, а её обнимал и уводил в дом Оуэн. Боль пульсировала в руке, кровь лилась на рукава пальто, пачкая светлую шерсть. Металлический запах забил ноздри.

Голова у Беллы закружилась, и она рухнула в темноту.

Оуэн плохо помнил, как довёз Беллу в больницу. Всё сливалось в смутные, смазанные картины: вот он привел её в чувство и перевязал запястье; кровь пачкала бинт, а он ни разу не врач, чтобы знать, как остановить кровотечение. Он схватил Беллу и повёз в больницу; врачи её забрали, а медсестра, кажется, ворчала, что уже второй за вечер пациент с укусом собаки, что за флэшмоб…

— Эй, я буду в порядке, — Белла слабо улыбнулась, сидя на больничной койке. — Это просто укус. Мне уже остановили кровь, сделали уколы, утром уже выпишут. Поезжай домой и поспи, ладно?

Её бледный вид говорил абсолютно противоположное. Потеряла ли она много крови?.. всё ли с ней будет в порядке, если он сейчас уедет. Оуэн чувствовал, что не может и не должен сейчас возвращаться домой. Не может оставить её.

Белле была нужна поддержка. Ей был нужен он.

— Мы бы её и сейчас выписали, но вдруг аллергия или ещё что? — добавила медсестра. — У нас тут ещё один с укусом, так что лучше проследить за реакцией на прививки.

— Можно, я останусь? Я буду тихим, честно.

Медсестра хмыкнула.

— Ох уж эти подростки, — и закатила глаза. — Ладно, оставайся. Но утром уйди до обхода, будь добр.

Белла уснула быстро — наверное, вместе с вакцинами ей ещё и успокоительное дали. Оуэн устроился на кушетке, подтянув ноги к груди. Сон никак не шёл.

Он думал: на Майлза тоже напали бешеные собаки, только ему не повезло — его загрызли насмерть. Он вспоминал, что, кажется, Гаррет тоже видел какого-то пса, когда в свою последнюю ночь уезжал к Дилану. Это если верить словам самого Дилана. Всё это казалось подозрительным, но он не очень понимал, почему, и чувствовал себя идиотом с паранойей.

Больница пахла лекарствами и хлоркой. В носу от этого запаха начинало свербить, а спать всё ещё не хотелось. Оуэн вытащил мобильник.

Первым, что он увидел, было сообщение от Уилла.

«Завтра в десять утра, адрес у меня есть. Заберешь меня от ворот универа, юный падаван»

Ещё пару месяцев назад Оуэн лучше руку бы на отсечение отдал, чем показался на людях в компании странноватого нёрда вроде Уилла. Но теперь ему было всё равно, кто и что о нём подумает. Его близкие друзья, лучшие друзья с самого детства, повернулись к нему самой тёмной своей стороной, так чего ему теперь было бояться?

У него и самого была тёмная сторона.

Он просто хотел выжить и защитить Беллу. Всё остальное было не важно.

— Всё будет хорошо, — прошептал он, глядя на Беллу.

Она спала неспокойно, ворочалась и то натягивала на себя больничное тонкое одеяло, то, наоборот, сбрасывала. Оуэн сполз с кушетки и осторожно, чтобы не разбудить, коснулся губами лба Беллы.

Лоб был тёплым.

Забравшись на койку, Оуэн устроился поверх покрывала и обнял Беллу, прижал к себе.

— Всё будет хорошо, — повторил тихо, уткнувшись носом в её волосы.

Он понятия не имел, успокаивает он её или себя.

Как выяснилось, ту специалистку по индейской мифологии, о которой говорил Уилл, Оуэн уже видел — на прощании с Майлзом и с Гарретом она была вместе с детективом, что допрашивал их с Диланом. Индейская кровь в ней виднелась за версту: черные волосы, убранные в низкий хвост, смуглая кожа, жесткие черты лица. И она была моложе, чем он предполагал.

Оуэн подумал: Гаррет бы сплюнул, встреть он её на каком-нибудь фестивале в Солт-Лейк-Сити. Индейцев он терпеть не мог и вряд ли бы принял её помощь. Самому Оуэну было уже наплевать, кто поможет ему, лишь бы выгрестись из этого дерьма.

Вместо первых лекций они с Уиллом направились по указанному адресу и подъехали прямо к небольшому, аккуратному дому на севере Шарлоттауна, в одном из коттеджных районов. Оуэн тоже снимал их с Беллой домик в похожем районе, только на востоке, поближе к университету.

Когда Уилл звонил в дверь, неожиданно налетевший ветер запутался в индейских украшениях — или амулетах, — висевших у входа. Открывшая им дверь девушка нахмурилась, увидев, как качаются амулеты, но впустила их внутрь.

— Я здесь не только потому, что со мной связался мой кузен и твоя мать, — эта женщина, Мун, не стала ходить вокруг да около, и это вызывало уважение. Она внимательно взглянула на Уилла, склонив голову набок, будто пыталась что-то в нём разглядеть, потом кивнула своим мыслям и продолжила: — Я думаю, что нам лучше быть максимально честными друг с другом, иначе я не смогу вам помочь. Я видела вашего призрака, а призрак видел меня и моего мужа. Только поэтому я согласилась.

Оуэн моргнул. Что?.. Она видела?..

Облегчение, которое он испытал, узнав, что ту индейскую сучку видели не только они вчетвером, было очешуенным чувством. Абсолютно охуенным, будто Оуэн наконец-то смог продышаться.

Он не был чокнутым. Они все не были чокнутыми, хоть и видели девчонку. Они не свихнулись, не свихнулись.

Это не были глюки.

Твою ж мать, это было правдой!..

Наверное, Оуэн до сих пор не осознавал до конца, что эта чинди реально существует, хоть они с Уиллом в последнее время и взяли это за аксиому. Где-то в глубине души он боялся, что просто едет крышей… и надеялся, что всё же просто сходит с ума.

Теперь ему придется иметь дело с безумным призраком.

«Но не только мне, — подумал он. — Я теперь не один»

Не один ли?

— Эй, юный падаван, — Уилл щелкнул пальцами перед его носом. — Ты слушаешь вообще?

— А? — Оуэн мотнул головой. — Да… да.

Он был не один. И это были не глюки. А раз это были не глюки, значит, с этим можно бороться?.. Борются же как-то с призраками в кино, значит, и у них должно получиться.

С его души будто камень свалился.

Зато он не сходит с ума.

— Я кое-что знаю о чинди, хоть я сама и не из дене, — Мун смотрела прямо на него. — Тебя и твоих друзей преследует мстительный дух, который питается вашими страхами и вашими мечтами, разрушает ваши жизни так же, как когда-то разрушили её жизнь. Я не знаю, чем вы ей так навредили, но она не оставит вас в покое.

Это Оуэн уже знал, и эти знания совсем не улучшали его жизнь. Как и жизни его близких, двое из которых уже лежали в земле. Он не мог допустить, чтобы и с Беллой случилось то же самое. И с Диланом. И с ним самим, если уж на то пошло.

Значит, он должен с ней справиться. С помощью Уилла и Мун или один.

Оуэн поерзал на диване, взглянул на экран. Сообщений от Беллы не было. Её уже должны были выписать. Чёрная липкая тревога заползла в душу.

Что-то было не так.

Или он просто паникует?..

— …ты знаешь, кем может быть эта чинди? — Мун смотрела на него внимательно, и у него отчего-то сжался желудок.

Оуэн мог рассказать сейчас им всё. Сбросить этот балласт с сердца и вскрыть уже гнойную рану, что нарывала все эти годы. Но язык словно прилип к нёбу, и он лишь покачал головой.

— Плохо, — произнесла Мун, однако по её тону было понятно, что она не поверила. — Если бы мы знали её имя или где можно отыскать какие-то её личные вещи, было бы намного проще. Вещи чинди обычно сжигают, и вместе с дымом исчезает и сам злобный дух.

— И что, другого способа нет? — Уилл побарабанил пальцами по столу. Глаза у него горели.

Чертов придурок, неужели ему реально интересно, как уничтожать духов?.. Не потому, что он с ними столкнулся, а просто так?

Мун подумала, потом кивнула.

— Есть. Я слышала о таком способе, когда собирала легенды коренных народов. Но я бы никогда не согласилась на него, если бы не чувствовала, что опасность может грозить и моему мужу. Дай мне руку, — вдруг произнесла она, обращаясь к Оуэну.

Он моргнул. Просьба была странной, но что-то в её взгляде подсказывало, что она просит об этом не просто так.

— Зачем?

Она хмыкнула.

— Не бойся. Вреда не причиню.

Когда Мун коснулась его ладони, Оуэн вздрогнул. Его будто прошило электрическим разрядом. Мун дернулась, словно её с размаху ударили. Выпустила его руку.

Прикосновение было коротким, но Оуэн физически ощутил, как что-то изменилось.

Взгляд Мун прояснился. Теперь она смотрела на Оуэна почти с жалостью.

— Я помогу вам, — тихо произнесла она. — Но я понимаю, почему она пришла за тобой.

Она знала.

Оуэн понял это по её глазам, и ему захотелось сорваться с места и сбежать куда подальше отсюда.

Она знала, знала, знала. Видела всё.

В горле у него возник горький комок, и он шмыгнул носом. Оуэн не понимал, откуда возникло острое чувство стыда, охватившее его — из его собственного сердца или от её прикосновения, но смотреть в лицо Мун было тяжело, и он отвернулся.

Уилл вскинул брови, будто спрашивая, что за хрень, чувак?

— Я не раскрываю чужих секретов, — Мун покачала головой и повернулась к Уиллу. — Он расскажет, когда будет готов. А с твоей матерью я говорила. И я думаю, что чинди действует не одна.

Оуэн подумал: будет ли он готов рассказать? И что подумает о нем теперь Уилл? Он ведь соврал тогда, что не знает, с чего бы дух к нему прицепился.

Надо же. Его волновало мнение парня, с которым он бы в других обстоятельствах даже не заговорил…

— Угу, — отозвался Уилл. Казалось, он легко воспринял слова Мун. — Я подозреваю одного парня…

Бац! В голове что-то щелкнуло, и пазл начал складываться. Разумеется, призрак не мог добраться до него или до остальных, только сводить с ума, значит, был кто-то ещё. Кто-то, кто мог подкрасться к ним достаточно близко.

Кто-то…

«Ты подозреваешь Найла?» — чуть было не спросил вслух Оуэн. Он понятия не имел, почему именно его имя пришло в голову, просто…

Найл, кажется, тоже был из Юты, верно? Было ли это связано, или он совсем уже крышей отъехал?

Додумать свою мысль Оуэн не успел. Телефон завибрировал в кармане джинсов, и на экране высветился незнакомый номер.

Звонили из больницы.