Плацдарм

Глава 62.НОВАЯ НАДЕЖДА

Саша и профессор Громов вновь занимались тем, что у них получалось лучше всего — на кончике пера пытались проникнуть в тайны природы. Уравнения академика Сырина, учитывающие дополнительный параметр — время — оказались еще сложнее тех, что они решали раньше. Те результаты, которые академик рассказал на заседании комиссии в присутствии генерала Синицына, были приближенными, полученными с использованием многих допущений и упрощений — да, вполне разумных, но все же. Генерал же требовал конкретные числа, основываясь на которых, можно было бы составить план помощи группировке Красной армии, сражавшейся вместе с Восточным Союзом против вермахта.

По части чисел главным был Саша. Вместе с Громовым он обсудил схему расчета уравнений Сырина. Профессор полностью одобрил его предложения, сказав, что в этой области математики он уже разбирается лучше него.

Саша жонглировал логарифмической линейкой, пока Громов корпел над уравнениями. Работали они, как и остальные члены комиссии, в одном из подмосковных домов отдыха, принадлежавших НКВД. Распорядок дня был такой: после завтрака все собирались в актовом зале для обсуждения результатов работы и планов на день. Этот семинар длился час или два, в зависимости от ситуации. Затем все расходились работать по группам. После обеда — короткий отдых, а затем вновь работа в группе. Перед ужином вновь в актовом зале обсуждали текущие вопросы, там же академик Сырин заместитель главы комиссии, готовил ежедневный доклад председателю комиссии — Президенту Академии Сергею Ваилову, — и генералу Синицыну.

Саша погряз в своих расчетах, в которых ему никто помочь не мог. Если бы у них было больше времени, то он бы смог использовать мощности машинно-счетной станции, имевшийся в КБ-45, но, поскольку на всю работу генерал Синицын отвел только неделю, это потеряло смысл: затраты времени на запись заданий в требуемом формате, набор и инструктаж групп расчетчиков, а потом еще обработка результатов оказались слишком велики. Так что Саша обходился собственными силами, постоянно щелкая логарифмической линейкой и листая таблицы Брадиса. Впрочем, от последнего он избавился, когда с подсказки Громова расшил тонкую книжечку и развесил листы на стене — как раз одной хватило.

На второй день после того, как комиссия обосновалась в доме отдыха, к Саше зашел Громов. Это было после вечернего семинара. Саша просил его отпустить с этого мероприятия, так как вопросы вычислительной математики все равно на нем не обсуждались, но Сырин не разрешил, сказав, что «настоящий ученый не должен замыкаться только на своей работе». Так что Саша добросовестно высиживал это вечерний час, используя его как отдых от своих утомительных упражнений с линейкой и таблицами.

— Что-нибудь вырисовывается, или пока еще рано? — спросил Громов.

— Пока рано, — признался Саша, — думаю, завтра к утреннему семинару будут первые результаты.

— Будешь докладывать?

— Если успею проверить. И обсудить предварительно с вами.

Громов улыбнулся.

— Спасибо, но это не обязательно. Тебе надо привыкать к самостоятельности.

Саша кивнул. В последнее время профессор все чаще говорил об этой Сашиной самостоятельности, но молодой человек не сомневался — профессору будет приятно, если он с ним посоветуется.

— А у вас как? — спросил он.

— Продвигаемся понемногу. Удивительно, как мы сами это упустили.

— Фактор времени?

— Да. Разумеется, я держал это в уме на перспективу, но, конечно, надо было заняться раньше.

Саша понял, что Громов пришел не просто так — вероятно, у него появилась идея, которую он хочет обсудить. И Саша не ошибся.

Профессор кивнул на стену, увешанную таблицами Брадиса и сказал:

— Не хочешь прерваться ненадолго?

— С удовольствием, — ответил тот. — Чаю заварить?

Громов согласился. Усевшись в кресло возле окна, он сказал:

— Помнишь такое высказывание — хорошее уравнение имеет гораздо больше смыслов, чем видит тот, кто написал?

Саша сел на стул напротив и ответил:

— Помню, правда в такой версии: хорошее уравнение умнее того, кто его написал.

Профессор хмыкнул:

— Да, эта версия мне тоже знакома. Суть в том, что из уравнения Сырина предсказывают любопытный эффект, о котором он не упомянул.

— Какой же?

— Эффект резонанса в определенном диапазоне частот, который пока мне неизвестен.

— Резонанса между чем?

— Между двумя состояниями плазмы, созданными в разных мировых ветвях. И вероятность резонанса не зависит от времени, прошедшего с момента ветвления.

Саша навострился.

— То есть академик Сырин ошибается, когда говорит, что вероятность контакта между мирами спадает по экспоненте?

Профессор покачал головой.

— Не думаю. Дело даже не в том, что говорит академик, мы сами видели, как один за другим закрываются коридоры. Уравнения Сырина прекрасно объясняют это, так что вряд ли академик ошибается.

— Тогда что значит этот резонанс?

Саша разлил вскипевшую воду по кружкам и добавил заварку. Громов, подув, осторожно, но с видимым удовольствием отхлебнул.

— Хороший у тебя чай, Александр. Откуда?

— Маша дала, она в этом разбирается.

— Передай ей привет.

— Обязательно.

Профессор поставил кружку на стол.

— Резонанс происходит в узком диапазоне частот, причем с увеличением времени, прошедшего от точки ветвления, этот диапазон сужается. Вот то, что мне удалось предсказать аналитически.

Саша возбужденно вскочил со стула.

— А если получится сгенерировать этот диапазон в излучении плазмы, мы сможем восстановить коридоры?

Громов скептически хмыкнул.

— Не уверен, Саша, совсем не уверен. Величины матричных элементов слишком малы для перемещения между мирами физических объектов. Тут что-то другое.

— Что именно?

— В этом и вопрос. Чтобы ответить на него мне надо знать, какие именно частоты попадают в диапазон.

Саша отхлебнул из своей кружки и поставил ее. Вот и еще одна задачка на вычисления.

— Алекандр Николаевич, я понял. Постараюсь помочь. Уравнения сложные?

— На собственные числа и собственные функции, — извиняющимся тоном ответил Громов.

Саша хмыкнул — да, с этим придется повозиться. Преобразование матриц займет много времени, и расчет определителя… многие методы надо будет освежить в памяти.

— Я понимаю, вопрос непростой, — сказал профессор, видя, как задумался Саша, — между делом его решить не получится, даже не пытайся. Переутомляться тебе нельзя, иначе начнешь ошибаться.

Громов встал с кресла.

— Спасибо за чай, очень вкусный. Я собираюсь поднять вопрос о резонансе на вечернем семинаре, но мне нужно знать твое мнение: если задание на расчет диапазона частот станет официальным, ты согласен взять его на себе?

— Конечно, Александр Николаевич. Задача интересная и важная.

— Отлично. Что ж, вечером посмотрим, как к этому отнесутся остальные.

С этим Громов ушел, а Саше пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернутся к текущим делам — новая задача захватила его, и мысли о ней возникали в голове и текли сквозь рутинные операции с логарифмической линейкой и таблицами Брадиса. Что означает этот резонанс между точками различных миров? Открытие коридоров тоже сопровождается резонансом, но Громов утверждает, что это другое, и материальные объекты нельзя передать. Тогда что можно передать с помощью резонанса? Остается одно — излучение. Да, именно так, догадался Саша, вот откуда берутся уравнения на собственные числа — каждое такое число связано с определенной частотой. Он все же оставил линейку и подошел к окну — не хотелось упускать только что родившуюся мысль, надо было дать ей прорасти хотя бы немного, чтобы не забыть. Если так, то Громов прав — главное, в каком именно диапазоне эти частоты? Если они хотя бы немного затрагивают радиодиапазон, есть вероятность установить связь между мирами, пусть и без передачи материальных тел, как раньше! Ему захотелось немедленно бросится к Громову, чтобы обсудить эту догадку, и он остановился только потому, что сообразил — профессор наверняка сам понимает это.

Ладно, сказал он сам себе, хватит дергаться, надо дождаться вечернего семинара.

Как обычно, вечерняя встреча проходила в актовом зале. Председательствовал академик Сырин, поскольку именно он составлял ежедневный доклад начальству. Саша с нетерпением ждал выступления Громова. Наконец, дошла очередь и до него.

Профессор начал издалека, первым делом отчитавшись о выполнении плана работ, составленного сразу после заседания у генерала Синицына. Сырин, не глядя на Громова, делал у себя пометки. Просто и буднично, как нечто само собой разумеющееся, Громов отметил, что тщательное исследование уравнений академика Сырина позволило обнаружить класс решений, который может быть связан с новым типом взаимодействия параллельных миров.

После этих слов аудитория притихла, и академик Сырин оторвался, наконец, от своих записей. Пользуясь небольшой паузой, сделанной Громовым, академик спросил:

— О каких эффектах идет речь, Алесандр Николаевич? Вы говорите о возобновлении коридоров?

Профессор выразил сомнение в возможности их перезапуска.

— Тогда о чем идет речь?

— Давайте посмотрим на уравнения, — предложил Громов, — и сделаем выводы.

Аудитории оживилась — заседание, успевшее стать рутинным, внезапно превратилось в нечто более интересное. Однако за мыслью Громова большинство из присутствующих уследить не могли — не хватало подготовки в области теоретической физики. О чем идет речь, кроме Громова и Саши понимали сам Сырин и его сотрудники. После доклада профессора Сырин высказался в том ключе, что найденное Громовым решение представляет теоретический интерес, однако не имеет непосредственного отношения к проблемам, решаемым в настоящее время.

Саша ожидал, что Громов скажет о возможности передачи излучения — но профессор почему-то отвлекался на другое. Лицо Сырина приняло скептическое выражение. Закончив, Громов, вернулся на свое место, и тогда Саша поднял руку. Сырин отреагировал:

— Александр Васильевич, у вас что-то есть? Только коротко, пожалуйста.

Саша вышел к сцене. На него смотрели с интересом — до этого он никак не проявлял себя на семинарах, предпочитая во время докладов отдыхать от рутинных расчетов. И все знали, что он лучший из учеников Громова.

Саша повернулся к доске, на которой профессор написал свои уравнения.

— Легко видеть, что представленные здесь уравнения описывают некий волновой процесс, — начал Саша, — то есть распространение волн в некоторой среде…

— Да, именно так, — нетерпеливо прервал его Сырин, — именно поэтому эти уравнения не имеют отношения к открытию коридоров между мирами. Мы это уже обсудили…

— Они могут описывать электромагнитный сигнал, передаваемый от одной ветки к другой, — сказал Саша и заметил, как Громов вперил взгляд в доску. Неужели это не пришло ему в голову, удивился Саша.

— Какой сигнал? — Сырин все еще говорил недовольным тоном, но было видно — эта мысль оказалась для него новой.

— Я не знаю, — признал Саша, — чтобы определить частотный диапазон сигнала, надо провести расчеты, довольно сложные. Но представьте себе, если радиоволны попадают в этот диапазон, мы сможем связаться с Восточным Союзом.

Аудитория загудело.

— Помочь нашей армии — это ведь именно то, что требует от нас генерал Синицын, так ведь? — напирал Саша. — Установление связи и есть пример такой помощи.

Академик Сырин глянул на Громова, а затем перевел взгляд на Сашу.

— Что вам нужно для изучения этой проблемы?

Тот мысленно вздохнул: ну что, обратить на себя внимание академика удалось, теперь держись…

Сырин решил, что докладывать генералу Синицыну будет Саша. Когда тот пробовал возражать, говоря, что работа основана на теоретических результатах Громова, академик только отмахнулся: профессор возражать не станет, а тебе такой опыт будет полезен.

Саша выучил свой доклад чуть ли не наизусть, и умудрился ни разу не запнуться перед высоким начальством. По лицу Синицына нельзя было понять, как он оценивает то, что услышал. Вопросов по ходу доклада он не задавал, только делал пометки в своем блокноте. После того, как Саша закончил, генерал с полминуты молчал, а потом спросил:

— Верно я понял, что вы считаете возможным установить канал связи между мирами?

— Да, если резонансные частоты попадут в радиодиапазон. Именно это нам и нужно установить.

— Сколько времени для этого потребуется?

— Если начать прямо сейчас… два дня непрерывной работы, — ответил Саша. Сырин закатил глаза — ох, уж эта молодежь: любой срок больше одного дня кажется им бесконечно большим…

Синицын усмехнулся и сказал:

— Даю три. — Повернувшись к Сырину, добавил: — Если что-то потребуется, обращайтесь.

— Обязательно, товарищ генерал, — ответил академик.

— Хорошо, приступайте к работе.

На прощание Синицын всем пожал руку. Саша впервые почувствовал крепость генеральского рукопожатия. «Признал тебя равным», — прокомментировал это Сырин. Саша не нашелся с ответом. Впрочем, детали этикета в научной и генеральской среде его не особо заботили — он уже прикидывал, с чего начать расчеты.

Разумеется, в два дня Саша не уложился — третий потребовался для проверки расчетов. Самым сложных было найти собственные числа матрицы, в которую он перевел уравнения Громова. Затем эти числа переводились в частоты излучения, на которых наблюдался резонанс между мирами.

Первые три собственных числа лежали в области, далекой от радиодиапазона, и Саша уже начал нервничать — если так дальше пойдет, то не только трех дней, а и целой недели не хватит! Но с четвертым числом повезло — соответствующая ему частота лежала в области коротких радиоволн.

Саша тут же сообщил этот результат Громову.

— Значит, несущая частота у нас есть, — сказал профессор. — Ты имеешь представление о принципах радиосвязи?

— Довольно приблизительное, — признался Саша.

— В самом простом виде: несущий сигнал определенной частоты подвергается модуляции — например, частотной. С помощью нее и передается информация.

— То есть модулированный сигнал содержит набор частот? — спросил Саша.

— Верно. Я понимаю, что ты хочешь сказать — резонансная частота только одна, и сигнал на других частотах может не пройти.

— Именно!

— Что ж, это риск, — признал Громов, — чем сильнее компоненты модулированного сигнала отличаются по частоте от несущего, тем больше вероятность, что сигнал не пройдет.

— А вообще пройдет только одна частота?

Громов хмыкнул.

— Будем использовать азбуку Морзе.

Пока Саша рассчитывал следующие собственные числа — и частоты проникающего сигнала — в мастерской КБ-45 собирали радиопередатчик с уже найденной несущей частотой. Передачу решили вести из Москвы — сомнений в том, что столица под контролем группы войск Говорова, не было.

Ранним утром девятого августа грузовик с установкой, когда-то используемой для открытия коридоров, появился на улицах Москвы. Грузовик подъехал к Московскому радиотехническому заводу — там можно было подключиться к высоковольтным сетям для питания плазменной установки, и там же планировали перенастроить передатчик, если сигнал плохо будет проходить на ту сторону. К полудню установку подключили, проверили и начали генерацию плазмы. Саша поймал себя на мысли, что ждет чуда — вдруг, как раньше, откроется коридор. Разумеется, этого не случилось — от вакуумной камеры шло голубоватое сияние, затухающее по мере удаления от нее.

Саша достал из папки бланк и протянул его радисту. На бланке была написана простая фраза: «Внимание! СССР вызывает Восточный Союз. Отвечайте на этой частоте после запуска установки для создания коридора». Ее следовало повторять круглосуточно, пока не будет ответа.

— Надо возвращаться, — сказал Громов, — нам сообщат, когда ответят.

Если вообще ответят, подумал Саша. Озвучивать это сомнение он не стал.