Плацдарм

Глава 71. ПЕРЕБРОСКА ВОЙСК

Известие о первой встрече с войсками Восточного Союза застало Говорова на позициях батальона, оборонявшего Щедрино. После нескольких неудачных контратак здесь установилось тревожное затишье, и командующий решил посетить поселок, имевший стратегическое значение: здесь пересекались Ярославское и Костромское шоссе. Без контроля над поселком не стоило и думать об организации «дороги жизни» между Москвой и территорией Восточного Союза в Приуралье.

Прочитав донесение о встрече, генерал протянул его своему начальнику штаба:

— Хорошие новости, Василий Евгеньевич — наши, наконец, встретились.

— Хорошие, — согласился тот, — значит, Тухачевский дошел до Судиславля.

Говоров покачал головой.

— Не стоит переоценивать успехи Восточного Союза. Нам нужно не просто обняться, а установить надежный контроль над всем маршрутом. А до этого пока далеко.

Начальник штаба согласно кивнул.

— Знаете, что мне не нравится, товарищ генерал?

— Кострома?

— Именно! Слишком легко немцы дали нам расширить плацдарм возле моста. Фактически, они ушли после первого же удара. Помните — Орловский даже предлагал двинуться дальше на железнодорожный вокзал.

— Помню, — ответил Говоров, — может, и стоило ему разрешить. Такое впечатление, что немцы отвели войска из города — во всяком случае, значительную часть гарнизона.

Василий Евгеньевич скептически хмыкнул.

— Отвести войска из Костромы? Это же второй по значению город региона! Может, противник просто не выдержал нашего удара? Я знаю этих ребят, воюют они давно, а против них поставили румынские части, готовые разбежаться при виде тридцатьчетверок.

— Может, и так, — задумчиво сказал генерал. — А ответ на вопрос, куда могут отводить войска из второго по значению города ясен — в первый по значению.

— Сюда, в Ярославль? Но зачем?

Говоров ответил не сразу.

— Помните, Василий Евгеньевич, вчерашнее сообщение от партизан?

— О дивизии «Викинг»?

— Именно. Два батальона тяжелых танков прибыли в Вязьму. Мы предполагали, что они двинутся дальше, на запад, для участия в штурме Москвы. Но, по информации от партизан, эшелоны все еще в Вязьме. Почему?

Начштаба пожал плечами.

— Дополнительной информации пока нет. У вас есть предположения, товарищ генерал?

Откуда-то справа, со стороны шоссе, раздался свист снаряда и взрыв — немцы время от времени открывали беспокоящий огонь.

— Василий, поставь себя на место Моделя, — предложил Говоров. — Думаю, он уже понял, что не сможет воспрепятствовать соединению наших войск. Что ему остается делать? Что бы сделал ты на его месте?

— Войска могут встречаться сколько угодно, — задумчиво проговорил начштаба, — но, если не установлен надежный транспортный коридор, цель нашего наступления не достигнута.

— Вот именно. Наша «дорога жизни» узкая и длинная, стоит ее прервать в любом месте, и движение по ней встанет.

— Думаете, на это нацелился Модель?

Говоров кивнул.

— Вполне возможно. Модель не любит широкомасштабных наступательных операций в стиле Гудериана, но вот мощный локальный удар — это то, в чем он мастер.

— Вы думаете, он нанесет его здесь?

Раздался грохот артиллерийского выстрела — наши ответили немцам: пусть знают, что здесь не спят.

— Может быть.

Говоров поднял бинокль к глазам, осматривая немецкие позиции. На первый взгляд, там было тихо — никакого движения на передовой.

— Поэтому мы и здесь. — Опустив бинокль, генерал взглянул на часы. — Пойдемте, Василий Евгеньевич, все уже должны собраться. Обсудим данные полковой разведки, а затем будем решать, что делать дальше.

Начальник центрального железнодорожного узла рейхскомиссариата Московия Оскар Ланг последние три дня почти не спал — он разрабатывал маршрут для переброски двух батальонов тяжелых танков к Ярославлю. Модель ясно дал понять: от этой операции зависит карьера Ланга — и здесь, и в метрополии. А зная жесткий характер «пожарного фюрера», можно было предположить, что на кону не только карьера. Модель задумал операцию — важнейшую за последние несколько недель, а при подготовке к операции фельдмаршал неукоснительно требовал ото всех — и военных, и тыловиков — полной отдачи.

К сегодняшнему утру Ланг, наконец, согласовал маршрут со всеми начальниками станций, через которые пройдут эшелоны. С западной железной дороги их переведут на Северную. Если все пойдет по плану, через двое суток эшелоны подойдут к станции Ярославль-Главная. А дальше начнется канитель с разгрузкой — это уже забота Гюнтера Берга, начальника Ярославского железнодорожного узла.

Но до Ярославля надо еще доехать. Северная железная дорога с начала войны активно не использовалась — основные события первых двух лет вторжения, после которых Восточный Союз откатился за Урал, развернулись южнее. Выдержит ли железнодорожное полотно тяжелые платформы с «Королевскими тиграми»? А еще и «Маусы»! Слава богу, даже Модель понимает, что этих монстров за ближайшие дни в Ярославль не доставить. Но и без «Маусов» хлопот предостаточно.

Ланг вызвал диспетчерскую — передвижной ремонтно-диагностический состав вчерашним утром вышел из Вязьмы и уже должен был прибыть в Ярославль. Ланг приказал, чтобы ему сразу доложили о результатах проверки полотна, но терпения у него не хватило — позвонил сам.

— Дайте начальника поезда, — потребовал он у дежурного в диспетчерской. Тот, с одного слова поняв настроение Ланга, бросился на поиски. Они увенчались успехом — через четыре минуты начальник ремонтного состава, Карл Бремер, взял трубку.

— Ну? — нетерпеливо спросил Ланг. — Что там?

В трубке послышался протяжный вздох. Бремер, прослуживший на немецких железных дорогах больше двадцати лет и привыкший, что все делается по правилам, не спеша, с расстановкой, до сих пор пребывал в стрессе от неожиданного приказа — срочно проверить состояние полотна на всем протяжении Северной дороги от пересечения с Западной до Ярославля.

— Отчет готовится, — сообщил он, — будет сегодня до обеда.

— К черту отчет! — рявкнул Ланг, — скажи мне прямо сейчас — выдержит ли полотно платформы с «Королевскими тиграми»?

Бремер на том конце телефона закрыл глаза. Господи, подумал он, и какого черта тебя понесло в эту Россию? Впрочем, он знал, какого — здесь один год стажа шел за два. Раздумывая о том, чтобы подписать контракт о работе на оккупированных территориях, Бремер посчитал, что уже через пять дет он выйдет на пенсию, и, наконец, уединится в семейном поместье в Баварии — тихая спокойная жизнь на лоне природы, среди ухоженных садов и парков. И вот, из этих пяти лет прошло только два, но Бремер уже понял: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Двойной коэффициент по сроку службы явно не компенсировал те неудобства и беспокойства, которые несчастному немцу пришлось испытать на чужбине.

Эти привычные мысли пронеслись у Бремера за пару секунд, и он усилием воли отбросил их — ему задали вопрос, надо было отвечать. Глянув в черновик отчета, он ответил, коверкая русские названия:

— Самые большие проблемы на перегоне Шушково — Рязанцево. Требуется замена рельсов и после этого плановая выправка путей.

— Сроки? — немедленно спросил Ланг.

— Я оставил там бригаду, так что к работе уже приступили. Завтра к полудню должны закончить.

Ланг сделал пометку в ежедневнике железнодорожника.

— А что с охраной?

— Какая охрана? — не понял Бремер.

Ланг мысленно закатил глаза.

— Карл, ты что, первый день в этой стране? Ты ничего не слышал о партизанах?

— Слышал, конечно, но… — начал было тот, но Ланг прервал его.

— Значит, твои люди там одни, без прикрытия?

— Да, — растерянно ответил Бремер, чертыхаясь про себя, — но там никогда не было партизан…

— Я договорюсь об охране, — Лонг снова прервал его и добавил: — отчет жду через два часа, и чтобы без задержки.

Не попрощавшись, он бросил трубку. Это ж надо — оставить рабочих одних, в такой глуши! Все знают, что по факту оккупационная администрация контролирует только крупные населенные пункты, а в некоторых деревнях, особенно стоящих на отшибе, представителей официальных властей не видели годами! Ланг бросил взгляд на карту — Шушково, Рязанцево: до сего момента этих названий он не слышал никогда. Еще одно подтверждение того, какая эта глушь. Ближайший город, где наверняка есть немецкий гарнизон — это Александров.

Ланг поднял трубку.

— Соедините со штабом Моделя… скажите, это Оскар Ланг, начальник железных дорог, по срочному вопросу.

Ему сказали ждать. Оскар понимал, что за оплошность Бремера ответственность несет он — его начальник, — поэтому проблему надо спихнуть на военных как можно быстрее. В сердцах Ланг подумал — вот если бы партизаны действительно взорвали бы пару мостов по ходу движения, проблема транспортировки в ближайшие дни снялась бы сама собой! Он сразу же испугался таких мыслей — так и до измены недалеко!..

Наконец, трубку взяли — это был один из штабных офицеров фельдмаршала. Записав сообщение, он заверил, что доведет его до сведения Моделя, как только тот закончит оперативное совещание. Лангу этого было вполне достаточно — он довел проблему до военных, пусть они ею и занимаются.

Оскар Ланг не знал, что беспокоится он зря — фельдмаршал Модель, прекрасно осведомленный об активности партизан в районе, заранее побеспокоился об охране железнодорожного маршрута, по которому танки тяжелых батальонов перебросят к месту сражения. Войска, отозванные из гарнизона Костромы и других мест, предназначались как раз для этого. В результате на каждой платформе по ходу движения состава удалось организовать временный укрепленный пункт с приличным — до двух взводов — гарнизоном, готовым оперативно выдвинуться на участок, если обнаружится угроза. Кроме того, по распоряжению Моделя была организована постоянна воздушная разведка вдоль маршрута.

Фельдмаршал понимал, что такая активность не останется незамеченной противником. Несколько эшелонов с тяжелой техникой — не иголка в стоне сена, их не спрячешь. Несмотря на строгие распоряжения из Берлина, на низовые должности в железнодорожной отрасли приходилось нанимать местных — граждане рейха отнюдь не стремились ехать на работу на оккупированные территории. И, конечно, кто-то из этих граждан работал на партизан. Военная контрразведка не справлялась с проблемой — у нее были другие задачи — так что оккупационный властям осталось только смириться с тем, что враг в курсе всего что происходит на железных дорогах.

Следовательно, он в курсе того, что готовится переброска тяжелых танков на северо-восток. И конечный пункт маршрута тоже был очевиден — это Ярославль.

Так что Модель исходил из того, что Говоров в ближайшее время узнает о планируемом контрударе под Щедрино. Ставка была на подавляющее преимущество такового кулака дивизии «Викинг» перед теми силами, которые генерал успеет собрать для отражения удара. Советские танковые части измотаны непрерывным наступлением на сотни километров, боезапас истощен, многие машины требуют ремонта. А дивизия «Викинг» начнет бой со свежими силами и с полным осознанием важности задачи — о последнем фельдмаршал постарается особо. После череды поражений на северо-восточном фронте победа вермахту нужна, как никогда, и он, Модель, добудет ее — так было раньше, так будет и теперь.

Майор Валерий Круглов, начальник полковой разведки, доложил кратко и четко: в настоящее время на линии боевого соприкосновения в районе Щедрино аномальной активности противника не наблюдается. В общем, на этом доклад можно было и закончить, но майор, будучи инициативным офицером, через Штаб партизанского движения установил неформальные контакты с ярославским подпольем. И самую интересную информацию майор получил как раз от них.

— Товарищ генерал, на станции Ярославль-Главная наблюдаются приготовления к приему тяжелой техники.

— Какие приготовления?

— Ремонтируются съезды с платформ, проверяют работу кранов. Вчера первый раз за полгода заработали мастерские в депо. Я думаю, там будут менять гусеницы на «Тиграх».

Говоров и начальник штаба переглянулись. Генерал подошел к карте с отметками о дислокации наступающих частей на всем протяжении от Мытищ до Судиславля.

— Василий Евгеньевич, срочно запросите данные у всех командиров танковых батальонов о состоянии техники. Нам нужно понимать, какие силы мы можем собрать здесь, в Щедрино, в ближайшие двое суток. То же самое относится к зениткам калибра 85 миллиметров.

— Есть, товарищ командующий, — ответил начштаба.

Фельдмаршал Модель всегда отличался жестоким отношением к местному населению, и оно отвечало ему тем же. Модель знал это — как и то, что контроль на захваченными территориями на самом деле во многом оставался иллюзорным. Идеологи завоевания «жизненного пространства», сидевшие в Берлине и отвечавшие за программу переселения немцев на Восток, в красках расписывали их блестящее будущее на новых землях. Модель, однако, знал, что все это вранье. Может, лет через пятьдесят или сто так и будет, но точно не ближайшем будущем.

По этой причине фельдмаршал совершенно не стеснялся обставить транспортировку тяжелых танковых батальонов как настоящую войсковую операцию. На все про все отводилось двое суток. Эшелоны двигались только днем, со скоростью двадцать пять километров в час со всеми возможными предосторожностями. На каждой станции по пути следования был размещен гарнизон и установлена зоны его ответственности. С погодой Моделю повезло — тучи, обычные в августе на Севере, разошлись, так что истребители постоянно патрулировали с воздуха маршрут движения. Более того, фельдмаршалу удалось получить из Берлина два звена вертолетов «Колибри» — всего шестнадцать машин, из которых без поломок до места назначения добрались двенадцать — довольно высокий процент. Эти легкие машины без кабины оказались идеальными средствами разведки, особенно в России с ее огромными пространствами и недостаточно развитой дорожной сетью. Вертолеты прекрасно управлялись на скорости шестьдесят километров в час, а при необходимости могли разгоняться до ста семидесяти. Недостатком вертолета оставалась слабая защищенность — фактически пилот оказывался беззащитным перед огнем с земли. Вертолеты патрулировали эшелоны на всем протяжении маршрута, и это было первое боевое применение таких машин на оккупированных территориях.

Беспрецедентные меры, предпринятые Моделем, дали результат: партизаны не смогли воспрепятствовать движению эшелонов. Одному диверсионному отряду удалось подобраться на расстояние в полкилометра до полотна, но его обнаружили с воздуха — как раз тот самый «Колибри». Появление вертолетов оказалось сюрпризом для партизан, тактики борьбы с ними еще не было. По позициям отряда тут же нанесли удары истребители — потерь отряд почти не понес, но, обнаружив себя, провалил миссию. Другие попытки диверсий также не имели успеха.

Утром пятнадцатого августа передовой эшелон с «Королевскими тиграми» прибыл на станцию Ярославль-Главная. Оскар Ланг впервые за несколько последних дней перевел дух — кажется, обошлось.

Разгрузка началась сразу же — танки максимально облегченные, с зауженными гусеницами, специально предназначенными для транспортировки, своим ходом съезжали с платформ на бетонный дебаркадер, усиленный для приема тяжелой боевой техники. К полудню пятнадцатого августа первые двенадцать машин были уже на земле, и их начали «переобувать». Пустой эшелон отогнали, и его место вскоре занял следующий.

Ланг тихо гордился собой — свою часть работы он выполнил на «отлично». Он был уверен, что Модель учтет это — фельдмаршал не забывал ни успехов, ни провалов своих подчиненных.