План одинокой судьбы

Глава 2

Рассвет он чуть не проспал.

Будильник в компасе был настроен правильно и сигнал прозвучал вовремя. Да только звук Игорь выставил тихий, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и его сигнал удивительно совпал с дурацким сном, в котором мусорная грузовая машина сдавала задним ходом, мигая лампочками и включив очень похожее пикание. И все же разум взял вверх над мороком сна и тяжело выдернул хозяина в реальность. Сухой теплый воздух не принес бодрости. Пришлось идти освежаться речной водой. А потом углубляться в лес — на пару километров в сторону маленького озера.

Охотники рассказывали, что в самом начале, когда они только пришли в этот мир, охотится на пушистых свинок было проще простого. Естественных хищников на планете не водилось и живность легко подпускала к себе всех, кто не зарился на их кормовую базу. Исключение составляли речные обитатели. Зато свинок заманивали вкусняшками прямо к поселению и даже пытались их одомашнить. Но ничего не вышло. Животные либо ломали ограждения, либо делали подкопы и уходили в лес. А когда для них соорудили надежную клетку, просто впали в спячку, потеряв за пару месяцев половину своего веса, после чего их пришлось быстренько оприходовать, чтобы сохранить немного мяса и сберечь шкуры.

С тех пор свиньи лишний раз старались с человеком не пересекаться. На примитивное оружие они практически не реагировали и охотники готовили целые ямные замаскированные ловушки. Размещать их возле поселения было опасно, потому что могли попасться и дети. Вот и приходилось все больше удаляться вглубь леса, который еще пару лет назад считался совершенно безопасным. Но потом буквально за месяц пропало сразу несколько охотников. Их пытались искать, греша на дальний овраг на юге леса или на одну из рек, в которых вполне могли водиться крупные хищники. Но в итоге смирились с потерей и выживали как могли.

На полпути к озерцу Игорю повезло наткнуться на крупную особь около ста килограмм с очень яркой пятнистой шерстью. На всякий случай он немного выждал, если вдруг где-нибудь поблизости будут лишние свидетели его бесчестной охоты, настроил парализатор на нужную мощность и поток, нажал на кнопку.

Свинка грузно осела на землю. В запасе было достаточно времени — паралич отпускал через несколько часов. Но следовало поторопиться и зарезать, чтобы даже не возникло ни у кого никаких вопросов. И это была самая нелюбимая часть охоты для Игоря. Самым трудным было дотащить тушу до поселения, обвязав ее веревками и взвалив на спину. Часто приходилось останавливаться на отдых. А на краю леса он просто махнул рукой, подзывая жителей, и ушел досыпать в свой шалаш.

Уже два часа спустя в хижине Говарда перед ним выставили заслуженные две фляги с самогоном.

— Хорошая свинья! — одобрил трофей хозяин. — Может, тебе что-то еще нужно — крупы, одежда, утварь?

Игорь покачал головой.

— Разве что какие-нибудь лекарства.

— Это тебе — к Элизабет, — неопределенно махнул рукой в сторону дверей Говард. — Химия у нас почти вся закончилась. Майкл пытается вырастить пенициллины, но пока не очень успешно. Дома у нас плесень была на каждом шагу, а здесь совсем не хочет расти. Мне кажется, что выживание спиртовых дрожжей в условиях этой планеты и то большая уступка местной микрофлоры.

С этим трудно было не согласиться. Но отсутствие плесневых грибков лично Игоря больше радовало, чем наоборот. В условиях повышенной влажности галерей их появление оказалось бы большой и неприятной проблемой. К тому же, самогон тоже неплохо обеззараживал.

Они попрощались рукопожатием. Этот жест всегда нравился Игорю, поскольку немало мог рассказать о человеке. Вот, Говард всегда пожимал руку чуть сильнее, что говорило о его умении чувствовать собеседника и показывать не превосходство, но свою лидерскую позицию.

— Слышала о твоих подвигах, Геркулес, — озвучила его появление Элизабет.

— И тебе здравствовать, Травница! — поклонился Игорь, минуя низкий дверной проем. — А почему — Геркулес?

— Так свинья, говорят, не из маленьких была. На всех мяса хватит. А ты ее сам тащил невесть откуда. Почти что пятый подвиг…

— А-а-а… Так ты про Геракла, — сообразил мужчина. — Я и забыл уже о его подвигах. Там что-то похожее было?

Травница снисходительно махнула рукой, поставила на стол деревянные чашки и наполнила их травяным чаем.

— Разве можно эриманфского кабана сравнивать с этими красавцами⁈ Ни ума, ни красоты. Одна лють.

Игорь засмеялся.

— Спасибо на добром слове: подняла самооценку… местным свинкам.

Женщина села напротив и проявила уважение к чаю. «Самовара ей для полного образа не хватает», — подумал он и присоединился к ритуалу. Любая беседа о травах, болезнях и лечении в этой хижине начиналась с чаепития. И каждый раз это был немного другой вкус. Сегодня напиток пах цветами и был слегка сладковат.

— От чего нужна помощь в этот раз?

— От депрессии.

— Да… нелегко мужчине жить самому! — согласилась травница. — Так ты жаждешь успокоения или забвения?

Игорь смутился. В лесу встречались разные травы. И ни снижение либидо, ни впадение в счастливую прострацию ему не улыбалось.

— А каких-нибудь обычных антидепрессантов нет?

Элизабет только глянула на него, как на ребенка, покачала недовольно головой и ушла за занавеску. Вышла только минут через десять, неся в руке мешочек со смесью трав. Передала Игорю.

— По две щепотки запариваешь кипятком, — проинструктировала она. — И не чаще, чем раз в два дня.

Тот благодарно улыбнулся, спрятал лекарство и допил чай. Вежливо попрощался и направился к выходу.

— Глупый ты еще, — нагнали его горестные слова. — И химия и травы лечат только тело. А душа все равно будет страдать.

Он как раз наклонился, чтобы выйти. Замер. И опять выпрямился.

— Это вас Говард попросил так сказать?

Травница покачала головой, сопроводив движение печальной улыбкой.

— Мы о тебе ни разу не говорили. Зато я могу чувствовать то, что недоступно другим. И твоя душа сейчас спорит с твоими желаниями. Но решать, конечно, тебе самому.

Путь домой был неблизким. И, при всей любви к лесу, захотелось новых впечатлений: других видов, запахов, твердой земли под ногами, открытого пространства. Собрав все вещи в один узел и удерживая его над головой, Игорь переплыл реку. Первое время шел раздетым, обсыхая под теплым солнцем и наслаждаясь покалыванием ступней низким разнотравьем. Потом оделся, обулся и зашагал увереннее, вдыхая полной грудью новые растительные незнакомые запахи.

Бескрайняя степная даль терялась на уровне горизонта. В воздухе стоял непривычный гул местных насекомых. И все. Не было даже ветерка. Потом из фона животного шума выделился какой-то странный скрежещущий звук, словно терлись два ствола давно высохших старых деревьев. Он звучал в стороне и, на мгновение замешкавшись, Игорь все же решился проверить источник. Пришлось пройти около трехсот метров, чтобы выйти к широкой и глубокой яме, также заросшей степной травой. Звук доносился прямо из нее. Но слазить вниз и проверять его причину было страшновато.

То, что хищники не встречались в лесу, еще не гарантировало их отсутствие в других местах планеты. Эта мысль словно ошпарила мужчину и он поторопился вернуться к реке. Идти вдоль берега, имея возможность немедленно спрятаться под защиту уже родного леса, было намного спокойнее и приятнее.

Река почему-то не хотела течь прямо и большой излучиной уходила на север. Потом, километров через пять, возвращалась назад, формируя очередной пляж, за которым вновь изгибалась малой дугой. По показаниям компаса скоро уже будет место, где понадобиться опять возвращаться в лес. И в этот момент взгляд Игоря зацепился за очень знакомую деталь, которую еще ни разу не встречал в этом мире. Метрах в десяти от обрывистого края берега торчала палка к которой почти перпендикулярно была привязана вторая, меньшая по размерам. А ближе уже становился виден и холмик: небольшой, заросший, почти сливающийся с местностью.

Игорь постоял, думая о вечном, а также выстраивая предположения — откуда в этом месте могла появиться человеческая могила. Для переселенцев слишком далеко. Может, один из пропавших охотников? Но его тоже кто-то должен был похоронить. В общем, много вопросов и ни одного стоящего ответа.

По дороге через лес домой он поймал пару некрупных зверьков. Одним из позитивных моментов парализатора было то, что вопрос порчи мяса отпадал сам по себе. Для лишней дичи возле хижины стояла небольшая клетка из обожженных прутьев «железного» кустарника. Тоже подсказка охотников. Нельзя было отрицать, что среди этих людей много талантливых, наблюдательных и сообразительных.

В хижине все было не на своих местах.

Первым делом Игорь бросился к тайнику, убедиться, что его главная ценность на месте. И только после этого уделил больше внимания остальному. Визит чужака больше походил на обыск, чем на грабеж. Не исчезло ничего. Даже инструменты, небрежно брошенные в маленькой пристройке с торца, остались на месте. Хотя и здесь было заметно, что их трогали и перебирали.

— Хоть собаку заводи, — недовольно пробурчал вслух.

Эта идея уже не впервые мелькала в его голове. В поселении было несколько различных псинок и у одной, кажется, даже недавно появились щенки. Выменять одного из них на свиную шкуру не представлялось проблемой. Вот только через полгода-год, когда миссия Игоря завершится удачей или провалом, куда девать взрослую собаку? Да ему совесть не позволит бросить ее здесь. А забрать с собой тоже не получится.

Он раздосадованно рыкнул и пошел делать то, что собирался еще в самом начале раскопок — ставить видеоловушки. А ведь только недавно корил себя за то, что впустую потратил кучу денег, когда еще в своем мире собирал все необходимое. Из-за камер пришлось расстаться с украшениями, напоминающими о матери. Но это были тяжелые воспоминания и большую часть времени ценные вещи лежали в корпусе старого телевизора, выполняющего роль тумбочки.

Замаскировав камеры вокруг своего жилища, Игорь решил, что будет полезно расставить остаток у входа в галереи и напротив ловушек, которые ему надо было еще восстановить и зарядить на будущее. Охотиться постоянно с парализатором — не вариант. И сам факт ловушек помогал избежать расспросов от охотников. Но провозиться с ними пришлось до самого вечера. А потом еще и заниматься ужином.

Как ни странно, остались силы и на уборку. Вещи вернулись на свои места, а ревизия выявила целую пачку забытых макарон. Также на стол лег дневник в кожаном переплете, который Игорь сам перед собой обязался вести не реже одного раза в неделю. Он не любил писать. Но понимал, что так сможет лучше анализировать свои неудачи и недочеты. А за последние дни произошло много всего необычного. На старости лет приятно будет перечитать и вспомнить.

Слова ложились неуклюже. Хорошо, что кроме него никто не будет ковыряться в этой писанине. Да и почерк корявый — половины слов не разберешь. Он сам не единожды ошибался, перечитывая старые записи и долго смеялся над тем, как одна ошибка способна поменять значение целого текста. Но так даже лучше. Скрашивало… Ведь не все моменты приятно было вспоминать…

Два часа пришлось Игорю пробираться под ледяным дождем по раскисшей, вперемешку с грязным снегом, земле. Он промок насквозь и почти впал в отчаяние, с удивлением посматривая на убежавшего далеко вперед бродягу. В отличие от него, наставник от всей души наслаждался жизнью и даже разделся по пояс, словно не ощущал холода и дождя. Он весело помахал Игорю издалека рукой, что-то весело прокричал и легко побежал через поле в сторону небольшой рощи черных, сгибающихся под порывами ветра, голых деревьев. Оставалось только сжать покрепче зубы и идти следом.

В какой-то момент бродяга сжалился над ним, вышел на встречу и протянул руку. Игорь ухватился, словно утопающий, и благоговейно вынырнул в теплый летний вечер. От грязных полей не осталось и следа. Землю покрывал ковер из цветов, в листве деревьев играл ветерок, незнакомые птицы заводили причудливые серенады. Сил осталось только, чтобы скинуть с себя мокрую одежду и упасть на прогретую солнцем землю, жадно вбирая тепло всем телом.

— Как думаешь — в чем твоя ошибка? — спросил бродяга и увлекся разведением костра, не дожидаясь ответа.

Игорь без спешки проанализировал ситуацию и не нашел лучшего решения, чем самокритика.

— Я так и не смог поверить в себя?

Бродяга хихикнул.

— А мне кажется, что ты не веришь в Путь. По каким-то причинам ты считаешь, что не бывает легких троп и следуешь именно таким маршрутом. — Игорь не нашелся, что ответить. — Скажи, с чего ты вообще решил бродяжничать?

Ну вот… Он, конечно, готовился к этому вопросу, но надеялся его избежать.

— У каждого мужчины в жизни должна быть цель!

— И ты решил сделать ею жизнь бродяги?

Наставник огорченно покачал головой. Он чувствовал, что получил только часть правды, но решил повременить с нравоучениями. Быстро приготовил незатейливую сытную похлебку и разделил еду.

— А если я не знаю?.. — вдруг спросил Игорь.

— Сомнения преследуют нас всю жизнь, — успокоил бродяга. — В какой-то момент я тоже могу озаботиться недопустимым для Пути… э-э-э… мировоззрением. И тогда мне срочно придется уйти с него.

— А если не уйдешь?

— Как я уже говорил, нарушение правил Великого Пути чревато рассредоточением по всему его величию.

— Типа аннигиляции?

— Ага. Типа…

Оба резко замолчали. Игорь не боялся смерти. Он устал от неопределенности. Надоела глупая недосказанность. А что мешает рассказать наставнику все?

— Я, наверное, буду выглядеть глупо, — начал он. — На самом деле я здесь из-за сна. Вот ты веришь в сны?

Бродяга усмехнулся.

— В Пути начинаешь верить в любые невероятности.

— Ага. Наверное. В общем, однажды мне приснился сон, что я что-то ищу. Понятия не имею — что именно и зачем. И тут я искренен. Нас было трое. И своих спутников я тоже не знаю. Мужикам уже явно перевалило за шестой десяток. Мы сидели с ними посреди заснеженных камней и пытались отогреться у странного костра без единого полена. Но помогало мало. Мы явно замерзали и почему-то сильно от этого не страдали. Помню, что я достал тогда свой дневник, на первой странице которого было написано: «Призвать бродягу. Отправиться в Путь». Я тогда несколько раз перечитал эти слова и спросил у одного из своих спутников: «А что говорит Путь?» А он мне ответил: «Что пришло время расплаты».

— Путь никогда не говорит ничего подобного, — возразил наставник.

— Да. Наверное, — согласился Игорь. — Сон на этом прервался. И первое, что я сделал — это пошел и купил тетрадь для дневника. И она оказалась точь-в-точь как из сна. Я тогда понятия не имел ни о Пути, ни о бродягах. Но через сутки, после того, как я вписал те самые два предложения, за мной пришел ты.

Бродяга достал из кармана рюкзака пучок сухих палочек и бросил их перед собой на землю. Несколько штук зависли в воздухе. Остальные легли абстрактными узорами.

— Ты себе еще не подобрал векторники? — уточнил наставник у Игоря, внимательно изучая узоры, и тот покачал головой.

— Еще нет. А твои что говорят?

— Ничего особенного. Указывают на незначительные эфирные возмущения. И все. Завтра можем просто отдыхать и продолжать твое обучение.

И тут к костру вышел незнакомец. Крепкого телосложения, достаточно высокий, в черном плаще с капюшоном, хорошо скрывающим лицо. Он постоял, оглядываясь по сторонам и поочередно присматриваясь к бродяге и Игорю. Удовлетворенно кивнул и спокойным приятным голосом попросился на ночлег. А получив разрешение, избавился от плаща, кинул его на землю у костра и сел сверху. Было в нем что-то одновременно и привлекательное, и отталкивающее. По крайней мере, для Игоря, который совсем бесцеремонно уставился на гостя. Спустя пару минут тот удостоил ответным взглядом.

— Я тебя чем-то раздражаю.

Он не спрашивал — утверждал. И Игорь действительно ощутил внутри неприятный и даже враждебный комок эмоций.

— Ты не похож на бродягу, — не стал спорить он.

— Это потому, что я — не бродяга.

Удивительно раздражала и мимика и его манера говорить.

— И кто же ты?

— Некорректный вопрос! Кем бы я не являлся, ты обязан воспринимать меня, как обычного путника.

И он исподлобья смерил Игоря пренебрежительным взглядом. Казалось бы — наплюй и забудь. Но незнакомец внаглую нарушал правило о запрете превосходства на Пути и ничуть не боялся расплаты. Такая несправедливость еще сильнее заводила, приводя в бешенство.

— Тебе бы с таким гонором дома жену строить, а не по Пути шляться, — бросил в ответ Игорь и постарался взять себя в руки.

— Парирую, — согласился путник. — Тебе бы тоже пользы ради не фигней бродяжной страдать, а девушку умную найти и ребеночка с ней заделать. Гарантирую, что пользы больше будет, чем от гряземесения.

— Тебе-то откуда знать? — мысленно отмахнулся, взглядом ища поддержки у наставника.

— Уж он то знает! — вмешался, наконец, бродяга. — Он может сам Путь читать, Игорек. Не хочется тебя расстраивать, но, кажется, твоя учеба закончилась.

Смех самопроизвольно вырвался из груди. Естественный и некрасивый.

— Мне Путь не хозяин! — возразил Игорь. — Сам решу, как его пройти.

— Путь уже давно пройден, — назидательно произнес путник. Как ему удается так противно это делать? — Поэтому он и велик. Это и избавляет его от парадоксов. Сейчас же важно, что твой след в нем, увы, презренно мал.

Игорь возмущенно подскочил, чуть не упав в костер.

— Тогда я его изменю, чего бы мне это ни стоило!

— Не изменишь!

— Клянусь!..

Выкрикнутое слово повисло в воздухе, словно что-то слизкое и гадкое на чистой стене. Вокруг все зашевелилось и начало вибрировать. По телу расползлось неприятное покалывание.

— Вот, дурак!.. — беззлобно проговорил путник, встал, схватил Игоря за грудки и легким движением перекинул через костер.

Запахло старой холостяцкой квартирой…