План одинокой судьбы

Глава 9

Было тепло.

Спереди мягко грело тело девочки, которую Игорь продолжал крепко прижимать к себе. Но и в остальном прохлады не ощущалось.

Что-то тихо зашелестело вокруг. Вновь затихло. Звук словно шел снизу, равномерно распространяясь во все стороны, чтобы снова вернуться назад.

По телу побежали мурашки. И в этот момент что-то невидимое и легкое коснулось обнаженной шеи, пробежалось по волосам.

Он вздрогнул. Запоздало сообразил, что это просто ветер. А над головой тускло мерцают звезды, теряясь на востоке в первых признаках зори. Глаза привыкли к темноте и стало ясно, что шум исходит от листвы деревьев, волнующейся у них под ногами от легких потоков воздуха. Сами путники стояли в огромной чаше цветка — навершии колонны, вынесшей их из недр сооружений на поверхность планеты.

Не было везения, так невезуха подмогла.

— И где мы теперь?

Голос Виты прозвучал глухо и хрипло, будто спросонья.

— Наверху.

Более точно ответить было сложно. Игорь еще и сам не сориентировался, в какой точке леса их вынесло наверх. Собственно, у него оставались сомнения даже насчет планеты. Но запахи подсказывали, что это пока еще тот же лес и тот же мир.

Он отпустил, наконец, девочку, чтобы подойти к краю цветка и убедиться, что деревья окружают со всех сторон. До верхушки ближайших было всего пара метров. Но насколько они их выдержат — вопрос⁈

Узкие и длинные лепестки цветка мягко отталкивали от края, двигаясь хаотично и продолжая тянуться в небо даже ночью. Что-то они Игорю напоминали, но он никак не мог вспомнить — что именно. Зато, если они достаточно крепки, можно попробовать и спуститься.

— Поможешь мне? — подозвал он к краю растерянную девочку и протянул ей конец одного из лепестков. — Будешь сильно тянуть в свою сторону, а я — на себя. Посмотрим, какое натяжение выдержит это растение.

Вита согласно кивнула и отошла назад к центру гигантского цветка, натягивая лепесток. Игорь удерживал второй край в метре от основания. Его уже удовлетворял результат. Оставалось только проверить, насколько прочно удерживается сам лепесток в теле цветка. Но в этот момент девочка оступилась и упала. Удерживаемый край выскользнул из тонких пальцев. Мужчина потерял равновесие и вполне закономерно полетел к волнующейся листве деревьев. Он пролетел, ломая тонкие ветки верхушки ближайшего дерева, руками притормаживая о лепесток. Того хватило до основной развилки веток. Так что к земле пришлось съезжать уже обхватив руками и ногами расширяющийся к корням ствол.

Конечно же футболка задралась и неровности коры расцарапали кожу на животе. И, кажется, опять вскрылась рана на груди. Несмотря на это, можно было сказать, что отделался легким испугом.

— Игорь, ты как? — донеслось сверху.

Ах да… Он же не предупредил, что спускается.

— Вроде живой. Сейчас немного отдохну и — твоя очередь.

А сердечко-то колотилось. Адреналинчика немало выделилось.

Переводя дух, он осматривал деревья, насколько хватало зрения. Под сенью леса еще было темно, а под впечатлением последних событий не сразу повезло вспомнить о налобном фонарике, выключенном еще в освещенном помещении. И только вытирая со лба выступивший от переживаний пот, Игорь зацепил фонарик рукой. Нервно, но весело рассмеялся.

Колонна была заметно толще остальных деревьев, но тоже покрыта корой, напоминающей рыбью чешую. Судя по висящему помятому лепестку, край цветка не давал возможности спуститься на любое дерево. Мужчине даже повезло, что, потеряв равновесие и натяжение от Виты, он упал не ровно вниз, а отлетел ближе к соседнему стволу. Совершить похожий прыжок у девочки шансов не было. Тем более в темноте.

Значит придется ловить.

Он недовольно почесал через футболку ноющую рану.

— Вита?.. — Она ответила почти сразу. — Значит, смотри… Делаем так… Возьмешь другой лепесток. Ближе к основанию… К цветку. Обернешь его вокруг одной руки и пропустишь между ног. Постараешься удержать. И медленно спустишься вниз, насколько хватит длины. Дальше я тебе расскажу, что делать.

От земли до того места, куда можно спуститься, метров восемь-девять. Даже Игорю самому было бы страшновато спрыгнуть оттуда. Но ей придется. Даже если одолеет страх, назад она уже не залезет. А руки, рано или поздно, отпустить придется. А ему придется ловить. Тоже удовольствие то еще, учитывая все обстоятельства.

— Я спускаюсь, — предупредили сверху и из листвы показался край второго лепестка.

Вскоре над головой Игоря показались босые ступни, а следом за ними — тонкие голые ноги. В свете фонарика они казались еще тоньше, чем при дневном освещении.

Вита не торопилась. И, когда лепесток выскользнул из ее ног, крепко вцепилась обеими руками.

— Что дальше? — громко уточнила она.

Мужчина примерился и стал снизу так, чтобы и поймать и, в то же время, чтобы она не приземлилась ему на голову. Не хватало еще шею свернуть.

— Теперь ты отпускаешь руки, а я тебя ловлю, — объяснил он.

— А не слишком высоко?

— У тебя есть другие предложения?

Она попыталась рассмотреть обстановку внизу, из-за чего только раскачалась и чуть не сорвалась. В тщетной попытке забраться повыше задергала ногами и поняла, что соскальзывает. Взвизгнула.

— Я сейчас упаду.

— Хорошая идея! — поддержал Игорь. — Главное — сгруппируйся.

Но она уже падала, размахивая руками и ногами, заваливаясь на спину. Он чертыхнулся. Протянул вверх слегка согнутые в локтях руки и слегка наклонившись назад.

И снова пострадала рана на груди. Вот почему оно так бывает?

Ему удалось смягчить падение девочки. Благо, весила она не так уж и много. Но упали оба. При этом Игорь ударился спиной оземь. Воздух с характерным гиком вышел из легких и наступила тишина. Вроде бы получилось?

Он хотел поинтересоваться самочувствием Виты, но не смог произнести ни слова. А через мгновение с ужасом осознал, что не может дышать.

Только этого не хватало!

Не помер Игорек — лишь задохнулся малек…

Вита, кажется, тоже немного зашиблась. Но встать могла. Пошатываясь, она поднялась, опираясь о грудную клетку мужчины. От этого толчка из легких вышли остатки драгоценного воздуха.

Вот, значит, как еще помереть можно?

К огромному удивлению Игоря, именно этот «последний» выдох возобновил работу легких и он обессиленно, но облегченно раскинулся на бугристой земляной поверхности. Что ж, значит еще не время.

— Живой?

Девочка опустилась рядом с ним на колени и склонилась, прикрывая фонарик рукой.

— Пока — да. — В его памяти почему-то мелькнули ее свисающие босые ноги. — А куда твоя обувь подевалась?

— Внизу осталась, — махнула она рукой. — В следующий раз заберем. Ты подняться можешь?

А и вправду: чего это он разлегся? Где-то там — ближе к хижине — лежит оставленный компрессор. Не дай бог с ним что-то случится.

Вита помогла ему сесть.

— Ты сама в порядке? — запоздало обеспокоился Игорь.

— В целом — да.

Она покрутила суставами и размяла ноги. Немного прошлась. Присела-встала. Тем самым, в своих серых трусиках и маечке, напомнила Игорю начинающую фитнес-тренершу.

— Подкачаться бы тебе немного не помешало, — заметил он.

— Тебе бы тоже живот убрать! — парировала девчонка.

— Не скажи! — засмеялся. — Если бы не живот — фиг бы я так удачно спустился по стволу вниз. И ты бы… не так мягко приземлилась.

В этот раз засмеялись оба.

К хижине добирались около часа. Им повезло, что тропа пролегала совсем рядом и идти по ней было намного легче, чем пробираться лесом. Особенно это радовало Виту. Отсутствие обуви сказалось с первых же шагов из-за обломков сухих веток, торчащих огрызков корней и колючих трав. На тропе всего этого почти не было.

Оставив девочку отдыхать, Игорь быстро сбегал за компрессором и сумкой. К счастью, они дожидались его на том же месте.

Уже достаточно рассвело и можно было тщательнее изучить ловушку. Забираться внутрь не рискнул. Но снаружи облазил все и понял, что механизмы спрятаны слишком хорошо, чтобы их обнаружить. Почему же про них ничего не сказано в книге?

Виту он застал изучающей туалетную комнатку. Она стояла в нескольких шагах от входа, сложив руки на груди, словно оценщик произведений искусства. Сомневаться в оценке не приходилось: мордашка плохо скрывала довольство.

— Двери, хоть, будут?

— Зачем? — удивился Игорь. — С этой стороны одни заросли. Да и делать их сложно.

— Ну… мало ли? Вдруг, у нас гости будут?

Гости? Только этого не хватало!

Но он понимал, что девчонка права. Как минимум, охотники захаживали временами.

— Для начала чем-нибудь занавесим. А, со временем, может и сплетем что-то понадежнее из веток.

Он машинально потер грудь и рана вновь напомнила о себе болью.

— Пойдем — промоем…

Вита схватила его за руку и потянула в дом. Наверное ей доставляло удовольствие издеваться над Игорем под видом залечивания раны.

Футболка, выполняющая функцию марлевой повязки, частично пропиталась гноем, потом и кровью. Но с внешней стороны оставалась чистой. Ею опять и закрыли рану после обработки. Удерживающих бинтов не было. Однако мужчина заверил, что вторая футболка, которая была на него надета, неплохо справляется с ролью фиксатора. После спуска по дереву она была покрыта спереди причудливым узором из маленьких дырочек.

— А что там с твоей майкой?

Повернувшись, Вита продемонстрировала с десяток отверстий в серой ткани. У мужчины вырвался нервный смешок.

— Да уж!..

— Что, все так плохо?

Она постаралась подтянуть наперед заднюю часть майки, чтобы понять масштаб трагедии. Ткань не выдержала и разорвалась полностью, повиснув на руках. Растерянно и немного перепугано девочка уставилась на остатки своего белья и развернулась к Игорю то ли за поддержкой, то ли поделиться своей печалью. В последний момент спохватилась и прикрылась рукой.

А он лихорадочно вспоминал, куда засунул швейные принадлежности, которыми не пользовался уже больше месяца, сложив в жестяную коробку из-под коллекционного коньяка. Рассеянно посмотрел на остатки майки.

— Ты пить умеешь?

— Пить? — еще больше растерялась она.

— Тьфу ты… Не пить — шить. Шить ты умеешь?

— Шить? — снова переспросила она. — Нет, конечно. Я же не прислуга.

Игорь с сомнением смерил ее взглядом.

— Ты из богачей, что ли?

— Почему?.. Из каких богачей?.. Я — из сознательных.

Кажется, они запутались оба. И вправду пора бы уже получше узнать друг друга. Хотя бы в общих чертах для начала.

Вита опять немного подмерзла и пританцовывала перед ним в одних трусиках, прикрывая согнутой в локте рукой скромную подростковую грудь. Всем своим видом она выражала уверенность, что Игорь обязательно что-то придумает. А ему после бессонной ночи совсем не думалось.

Взгляд упал на скомканную простыню, которой они укрывались. Теперь бы только вспомнить, как это делается.

Он протянул узкий край простыни Вите. И, когда она прикрылась ею спереди, зашел со спины и связал два угла за шеей. Затем взялся за края примерно у бедер, приподнял, чтобы низ не касался пола и тоже связал сзади. Получилось что-то вроде импровизированного сарафана с обнаженной спиной. Неаккуратно, но лучше, чем совсем ничего.

Как ни странно, девочка осталась довольна. С неожиданным кокетством она повертелась, осматривая себя со всех сторон и чмокнула Игоря в небритую щеку.

— Замечательно! — подытожил он. — А теперь мне нужно поспать.

Упал на лежанку и захрапел.

В хижине было душно. Не так, как это случалось летом в палатке под лучами утреннего солнца, но тоже дискомфортно. А еще в глотке пересохло, словно кто-то засунул туда комок грубой наждачки. Даже сглотнуть не получалось. И в дополнение горела вновь воспалившаяся рана. И все это на фоне недосыпа. Неприятное пробуждение.

Он тяжело поднялся и сел на край лежанки.

На ее жалобный и протяжный скрип в хижину заглянула Вита. Несмотря на столь же тяжелую ночь, напоминающую о себе в утреннем свете заметными царапинами на теле и ссадиной возле уха, она была вполне довольна и жизнерадостна. Вот, что значит молодость!

— Проснулся?

Улыбнулась ему широко и вновь скрылась из виду, чтобы спустя мгновение показаться вновь, держа в руках кружку с чем-то горячим. Молча протянула напиток Игорю.

Он принял кружку из ее рук и сразу ощутил необычный запах темной жидкости. Впрочем, неприятным он не был.

— Что это?

— Чай.

Озорная мимика девчоночей мордашки подсказывала, что все совсем не просто. Но какой ей смысл его травить, если можно было разобраться еще со спящим. И вообще — с чего такие мысли после всего с ними произошедшего? С чего вдруг проснулось его недоверие? Чтобы поскорее избавиться от дурных мыслей пришлось сделать торопливый глоток. И поморщиться. Вот на вкус чай точно оказался гадким и противным.

— Стрихнин ты что ли сюда положила?

Игоря даже перекосило. Он еле сдержался, чтобы не расплеваться.

— Совсем чуть-чуть, — призналась девочка, старательно изучая взглядом потолок. — Буквально одну ягодку. Но там и другие травы есть. Надо же тебе как-то воспаление снять. Ты не стесняйся — пей еще.

Его хватило буквально на пару глотков.

— Если умру — пеняй на себя, — пообещал, возвращая кружку. — Клянусь, всю твою жизнь призраком следом ходить буду!

— Ой, да ладно… — Остатки чая Вита просто выплеснула наружу. — Вы, мужчины, только обещаете. А как кинешься, так и нет вас нигде. — Она села на лавочку и уставилась на Игоря. — Ну что — как себя чувствуешь?

— Хреново! — огрызнулся в ответ. Во рту все еще держалось гадкое послевкусие. — И так состояние отвратительное было спросонья. Еще отвар твой…

Он чувствовал, что неправ. Что девчонка всеми силами старается ему помочь как умеет. Но сдержаться из-за болезненного состояния не мог. А еще, скорее всего, опять придется идти в поселение. В этот раз — за одеждой для Виты. И идти одному, потому что она без обуви. А это слишком замедлит шаг и больше измотает.

— О чем думаешь?

Девочка и не мыслила обижаться. В чем-то в свои юные годы она была даже умнее Игоря.

Он поделился.

— Не побоишься сама остаться?

Вита пожала плечами.

— Не самая радужная перспектива. Но это же не в ловчей яме ночевать! Как-нибудь переживу.

Мужчина не сразу уловил сарказм. Но когда ему начало доходить осознание сказанных слов, к телу вдруг вернулись силы и бодрость. Голова прояснилась и словно даже зрение стало четче. Захотелось встать на ноги и он поднялся.

— Ого! Это твой чаек так действует?

Девочка сразу же подскочила к нему и приложила руку к вспотевшему лбу. Довольно кивнула, улыбнулась и подставила щечку. Игорь растерялся. Он понимал, что Вита ожидает благодарности, но целовать…

Кожа на щеке была гладкая, покрыта еле заметным пушком. Ближе к подбородку разместились две малюсенькие черные точки похожих на веснушки родинок. Они располагались очень близко друг к другу, словно двойная звезда. Рядом с ними мужчина быстро и коснулся щеки, уколов девочку жесткой щетиной. Она вздрогнула и начала растирать уколотое место. Но улыбка стала еще шире.

— Когда собираешься уходить?

Вопрос хороший. Вначале нужно разобраться — сколько вообще сейчас времени и с чем он оставляет ребенка на сутки? Что касается еды, то грибов еще более, чем достаточно, съедобные листья она прекрасно находит сама, да и рыбу как-то умудрялась поймать. Так что, должна справиться.

И потом: с чего он вообще ее недооценивает? Конечно, ребячества в ней с лихвой, но у некоторых и в сороковник этого хватает. При этом, девочка явно не из глупых. Навыки выживания и адаптации тоже присутствуют. А кое в чем Игорь и сам уже отмечал ее взрослое мышление. Разве что физическим развитием она пока не вышла.

Мужчина по-новому глянул на застывшую посреди хижины маленькую девушку. В ожидании его ответа она внимательно рассматривала беспорядок в противоположной от лежанки части помещения. Наверное, прикидывала — стоит ли озадачить себя уборкой. Обнаженная спинка очертилась почти неприметными бугорками мышц. И стать уже была совсем не детская. Игорь словно впервые увидел Виту со стороны не как незрелую девчонку, а формирующейся девушкой со всеми внешними признаками: растущей грудкой и расширяющимися бедрами. Интересно, женские дни у нее уже случаются?

Она повернулась и заметила его изучающий взгляд. Вскинула подбородок в немом вопросе.

— Пытаюсь запомнить твои габариты, чтобы подобрать одежду, — задумчиво соврал он. К чему смущать ребенка? — А заодно думаю, что совсем ничего о тебе не знаю.

— Ну, я о тебе тоже. Кажется, мы хотели об этом поговорить еще когда бродили под землей?

Игорь согласно кивнул.

— Было дело. Давай тогда начнем с простого: я коротко расскажу о себе. Потом — ты о себе. Ну, и позадаем вопросы… уточняющие. Значит, смотри… — Он задумался. — Я, наверное, личность совсем неинтересная. По крайней мере, последние годы. В молодости, как мне кажется, было совсем наоборот. Я любил читать, занимался спортом. Не каким-то конкретным, а всем понемногу. В университете с головой погрузился в биологические науки и даже планировал становиться ученым. Но большая часть преподавателей оказалась полными тюфяками и профанами. И когда я понял, что путь в науку лежит исключительно через взятки и преклонение перед надутыми псевдоучеными, весь мой настрой улетучился и я ушел… Бросил универ и целенаправленно ушел в торговлю. Типа, если уж миром правят деньги, то надо зарабатывать деньги. У меня получилось. Не так, чтобы уж совсем разбогатеть, но жить, не задумываясь о стоимости продуктов и услуг, получалось. К тому же на меня стали обращать внимание и девушки, которые знали себе цену. Так я познакомился с будущей женой.

— Ты был женат? — удивилась Вита.

— Ага. Тебя это удивляет? Я тогда не был таким букой, как сейчас. Мои отношения с девушками складывались вполне гармонично. И расставался я всегда по-доброму. Но Катька привнесла в мою жизнь страсть и хаос. В хорошем смысле слова. На сон я с трудом наскребал несколько часов в сутки, разрываясь между работой и вечными приключениями. Мы и в походы ходили, и в квестах участвовали, и в различных соревнованиях… Разве что с парашютом не прыгали и альпинизмом не занимались. При этом жена мечтала о ребенке. Постоянно говорила об этом. Но, как оказалось, я для продолжения рода не подходил. Уж не знаю, какая гадалка ей об этом сообщила. Меня просто в какой-то момент поставили перед фактом и бросили одного, попутно забрав квартиру и машину.

— Как-то несправедливо⁈

— Жизнь вообще несправедлива! Но да бог с ней. Здесь бы хотелось сказать, что я на год ушел в запой. Но это будет враньем. При всей моей любви к хорошему алкоголю, я даже напиваться не умею. Как люблю говорить — плохо мне становится раньше, чем хорошо. Однако, жизнь моя стала пустой и скучной. Из депрессий почти не вылазил, но это не мешало продолжать работать. И так прошло несколько лет, пока однажды мне не приснился необычный сон, где я в компании зрелых мужиков у костра на лютом морозе читаю собственный дневник, рекомендующий мне же призвать гатера…

— А до этого ты про них знал?

— Понятия не имел! Но призвать получилось. Я даже на время стал его учеником. Но и здесь меня постигла неудача. Из-за собственной глупости я попал в один неприятный мир, где чуть не погиб. Наставник успел меня вытащить, но о продолжении учения речь уже не шла. Я снова вернулся домой. И вполне бы уже окончательно скатился в депрессию, если бы не один момент. Из того неприятного мира мне повезло взять с собой одну книгу. Как оказалось, она тоже снилась мне в том странном сне. Но забылась, пока я не наткнулся на нее. Книга была странная: в необычном переплете и на совершенно незнакомом языке. Я и узнал-то ее изначально по картинкам. Но, честно сказать, почувствовал еще до того, как раскрыл.

— А такое бывает?

— Как видишь… — Игорь погрузился в воспоминания. — Несколько месяцев я тщетно старался расшифровать язык книги. Но я не лингвист. И, как оказалось, язык этот не имеет ничего общего с привычными нам. И если бы не довлеющее ощущение важности этой книги, я бы давно забросил ее на пыльную полку. Однако, спустя несколько месяцев наступил момент, когда текст стал мне настолько же понятен, как если бы он был написан моим родным языком.

— Это как? — растерялась Вита. — Просто — раз — и ты все понимаешь?

— Ага! — улыбнулся он. — Проснулся я как-то утром, взял книгу и начал ее читать. И только на третьей странице сообразил, что именно читаю, а не расшифровываю. И из книги я узнал об этой планете и тех лабораториях, по которым мы с тобой бродили давеча, и той цивилизации, что все это создала.

Склонив голову, он посмотрел на реакцию девушки.

— И ты здесь из-за них?

— Ну, я в некотором роде фаталист. Считаю, что ничего не происходит так просто. А тут настолько необычные стечения обстоятельств.

— А мне кажется, что в тебе снова проснулся ученый. И ты попросту не мог пройти мимо возможности изучить древнюю цивилизацию и ее лаборатории.

— Может и так… — не стал спорить Игорь. Он только собирался рассказать об истинной цели своих поисков, но передумал. — Что-нибудь уточнить хочешь?

Вита призадумалась.

— Во-первых, что такое уни-вер-ситет?

Не знать такое…

— Это как школа самого высокого уровня. Там обучают будущих ученых. А у вас такого нет?

Девушка замотала головой.

— У нас все обучение и развитие происходит в заповедниках. Ну, или ведниках, как мы их называем между собой. Это от старого слова ведать. В смысле — знать, понимать.

Игорь кивнул.

— Я знаю это слово. Еще у нас есть слово «заповедь». Теперь ясно, почему у вас так называется ваши аналоги наших школ.

— Кстати, у нас тоже есть старое слово «универсум». Но оно не связано с наукой. Обозначало весь мир вокруг, включая полностью вселенные и смежные миры.

— Емко. Что-то еще?

— Ага. Ты любил жену?

— Конечно! — искренне удивился он. — Как можно жить с человеком, которого не любишь?

— Но мы же с тобой сейчас как-то живем вместе?

Нервный смешок вырвался у Игоря.

— Давай без манипуляций. Это совсем другое!

— Но почему? Неприязни у нас нет. Быт вполне семейный.

— Во-первых, кто-то очень даже навязался на мою голову. Во-вторых, мы и месяца еще не прожили рядом. В-третьих, наши отношения скорее дружеские. — А с его стороны даже больше отеческие! — В четвертых…

Он замолчал, сообразив, что акцент на ее маленьком возрасте очень даже может зацепить. Девочка, как-никак.

— И что — в четвертых?

Недовольная мимика выдавала, что Вита очень близка в догадках к тому, что хотел сказать мужчина. Твою ж налево! Теперь выкручивайся.

— У меня есть теория, что у мужчин с любовью очень своеобразные отношения. В том смысле, что она крайне редко вспыхивает в мгновение. В большинстве случаев процесс развивается от привязанности к большому чувству, проходя через стадии дружбы, партнерства и любовников. Как видишь, мы с тобой пытаемся сейчас стать хорошими друзьями для начала.

Кажется, ему удалось выкрутиться.

Пока.

Кажется, надо побыстрее смываться.