Плоды мести

Глава 10

«Большинство не задумается ни на секунду перед тем, как солгать, если они видят в этом сиюминутную выгоду. О последствиях мало кто думает».

— Хуан де Деса, великий инквизитор

Мелкий портовый городишко, если не сказать пристань на два с половиной баркаса с довеском в виде небольшого человеческого поселения домов на сорок. Даже частоколом не обнесен. Каввель негодующе фыркнул. В былые времена он бы побрезговал копыто поставить в грязь, которая тут безраздельно властвовала, захватив все доступное пространство. Запахи свежей и гниющей рыбы, нечистот и стоячей воды смешались в одно зловонное амбре и вовсе не добавляли этому захолустью очарования. Единственная настоящая ценность деревеньки — уютная маленькая бухта, надежно скрывающая приставший здесь корабль от обнаружения со стороны моря.

— Вы нарочно тут причалили, чтобы никто искать не додумался? — спросил он у Могары, начиная спуск с холма.

Тауроса неохотно оторвалась от созерцания небольшого, но добротного буригу — юркой двухмачтовой посудины, на которой принцесса сюда и прибыла. Над судном развевался флаг с соколом.

— Разумеется, господин, миссия была секретной.

— Ладно, — скорчил гримасу воин. — Пошли, отдам тебя твоим гномам, на чем и распрощаемся.

Могара не стала возражать, и через две минуты осторожного перемещения по относительно чистым участкам единственной улицы, вся троица оказалась на полпути к пристани. Отсюда тауросу заметили матросы и почему-то призывно замахали руками.

— Сейчас, наверное, прилив, — заметил де Деса. — Вон как спешат отчалить.

Действительно, мульфиблы уже чуть ли не снимались с якоря, всем своим видом показывая, как они торопятся.

— По-моему, они просто испугались гостей позади, — хмыкнул Каввель и ускорил шаг.

Могара обернулась и с ужасом увидела на пригорке, с которого они недавно спустились, добрую сотню бородатых воителей. Поняв, что их заметили, вся эта рать разом гаркнула нечто нечленораздельное, но очень воинственное. Де Деса тоже на мгновение обернулся и успел рассмотреть среди латников давешнего знакомца Шеанорда. Лицо дворфа пылало праведным гневом. Он что-то орал, брызгая слюной и указывая на город внизу. Местное население, которое еще при появлении минотавров попряталось по своим лачугам, сейчас и вовсе начало делать вид, что город давно заброшен.

— Вот кильки копченые, подкрепление вызвали и пленных, кажется, брать не собираются! — шутливо заметил пират. — Что делать будем?

— Надо бежать, — подбирая полы своего балахона воскликнул инквизитор и действительно перешел на бег, уже не обращая внимания на грязь.

— Далеко? — по-прежнему несерьезно поинтересовался минотавр, предлагая Могаре руку, чтобы девушка смогла перепрыгнуть широкую и особенно глубокую с виду лужу.

Тауроса поколебалась долю секунды, но руку приняла.

— На корабль же! — слегка задыхаясь ответил храмовник.

— Тогда желаю удачи, — иронично сказал тауросу. — Там наших союзников нет.

— Я клятвенно обещаю вам безопасность, — ответила вместо человека Могара, так изящно перепрыгивая небольшую навозную кучу, что Каввель невольно залюбовался. — Отплывем подальше, и вас высадят там, где за нами никто не гонится.

Пират было хотел что-то возразить, но футах в двадцати позади в грязь с чавкающим звуком начали падать арбалетные болты.

— Поцелуй мою секиру! — издевательски крикнул он раздосадованным стрелкам и повернулся к Могаре. — Ладно, верю тебе.

Дворфы начали спуск, и вся троица припустила к сходням, которые гномы уже приготовились убирать. Через минуту буригу тронулась с места, а преследователи не успели преодолеть и половины расстояния до причала. Они просто завязли в непролазной грязище в своих тяжелых доспехах. Коротышки еще потом долго сыпали отборными дворфийскими проклятьями с пристани в сторону гордо расправившего паруса корабля. Поделать они все равно уже ничего не могли.

Каввель попытался потянуться, потому что тело почему-то затекло. Неприятно звякнул металл, резануло запястья, и минотавр открыл глаза.

— Дьявольщина!

Кандалы на запястьях и ногах чуть повыше копыта, тяжелое кольцо на шее, руки и ноги разведены в стороны. Знали черти морские, как надежно сковать боевого минотавра. Ладони нашарили хорошо пропитанный смолой и рыбьим жиром шпангоут. Крепление, похоже, прямо к корпусу буриги, так что вырваться не получится, даже копытом не ударить — и это предусмотрели. Секиру, разумеется, рядом не положили. Темно еще, как у дворфа в шахте.

Последнее, что он помнил, это поднесенный с вежливым поклоном кубок с водой, чтобы горло промочить, а потом веки резко стали тяжелыми — и сразу темнота. Гостеприимные ребята, нечего сказать: напоили, обобрали и спать уложили.

— Мо-га-ра-а-а! — заорал тауросу во всю глотку, особо не рассчитывая на ответ.

— Не шуми, — раздался откуда-то сбоку раздраженный женский голос.

— Могара? — глупо спросил Каввель и желчно добавил. — Я, кажется, вспомнил, за что ваш род предателей не любят.

В ответ раздался тяжелый вздох.

— И не тупи. Я своей клятвы не нарушала.

— Тогда почему на мне эти железки и что ты тут делаешь?

— Тебя караулю, дурень пустоголовый, — горечь в голосе вполне могла бы заменить черный перец для пары любимых блюд мульфиблов. — Нас вместе заперли. Какого дьявола ты сразу бросился воду лакать?

— Твой собственный экипаж? — не поверил минотавр.

Объяснять, что пить тогда хотелось безумно, он тоже не стал. Тяжесть следующего вздоха Могары, как показалось на мгновение, едва не проломила дно буриги, но обошлось.

— Не мой, — как маленькому принялась объяснять тауроса. — Я ушла с их капитаном и его помощником, а вернулась с тобой болваном и этим упертым храмовником. О чем им было думать? Об измене, конечно! Меня даже слушать не стали, а сразу навалились толпой. И плевать им, чья я дочь.

До минотавра с запозданием дошло, что Могара сейчас для высокородной тауросу выражается несколько грубовато. Куда только делись все эти «господин» и «как пожелаете». Он и сам не жаловал этикет со всеми его глупыми условностями и требованиями непременно выражаться так, что у простого народа скулы сводит. Они потому с братом и сбежали из дворца в море при первой возможности, чтобы быть подальше от всей бессмысленной чопорности. Старик Турон тогда, конечно, сильно расстроился, хоть и ненадолго. Известия об их успехах грели королю душу, и он уже наверняка предвкушал момент, когда старший сын пресытится вольницей и вернется, чтобы занять трон. Не сложилось.

Логика в словах девицы, конечно, есть. Экипаж больше предан своему капитану, а не королевству в целом, поэтому такую реакцию вполне можно было предсказать. Только кто ж в здравом уме подумает, что у гномов в самый неподходящий момент проявится собственная воля? Что они вообще дерзнут не подчиниться прямому приказу принцессы? Кому-кому, а Каввелю Исс-Брестону после бунта собственного экипажа стоило бы о таких вещах задумываться. Нет, надо было по старой привычке лезть напролом и напрочь забыть о мульфиблах. Теперь придется расплачиваться.

— И куда нас везут? — спросил он, обдумав услышанное.

— Неужели сам не догадаешься? — презрительно фыркнула невидимая собеседница.

Ну да, можно было бы и не спрашивать. На Такарим, конечно. Каввель поежился от нахлынувших видений того, что с ним могут сделать фаруконцы, когда он окажется в их власти. Девчонке-то ничего не сделается. Ее там как пить дать посчитают жертвой, тем более что искусство невинно хлопать ресницами она освоила в совершенстве.

— Догадался, — угрюмо сказал минотавр и замолчал.

На пару минут ушла в свои мысли и Могара. Принцессе поспать не довелось, и в безмолвии темного и дурно пахнущего трюма она провела слишком много времени, чтобы истосковаться по общению. Пускай даже с неотесанным чурбаном вроде Каввеля.

Она вдруг подумала, что старается в разговоре подстроиться под пирата. «Он, конечно, хоть и принц, но негодяй редкостный», — вспомнила девушка историю их первой встречи. — «Правда, что-то в нем есть такое интересное, бунтарское. Еще он спас меня от дворфов и даже ничего не потребовал взамен. Может, не такой он и плохой? Только он же сначала напал на мою охрану! Но не убил, а потом возмутился, когда их добили бородачи. Значит, у него есть честь, и он хороший воин. И так галантно помогал перебираться через лужи. Но он же пират и насильник! Мамочки, как все сложно-то. Одно понятно: он точно отличается от всех остальных мужчин».

— Спасибо тебе, — сказала она наконец, пытаясь снова завязать разговор.

— Э? — Каввель не сразу осознал невозможное, сорвавшееся с уст тауросы.

Сам он, общаясь с друзьями, привык к вполне обыденной форме вежливости, но всегда помнил, как неохотно его сородичи расстаются с этим словом. Вдвойне странно такое услышать от принцессы вражеского королевства. Хотя и сама ситуация довольно необычна.

— Пожалуйста, — откликнулся минотавр, пытаясь найти подвох.

Его мучили вопросы и, раз уж делать все равно было нечего, он решился их задать.

— Могара, — добавив голосу раскатистости, от которой всегда млели придворные дамы у него на родине, сказал он, — ты же точно дочь бога?

— Тебе ли не знать? — прыснула тауроса.

— Мне ли… — добавил трагизма Каввель. — А как так получилось? Боги же не могут появляться в нашем мире. Ты приемная?

Могара засопела. В кромешной темноте трюма этого не было видно, но он почти физически ощутил, как девушка поморщилась.

— Это болезненная тема для моей семьи, — отрезала принцесса, и тут уже обиженно засопел Каввель.

— Ладно, — смягчилась она. — Боги появляться на Лумее не могут. Зато могут присылать своих аватаров. Знаешь, кто это?

Пират вспомнил все, чему учился, пока бестелесным духом скитался по Шеолу, и свои приключения в адских мирах.

— Ну, воплощения божеств в теле смертного, наделенные частью божественных сил, вроде. Иногда боги являют смертным себя в таком виде, чтобы те не забывали о почтении. Смешно же.

— Обхохочешься, — почти обиделась Могара. — Один из таких соблазнил мою мать, в некотором роде. Отец… мой смертный отец, был в ярости, но что он мог противопоставить богу. Потом появилась я, и он меня удочерил. Жрецы сказали, что это великая честь для королевства.

— Да уж, великая, — скривился Каввель, представив реакцию Турона, если бы тому сообщили об измене любимой жены, и неважно с кем. — У бога должна быть веская причина, чтобы так поступить. Ведь аватар очень сильно ослабляет его.

— Наверное, но не ты первый об этом подумал, — хмыкнула из своего угла девушка и добавила противным голосом, явно кого-то передразнивая. — Неисповедимы пути отца нашего небесного. Всему есть причина и всему есть мера. И да падет его кара на всех неверующих.

Минотавр улыбнулся и замолчал.

— О чем задумался, сенчо? — лукаво поинтересовалась Могара. — Кары испугался, что ли?

Задумался капитан о том, что предмет его страсти и источник несчастий находится хоть и близко, но слишком далеко. И что дочь бога может быть очень милой, если захочет. А он ведь даже не извинился перед ней, хотя девушка попала в такое унизительное положение в том числе из-за него. Можно ведь было отправить ее на корабль и пасть в неравном бою, как подобает легендарному воину. Вот у Адинука был бы материал для баллады!

— А, что? — спохватился тауросу. — Я и так проклят, чего мне бояться? Не хочу хвастаться, но пришлось пережить подселение в мое тело целого перводракона, почти бога. Так что мне самому довелось побывать аватаром.

— Расскажешь? — заинтересовалась собеседница.

— Непременно, — сказал Каввель. — Дорога длинная, спешить нам некуда. Но прежде я хочу кое-что сказать.

Заинтересованное молчание в ответ заставило минотавра поторопиться, пока он не утратил странное, но теплое чувство раскаяния, заставляющее говорить несвойственные ему вещи.

— Прошу меня извинить за все, — через силу вытолкнул он из себя. Дальше пошло легче. — И я постараюсь защитить тебя от любой угрозы, если это будет в моих силах, чтобы искупить вину перед тобой.

Гробовая тишина в ответ резанула по ушам. Ну, и чего не отвечаешь, глупая девка! Я, гроза морей и разоритель городов, тут чуть ли не на коленях прошу прощения, а ты даже ответом меня не удостоишь? Давай уже прощай меня скорее! Молчишь? Ну и ладно. Зато теперь душа спокойна, а совесть очищена.

— Вот умница! — раздался откуда-то из темноты голос де Десы и звук аплодисментов.

— Не понял! — Каввель не впал в ярость исключительно от неожиданности.

Все это время наглый человечишка, оказывается, был рядом и беспардонно подслушивал!

Чиркнуло огниво, и зажегся свет. Глазам сперва стало больно, но вскоре удалось рассмотреть наглого инквизитора, поигрывающего связкой ключей. Человек удобно устроился на табурете чуть поодаль. На деревянном столике рядом с ним стояла лампа с прикрученным фитильком, дававшая достаточно света, чтобы увидеть еще и Могару. Тауроса явно наслаждалась последствиями разыгранного спектакля, хотя и бросала время от времени извиняющиеся взгляды в сторону узника. Она-то как раз пленницей не была и все это время просто играла роль.

— Вы сговорились, да? — негодующе зарычал пират, когда не увидел кандалов на Могаре и инквизиторе.

— Я говорил, что он изменился? — обратился Хуан к принцессе.

— Признаю, была приятно удивлена, — подтвердила его слова девушка. — С меня должок. Отпусти уже этого оболтуса, пока он кольцо из стены не выдрал вместе с куском шпангоута. Потопит же нас.

— С удовольствием, — сказал де Деса и пошел в сторону минотавра. — Дай мне слово, Каввель Исс-Брестон, что не причинишь нам с Могарой или экипажу этого судна вреда ни действием, ни бездействием, и ты свободен.

— Даю слово, — пообещал пират. — И чтоб вас черти морские побрали за это.

Могара не выдержала и заливисто расхохоталась. Каввель не подал виду, но ему это даже понравилось, но только самую чуточку.