Плоды мести

Глава 27

От стрелы выжил, а от комара погиб.

Эльфийская поговорка

Компаньоны давно успели вкусить от каждого поданного кушанья, поэтому просто сидели и напряженно ждали развязки. Последние десять минут молчание давалось тяжело, но все стойко терпели. Гарб даже искренне пожалел, что не наделен даром дьяволов-жахани к мысленному общению. У него накопилось множество едких комментариев по поводу хваленых эльфийских манер, и ему не терпелось поделиться ими с друзьями.

Вентиляции очень не хватало, и придворные в усиливающейся духоте начали потихоньку освобождаться от лишних предметов одежды. Сначала снимали верхнее платье и вешали его на зеленеющие молодыми побегами сучья кресел. Затем этого стало мало, и пришел черед кружевных воротничков, которые снимали прямо через голову, оголяя длинные тонкие шеи и оставаясь только в камзолах без рукавов. Лёвин веселил и раскрепощал больше, чем можно было бы ожидать от обычного вина. Видимо, его действие и позволило обычно чопорным первородным оставить манеры для более располагающей к этому обстановки. Адинук на всякий случай последовал примеру двора.

Миримон долго наслаждался блюдами, а затем вдруг залпом допил содержимое бокала, стукнул им о стол и громко щелкнул пальцами. Как по волшебству, придворные разом прекратили чавкать и преданно уставились на монарха.

— Нас сегодня обрадовали своим присутствием весьма необычные создания, — мягким серебристым тенорком объявил король на эльфийском и добавил вполголоса со смешком. — Особенно бык с короной забавный, вообще умора. Мы никогда бы не подумали, что можно так радоваться иноземцам.

Придворные начали неуверенно хихикать. Они пока не уловили общего настроения самодержца, поэтому опасались проявить неуместную эмоцию.

Из компаньонов наречием лусидов хуже всех владел Каввель, но и он примерно понял суть.

— Секретная служба донесла до наших ушей сведения чрезвычайной важности, — продолжил Миримон. — Нам сообщили о вторжении в наши земли необычной группы существ. Среди них оказался некий гоблин, дерзнувший уже во второй раз явиться в наши владения без приглашения. Надо признать, необычайно смелый поступок для его вида. Еще мы с удивлением узнали, что он также является профессором нашей бесславно рассыпавшейся в прах Академии. Нам сразу захотелось увидеть этого примечательного юношу и его необычных спутников.

Придворные нестройно зашумели. Кто-то даже робко похлопал в ладоши, но на него зашикали, мол, рано пока, а король перешел на всеобщий.

— Кто бы мог подумать, что представитель низшей расы сможет настолько низко пасть, чтобы занять место академика, а затем столь же высоко взлететь, уничтожив этот богомерзкий рассадник непотребных наук и противоестественных искусств. Мы недавно отпраздновали годовщину сего знаменательного события, но этот премудрый не по годам муж до сих пор не получил достойных его почестей. Мы предлагаем исправить досадное упущение. Виват, победителю ереси!

Все эльфы в зале, даже слуги, хором поддержали клич и восторженно зааплодировали. Становилось очевидным, что ни академиков, ни Академию при дворе не слишком жалуют. Компаньоны слушали речь короля с противоречивыми чувствами. На скулах Гарба заиграли желваки, когда он услышал про низшую расу. Гоблин с большим трудом подавил приступ забурлившего в крови гнева. Для этого пришлось снова прибегнуть к состоянию счетной машины и дополнительно сделать пять глубоких вдохов. Эмоции поутихли. Дальше он внимал только с вялым, хоть и нарастающим удивлением.

Похоже, король только обрадовался событиям в Льонасе. Под конец монаршьей речи гоблин почти смутился. Особым тщеславием он не отличался, но похвала, даже такая, приятно тешила самолюбие. Настолько, что Гарб пришел в себя и церемонно раскланялся во все стороны, опираясь на посох. Это породило новую бурю аплодисментов.

— Ответьте же, юный профессор, — король дождался, когда восторги придворных утихнут, и обратился к Гарбу, — что заставило вас так безрассудно рисковать жизнью? Если бы не наше своевременное высочайшее вмешательство и соизволение, не миновать бы вам участи прочих нарушителей границ.

— Ах, Ваше Величество, — на безупречном эльфийском ответил гоблин извиняющимся тоном, — лишь чрезвычайная спешка и воля богов вынудила нас совершить такой прескверный поступок. Мы безусловно раскаиваемся и просим о снисхождении и прощении мудрейшего повелителя Шамбр д’Аржона.

Обходительность и грубая лесть гоблина просто покорили короля и вызвали уважение придворных. Такой воспитанный варвар безусловно заслуживал стать центром внимания двора на пару часов или даже чуть дольше.

— Снисхождение и прощение дарованы! — расплылся в улыбке монарх. — Мы тоже считаем, что вас вела воля богов, когда вы разрушали ту нечестивую клоаку. С момента основания Академии боги не отвечали жрецам в наших храмах. Но стоило осыпаться последнему камню из фундамента источника ереси, как случилось чудо и Триединые снова пожелали услышать наши молитвы! Весь наш народ счастлив и благодарен. Но каковы же были ваши намерения на сей раз?

— Ваше Величество, — сказал Гарб. — Мы преследовали единственную цель — отыскать нашего пропавшего друга, обращенного в быка проклятием и спасти его от несомненно печальной участи жертвы на алтаре одного сомнительного культа. И вот он перед вами в целости и сохранности.

— Хм, — скептически смерил взглядом животное Миримон. — Я слышал удивительные вещи про это создание. Он разумен?

— И даже му-алость понимает по-эльфийски, — ворчливо отозвался Каввель на всеобщем, породив волну восхищенных шепотков. — Будь я все еще му-инотавром, му-ог бы счесть такие слова оскорблением.

— Какая изумительная шутка богов! — по-детски захлопал в ладоши король. — А еще нам доносили, что вы неосмотрительно путешествуете в компании одного из подземных обитателей. Почему же я не вижу этого отщепенца, и кто этот милый златовласый юноша рядом с вами?

Адинук широко улыбнулся королю и поймал в ответ многозначительный взгляд, от которого барду стало слегка не по себе.

— Ваше Пресветлое Величество кто-то ввел в заблуждение, — низко поклонился троу. — Меня зовут Фалинор де Арконзак. Я родом из королевства ваших кузенов на западе, сейчас нахожусь в традиционном для моего возраста странствии и всегда был чист душой и телом. И если кто-то посмел выдать дорожную пыль, коварно осевшую на моей коже толстым слоем за многие месяцы невзгод и лишений, за нечто иное, я готов словом и шпагой доказать, что подло оклеветан.

Король просто растаял от таких сладких речей.

— Немедленно принесите награды для героев! — воскликнул он. — Нам не терпится вручить их, а затем я хочу услышать все подробности ваших странствий, милый Фалинор. Наедине.

Придворные отреагировали на последнее заявление короля по-разному. Кто-то печально вздохнул, а кто-то завистливо заскрежетал зубами.

Распахнулась боковая дверь, и из нее вышел дюжий эльф с очень длинными ушами. Король бросил недоуменный взгляд, но, увидев у того в руках красную бархатную подушечку с орденами, не стал задавать вопросов. Адинук при виде вошедшего непроизвольно подался вперед. Длинноухий странной пошатывающейся походкой подошел к королю, переложил ношу в левую руку, схватил правой со стола вилку и с размаху всадил ее в бок не ждущего подвоха Миримона.

Король охнул и стал заваливаться набок. Сидящая рядом дама проворно выскочила из-за стола.

— На помощь! — завопила она. — Короля убивают!

Медведь, почувствовав, что на нем уже никого нет, облегченно стал и выгнул спину, потягиваясь и сладко зевая прямо в остекленевшие глаза убийцы. Началась паника.

Охрана побежала к нападавшему со всех ног, но он, не обращая внимания на живой трон, уже занес вилку для второго удара. Владыка Серебряного Чертога попытался заслониться руками, напрочь позабыв от ужаса про защитные амулеты, кольца и магию. Адинук выверенным движением выхватил из сумки стеклянный пузырек и ловко метнул его в голову палача — расстояние как раз позволяло. Предмет угодил точно в затылок и взорвался сотней мелких осколков. Содержимое выплеснулось длинноухому на голову. Тот выронил вилку и, корчась от судорог, повалился на мрамор пиршественной залы.

Еще до падения все пять тысяч придворных успели увидеть обсидиановую кожу нападавшего, бывшую вполне светлой до «героического броска гостя».

— Измена! — заорал кто-то. — Черноухие в городе!

Адинук сиял: его план сработал даже лучше, чем задумывался. Скоро охрана найдет в пыточной письма, подписанные начальником стражи, его заместителем и командиром лесных следопытов, в которых они требуют от «обнаруженного ими шпиона темных» устроить покушение на короля, угрожая ему разоблачением и страшными пытками в случае отказа. В такой ситуации никто даже не станет сверять почерк. А если и станут, бард аккуратно копировал буквы с писем всей троицы. Повезло, что их и Сансона связывали настолько трогательные отношения, что дошло до любовной переписки, и палач бережно хранил все послания в одной шкатулке.

Также среди личных вещей длинноухого найдется пара вещичек из Подземья, и уже никто не будет сомневаться, что он троу, долгое время маскировавшийся под лусида. Король-то выживет, а заговорщиков ждет страшная кара. Вкус мести сладок, хотя и не заменит павших. «Спите спокойно, братья», — с грустью подумал Адинук и ненадолго помрачнел.

— Твоя работа? — шепнул барду сразу заподозривший подвох Аггрх.

В ответ эльф одарил орка невиннейшей улыбкой и вздернутыми в показном удивлении бровями.

— Я даже из комнаты не выходил, — пожал плечами троу и не соврал, ведь его выносили.

Придворные быстро разбежались по своим делам, и зал изрядно опустел. Компаньоны решили переждать суматоху за своими столами. Короля унесли слуги, а к гостям крадущимися шагами приблизился паж де Аранил.

— От лица Его Величества приношу вам извинения и бла…годарность за спасение его жизни, — обратился он к Адинуку. — Если бы не ваша доблесть, нам пришлось бы горевать. Кто бы мог подумать, что наш дознаватель не тот, за кого себя выдавал столько лет! Кстати, а что и…менно вы в него бросили?

— Я алхимик, — гордо расправил плечи троу. — У меня с собой всегда есть разные эликсиры. В том пузырьке было средство для выведения прыщей.

— Понятно, — прищурил веки паж. — Значит, до казни прыщей у негодяя не будет. А как вы пронесли неустановленную жи…дкость мимо стражи и охранной системы?

— У меня много талантов, — обезоруживающе улыбнулся бард.

Каввель огрел Проспера хвостом по ягодицам.

— С королем-то все в порядке? — спросил он у ошарашенного такой наглостью эльфа.

— Его Величество находится под наб…людением лучших целителей, — потирая ушибленное место, ответил паж. — Вынужден просить вас удалиться в свои комнаты до выяснения всех обстоятельств покушения. Награды вам вручат, когда Пресветлый поправится.

— Как будет угодно, — согласился за всех Гарб.

Компания снова собралась на совет в той же комнате без мебели. Сумерки еще не наступили, но солнце уже висело достаточно низко над горизонтом. Аггрх надавил на панель на стене, и под потолком вспыхнуло маленькое волшебное солнце, залившее помещение ярким белым светом. Компаньоны такое уже видели в заброшенном эльфийском храме и ничуть не удивились. Де Деса тоже воспринял это как обычное проявление лусидской магии, а Могара легонько вскрикнула и прижала руки ко рту.

— Есть какой-то способ отчалить отсюда? — начал разговор Каввель.

— Боюсь, что мы на какое-то время застрянем, пока они не выяснят все про заговор, — вкрадчиво сообщил Адинук.

Де Деса, проведший в молчании большую времени с прошлого совета, устало оперся о стену и хмыкнул.

— Нас отсюда никогда не выпустят, — сказал он.

— Почему? — хором спросили все.

— Потому что древнее заклятие позволяет попасть в Серебряный Чертог только тем, кто здесь уже побывал, или тем, у кого есть проводник, — пояснил человек. — Город надежно спрятан, и эльфы не станут рисковать его безопасностью. Мы для них чужаки, а чужакам они не доверяют настолько, чтобы отпустить на все четыре стороны.

Адинук побледнел: ему пришло в голову, что казавшийся безупречным план имеет несколько серьезных недостатков. Раз шпион не мог сюда попасть без посторонней помощи, охрана короля начнет выяснять, кто же помог Сансону с проникновением в город. Следствие может затянуться и неизвестно, до чего оно сможет докопаться. Паж еще этот со своими неудобными вопросами. Да и перспектива выздоровления Миримона как-то не радовала.

— Меня выпустят, я же свой, — бард щелкнул себе пальцем по правому уху. — А там на воле я придумаю, как вас отсюда вытащить.

Инквизитор хрипло рассмеялся, и кожа вокруг его бледно-зеленых глаз собралась сеточкой.

— Вполне возможно, любезный троу, — сказал он, — через пару сотен лет ты вполне заслужишь их доверие, особенно если пообщаешься с королем так тесно, как он намекал сегодня. Только придется погостить, пока ты ему не надоешь. Зная эльфов, на это уйдет вечность, а мы все столько не протянем.

— Рати приведет армию хапуг, — решил раскрыть секрет Гарб.

— А эти ваши хапуги давно здесь были в последний раз? — саркастически хмыкнул Хуан.

Гоблин понурил голову. Помощь просто не найдет место, откуда их нужно спасать.

— И что же, они будут держать в плену особ королевских кровей? — вскинулась Могара.

Каввель залюбовался раздувающимися ноздрями и мечущими молнии карими глазами. По его мнению, принцесса в гневе была еще прекраснее.

— А кто им помешает? — сдержанно удивился храмовник. — Никто не знает, что мы здесь, так что на дипломатический скандал тоже можно не рассчитывать. Даже если ваши матросы сообщат кому-то, что мы сошли на эльфийский берег, остроухие все будут отрицать.

Могара от злости топнула копытом, но мягкая травяная подстилка заглушила звук удара.

— Это ты предложил поехать в эльфийские владения, человек! Из-за тебя мы здесь.

— Не отрицаю, — мрачно ответил де Деса. — На тот момент это казалось лучшим выходом. Кто мог знать, что все так повернется. Патрули в автономиях почти не появляются. Наверное, у эльфов есть волшебные способы узнавать о чужаках на своих землях.

— Давайте хотя бы отдохнем, — зевнул Аггрх. — Раз уж ничего поделать нельзя, надо извлекать максимум выгоды из своего положения. Завтра подумаем еще.

С этим утверждением все согласились: день выдался бурным.

Оказавшись наедине с собой, Гарб лихорадочно перебирал в уме варианты спасения. Можно попробовать передать сообщение через Курака, но при виде этого духа шаманы обычно бегут из Шеола без оглядки. К тому же, это мало что даст.

Мысли все время возвращались к разрушительной силе посоха. Если как следует помолиться, то один удар — и тут начнется такое, что эльфам станет не до слежки за гостями. Вот только опять эта дурацкая жалость к невиновным и…

— Почему я не могу убивать, как все? — заскрежетал зубами гоблин и сжал кулаки. — Стереть этот городишко с лица земли — и проблема решена! Так нет же, надо искать какие-то сложные пути, потому что мне их жалко.

Шаман залепил кулаком по гобелену с вездесущим здесь Триединым и взвыл от боли, когда костяшки впечатались в каменный блок за ним. Боль немного отрезвила и прояснила мысли.

— Наверное потому, что убийства обычно не одобряются богами, — прохрипел из дальнего неосвещенного угла голос де Десы.

Гарб подскочил от неожиданности.

— Там сложные законы действуют, но если в двух словах, то смертные дают им больше силы, пока живы. Совершишь массовое убийство — навлечешь на себя страшную кару.

Седовласый инквизитор удобно устроился на мягком кресле и с интересом рассматривал собеседника.

— Как ты обошел мои ловушки? — потрясенно спросил шаман.

— Немного упорства и много лет тренировок, — ответил инквизитор, но подробностей сообщать не стал.

— Скорректировать контур и добавить реакцию на перемещение с предельно малыми скоростями, — пробормотал гоблин и выжидающе посмотрел на человека.

Пускай сам объясняет зачем пожаловал.

— Я пришел поговорить, — наконец прервал молчание Хуан.

— Хвала Бирканитре! — саркастично отозвался Гарб. — А я уж подумал, что ты за головой или посохом явился.

— Эту возможность никогда нельзя исключать, — серьезно заметил храмовник, — но мне действительно нужно поговорить. Начну с того, что я могу передать весточку твоей девчонке, и дать ей проводника, чтобы армия действительно появилась под стенами города.

Гарб недоверчиво покачал головой.

— Не веришь? — улыбнулся человек. — Смотри!

Он распахнул окно и издал несколько звуков, которые сошли бы за птичий клекот. Спустя минуту раздалось шумное хлопанье крыльев, и на подставленную руку де Десы уселся крупный белый попугай.

— Драко хороший! — сказала птица.

— Хороший, — подтвердил инквизитор, закрыл окно и легонько потрепал питомца по голове. — Наложи пузырь тишины.

Гарб тотчас наколдовал заклинание от подслушивания.

— Он отнесет послание и будет проводником для того, кого я укажу.

— У-лика! — громко сообщила птица и забила крыльями.

— Взамен ты хочешь клятву? — догадался шаман.

Попугай принялся чистить перышки, недобро поглядывая на гоблина. Гарбу даже показалось, что питомец инквизитора прикидывает, не еретик ли перед ним.

— Ты очень проницателен, юный жрец, — кивнул храмовник. — Нерушимую клятву. Ты должен поклясться уничтожить посох, если появится опасность, что он может попасть не в те руки или лапы. Если ты откажешься, посох навечно окажется заперт в этом городе. Эльфы, скорее всего, не смогут им воспользоваться, но и выкидывать не станут. Значит, мир будет в безопасности, пока стоит Чертог. В этом плане есть свои изъяны, но на какое-то время такое хранилище подойдет.

Гарб невольно улыбнулся и решил присесть. Разговор обещал затянуться.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — сказал гоблин. — Нельзя разрушить неразрушимое.

— Можно. Я расскажу, как это сделать, но сперва ты должен кое-что узнать об устройстве вселенной. Лумея сейчас — основа всех миров. Не станет ее, не станет и остальных. Есть древнее пророчество о конце времен. Наш мир попытаются уничтожить, чтобы погубить все сущее.

— И кому это может понадобиться? — гоблин пытался оставаться серьезным, хотя его все время подмывало улыбнуться от заявлений человека.

В конце концов инквизитор искренне верит в свои россказни. Может, в его словах найдется хотя бы часть правды.

Мужчина скрестил свои усталые зеленые глаза с пытливым желтоглазым взглядом Гарба.

— В силу ремесла, мне ведомо многое, — сказал де Деса. — Последнее вмешательство Део в дела миров, как ты, наверное, знаешь, произошло во времена Исхода, то есть очень давно. Тогда же Вседержитель поставил богов в зависимость от смертных. В результате младшие боги стали могущественнее старших. Не всем нравится такой порядок. Часть старших и средних богов решила, что если уничтожить место обитания смертных, то Он вернет им прежнюю свободу, с которой вернется былая сила. Правда, влиять на этот мир они могут в основном только через аватаров, а это… затратно. И, конечно же, их козням мешают молодые боги, поэтому мы все до сих пор и живы. К тому же они знают, что гибель Лумеи уничтожит и их миры, и ищут способ этого избежать. Пока не нашли, к счастью, иначе тоже махнули бы на нас рукой. Но это не все, кому была бы выгодна гибель Лумеи.

— Умбра? — предположил шаман.

— Не совсем, — не согласился человек. — Умбра всего лишь тьма, не жалующая свет, но в целом она укладывается в рамки мироздания. Считается, что мир мрака — живое существо, которое просто хочет проникнуть в другие миры и подчинить их своей воле. Оно не злое в нашем понимании, а просто преследует свои цели, которые нам, живым, в некотором роде, неприятны. И эти цели не включают уничтожение, только захват и переделку под свои темные нужды. Не лучшая судьба для нашего мира, но и не худшая.

— Кто же тогда?

Храмовник поджал губы, потому что посвященных в такие тайны даже в его окружении насчитывалось от силы пятеро. И все-таки он решился поведать все этому странному гоблину-переростку, который так легко обращается с абсолютным оружием.

— Самый страшный враг всего сущего Неган — мир хаоса и злобы. К его сотворению Вседержитель не имеет никакого отношения. Мы мало знаем о нем, но его почитатели есть даже среди смертных Лумеи. Мне доводилось допрашивать нескольких из них. Безумцы и фанатики, но их жрецы наделены невероятной силой. Один из них использовал против моего отряда какое-то темное заклинание. Я выжил только волей случая и получил этот чудесный шрам на лице.

— Все это очень познавательно, — зевнул Гарб, рассматривая лицо храмовника, — но какое отношение это имеет к посоху?

— Сам-то как думаешь? — хмыкнул Хуан. — Полностью собранный посох в умелых руках дает поистине безграничное могущество. Аватар любого бога, дорвавшись до него, сможет перекроить вселенную по своему хотению, если Део не успеет или не захочет вмешаться. А уж если до него дорвутся любители Негана — миру конец. К тому же ты все еще должен мне услугу. Решайся!

— Ладно, убедил, — сказал Гарб. — Будет тебе клятва в качестве услуги.

Все равно, кроме последователей Быр-Хапуга и Бирканитры, никто не сможет воспользоваться посохом, а значит, исполнять ничего не придется.

— Знаешь, гоблин, — задумчиво произнес инквизитор, — ты мне даже симпатичен. Твоя верность своей богине и ее воле достойна уважения.

— Даже, — передразнил его в ответ Гарб. — То есть, мне нужно постоянно проявлять кучу положительных качеств, чтобы заслужить вот такое признание. А иначе было бы снисхождение или презрение только потому, что у меня уши не той формы или нос слишком плоский? Если бы не вот такое отношение со стороны других рас, мой народ занимал бы гораздо более высокое положение. Про лусидов и так все ясно, но от человека я все же ждал меньшего проявления предрассудков.

— Извини, — поспешно встал и выпрямился де Деса. — Я, пожалуй, пойду.