Плоды мести

Глава 46

«Смертный приговор должен приводиться в исполнение немедленно после вынесения, иначе он превращается в пытку».

— Хуан де Деса, великий инквизитор

Гарб специально отсчитал время. Перводракону хватило всего двадцать три секунды, чтобы справиться с солдатами во дворе. Крики ужаса, смешанные с предсмертными хрипами, еще не утихли внизу, а Минору уже направился на стену к арбалетчикам. Он поднимался неспешными шагами по лестнице, будто упиваясь чужим страхом. Будто хотел, чтобы жалкие людишки успели почувствовать всю свою беспомощность и неотвратимость его приближения. В него продолжали стрелять, но снаряды истлевали еще в полете и рассыпались в воздухе черным порошком. На стенах началась паника.

За это время Кориакис, которого дракон почему-то не тронул, выхватил меч, на вид зачарованный, преодолел расстояние, отделяющее его от Гарба, и занес руку в замахе.

— Умри! — крикнул он, и голос его звенел от ненависти.

Жрец краешком сознания успел отметить, что этот человек почему-то имеет отдаленное сходство с гоблинами. Немного приплюснутый нос так и вовсе был похож на его собственный почти как две капли воды. К тому же черты лица командора казались какими-то неестественно правильными и красивыми. Эту красоту почти не портила даже гримаса ненависти. С чего бы это?

Счетная машина в Гарбе лихорадочно заработала в поисках ответа, но все логичные варианты выглядели чересчур неправдоподобно. Одно точно: никаких проклятий на нем не видно. Зато неожиданно для себя шаман отыскал в этом человеке божественную искру. Слабо тлеющую, но вполне различимую, если хорошо присмотреться.

Гоблин машинально вскинул посох, и удар пришелся по его деревянной поверхности. Меч зазвенел и отскочил, как будто скрестился с доброй зачарованной сталью. Зрачки Гарба расширились до предела желтой радужки, а сердце молотом застучало в груди.

— Да, еще не совсем аватар, — мысленно констатировал гоблин и сделал глубокий вдох, чтобы привести нервы в порядок.

Богумис ушиб руку и поморщился от боли, но вместо повторного удара был вынужден уклониться от ответного выпада. Посох длиннее меча, и спустя несколько мгновений уже члену капитула пришлось отступить, отбивая град ударов. Гарб умело использовал свое преимущество в скорости и длине оружия, чтобы потеснить неосторожного противника. Через тридцать секунд посох обрушился на голову Кориакиса. Шлем с громким звоном раскололся на части и осыпался дождем обломков. Рыцарь застонал и повалился, как срубленный. Меч выпал из его ладони и с печальным звоном упал на кирпичное покрытие дворика.

Гарб подошел к лежащему человеку и упер навершие посоха ему в грудь. Коготь на навершии продавил доспех и уперся в кожу поверженного рыцаря.

— Может, все-таки поговорим, пока не стало поздно? — совершенно искренне предложил гоблин. — Я ведь не со злом пришел.

В ответ шаман услышал только несколько бранных слов. Он посмотрел наверх. Минору, упиваясь учиненной резней, убивал беззащитных арбалетчиков одного за другим. Некоторые пытались защищаться кинжалами, но ящер просто растворял их оружие взмахом руки.

По лестницам к нему карабкались солдаты с оружием, прибежавшие из казарм на шум, но дракон только усмехался человеческими губами. Бежали туда и инквизиторы в бордовых балахонах, многие из которых на мгновение пораженно замирали, увидев де Десу во внутреннем дворе цитадели. Впрочем, чувство долга звало их на стены, и они отважно бросались навстречу гибели в попытке изгнать напавшую на орден потустороннюю сущность.

Неожиданно резкая боль пронизала все существо Гарба. Он удивленно посмотрел вниз и увидел черное от крови острие меча, выходящее из своего живота. Боль не могла сравниться с той, что он испытал в трюме окироша, но все же оказалась сильной. Внезапная слабость подкосила ноги, и шаман упал на колени со все еще торчащим из тела клинком.

Де Деса, словно в каком-то трансе, вышел из-за спины гоблина и подошел к командору.

— Я не предавал, — кротко сказал он. — Никогда. Могу ли я теперь надеяться на прощение?

Богумис начал что-то отвечать, но яростный женский вопль сотряс округу и заглушил его слова. Хуан обернулся, чтобы получить прямо в открывшееся горло отравленное лезвие ножа Рати. Обливаясь кровью, храмовник упал, а хапуга, позабыв про маскировку, бросилась к Гарбу. Прямо ей на голову с громким гневным криком спикировала большая белая птица и попыталась вцепиться когтями в глаза. Рати изловчилась и полоснула ножом и ее. Попугай упал чуть в стороне от мертвого хозяина, посмотрел на него напоследок укоризненно стекленеющими глазами и навсегда затих, поджав лапы к брюху.

Гоблин почти ничего не видел от боли. Аватара нелегко убить, но он так и не стал полноценным воплощением бога. Жизненные силы начали потихоньку вытекать из тела гоблина вместе с черной кровью. Сознание, однако, упорно продолжало цепляться за реальность. В прежние времена он бы давно валялся в обмороке, но теперь его словно что-то подпитывало изнутри, не давая провалиться в небытие. И все же он умирал и ничего не мог с этим поделать.

— Как ты, мой хороший? — склонилась над ним Рати.

— Слишком привык… верить всем, с кем путешествую, — прошептал обескровленными губами шаман, делая вынужденные паузы, чтобы не застонать. — Я забыл, что он не друг… только компаньон.

— Молчи! Побереги силы, милый мой! — девушка полезла в карманы одеяния Гарба в поисках каких-нибудь целебных снадобий.

Ничего, как назло, не находилось. В старом кафтане всегда было множество склянок с зельями, но сейчас гоблин облачился с наряд, сшитый для него эльфийским портным. Его карманы оказались пусты.

Гарб уже не мог стоять на коленях и завалился набок, все еще цепляясь за посох.

— Проклятье! — зарычала Рати.

Слезы бессилия потекли по веснушчатому лицу хапуги. Гарб умирал у нее на глазах, а она тоже забыла взять с собой самое важное и нужное.

— Посох! Используй посох!

Гоблин лежал и глупо улыбался.

— Не могу, — прошептал он побелевшими губами.

В любом другом месте его бы спас волшебный щит, но здесь магия не работала, а хотя бы о кольчуге он не подумал. Не бывает идеальных планов, и этот тоже оказался с изъяном.

Минору будто что-то почуял и, прекратив свой кровавый путь, материализовался рядом с лежащим гоблином.

— Гр-р-р! — издал он звук, похожий на рычание. — Поройся в его в сумке, женщина! Если он не совсем идиот, там должен быть запас целебных вод моего мира. Они помогут.

Рати послушно полезла в котомку, но без волшебных слов та не желала отдавать содержимое. Гарб с трудом протянул руку к ней, требуя сумку. Как только его крючковатые пальцы дотянулись до холщовой ткани, внутренности хранилища засияли слабым голубым светом, и в подставленную ладонь Рати выпала склянка с прозрачной жидкостью.

— Лей на рану! — приказал Минору, попутно уничтожая десяток стрел, выпущенных в них выжившими солдатами.

Где-то в отдалении зычный мужской голос требовал срочно разбудить всех братьев.

Рати впилась в пробку зубами, рванула и выплеснула на разрезанные мечом внутренности живительную влагу. Одновременно с этим дракон рванул меч на себя. Гарб забился в предсмертной агонии, но буквально через пару секунд ожил и совершенно осмысленным и недоуменным взглядом осмотрел своих спасителей. Рана затянулась в мгновение ока.

— А ты думал, божок! — хохотнул Минору. — Иногда все не то, чем кажется.

С этими словами он подошел к приходящему в себя командору. Дракон обхватил ладонью горло рыцаря и легко приподнял его над землей.

— Хм, — сказал ящер, рассматривая жертву. — Кажется, ты мне подходишь.

В расширившихся глазах командора застыл ужас, когда из его рта вырвался зеленый огонек. Минору ловко поймал искорку ртом и с довольным урчанием проглотил. Ненужному больше телу от просто свернул шею одним движением.

— Так, гоблин, — сказал он, повеселевшим голосом. — Хватит валяться! Мне надо тебе кое-что показать. Ты просто спятишь от счастья!

Гарб поднялся вовремя, чтобы увидеть бегущих со всех сторон закованных в доспехи рыцарей. Братья заняли место простых солдат и стали строится в боевой порядок. Их руки сжимали зачарованные мечи и копья, а зачарованные латы и щиты не оставляли надежды любому противнику. Нечеловечески сильные, защищенные от магии смертоносные воины никогда не знали поражений. Многочисленные армии часто просто пускались в бегство, едва завидев их приближение.

— Еда! — восторженно заорал Минору, заставив людей сбавить темп, а потом повернулся к Гарбу с вопросом. — Не желаешь поучаствовать?

Гоблин брезгливо сморщил губы и покачал головой. Дракон нарочито обиженно фыркнул и взмахнул руками. Все убитые им ранее солдаты восстали в виде зомби и сразу начали хватать бегущих рыцарей за ноги. В гущу бегущих также полетел скомканный шелковый шарф, багровый от запекшейся крови. В полете он вытянулся в длинный живой канат и стал обматываться вокруг тех латников, до которых не доставали руки мертвецов. Как ни силились рыцари, но порвать паучий шелк у них не получалось.

Во многом из-за внезапности большая часть из пяти сотен братьев немедленно оказалось распластанной на красном кирпиче. Тяжелые доспехи не позволили рыцарям подняться. Мертвецы наваливались на них сверху толпой и, повинуясь воле Минору, не убивали, а только крепко держали. Доблестные воины не оставляли попыток вырваться, но их сил для этого не хватало.

Тем, кому повезло не упасть, пришлось отбиваться от наседающих мертвецов, но таких оказалось не больше пятидесяти против орды нежити. Зомби не ведают страха, поэтому латники вступили в ожесточенное сражение с неясным исходом. В их глазах застыла обреченная решимость отстоять обитель во что бы то ни стало.

Минору, продолжая ухмыляться, устремился к механизму ворот и начал открывать их. По ту сторону стены маленькими фиолетовыми вспышками зажглись огоньки порталов. Сначала десятки, затем сотни.

Рати встревоженно прижалась к Гарбу. Девушка дрожала, не зная, чего ждать дальше. Она могла бы скрыться, но бросать гоблина не собиралась. Жрец с трудом поднялся на ноги, тяжело опираясь на посох. Его все еще слегка мутило. Шаман посмотрел назад и нахмурился, оценивая новую угрозу.

— Чего-то такого я и ожидал, — пробормотал он.

Когда ворота распахнулись достаточно широко, в проем хлынули фигуры в темных накидках, но расу все равно можно было разобрать. Люди, гномы, эльфы — светлые и темные, прямоходящие ящеры, полурослики и даже парочка дворфов. Не нашлось среди них места только для минотавров, орков и гоблинов.

Все темные фигуры молча пробежали мимо Гарба с Рати к встречающему их Минору.

— Час близок, — коротко поприветствовал он своих сторонников, все так же в полнейшем безмолвии выстроившихся за его спиной.

— Сражайся честно, трус! — вскричал один из рыцарей, с остервенением нанося удары окованной мифрилом палицей направо и налево, расшвыривая зомби.

Он сумел расчистить себе дорогу и бросился к дракону. За ним в прорыв устремилось еще двенадцать братьев, которых не смогли задержать мертвецы.

— С зачарованным оружием на безоружных и беззащитных, — презрительно скривился Минору. — С искрой против простых смертных. Уж вы-то знаете толк в честных боях.

С этими словами он как будто отмахнулся от бегущих к нему людей, и их просто не стало вместе с доспехами и оружием. Лишь едва различимые взглядом зеленые искорки повисли в воздухе. Дракон медленно подошел к ним и аккуратно втянул в себя ртом каждую.

Уже с пятой он раздался в плечах и подрос. К тринадцатой Минору достиг роста Гарба, обернулся и подмигнул.

Гоблин безучастно взирал на происходящее.

— Ты ничего не собираешься делать? — толкнула его в бок Рати. — Давай хотя бы свалим, пока не поздно.

— Поздно, — огорошил ее шаман. — Мне не дадут уйти, да я и не собирался. Аггрх уже ведет сюда орков. Иди к нему, а то здесь скоро станет жарко. Скажи, чтобы не торопился и подтянул стенобитные орудия, камнеметы, баллисты — что-то мощное и дальнобойное. Могут пригодиться, особенно если ворота закроют. Пусть ждет моего сигнала.

Хапуга посмотрела на божественный лик жреца и что-то такое в нем увидела, что не посмела ослушаться.

Ухода Рати никто не заметил. Хотя, на нее особо и не смотрели: все были поглощены другим. Минору продолжал пожирать искры, вызывая их из обреченных человеческих тел. Ужас на лицах рыцарей не могли скрыть ни слезы, ни гримасы ненависти, ни мрачная покорность судьбе.

Это чудовищное пиршество продлилось недолго: Минору хоть и упивался моментом, но почему-то торопился. Вскоре последняя из почти пятисот искорок исчезла в его ненасытном чреве. К этому моменту от человека в нем ничего не осталось. Огромная чешуйчатая туша сыто рыгнула продолговатой зубастой пастью, выдохнув заодно клуб едкого белого порошка. Облако ровным густым слоем соли осело на валяющихся повсюду телах ненужных более мертвецов.

Дракон повернулся к Гарбу на полусогнутых передних конечностях и выгнул спину, потягиваясь. Гоблин невольно залюбовался. Матовая белоснежная чешуя на вытянутом поджаром туловище отливала кроваво-красным в свете факелов. Четыре длинных мощных лапы, унизанные бритвенно-острыми когтями-полумесяцами, бугрились узлами мышц. Жесткий гребень из крупных v-образных чешуек протянулся от головы на длинной шее до кончика еще более длинного хвоста. Массивный шипастый костяной нарост на нем внушал трепет одним своим видом. Драконы в Бездне были впечатляющим зрелищем, но этот затмевал своим видом всю уничтоженную стаю сразу.

— Пойдем, гоблин, — прошипел Минору, глядя на шамана своими пронзительными фиолетовыми глазами и периодически высовывая из пасти длинный раздвоенный язык.

Гарб поежился, как от дуновения холодного ветра Окуто, хотя этой теплой летней ночью стоял полный штиль. Дракон заговорил на незнакомом языке, но жрец Бирканитры прекрасно понял все его слова и безропотно пошел вслед уходящему в сторону основного входа в храм ящеру, цепляясь за посох, как за последнюю надежду. Только все равно шел с высоко поднятой головой, не желая более горбиться, и широко расправил плечи.

Пришедшие на зов Минору чернокнижники остались во дворе, будто знали, что их не ждут там, куда ушел их предводитель.

Дракон передвигался, легко переставляя лапы, и только его когти издавали отчетливый скрежет, немного цепляясь за кирпич двора, а затем и мрамор полов внутри Храма.

— Куда ты меня ведешь? — спросил гоблин.

— Это место, в котором все началось, — ответил огромный ящер. — Храмом его сделали смертные. Раньше это был дом. Жилище богов. Обратил внимание, как высоки здесь потолки и широки проходы? Ходить здесь всегда приятно. Нас было немного. Я, Люцифер, Бурхан, Иблис, Торгарон и еще несколько десятков братьев и сестер, которых ты вряд ли знаешь. Славные были деньки. Мы проводили время в пирах и увеселениях и почти не ссорились. И родители нас любили, а мы их.

— Но ведь…

— Согласен, сейчас звучит нелепо, но это правда. Мы здесь жили когда-то. Я жил. Теперь почти никто и не знает, чем было это место, но я все помню. Здесь отец встретил мать, и они вместе дали начало новому миру в этом самом месте, здесь же воздвигли первое жилище. Даже молодые боги уже не знали, что именно они здесь обнаружили. Потом время и люди беспощадно уничтожили украшения, возвели стены и перестроили часть зданий. Впрочем, это все в далеком прошлом. Я веду тебя в подземелья, где нас ждет настоящее.

Гарб насторожился.

— Ты собираешься избавиться от меня?

— Я? — расхохотался Минору. — Зачем? Если бы я так хотел твоей кончины, я бы просто дал тебе умереть. Нет у меня такого желания. Наоборот, ты мне нужен живым и здоровым.

— Тогда зачем все это?

— Увидишь.