Плоды мести

Глава 22

«Каждый готов творить зло, когда точно уверен, что за этим не последует наказания».

— Хуан де Деса, великий инквизитор

Море дышало теплом. Соленые волны словно напитались за день солнечными лучами, и теперь в сумерках щедро делились запасенным зноем с остывающей сушей и букашками-кораблями, снующими туда-сюда по водной глади.

— Судно на якоре справа по борту! — крикнул матрос в вороньем гнезде. — Бурига, флаг спущен.

Рыдло метнулся к правому борту, на ходу радостно вытаскивая приближающую трубку из кармана. Одинокая бурига без минотавров на борту — легкая добыча. Если сейчас зажать в бухте со стороны моря, то никуда даже рыпнуться не успеет.

— Э, — он запоздало вспомнил, что у него и рейс необычный, и пассажиры могут не одобрить внезапный абордаж.

К тому же абордажная команда не слишком укомплектована, да и атака корабля в эльфийских водах может потом обернуться неприятностями. А ну как свидетели на берегу найдутся?

Вахтенный на буриге тоже заметил приближающийся окирош и забил тревогу. На палубе засуетились вооруженные мульфиблы, спешно заряжая баллисты и взводя арбалеты.

— Фаруконский, — раздосадовано плюнул в воду шкипер, рассмотрев характерные орнаменты с соколами на борту.

Однозначно нападать нельзя: мирный договор, чтоб его. Будь бурига человеческой, можно было бы и рискнуть, а так добыча не стоит снарядов камнемета. А вот подойти поближе и поиздеваться — в этом удовольствии себе Рыдло отказывать не собирался.

Раздав нужные команды, он взял в руки рупор и приготовился вступить в словесную дуэль с вражеским командиром. Когда окирош подошел на расстояние выстрела камнемета, шкипер скомандовал полный стоп.

— Эй, на буриге! — крикнул он в рупор. — Где капитана с помощником потеряли, оборванцы?

— Там же, где ты своих, недоумок расфуфыренный! — немедленно отозвались со второго судна.

Стало быть, красные шаровары и треуголка с пером, все еще вызывают зависть. Приятно, черт побери.

— Наш капитан проклят богами, а ваш, небось, рыб кормит! — не остался в долгу Рыдло.

На буриге наступило затишье, как будто настолько обиделись, что начали готовиться к сражению. Но нет, после небольшого замешательства рупор взял человек, невесть откуда появившийся на палубе фаруконской посудины.

— Говорит великий инквизитор Хуан де Деса. Каввель Исс-Брестон был с нами еще вчера, но мы его отправили на сушу, — сообщил он на всеобщем.

— Врешь! — не веря своим ушам, обрадовался шкипер.

— Клянусь Храмом Творения! — подтвердили с буриги. — Спускайте шлюпку. Разговор есть.

Шлюпка с компаньонами подплыла к буриге. Достаточно близко, чтобы не нужно было орать в рупор, но все же остановилась на некотором отдалении. Мульфиблы с Мираса не слишком доверяли собратьем из Фарукона.

После короткого знакомства Хуан быстро ввел невероятно странную, по его мнению, компанию в курс дела. Он лишь поцокал языком, узнав, что имеет дело со спутниками проклятого капитана, но не выказал удивления составу группы. Гоблину все это показалось подозрительным.

— Что скажете? — спросил он у остальных.

— Не нравится он мне, — потирая челюсть пробормотал Аггрх.

Орку категорически не понравился этот странный тип с жутковатой шрамированной рожей. Он напоминал о времени, проведенном среди людей.

— Мне тоже, — сказала Рати. — Такое чувство, что он хочет загнать нас в ловушку. Надо его взять с собой на всякий случай. Так мы хотя бы успеем его зарезать, если что.

Адинук молча показал большой палец. Гарб неодобрительно посмотрел на обоих, но возражать не стал и повернулся к буриге.

— Я бы хотел, чтобы вы отправились с нами… — Гарб только открыл рот, а Де Деса сразу протестующе мотнул головой.

— Я не настолько стремлюсь к смерти, — сухо отрезал храмовник, перебивая гоблина.

Он затравленным зверем смотрел исподлобья. Адинук представил вместо человека ощетинившегося иглами ежа и улыбнулся: образ очень подходил ситуации.

— Но нам может понадобиться ваша помощь, — принялся настаивать Гарб.

— Я сказал нет, — де Деса был сама непреклонность.

— Пожалуйста, — гоблин сделал попытку надавить на жалость, даже не подозревая, что инквизитору это чувство практически незнакомо.

Человек нахмурился и посмотрел на гоблина, как на умалишенного.

— Вы, наверное, плохо понимаете всеобщий, — сказал де Деса. — Попробую объяснить еще раз. Еретики могут меня узнать. Если это произойдет, меня спасет только вмешательство Део, а я очень сомневаюсь, что Вседержитель проявит заботу о таком ничтожном существе, как я.

— Гарб, покажи ему свою силу, — хапуга наклонилась к гоблину и горячо зашептала ему в оттопыренное ухо. — Храмовники понимают только ее.

Шаман пожал плечами и наколдовал огненный шар. Яркое пламя с ревом полетело в сторону буриги и с громким шипением исчезло в набежавшей волне, обдав инквизитора облаком обжигающего пара. Человек испуганно отпрянул от борта, выставив руки перед собой, пытаясь защититься.

— Я потоплю корабль с вами и экипажем, — гоблин скорчил страшную рожу, и это подействовало.

Гномы на борту буриги намек поняли. Завязалась короткая схватка, после которой де Десу запихнули в шлюпку и быстро спустили ее на воду с наказом проваливать на все четыре стороны.

— Проклятые колдуны, — выругался Хуан, взялся за весла и направил шлюпку к берегу.

Компаньоны последовали за ним. Когда все ощутили под ногами твердую почву, инквизитор уже стоял, скрестив руки на груди. Гарб вопросительно посмотрел на него. Человек еще с минуту шевелил губами в поисках подходящего ругательства, а затем просто кивнул, стиснув зубы, от чего желваки заходили на скулах.

— Из двух зол… — процедил он. — Что ж, придется идти с вами, но помимо защиты вы будете должны мне услугу по моему выбору.

— Принимаю ваши условия, — согласился гоблин.

Вскоре компаньоны вместе с де Десой уже направлялись в сторону убежища еретиков. За время спора на Лумее успели сгуститься сумерки. Луна еще не выглянула из-за верхушек деревьев, и шаману пришлось наколдовать шар света и поместить его на верхушку посоха, чтобы освещать путь. Гоблин шел, как и всегда, с трудом переставляя ноющие ноги, и Рати начала беспокоиться: дойдет ли. Ловец духов упорно продвигался вперед, словно черпая для этого силы где-то извне, хоть и со кислым выражением на морде.

Де Деса пробовал было ворчать, но, увидев, как гоблин стоически переносит мучения, впечатлился силой его духа и замолчал. Так все и двигались вперед в молчании, обходя глубокие ямы, для чего-то вырытые прямо посреди дороги.

— Старайтесь не шуметь, — предупредил остальных еще на берегу инквизитор. — Эта область пользуется определенной автономией, но эльфийские патрули сюда все равно забредают. Одинокого путника они не тронут, а вот отряд вроде нашего могут и нашпиговать стрелами издалека.

Орк улыбнулся. Он вспомнил дорогу к Льонасу и аналогичные опасения, возникшие у компаньонов в тот раз. В отличие от Льонасской академии здесь никакая магия не заставляла путников сбиваться с пути, и поселение культистов все приближалось. По крайней мере, на этом настаивал храмовник.

— Мне доводилось участвовать в осаде этого места, — пояснил он, указывая дорогу.

Посох гоблина давал достаточно света, чтобы хорошо видеть тропу, но слишком слабо освещал лес вокруг. В результате казалось, что неведомые опасности подстерегают путников за каждым деревом, и все невольно вжимали головы в плечи и ускоряли шаг, если в чащобе начинала ухать сова или издавал протяжную трель козодой. Деревья жались все плотнее друг к другу, и вскоре стало очевидно, что при всем желании заплутать здесь не получится, а вот попасть в ловушку легче легкого. В какой-то момент оказалось, что свернуть с тропы просто невозможно — настолько непролазной теперь была чаща.

— Ну вот, — подобрался де Деса при виде сплошной стены толстых дубов, открывшейся вдалеке за очередным поворотом извилистой тропы. — Дальше я точно не пойду.

Открытое пространство перед воротами, залитое серебристым лунным светом, хорошо просматривалось из-за стены. Наверняка, оно также хорошо простреливалось, поэтому лезть туда без разведки дураков не нашлось. За стеной потрескивал поленьями большой костер. Его красные отблески плясали на макушках деревьев ограды, а искры улетали далеко в полночные глубины небесного свода и там скоропостижно таяли.

Компаньоны затаились и заняли наблюдательную позицию, присев на корточки за большим мшистым камнем. Часовых не было видно, но это могло ничего и не значить. Тем временем из-за забора ветер принес странные звуки.

— Мне кажется, или я слышу его голос и еще чей-то женский? — спросил Адинук, старательно напрягая свой острый слух, чтобы ничего не упустить.

В ночи шумы слышны на больших расстояниях, но даже у эльфийских ушей есть предел чувствительности.

На самом деле оттуда доносился глухой гомон. Обычно такой создается многоголосьем толпы, но к нему примешивались еще два голоса, перекрывающие громкостью все остальные звуки.

Компаньоны согласились, что яростный рев, как раз раздавшийся в этот момент, точно принадлежит Каввелю — им приходилось слышать его и раньше. Правда, пират им чаще пользовался в бою, а там сражением и не пахло, скорее наоборот.

— Расступитесь! — воззвал довольно низкий женский голос с приятными бархатистыми нотками, по которым храмовник без труда опознал Могару.

— На колени перед аватаром Сераспикса и его спутницей, мальки кальмарьи! — взревел минотавр настолько убедительно, что даже стоящий позади всех де Деса засомневался, не стоит ли на всякий случай подчиниться.

— Славься! — хор на этот раз звучал куда стройнее. — Благослови и прими отверженных в царство твое!

— Благословляю вас, дети мои, — Каввель хорошо вошел в роль и, как будто, сменил гнев на милость.

Де Деса нахмурился. Дело принимает скверный оборот, ведь, по его задумке, пират наоборот должен был разубедить всех в собственной божественности и вернуть еретиков в лоно тех церквей и культов, из которых они столь преступно сбежали.

— Молитесь усердно, и будете вознаграждены! — не унимался минотавр. — И откройте уже эти чертовы ворота! Нам со спутницей нужно прогуляться. Да не надо мне вашу охрану, я сам кого хочешь затопчу!

Хитросплетение ветвей тут же разошлось в стороны, образовав широкий проем, куда могла проехать телега. Спиной к нему стоял одетый в одни только штаны Каввель с чем-то блестящим на голове и неизвестная компаньонам женщина из его народа, а перед ними на фоне огромного костра на коленях стояло не меньше тысячи фанатиков мужского пола и все с оружием. Больше всего было гномов и людей, среди которых затесались немногочисленные представители других народов.

Орк присвистнул. Негромко, но это все равно привлекло внимание пары десятков дворфов из числа фанатиков. Для них оказался важен сам звук, а не его громкость. Шепелявые не столько услышали, сколько бородами почувствовали оскорбительные для себя вибрации в воздухе. Неважно, что именно боги бородатого народа ненавидят свист, а вера отступников теперь целиком отдана Сераспиксу. Старые привычки просто так не отпускали. Поэтому все бородачи вскочили с колен и начали протискиваться сквозь толпу, намереваясь найти виновника и немедленно покарать во имя подгорных богов.

— Тебе потом объяснить, почему не стоит свистеть в присутствии бородатых братьев? — шепотом спросил Адинук, быстро скидывая с плеча лютню.

— А то я не знаю! — шепотом огрызнулся Аггрх, злясь на себя, что выдал расположение группы.

— Тогда я за тебя просто отомщу, — вкрадчивым шепотом пообещала Рати и с ехидной ухмылкой спросила. — Можно я твои мечи потом заберу?

Орк только негромко зарычал в ответ.

Де Деса хмуро улыбнулся, обнажая оружие. Часть паствы уже спасена, пускай и таким необычным способом. Теперь после смерти им уготован самоцветный рай, ведь они, сами того не понимая, выполнили волю своих создателей, презрев новую веру.

Как оказалось, свист привлек не только этих дворфов. Где-то в глубине лесной чащи позади раздался лязг металла, и вскоре из леса вышел отряд таких же бородачей в латной броне и с боевыми топорами и арбалетами. Около сотни крепко сбитых воинов решительно направлялись в сторону цитадели еретиков. На суровых лицах плясали красные отблески от факелов, которыми карлики освещали себе дорогу.

Все вскочили. Рати машинально потянулась к почти бесполезной против доспехов шпаге. Аггрх зарычал и выхватил мечи, не зная, на какую из угроз лучше обратить внимание. Гарб перехватил посох поудобнее и нежно погладил его поверхность.

— Нам конец, — спокойно произнес де Деса и зашептал молитву.

— Это было славное путешествие, — пробормотал орк. — Жалко закончилось быстро.

— Успокойтесь, — криво усмехнулся гоблин, и его желтые глаза сузились в вертикальные щелочки. — Зрение у меня не самое лучшее, но я даже отсюда вижу в толпе острые уши, а это вызывает во мне необычайно мощный прилив Дэ. К тому же здесь хватит огня, чтобы все живое в этом лесу молило меня о пощаде. И все-таки я бы хотел попробовать сначала поговорить.

Тем временем Каввель со своей спутницей бросился в их сторону, опередив неповоротливых дворфов. Оба минотавра галопом помчались по тропе, пронеслись мимо камня и уперлись в бронированный строй других бородачей, как раз вышедший на поляну и начавший рассредоточение.

— Тешуо, приятель! Давно не виделишь! — обрадовался Шеанорд, идущий впереди отряда и настороженно замерший при виде пары тауросу. — Клянушь бородой Хьялти, вот это подарок! Топорик профунькал, зато шишку шохранил. Я наштолько рад, щто даже потшти готов тебя отпуштить.

Дворфы перегородили тропу так, что их даже перепрыгнуть бы не получилось, и Каввель немного расстроился. На него и Могару смотрело больше десятка взведенных арбалетов, и это огорчало еще больше.

— Шли бы вы… домой, — наклонил рогатую голову тауросу, поморщившись от мощного перегара, источаемого целой сотней бородачей. — Там сзади осталось много моих почитателей. Они нас сейчас догонят, и, если со мной или Могарой что случится, ребята крепко расстроятся.

— Я готов проверить, рогатая погань, — опуская забрало шлема, ответил дворф, подчеркивая окончание переговоров.

В этот момент Гарб решил, что пора вмешаться и сделал шаг из-за камня на тропу, но его опередил троу. Эльф бросился навстречу Шеанорду с радостным улюлюканьем.

— Братер беаг! Иш э мише а танн Адинук! Ша до вхойшаг аир фаш шо бреага![1] — заорал он на гаэдском — шепелявом наречии дворфов.

Каввель отскочил в сторону как ошпаренный, прикрывая своей широкой голой грудью Могару.

Бард стрелой пронесся мимо недоумевающего минотавра и бросился на шею дворфу, так и замершему с поднятой секирой. Застыл и отряд Сумеречных топоров, а затем… передний ряд крепких бочкоподобных воинов бросился обнимать эльфа с радостными криками. Они хлопали барда по спине, как старого знакомого, а тот что-то шепелявил на гаэдском, указывая на себя, Каввеля и остальных приближающихся компаньонов.

— Друзья, знатшит? — недоверчиво переспросил предводитель клана, потирая нос широкой ладонью. — Ешть проблемка, большой брат. Рогатая девтшонка нам нужна, а этот твой друг порешил нешкольких наших. А еще мы шлышали, щто кто-то здешь издавал богохульные звуки…

— Простите, что прерываю, — вступил в разговор доковылявший до них Гарб. — Эти тоже из ваших?

Гоблин указал лапой на спешно приближающийся со стороны форта отряд дворфов. В распахнутые ворота хлынули и остальные фанатики, следуя за воплощением бога. Сераспикс хоть и не приказывал, но часть свиты зачем-то побежала за ним. По толпе пронесся слух, что всех верующих уже ведут в обещанный рай, и отставать никто не собирался. Каввель радостно поприветствовал друга взмахом руки, стараясь не упускать из виду дворфов. Толпа культистов увидела этот жест, приняла его за призыв и направилась в сторону минотавра.

— Отштупники, — пренебрежительно заметил Шеанорд, подергав себя за русую бороду. — Поклоняютша одному таурошу, который… Штоп, это тебе щто-ли?

Глаза дворфа полезли из орбит.

— Я изумлен до извинений, — выдавил из себя бородач, бледнея. — Ты разве не Тешуо?

— Каввель Исс-Брестон, — мрачно представился пират. — Проклятый. Тот самый.

Дворф посмотрел на Могару, и та робким кивком подтвердила. То же самое сделал и Адинук, после чего Шеанорду стало дурно: такое в его планы точно не входило. Погоня за минотаврами привела клан к эльфийским границам. Будь что будет — решили сообща — ведь это особый случай. Вот и вторглись на свою бороду. Захватить пленников и быстро скрыться — это одно, а воевать с целым кланом еретиков — совсем другое.

Между тем бородатые культисты, тяжело дыша, добрались до точки общего сбора и резко затормозили, увидев скопление собратьев и не только. От них вперед выдвинулся крупный мордатый детина, половину лица которого скрывала всклокоченная черная бородища лопатой.

— Повелитель Шерашпикш, — обратился он к Каввелю, исподлобья глядя на стоящих напротив собратьев, — тут такое дело… кое-кто ошкорбил наши религиозные тшуштва, и мы прошим дозволения найти и покарать негодяя.

— Свистели? — понятливо спросил минотавр и добавил с иронией. — Так вы бы определились для начала, кому поклоняетесь: мне или старым богам. Я-то против свиста ничего не имею.

Тауросу начала нравиться абсолютная покорность верующих, не смеющих ни перечить, ни даже ставить его слова под сомнение. Не то что сварливые гномы из экипажа. Он специально поставил дворфов перед неудобным выбором, чтобы проверить их реакцию. Де Деса же мрачнел с каждым словом, уже жалея, что вообще ввязался в эту авантюру.

— Ша, шо-дунад му деиред![2] — вдруг поддержал Каввеля Шеанорд.

Еретики понурили головы. Им очень хотелось наказать святотатца, но и в обещанный рай им тоже очень хотелось. Внутренняя борьба продолжалась недолго. Трое из них отделились от остальных культистов и заняли место в рядах клана топора. Остальные не стали удерживать товарищей, но встали между ними и Каввелем, отгораживая своего кумира от возможной опасности. Чернобородый даже попробовал издать подобие свиста. У него ничего не получилось, но сам факт привел Шеанорда и его соклановцев в неописуемую ярость.

Тем временем подоспели и остальные сектанты. Они остановились позади возвышающейся над всеми фигуры Каввеля, не зная, что делать дальше. С собой они принесли много факелов, так что стало светлее. Компаньоны оказались зажаты между двух враждебно настроенных групп на узком пространстве тропы. С двух других сторон чернела непролазная чащоба, нырять в которую не особо-то и хотелось. Рати вцепилась в лапу Гарба, а сам гоблин в посох. Аггрх и де Деса, не сговариваясь, встали спиной друг к другу.

— Друзья! Не надо ссориться! — высокий голос Адинука, прорезал воздух. — Я сейчас взову к Хьялти, и мы все выясним на месте, как подобает разумным существам.

По всей видимости, темнокожий бард пользовался определенным авторитетом среди дворфов. Шеанорд, уже готовый броситься в бой не только против отступников своего народа и минотавров, но и против превосходящих сил культистов, легким кивком показал, что согласен с предложением.

— О златобородый повелитель подземных туннелей, проложенных под райскими кущами, услышь зов твоего недостойного почитателя! — бухнулся на колени эльф, заставив толпу еретиков ахнуть от того, что темный эльф обращается к богу другого народа, да еще так, будто каждый день это делает. — Открой своим вечно пьяным детям истину, о повелитель страны самоцветов, допустимо ли издавать богомерзкий и богохульный свист в минуту крайнего удивления, если издающий не желает обидеть ни тебя, ни твоих детей!

Прошла целая минута. Троу продолжал стоять на коленях, уперев обе руки и лоб в землю. Замершие в благоговейном ступоре еретики начали потихоньку шевелиться и издавать смешки, видя отсутствие результата. Все дворфы наоборот застыли, поглядывая на спину эльфа и иногда по сторонам, ожидая знамения.

— ДОЗВОЛЕНО! — грянуло откуда-то из-под земли с такой силой, что почва зашаталась у всех под ногами и местами пошла трещинами, а уши у большинства присутствующих заложило.

— Будут еще вопросы? — деловито поинтересовался Адинук, поднимаясь с колен.

Бородачи замотали головами, не решаясь спорить с высшими силами.

— Я люблю тебя в анфаш крупным планом, большой брат! — воскликнул Шеанорд и полез обниматься к троу. — Теперь не придетша брошатша ш топором на каждого дуралея. Тшего ты раньше не шпрошил у него? И щто дальше? Бороды брить тоже можно?

Аггрх посмотрел на эльфа безумным взглядом. До сей поры орк был свято уверен, что рассказы барда про благоволение к нему бога дворфов — это просто выдумки полоумного троу. А тот стоял себе, мило улыбаясь, как будто ничего сверхъестественного не произошло. Рати тоже взглянула на эльфа по-новому. Этот парень умело притворяется простачком, но на деле совсем не такой.

[1] Маленький братец! Это я Адинук! Твоя борода выросла такой красивой! (дворф)

[2] Да, определитесь уже наконец! (дворф.)