Плоды мести

Глава 24

Уши у любого разумного существа растут всю жизнь, и прекрасный народ не является исключением из общего правила. В силу чрезвычайного долголетия к концу жизни уши пожилых эльфов могут достигать почти футовой длины, и это один из немногих внешних признаков, по которым можно отличить старика от юноши.

Энциклопедия разумных видов

Похоже, эльфы всерьез вознамерились вести пленников пешком до самой столицы. Тридцать миль за остаток ночи мог бы осилить любой из остроухих, но компаньоны такой легконогостью не отличались. Гарб к тому же специально ковылял, замедляя всю процессию, и не собирался облегчать конвоирам задачу.

После бегства Рати Селан устроил форменную истерику. Сначала он потребовал от незримых подчиненных немедленно поймать беглянку, а потом повернулся к компаньонам.

— Кто в вашей банде главный? — заорал остроухий, мерзко брызгая слюной во все стороны.

Гарб тут же подмигнул остальным, и взял слово.

— Смотря в каком вопросе, мусье де Кошон, — уклончиво, но в то же время весьма учтиво, как принято у эльфов, ответил он, щуря раскосые желтые глаза и широко улыбаясь. — Вот Каввель у нас, к примеру, отвечает за боевую часть.

Минотавр выпятил грудь и стукнул в нее закрытым кулаком. Кошон посмотрел на него и перевел взгляд обратно на гоблина. Выдвинутая вперед челюсть и выступающие клыки шамана заставили его скривиться. Столь отвратительной хари ему еще не доводилось видеть. Даже орки, которых страж за триста сорок один год службы настрелял немало, не вызывали у него такого отвращения, а зеленокожие — те еще образины. Гоблинов он, конечно, тоже повидал немало, но этот своим огромным ростом и правильной манерой говорить почему-то пробирал до мурашек.

— Отвечать по существу! — лейтенант сделал еще одну неуверенную попытку изобразить из себя грозного дознавателя.

— По существам у нас главный Аггрх, — не моргнув глазом ответил гоблин. — Если надо сожрать какое-нибудь существо, то он всегда готов продемонстрировать свой отменный аппетит.

Орк оскалил клыки и издал протяжный утробный рык, подтверждая слова Гарба.

— Я любить есть ушной хрящик, — добавил зеленокожий с плотоядной ухмылочкой.

Лесной страж побагровел.

— Как сбежала девчонка? — негодующе топнул он сапогом.

— Ну кто же так допрашивает? — картинно взялся за голову свободной лапой шаман. — Вот господин де Деса у нас отвечает за допросы. Он может дать пару уроков в этой области знаний по сходной цене. Кстати, а о какой девчонке вы говорите, уважаемый?

— О сбежавшей, — глупо сказал следопыт и наконец догадался. — Вы издеваться надо мной вздумали?

— Что вы, — тон шамана был слаще меда. — По этой части у нас Адинук за главного. Если он захочет кого-то довести до белого каления, то может сыграть или спеть. А еще он читает стихи с такими дивными метафорами и сравнениями, что выдерживают только глухие и слепые.

Троу пробежался тонкими пальчиками по струнам лютни, намеренно извлекая из инструмента самые фальшивые ноты из возможных. Селан и лес вокруг отозвались множеством жалобных стонов — тонкий слух прекрасного народа оказался не готов к такой изощренной пытке. Лейтенант зажал руками уши и упал на колени прямо в дорожную пыль.

— Можно я избавлю его от мучений? — мрачно поинтересовался де Деса, кладя руку на рукоять меча.

Он не очень понимал смысл этой опасной игры, но решил подыграть.

— Всему свое время, — недобро ухмыльнулся Гарб.

— Немедленно сдайте оружие! — потребовал Кошон, как только лютня умолкла. — Оно изуверское и подлежит уничтожению!

Лейтенант уже находился на грани срыва, но король приказал доставить пленников живыми и невредимыми, что пока останавливало стража от необдуманных действий.

— Вы что? Это всего лишь обычная лютня! — невинно похлопал ресницами гоблин. — Адинук больше не будет, я обещаю. К тому же вы даже не представляете, что он может делать одним только голосом, поэтому инструмент забирать совершенно бессмысленно. Если не верите, он может прочитать пару виршей из репертуара одного демона. Нас они очень впечатлили в свое время.

Страж издал неопределенный звук — нечто среднее между бульканьем кипящей воды и надрывным сипением кошки, которую вот-вот стошнит.

— Я буду настаивать на вашей казни, — мрачно заявил он, живо представив себе подобный ужас. — Самой мучительной из всех существующих.

— Чем же мы вызвали такую неприязнь с вашей стороны? — все так же невинно поинтересовался Гарб. — Я до сих пор старался быть предельно корректным и даже ни разу не использовал магию. Думаю, Его Величество сам решит, казнить нас или миловать. Давайте скорее пойдем в вашу прекрасную столицу, чтобы он принял решение.

— Молю Триединого, чтобы она после этого уцелела, — буркнул эльф и зашагал по тропе, приглашая всех за собой.

Ему вдруг показалось, что тащить пленников в самое сердце своей страны — плохая затея, но приказ есть приказ. Выяснить у строптивых инородцев, как именно сбежала девчонка, не получилось, а следопыты подали условный знак, что и задержать ее не удалось. Это было странно, ведь посты расставлены повсюду. Рано или поздно ее все равно найдут, так что беспокоиться не о чем. Дикарям же за издевательства над первородными придется всю дорогу идти пешком. Пускай тоже помучаются хоть немного.

— Ты же понимаешь, что я на рассвете?.. — шепнул гоблину Каввель, когда эльф отошел на достаточное расстояние.

— Возвращаемся к тому, с чего начали, — грустно улыбнулся Гарб. — Я тебя не брошу, даю слово.

— Спасибо, друг, — сказал минотавр. — Может посохом попробовать?

— Нужны все части, — поджал губы шаман. — Тебе ли не помнить, чем кончилась предыдущая, хоть и случайная, попытка. К тому же богиня сейчас сильно ослаблена, и неразумное применение посоха может плохо на ней сказаться.

— Может, это в только Бездне не получилось?

— Может, но рисковать я больше не буду, пока есть другие варианты, — отрезал гоблин.

Каввель молча кивнул.

Как Гарб и ожидал, остроухие не повели их проторенными дорогами. Минут через десять проводник просто свернул прямо в чащу и уверенно пошел в одном ему известном направлении, огибая толстые стволы елей и иногда раздвигая густые заросли лесной растительности. Всего пятнадцать минут путешествия — и каждый из компаньонов вряд ли бы нашел дорогу назад, даже если бы очень захотел. Серебряный Чертог где-то в тридцати милях к югу — вот и все ориентиры. Следы же позади путников таинственным образом исчезали, словно траву, ковер из прошлогодних иголок и обломанные ветви кто-то старательно приводил в исходное состояние.

Эльфам с их габаритами и ловкостью такие лесные походы даются легко, чего нельзя сказать об остальных расах. Особенно страдали минотавры, размеры и слабое зрение которых делали этот путь едва ли не битвой за выживание. Могара держалась за Каввеля, и только это несколько раз спасло ее от падения, когда она цеплялась копытами за выступающие из земли корни деревьев. Валежник весело похрустывал под ногами путников, и лейтенант стражи только брезгливо морщился: эти дикари даже ступать бесшумно не умеют.

Тем временем начало светать, и Каввель ощутимо напрягся. Могара вдруг осознала, что сейчас он снова обернется быком. Веревка осталась в форте, животное трудно вести по густому лесу, а эльфы такого поворота точно не ожидают. Пират тем временем остановился, вызвав неудовольствие Кошона.

— Если вы отказываетесь идти добровольно… — начал эльф, но закончить фразу не успел из-за отвисшей челюсти.

Каввель быстрым движением скинул штаны, чтобы хоть эти не порвались, упал на четвереньки и выгнул спину, словно кошка, увидевшая собаку. Из леса донеслось дружное «э-э-э»: даже бывалым следопытам свойственно удивляться. Аггрх к этому зрелищу оказался подготовлен лучше других: куда более жуткое преображение минотавра в демона-фурора, виденное вблизи, навсегда отпечаталось в его памяти. Адинук же сначала посмотрел на это выпученными глазами, а потом радостно вскрикнул и спешно полез в сумку за пергаментом и пером: вдохновение вернулось.

— Как это понимать? — повернулся к ним Селан. — Немедленно прекратите колдовство и верните минотавра обратно! Я не могу вести к королю скотину!

— Это, между прочим, священное животное моего народа! — с вызовом сказала Могара.

— Понимать это придется головой, мусье де Кошон, — голос Гарба был полон сочувствия к умственным способностям лейтенанта. — Даже мне не подвластны проклятия, наложенные богами, хотя я и собираюсь избавиться от этого недостатка.

— Вы хотите сказать?.. — осекся командир стражей.

Рассвет вовсю вступал в свои права. При таком освещении маскировка эльфа уже не так сильно скрывала очертания его фигуры. Смутные силуэты начали мелькать и среди деревьев.

— Му-ой друг хочет сказать, — раздалось басом откуда-то сбоку, — что вы зря пытаетесь пленить трех полубогов, двух жрецов и паладина.

Все головы повернулись к бычку. Сквозь нормальную речь время от времени проскакивало мычание, но в целом говорил он вполне разборчиво, хотя голос казался чуть выше обычного густого баса Каввеля. Кошон сдавленно хрюкнул, а де Деса издал нечленораздельное проклятие.

— Думаете, я поверю в фокусы банды чревовещателей? — эльф еще пытался сохранять остатки достоинства, но получалось с трудом.

Голос предательски дрожал и все время норовил сорваться на фальцет.

Гарб вздохнул, подыскивая ель с самым толстым стволом: такие особенно почитаются прекрасным народом. Предание гласит, что предков этих смолистых великанов боги некогда выбрали для создания эльфов. Остроухие завезли их семена на Лумею во времена Исхода и теперь специально выращивают до невероятных размеров, подпитывая магией. Наконечник посоха легонько коснулся ствола, и дерево за долю секунды потеряло две трети высоты и объема. Солнечные лучи разогнали сумрак на освободившемся пространстве, стремительно залив его таким ярким светом, что смотреть стало нестерпимо больно. Золотистое сияние, как будто, окутало сгорбленную фигуру гоблина и добавило ей величественности.

— Уб-б-бедительно, — простучал зубами лейтенант. — П-п-прошу с-с-следовать за мной. Вам будут оказаны все полагающиеся почести при первой же возможности.

Высокомерие с ушастого как рукой сняло. Он тут же выбрал другой маршрут, и всего через пару минут чащоба закончилась, сменившись широкой и светлой лесной тропой. Лейтенант даже не осмелился возражать, когда Каввель вдруг потребовал привал, увидев подходящую просторную поляну неподалеку. Следопыт скривился и отправился проведывать патрули, Гарб наколдовал сферу тишины, собрал всех в кружок и быстро рассказал, как себя вести в эльфийском городе. Затем группа разбрелась по поляне, а гоблин остался возле Каввеля, чтобы обсудить с бычком последние события. Магию он развеял, чтобы не расходовать понапрасну запасы Дэ.

— Как ощущения в этом теле? — спросил шаман на кутарском, коснувшись лапой шерстистого плеча пирата.

Могара деликатно поспешила оставить их наедине, ушла к одиноко сидящему на вывороченном с корнем дереве инквизитору и завела светскую беседу с ним. Адинук воспользовался передышкой, чтобы возобновить сочинение баллады. Аггрх просто решил постоять рядом. Кутарского он не понимал, зато бросал такие злобные взгляды по сторонам, что все эльфы старались держаться на расстоянии полета стрелы, а это сильно мешало им подслушивать.

— Ого! Ты все-таки освоил мой язык? Я рад, что мои уроки пригодились, — восхитился Каввель. — Чувствую себя странно. Постоянно хочется есть, но от му-ыслей о му-ясе воротит, а траву жрать не му-огу. Как думаешь, это пройдет?

— Снимем проклятие, и пройдет, — пообещал гоблин. — Кто первый будет рассказывать?

— У му-еня немного, — сообщил бычок. — Я начну.

Рассказ действительно занял мало времени.

— С человеком будь осторожнее, — подытожил Каввель. — У него свои планы. Кстати, о людях, а где Му-ихель?

— Нам бы с эльфами сперва разобраться, — сказал Гарб и начал свой рассказ.

Пират сначала молчал, а потом принялся возмущаться.

— Му-ой собственный экипаж? Под килем протащу предателей! Что значит не надо? Они в работорговцы подались! Даже не думу-ай защищать этого пройдоху Рыдло! А Му-ихель му-олодец, воврему-я подоспел.

Узнав, что его все еще любят на Мирасе и с нетерпением ждут возвращения своего принца, бычок всхлипнул. Рассказ о знакомстве с Рати заставил минотавра громко заржать.

— Узнаю папашу, — пытаясь проморгаться от набежавших слез, хохотал он. — Турон часто что-то такое вытворяет втайне от му-аму-ы, но в этот раз точно получил по рогам.

Тяжелее всего он отреагировал на видение шамана.

— Значит, не все так просто, как му-ы думу-али. Что же получается, му-ожет и богиню не нужно освобождать? А как же мое проклятие и воля богов?

— Можно и так сказать, — подтвердил гоблин. — Думаю, надо собрать посох, а дальше по ситуации. В любом случае до тех пор нужно выжить. Эльфы уже убедились, что мы не простые смертные, но теперь надо убедить Миримона, что пользы от нас больше, чем вреда. Кстати, давно хотел спросить насчет твоего портрета — его нет в тронном зале на Мирасе. Это что-то значит? Твои родители упоминали какое-то пророчество.

— Было такое, — сказал Каввель, немного поразмыслив над вопросом. — Довольно туму-анное. Там говорилось, что когда я выйду в му-оре, то совершу страшнейшее из преступлений и навсегда изменю судьбу нашего народа. Турон испугался и запретил мне даже рога в порт совать, а я сбежал с первым же попутным окирошем, как только узнал о пророчестве. Портреты — это для одобренных сенчо, а я самовольный.

— Так ты же уже убил брата! — воскликнул Гарб. — Значит, пророчество сбылось?

— Он погиб на дуэли с секирой в руках, — возразил бык. — Далеко не худшее, что му-огло случиться с тауросу. Турон же прикончил му-оего дядю из Фарукона из-за му-атери и ничего, королем даже стал. Вот проклятие — это да, но ты же его сниму-ешь.

Разговор прервал вернувшийся Селан.

— Как вы себя чувствуете? Готовы ли продолжать путь? — заискивающе поинтересовался он. — Я бы с радостью оставил вас тут отдыхать, но Его Величество очень не любит долгих ожиданий. Как бы его гнев не пал на мою голову.

— Не дрейфь, — Каввель потянулся мордой к одеянию эльфа и попытался цапнуть его зубами за рукав накидки. Маскировочная ткань вдруг показалась бычку очень вкусной на вид. Лейтенант вовремя отдернул руку и проворно отскочил.

— Далеко еще? — скрипнул Гарб.

— Чуть меньше двух льё, — ответил следопыт. — Это где-то семь миль по вашей системе. Мы такие расстояния покрываем минут за двадцать, а вы за час дополз… я, конечно же, хотел сказать, дойдете. Если потороп… э-э-э, изъявите желание перемещаться быстрее. Обычно в столицу инородцев не приглашают. Вам оказана великая честь, которую не оказывали уже больше тысячи лет.

Учтивостью де Кошон не блистал с детства. Он чаще бывал в лесах, чем на уроках этикета и хороших манер. Сейчас страж честно пытался побыть вежливым со странными и очень опасными дикарями. Королю виднее, зачем они ему понадобились. «Наше дело маленькое», — подумал лейтенант. — «Хотят притащить лесоруба в рощу, пускай не обижаются, что остались одни пеньки. Черт бы побрал этого сумасброда Миримона! Я бы на его месте в них стрел издалека понатыкал и забыл, что они были».

Это точно строили не гномы, обычно предпочитающие более грубые, зато проверенные веками архитектурные формы. Серебряный Чертог даже издалека вызывал восхищение, граничащее с восторгом. Дома выглядели словно сотканными из воздуха и как будто в нем и висели. Солнечные лучи подсвечивали разнообразные геометрические орнаменты, вспыхивающие золотом на серебристом камне, из которого здесь построили решительно все: от монументальных городских укреплений до царапающих облака шпилей храмов.

— Интересненько, — заметил Адинук. — Хоть кто-то видит караваны с провизией и товарами, идущие в город или из него? Тут же прорва народу живет! Они Дэ питаются, что ли?

Жилых домов действительно было много. Они тоже отличались изрядной высотой и одновременно изяществом. Цветочные узоры, рисунки деревьев, портреты богов и героев украшали их стены, крыши и даже водосточные трубы. Повсюду. По сравнению с этим огромным городом ранее виденный Льонас казался просто большой деревней. Компаньоны и даже де Деса шли к воротам, разинув рты. Только сгорбленный Гарб продолжал прихрамывать, угрюмо глядя себе под ноги.

«Если бы не эльфы, это наши города выглядели бы так», — думал он, и ненависть волнами захлестывала шамана, то и дело норовя выплеснуться наружу и обернуться кровавой бойней. Гоблин старательно сдерживал гнев, в особо тяжелые моменты начиная вычислять высоту стен или толщину облицовки на зданиях. Это помогало.

«Тут повсюду магия: в рисунках, в фундаментах, в стенах», — снова подумал жрец. — «Посохом ее так легко обратить вспять. Всего одна молитва, один удар — и от этого города останутся руины. Как же сдержаться?..»

Однако гоблин понимал, что несмотря на всю злость, он не сможет так поступить. В городе тысячи ни в чем не повинных женщин и детей. Стариков у прекрасного народа не бывает, но Гарб причислил и эту категорию к тем, кого жалко.

«В конце концов они не виноваты в том, что натворили их боги», — сказал он себе.

А еще гоблину отчаянно не хотелось уподобляться тем, кто сжег его деревню, кем бы они ни были.

«Вот только не они ли пытали тебя?» — внутренний голос имел много ипостасей, и эта всегда задавала каверзные вопросы. — «А может, именно они сожгли твою деревню?»

Гарб глубоко вздохнул и оперся на посох, останавливаясь, чтобы прочитать надпись на воротах. Выбитые в металле староэльфийские руны гласили: «Град высших существ, великий град, град — вечное сокровище, неприступный град великого повелителя, величественная столица мира, одарённая девятью добродетелями, счастливый град, полный изобилия грандиозный Серебряный Чертог, напоминающий жилище верховных богов, где царствует перевоплощённый триединый бог, град, дарованный древними и построенный нашим великим народом».

Шаман издал хриплый смешок: в скромности эльфам не откажешь.

Спутники тоже замерли и встревоженно наблюдали: каждый понимал, какая борьба сейчас идет в их вожаке, и старался не мешать, чтобы ненароком не вызвать бурю. Наконец гоблин снова захромал вперед, постаравшись выбросить из головы все лишние мысли. Считать количество черепиц на крышах, пожалуй, безопаснее всего.