Плоды мести

Глава 30

«Подозрительность не бывает излишней. Слепое доверие хорошо лишь для тех, кто мало ценит свою жизнь».

— Сконм Железнорук III

Орк с сомнением почесал рукоятью одного из мечей густые черные волосы с едва заметной проседью, но все же убрал оружие в ножны.

— Ты прав, не стоит их провоцировать, — согласился он наконец.

Гарб позволил себе мимолетную тень улыбки: осталось уговорить Адинука. Троу, казалось, весь стал непреклонной монолитной глыбой камня и не собирался отказываться от собственного мнения.

— Я их знаю дольше, чем небо, и уж точно дольше вашего, — цедил он сквозь зубы. — Одну Рати можно терпеть, но ты же предлагаешь сунуться прямо к инс-огглинам в логово! Точно ли будет хорошо, если из моих останков понаделают всякой утвари? Остальных они тоже не пощадят.

— Успокойся, дружище! — похлопал эльфа по плечу гоблин, от чего тот только поморщился. — Я не дам тебя в обиду.

— Смотри, как бы тебя самого не обидели, — покачал головой бард. — Мой народ жесток, но эти могут дать троу фору.

Адинук не стал менять щегольской наряд на старый и теперь смотрелся в своем камзоле неуместно в мрачных пещерах Подземья.

— Можем разделиться, — предложил шаман. — Вы пойдете к любому выходу и как-нибудь доберетесь до Брестона, а я немного погощу у Сконма и потом вас догоню.

Гоблин подумал, что так будет даже лучше, если друзья не станут задерживаться в Подземье. Он действительно мало знал о повадках хапуг и не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал. Уверенности придавали только заверения Рати, что ему обеспечат радушный прием, и какое-то идущее из глубины души чувство, что хапуги не станут причинять вред именно ему.

Эльф открыл было рот для ответа, но его опередил Аггрх.

— Я с Гарбом, а остальные как хотят.

Орк в свою очередь решил, что гоблин не сможет круглые сутки себя защищать от возможных опасностей среди не слишком дружелюбного племени, а значит ему понадобится телохранитель. К тому же там будет симпатичная девчонка с веснушками на лице. Эльфийки легко выветрились из памяти зеленокожего, а эта маленькая янтарноглазая бестия все никак не шла из головы.

— Как скажешь, старпом, — кивнул рогатой головой Каввель. — Я пока не помощник, так что поручаю капитана тебе. Мне на родине будет безопаснее, да и Могаре тоже.

Тауроса согласно кивнула, словно опасения по поводу вражеского острова выветрились из головы после ночи с возлюбленным.

— Мне тоже, — задумчиво кивнул Адинук. — Подземье больше не для меня.

— И уж точно не для меня, — поморщился де Деса.

Инквизитор не стал озвучивать свое желание приглядывать за Каввелем, все еще питая какие-то иллюзии насчет божественности наследника Брестона.

— Скоро вы там? — донесся до компаньонов обеспокоенный голос Рати.

— Уже идем! — ответил за всех Гарб и настойчиво подтолкнул эльфа к выходу.

Спуск в пещеры оказался дальше, чем можно было бы предположить. Разбросанные повсюду коробки и тела мертвецов норовили попасть под ноги и не прибавляли скорости, а дворцовый подвал, казалось, тянулся бесконечно. И все же он закончился замаскированным проходом, который удалось отыскать только благодаря ласково подмигивающему оттуда красному свечению.

Глазам компаньонов открылась темная пещера, потолок которой терялся где-то в вышине. Десятка потрескивающих факелов хватало, чтобы осветить широкий прямой спуск, ведущий к ровной каменной площадке, нависающей над бездонным провалом. На ней выстроился внушительный отряд.

— Наконец-то! — Рати, стоящая ближе ко входу, едва не бросилась Гарбу на шею, но в последний момент сдержалась.

В передних рядах пять гномов и восемь человек в балахонах, которые обычно носят маги, усердно творили темную магию, подпитывая нашествие мертвецов на дворец Миримона. Еще парочка колдунов валялась рядом без сознания от магического истощения, но на них никто не обращал внимания. Чуть позади стояли два хапуга и крепкими словами, перемежаемыми угрозами, подбадривали магов. За их спинами разместились основные силы хапужьего войска.

Гарб настороженно осмотрел тех, с кем еще недавно собирался сойтись в смертельной схватке. «Мда, — подумал гоблин, — самцы на самок, конечно, совсем не похожи».

— Вот это образины, — куда менее дипломатично прошептал Каввель на кутарском.

Их было больше пятидесяти. Кто-то цветом кожи приближался к розовому ладоней Гарба, а иные больше походили на Адинука в его бытность троу. Все как на подбор в темных одеяниях: темно-синих или черных матерчатых куртках и того же цвета штанах, заправленных на уровне колен в плотно облегающие ноги сапоги из мягкой кожи со шнуровкой от ступни до верха. Все высокие, поджарые, скуластые, с отталкивающими заостренными чертами лиц, если не сказать морд, на которых злобой пылали красные угольки глубоко посаженных глаз. Голые татуированные черепа каждого тускло мерцали в темноте пещеры, а рты хищно скалились двумя рядами острых игольчатых зубов. Широкие приплюснутые носы и маленькие, слегка заостренные уши, покрытые короткой шерсткой, придавали этим существам неповторимый и очень запоминающийся внешний вид.

И все они, включая «погонщиков» солдат, встали на одно колено и склонили головы при виде Гарба, крепко стиснувшего посох.

Из-за опустившихся фигур вышла еще одна, куда меньше ростом и с маленьким золотым венцом на голове.

— Привет! — заговорил на гоблинском наречии малыш, еще только начавший взрослеть и пока не достигший того интересного возраста, когда молодые самцы временно перестают думать головой при виде красивой самки. — Только не обольщайся. Они кланяются не тебе, а нашей общей реликвии. Сестра все рассказала, но меня гложут сомнения, от которых я бы хотел избавиться уже дома.

Голос подростка был звонким, даже пронзительным, но по какой-то причине отозвался в голове Гарба как очень знакомый несмотря на странный акцент, совсем не характерный для гоблинов родного племени. Рати разговаривала иначе.

— Оте… — начала девушка и осеклась. — Брат мой, я думала, мы окажем больше почестей носителю посоха.

— Тебе не давали слова, женщина, — осадил ее Сконм. — Твоя награда никуда не убежит, так что помолчи.

Гарб присмотрелся к нему. Голова такая же лысая, татуировки и одежда, как у всех. Отличался он разве что более изящными чертами лица и разительно походил на Рати. Лишь застывшие в желтых кошачьих глазах тысячелетняя тоска и многовековая мудрость могли заставить внимательного наблюдателя хоть как-то насторожиться.

Осмотр внутренним зрением дал совсем другую картину. Ореол магии вокруг этого нескладного тощего подростка превосходил все виденное Гарбом прежде у смертных. Обитатели адских миров, конечно, могли похвастаться большим могуществом, но тут и сравнивать нечего. Повелитель хапугов хитро улыбнулся, правильно оценив завороженный взгляд гоблина.

Зубов у короля оказалось нормальное количество, как у сестры, что еще больше усиливало сходство. Похоже, проклятие Триединого затронуло семью верховного жреца в значительно меньшей степени, так что на фоне своих подданных Сконм по крайней мере не казался уродом.

— Приветствую верховного жреца Быр-Хапуга, — сказал шаман на родном языке.

— Верховный пуджар, шамрат всех хапугов и гобхатов — длинно и занудно. Давай обойдемся без титулов, — поморщился подросток. — Они заслоняют собой собеседника. Официоз хорош для врагов, а мы же все тут одна семья.

Дружина верноподданнически захихикала, когда король обвел ее рукой. Сконм властным жестом поднял гвардейцев с колен, одновременно суровым взглядом прекращая смех.

— Вижу, что не все хотят ко мне в гости, — продолжил он, бросив мимолетный взгляд на застывших в напряженном ожидании спутников гоблина. — Торопитесь прощаться, пока эльфы не позвали жрецов и магов. Деревяшки не слишком умны, но даже они скоро догадаются. Тогда нам придется их всех перебить, а на это жалко времени.

Гарб повернулся к остальным.

— Увидимся, — сказал он и кивнул.

— Бывай, дружище! — похлопал его по плечу минотавр. — Я бы пошел с тобой, но мне скоро превращаться, а в том теле я обуза.

— Я все понимаю, — тепло ответил гоблин.

Де Деса молча указал на посох, и шаман подтвердил кивком, что помнит про клятву.

— Хочешь, я тебе Миленочку оставлю? — вдруг предложил троу. — Она девочка умная, а в пещерах лучше нее помощника не найти.

Гарб поперхнулся от неожиданности, потому что рассказ эльфа еще не успел выветриться из памяти. Подарков такой щедрости ему никогда не делали.

— Ты же знаешь, что я не соглашусь, — широко улыбнулся шаман, — но очень ценю такое предложение.

Аггрх не стал произносить длинных речей, а просто обнялся с Каввелем и Адинуком и махнул ладонью остальным.

— Можешь их проводить до другого выхода? — спросил Гарб у Рати, поравнявшись с ней.

— Сделаю, — кивнула хапуга.

Компаньоны ушли, а Гарба с Аггрхом хапуги взяли в кольцо и повели вниз в чрево пещеры, оставив магов под присмотром офицеров поддерживать переполох в Шамбр д’Аржоне. В факелах больше не было необходимости, и их погасили. Глаза гоблинов как будто специально предназначены для ночного или подземного образа жизни, поэтому Гарбу хватало тусклого свечения растущего повсюду мха, чтобы не спотыкаться. Шаман только начал бояться, что действие зелья скоро выветрится, и хапуги увидят его ковыляющим. Проявления слабости среди гоблинов не приветствуется.

Орку пришлось сложнее, и он шепотом попросил Гарба наколдовать немного света. Шаман на ходу прошептал заклинание, и оба сапога Аггрха озарились мягким голубоватым свечением, давая немного видимости.

— Спасибо! — с чувством поблагодарил шамана воин.

Сконм держался рядом и все время поглядывал снизу вверх то на коллегу, то на посох. Гарб ловил эти изучающие взгляды, но делал вид, что они его не смущают. В какой-то момент маленький король не выдержал.

— Теперь я понесу! — сказал он требовательным тоном, не терпящим возражений.

Шаман напрягся, а Аггрх положил ладонь на рукоять одного из мечей, готовый защищать гоблина до последнего. Посох всегда включал какой-то скрытый механизм защиты, не позволяя просто так его передать в чужие руки. Как и всегда ладони гоблина сами мертвой хваткой вцепились в отполированную поверхность.

— Не получится, — вымученно отозвался Гарб. — Меня для этого нужно убить.

О том, что посох он может просто положить по своей воле, гоблин решил не распространяться.

— Ладно, — как-то подозрительно легко согласился хапуг.

Миновало несколько затяжных спусков, и Гарб начал волноваться, далеко ли еще идти. До его ушей донеслись странные звуки, похожие на смесь птичьего клекота, постукивания костей по камню и сильно приглушенного драконьего рева.

— Умеешь ездить верхом? — уточнил Сконм, прищурив глаза так, будто силился скрыть улыбку.

— Доводилось, — сухо ответил шаман, ожидая подвоха и вспоминая лихую поездочку на адских единорогах Хиенны.

Повелитель хапугов кивнул и продолжил путь. Шагов через пятьдесят источник шума стал ясен: целое стадо довольно крупных четырехлапых чешуйчатых ящерок с короткими хвостами и седлами на спине паслось на берегу подземного озера. Эскорт тут же бросился к ним, и через пару минут каждый из хапугов поймал себе средство передвижения и оседлал его.

Сконму с почтением подвели ящера средних размеров с серебристой чешуей и в богато украшенной сбруе.

— Подайте и гостю магармача! — приказал он, проворно взлетая в седло. — Орк пусть сам добывает.

Аггрх, не теряя времени, бросился ловить скакуна. Он понял, что это своего рода проверка, и собирался ее пройти, чтобы его не оставили одного посреди Подземья.

Тем временем один из гвардейцев бросил поводья другому и спешился, чтобы поймать ближайшую, совершенно невзрачную на вид рептилию. Скотинка выглядела откровенно мелкой. Хапуг, мерзко скаля зубы, подвел ее за повод к Гарбу. Гоблин оценил размеры и вздохнул: маловата для его роста. Даже если он не раздавит этого заморыша, ноги будут волочиться по земле. Или же придется упереться коленями себе в лоб, вставив ступни в странные штуки с прорезями для сапог, болтающиеся по обе стороны от седла. Проще уж пешком пойти.

— А это что? — опасливо уточнил шаман.

— Называется стремена, — пояснил Сконм. — Мы сами придумали. Удобно, чтобы не свалиться, а то магармачи бегают быстро и часто петляют.

Гарб все же уселся в седло и кое-как вставил ступни в эти самые стремена, втайне надеясь на повторение случая с единорогом в Бездне. Ящерица гордо расправила гребень на голове и как будто стала больше, а потом подросла еще немного, а ее серая чешуя приобрела нежный синий оттенок с яркими желтыми прожилками. Получившийся скакун оказался на добрый фут выше любого другого. Сконм одарил Гарба одобрительным кивком головы.

— Не забудь привязаться, — посоветовал он. — Посох-то сам себя удержит, а вот жреца потерять не хотелось бы.

Широкий кожаный ремень нашелся сбоку. Гоблин кое-как приладил его к специальным креплениям, чтобы не вывалиться по дороге из седла, и крепко сжал колени. Между тем небольшой отряд хапугов на магармачах рысью отправился в один из тоннелей. Остальные же не спешили следовать за собратьями и с любопытством наблюдали за потугами Гарба.

Сконм тоже терпеливо дождался результата, затем рукой указал направление и хлестнул свою ящерку поводьями, устремляясь вперед. Аггрх едва успел оседлать своего скакуна, как бешеная гонка началась.

Кто бы мог подумать, что эти магармачи умеют настолько быстро бегать. Ветер свистел в ушах, а повороты стремительно проносились мимо, сливаясь перед глазами в один непрерывный странный рисунок. Гарб едва успевал одновременно втягивать шею в плечи, спасаясь от встречающихся по пути сталактитов, и удерживаться в седле. Правая ладонь вцепилась в посох, так что за него можно было не волноваться.

— Лучше бы я его в торбу спрятал, — подумал гоблин.

Мечты о второй свободной лапе не покидали его всю дорогу. Если бы не ремень, пришлось бы совсем худо. Крепление действительно пару раз выручило, когда ящерица перебиралась через очередную пропасть, резво шлепая присосками на лапах прямо по стене пещеры.

«Хапуги могут, значит, и я смогу», — сказал себе шаман и держался из последних сил, стиснув зубы.

Спустя час скачки выветрилось действие зелья, и стало еще тяжелее. Кости в ногах словно заново переживали эльфийскую пытку, и в первую секунду Гарб едва не заорал от боли, а потом вынужденно поймал зубами ворот кафтана и изо всех сил закусил его, так и не издав ни звука. На Аггрха он даже боялся оборачиваться. Орк скакал где-то позади, и, по изредка доносящимся ругательствам становилось понятно, что он пока не отстал.

Наконец истязание прекратилось. Кавалькада достигла узкого подвесного моста, перекинутого через пропасть, и магармачи остановились у самого обрыва.

— Дальше только пешком, — пояснил Сконм, спешиваясь. Отпущенная ящерица бросилась к краю, полезла вниз по уходящей вниз породе и юрко шмыгнула в расселину. За ней последовали остальные животные. Спешенные хапуги рассредоточились, обшаривая каждый дюйм пространства перед мостом. С противоположной стороны отряд, отправившийся первым, уже занял оборону спиной к пропасти, слаженно выставив волшебные щиты, чтобы прикрыть передвижение повелителя. Вдали виднелись узкие ворота, перекрывающие еще более тесный проход.

— Дом, — сообщил главный хапуг. — Что с ногами?

Гарб с трудом разжал трясущиеся колени и сполз со своего скакуна. Ящерка дружелюбно боднула его чешуйчатой головой в бок и последовала за товарками. Гоблин с трудом выпрямился, сделал шаг и чуть не упал от боли. Возникший рядом Аггрх попытался подхватить друга под локоть, но Гарб отдернул руку. Еще не хватало сразу прослыть слабаком.

— Пытки, — поморщился от боли шаман.

— Так, — застыл перед самым мостом Сконм, — с этим даже Гобмобом не справился?

— Я как-то не думал об этом, — пролепетал Гарб.

Какой жгучий стыд! Жрец Бирканитры — богини созидания — до сих пор использовал ее посох только для хаоса и разрушения. Лечебные заклинания — удел клириков, но ведь Гарб уже давно присоединился к этой братии. Он не привык себя рассматривать в таком качестве, поэтому разозлился на очевидную нелепость ситуации. Больной жрец — удар по репутации любого бога.

Короткая молитва, легкое касание посоха — изумительное ощущение, когда застарелая болячка вдруг разом проходит, и боли больше нет. «Жалко, так с душевными ранами нельзя», — подумал гоблин. Сконм широко улыбнулся, еще раз кивнул и с криком «кто последний, тот жаба» с хохотом бросился бежать по мосту. Гарб с Аггрхом пожали плечами и неторопливо пошли следом.