Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет

Есть в военном приказе

Такие слова,

На которые только в тяжелом бою

(Да и то не всегда)

Получает права

Командир, подымающий роту свою.

Я давно понимаю

Военный устав

И под выкладкой полной

Не горблюсь давно.

Но, страницы устава до дыр залистав,

Этих слов

До сих пор

Не нашел

Все равно.

Год двадцатый,

Коней одичавших галоп.

Перекоп.

Эшелоны. Тифозная мгла.

Интервентская пуля, летящая в лоб,—

И не встать под огнем у шестого кола.

Полк

Шинели

На проволоку побросал,—

Но стучит над шинельным сукном пулемет,

И тогда

еле слышно

сказал

комиссар:

— Коммунисты, вперед! Коммунисты,

вперед!

Есть в военном приказе

Такие слова!

Но они не подвластны

Уставам войны.

Есть —

Превыше устава —

Такие права,

Что не всем

Получившим оружье

Даны...

Сосчитали штандарты побитых держав,

Тыщи тысяч плотин

Возвели на рекáх.

Целину подымали,

Штурвалы зажав

В заскорузлых,

Тяжелых

Рабочих

Руках.

И пробило однажды плотину одну

На Свирьстрое, на Волхове иль на Днепре.

И пошли головные бригады

Ко дну,

Под волну,

На морозной заре,

В декабре.

И когда не хватало

«...Предложенных мер...»

И шкафы с чертежами грузили на плот,

Еле слышно

сказал

молодой инженер:

— Коммунисты, вперед! Коммунисты,

вперед!

Летним утром

Граната упала в траву,

Возле Львова

Застава во рву залегла.

«Мессершмитты» плеснули бензин

в синеву,—

И не встать под огнем у шестого кола.

Жгли мосты

На дорогах от Бреста к Москве.

Шли солдаты,

От беженцев взгляд отводя.

И на башнях,

Закопанных в пашни «КВ»,

Высыхали тяжелые капли дождя.

И без кожуха

Из сталинградских квартир

Бил «максим»,

И Родимцев ощупывал лед.

И тогда

еле слышно

сказал

командир:

— Коммунисты, вперед! Коммунисты,

вперед!

Мы сорвали штандарты

Фашистских держав,

Целовали гвардейских дивизий шелка

И, древко

Узловатыми пальцами сжав,

Возле Ленина

В Мае

Прошли у древка...

Под февральскими тучами

Ветер и снег,

Но железом нестынущим пахнет земля.

Приближается день.

Продолжается век.

Индевеют штыки в караулах Кремля...

Повсеместно,

Где скрещены трассы свинца,

Где труда бескорыстного — невпроворот,

Сквозь века,

на века,

навсегда,

до конца:

Коммунисты, вперед! Коммунисты,

вперед!

1947

Какая музыка была!

Какая музыка играла,

Когда и души и тела

Война проклятая попрала.

Какая музыка

во всем,

Всем и для всех —

не по ранжиру.

Осилим... Выстоим... Спасем...

Ах, не до жиру — быть бы живу...

Солдатам головы кружа,

Трехрядка

под накатом бревен

Была нужней для блиндажа,

Чем для Германии Бетховен.

И через всю страну

струна

Натянутая трепетала,

Когда проклятая война

И души и тела топтала.

Стенали яростно,

навзрыд,

Одной-единой страсти ради

На полустанке — инвалид

И Шостакович — в Ленинграде.