Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет

Болота, населенные чертями,

Дороженьки, которым нет конца...

Смоленщина встречает нас дождями,

В которых больше, чем воды, свинца.

Но мы пока живем, не умираем,

И, просыпаясь поутру чуть свет,

Мы гимнастерки потные стираем

В ручьях, которым и названий нет.

Ботиночки разношенные ваксим,

Обмоточки мотаем до колен.

И снова тащим трехпудовый «максим»,

И так, наверно, до берлинских стен.

И вновь земля трясется от ударов,

И вновь взрывная катится волна...

Ты, наша юность, пламенем пожаров

И отсветом ракет озарена.

И вновь свинцовый ливень — вот он, вот он!..

Но я вернусь, я все-таки вернусь,

Клянусь своим станковым пулеметом,

Своей солдатской юностью клянусь!

1943

Зловещим заревом объятый,

Грохочет дымный небосвод.

Мои товарищи — солдаты

Идут вперед

За взводом взвод.

Идут, подтянуты и строги,

Идут, скупые на слова.

А по обочинам дороги

Шумит листва,

Шуршит трава.

И от ромашек тонконожек

Мы оторвать не в силах глаз.

Для нас,

Для нас они, быть может,

Цветут сейчас

В последний раз.

И вдруг (неведомо откуда

Попав сюда, зачем и как)

В грязи дорожной —

Просто чудо! —

Пятак.

Из желтоватого металла.

Он, как сазанья чешуя,

Горит,

И только обметало

Зеленой окисью края.

А вот — рубли в траве примятой!

А вот еще... И вот, и вот...

Мои товарищи — солдаты

Идут вперед

За взводом взвод.

Все жарче вспышки полыхают.

Все тяжелее пушки бьют...

Здесь ничего не покупают

И ничего не продают.

1945

Солдаты мы.

И это наша слава,

Погибших и вернувшихся назад,

Мы сами рассказать должны по праву

О нашем поколении солдат.

О том, что было, — откровенно, честно...

А вот один литературный туз

Твердит, что совершенно неуместно

В стихах моих проскальзывает грусть.

Он это говорит и пальцем тычет,

И, хлопая, как друга, по плечу,

Меня он обвиняет в безразличье

К делам моей страны...

А я молчу.

Нотации и чтение морали

Я сам люблю.

Мели себе, мели...

А нам судьбу России доверяли,

И кажется, что мы не подвели.

1945

И вот в свои семнадцать лет

Я стал в солдатский строй.

У всех шинелей серый цвет,

У всех — один покрой.

У всех товарищей-солдат

И в роте и в полку —

Противогаз, да автомат,

Да фляга на боку.

Я думал, что не устою,

Что не перенесу,

Что затеряюсь я в строю,

Как дерево в лесу.

Льют бесконечные дожди,

И вся земля — в грязи,

А ты, солдат, вставай, иди,

На животе ползи.

Иди в жару, иди в пургу.

Ну что — не по плечу?..

Здесь нету слова «не могу»,

А пуще — «не хочу».

Мети, метель, мороз, морозь,

Дуй, ветер, как назло, —

Солдатам холодно поврозь,

А сообща — тепло.

И я иду, и я пою,

И пулемет несу,

И чувствую себя в строю,

Как дерево в лесу.

1946

Навстречу мчались поезда,

Поселки, реки, города...

И в этот город — вот беда —

Наш поезд прибыл слишком рано.

Я шел, когда еще спала

Спокойным сном Махачкала.

И в небе синем без числа

Родились звезды Дагестана.

Здесь в госпитальной тишине

Пришлось лежать когда-то мне.

Я помню: я сгорал в огне.

И бред, и забытье ночное —

Я помню все...

И каждый раз

Ты, медсестра, за часом час

Сидела, не смыкая глаз,

Всю ночь, склонившись надо мною.

Давно забыт последний бой.

Давным-давно утихла боль.

Она прошла сама собой,

Когда совсем зажили раны.

И в постоянной смене лет

Давно я потерял твой след.

Но мной ты не забыта, нет,

Моя сестра из Дагестана.

Иду, и кажется: во тьме

Твои глаза сияют мне,

Твой голос слышу в тишине

У моря, под шатром каштана,

А это ветер озорной

Шумит листвой, как дождь весной,

Качает ветви надо мной

Беспечный ветер Дагестана.

1948