Полуночная земля

Тара

Леу давно проснулась, но ей было так уютно, что она не спешила выбираться из постели, даже глаза открывать не хотела.Так бы и пролежала весь день, закутавшись в покрывало из легкой шелковистой ткани, тонкое, но теплое, ласкающее кожу своим прикосновением. Хотя если честно, можно было бы обойтись и без него. Хотя зима уже перевалила за половину, здесь, в Полуночной земле, словно навсегда поселилась весна — цвели деревья, зеленела трава, а немного прохладно становилось только ближе к вечеру, когда со стороны моря налетал бриз.

Леу слегка улыбнулась, не открывая глаз. Вот еще одна местная странность. Здесь постоянно царили сумерки, солнца не было — только звезды в небе цвета глубокого синего бархата, луна, куда как больше, чем она казалась дома, да еще мягкий свет башен. По утрам — в то время, когда должно было бы взойти солнце — они мерцали оранжевым и розовым, потом цвет менялся на белый, и наконец на переливы голубого, синего и сиреневого.

Она нежилась в кровати и вспоминала долгие дни, проведенные в пещере на берегу в ожидании корабля из Полуночной земли; она едва не лезла на стены от скуки, и даже поговорить толком было не с кем. Королевские посланники почти не отпускали Мартина от себя, долгими часами расспрашивали его о людях, их вере в небо, их королевствах и еще луна знает о чем, а с фаэйри изгнанных дворов, которых они сопровождали, у Леу первое время отношения не заладились — опять же из-за Мартина. Некоторые вовсе смотрели на него и Леу странно, перешептывались и старались держаться подальше, а одна из них, Найта, грациозная и высокая красавица откуда-то с юга, на следующий день после их появления обратилась к Леу:

— Слушай-ка, этот, который с тобой, ведь наш язык понимает? Прикажи ему, чтоб принес мне попить, — и указала тонкой рукой в дальний угол пещеры, где над огнем грелся чай из сушеных ягод и трав. Та от такой наглости на мгновение потеряла дар речи, а Найта, не дождавшись ответа, нетерпеливо прищелкнула пальцами и обратилась уже к Мартину: — Эй, ты там! Да, ты. Принеси мне…

— Сама сходишь, принцесса, — перебила ее Леу. — Здесь недалеко, ножки не сотрешь. Он не слуга!

Найта была старше и выше, но голос Леу так звенел от злости, что та даже отступила на шаг, испуганно захлопала длинными ресницами.

— Хорошо, хорошо! Извини! Светлая луна, я ведь просто… — и поспешила прочь.

Чуть позже она подошла снова. Леу приготовилась было к ссоре, но Найта, оказалось, не собиралась ругаться.

— Погоди, так этот человек не твой слуга?

— Нет конечно! — фыркнула она. — С чего ты взяла?

Найта присела рядом.

— Все так говорят, — сказала она тихо, удивленно расширив глаза, — Говорят, что у твоего двора есть целая деревня таких, и у каждого фаэйри свой человек-слуга. Разве нет?

— Что за чушь!

— Тогда зачем он сопровождает тебя?

— Мартин мой друг! — сердито заявила Леу. Глаза у Найты стали еще больше.

— Друг? — прошептала она. — Такого еще никогда не бывало! Чтобы фаэйри и человек…

Леу несколько мгновений непонимающе смотрела на нее, а потом вдруг почувствовала, как щеки начинают гореть.

— Да нет! Просто друг!

— Ох, да… конечно, конечно, — закивала Найта, но Леу не сомневалась, что та ей не поверила. А хотя какое ей дело! Даже если бы они с Мартином были… если бы она была его подругой, как госпожа Дайнудля Диана, никого, кроме их самих, это бы не касалось.

— Ты что-то еще хотела знать?

— Нет, нет, ничего. Извини, если обидела тебя… вас, — Найта смущенно улыбнулась ей и оставила Леу одну, с пылающим лицом и мыслями, в которых было совсем нелегко разобраться.

Со временем не все, но большинство фаэйри перестали шарахаться и перешептываться у них за спиной (помогло и то,что Мартин мог выбираться в соседний городок за съестным), а с НайтойЛеу в конце концов даже подружилась.

Ну и конечно, от скуки ее спасала Армайд. Как успела понять Леу, остальные фаэйри почитали ее за главную и она очень напоминала госпожу Дайну — просила, а не приказывала, для каждого находила доброе слово (особенно привязалась к Роане и Артио) и свободное время, чтобы выслушать. По вечерам, когда все собирались вокруг огня, Армайд рассказывала о Полуночной земле с ее белыми каменными городами, об истории островных фаэйри и о волшебных сокровищах разных дворов. Ее собственный двор, Эйл, например, владел мечом, от которого, после того, как его извлекли вытащен из ножен, невозможно было уклониться.

— Говорят, что управляться с ним может даже тот, кто в жизни не держал в руках оружия, — заметила она и рассказывала дальше — о зеркале двора Балар, которое показывало истинную сущность тех, кто смотрелся в него, так что добрые и честные фаэйри в зеркале выглядели еще более прекрасными, чем на самом деле, а негодяи — страшно искаженными; о дубовой ветви, принадлежавшей двору Туирет, с помощью которой, по легенде, были возрождены погубленные гоблинами во время войны леса и сады Полуночной земли — везде, где эта ветвь касалась земли, вырастали новые деревья; о белокрылом плаще двора Ошеан, превращавшем своего носителя в птицу…

— У моего господина была чаша, в которой никогда не кончалась вода. Люди считали, что если выпить из нее, то можно исцелиться от ран и продлить жизнь. А это была просто вода. Правда, вкусная. Всегда холодная. — с усмешкой заметил один из слушающих Армайдфаэйри. Потом нахмурился: — Когда волшебство чаши пропало, мы чуть не погибли от жажды, пока рыли колодцы и искали источники.

— Почему оно исчезло? — подхватил кто-то. — Люди держат наши леса в осаде, потому что молот Диана, который отнял у него их король, потерял силу, и они решили, что это дело рук фаэйри… так ведь, Леу?

Она кивнула, не особо желая пускаться в объяснения, а Армайд объяснила, сама при этом выглядя виноватой:

— Это часть приговора мятежникам. На нем настояли правители верных Высокому Престолу дворов, а королева утвердила. Когда срок изгнания будет подходить к концу, их сокровища потеряют свою силу. Если Ее Величество решит, что вина искуплена и позволит выступившим против нее вернуться в Полуночную землю, то вернется и магия. А если нет, то это значит, что и своих сокровищ они не достойны. — она поспешно подняла ладони в примирительном жесте. — Но никто не знал, конечно, чем это решение обернется, ведь тогда людей здесь не было и в помине. Королева добра и милосердна. Мы расскажем ей о том, что войска правителя людей осаждают ваши холмы и леса, о гибели двора Белимар, и она, разумеется, не оставит это без внимания.

В один из дней наконец пришел корабль под парусом, расшитым синими и голубыми ромбами, узкий и длинный, и сошедшие с него фаэйри приветствовали Армайд и помогли всем подняться на борт. Когда пришел ее черед Леу вдруг поняла, что немного боится. Плавать она умела, но одно дело было нырять в знакомом с детства тихом озере, что в Чертогах, и совсем другое — готовиться пересечь огромное море, чужое, холодное и отливающее серым, как лезвие меча… Леу глубоко вздохнула, мотнула головой и решительно взбежала по трапу.

Само плавание заняло почти два лунных круга и прошло спокойно, почти скучно. Первое время она, как и добрая половина других фаэйри, которые впервые пересекали море, мучилась от качки, потом привыкла. Однажды далеко на горизонте показались очертания темных, почти черных скал, а капитан, выйдя на палубу и встав лицом к ним, поднял обе руки; по тому, как по воздуху пробежала еле заметная рябь, Леу догадалась, что он окружил корабль завесой. Простая предосторожность, объяснили ей потом. Гоблинам незачем знать, что так близко к их островам прошло судно фаэйри. С них станется броситься в погоню на своих змеях.

А потом все было как в тех снах, что мучили госпожу Дайну и остальных. Стало еще холоднее, море из свинцово-серого превратилось в почти черное; небо тоже потемнело, нависало низко над водой, как будто готовое вот-вот рухнуть и раздавить своей тяжестью кажущийся совсем крошечным по сравнению с ним кораблик. Все чаще стали попадаться глыбы льда, некоторые огромные как дома, и при виде этих чудовищ Леу стало по-настоящему страшно — стоило одному такому задеть их, и от корабля ничего не останется, кроме кучи щепок. Вскоре на горизонте снова встали скалы, но не черные, а снежно-белые, холодные и неприступные, куда выше гоблинских. Они шли вдоль берега еще несколько дней, а скалы все тянулись и тянулись стеной, а когда наконец пристали, их встретил ледяной ветер и голые камни, припорошенные снегом.

— Пойдемте, — с улыбкой пригласила Армайд, и легко зашагала вперед. Остальные последовали за ней, и только когда они подошли совсем близко, Армайд дотронулась до скалы и в камне бесшумно появился проход, что-то вроде коридора, который петлял между двумя отвесными громадинами.

А стоило им оказаться по ту сторону скал, все изменилось. Леу даже ахнула от изумления — исчез ледяной холод, небо вдруг как будто взмыло вверх, уже не черное, а темно-синее, и в нем мягким светом горели звезды и плыл серебристый месяц. В лицо ей повеял легкий ветерок, теплый и пронизанный запахами незнакомых Леу цветов, отчего слегка закружилась голова, а грудь распирала радость и желание рассмеяться. Вокруг расстилалась равнина, укрытая зеленым травяным ковром; вдалеке, разгоняя сумерки, мерцала высокая белая башня, у ее подножия вставали дома, мосты и арки, а за ними высились синие горы с занесенными снегом вершинами.

— Мы успели как раз вовремя. Отлично! — весело заметила Армайд. Протянула руку, и Леу увидела приближающиеся со стороны города колесницы.

Управляющие ими фаэйри, рыжеволосые и зеленоглазые, как сама Армайд, с любопытством поглядывали на новоприбывших, а Леу глазела на коней, длинношеих и грациозных, с отливающей серебром шерстью. И колесницы ее тоже удивили — изящные и чуть ли не хрупкие на вид, украшенные резьбой и деревянными фигурами. Никогда еще не видела таких.

— Держись крепче, — усмехнулся Каэрден, поднявшись на колесницу вслед за ней и Мартином. Было немного тесновато, и парню пришлось встать за спиной Леу и положить руки ей на талию. — Я за тебя отвечаю перед королевой. Не хотелось бы, чтобы ты вывалилась по дороге.

— Что это за город? — спросила она, кивнув на вырастающие вдали белые строения.

— Тара, — ответил Каэрден. — Я рассказывал о ней, помните ведь? Владение двора Эйл и столица Полуночной земли.

Леу наконец набралась сил, чтобы выбраться из-под покрывала. Лежала бы и лежала так весь день, но так тоже не годится, решила она. Позавчера, по прибытии в Тару, она отсыпалась почти целые сутки, вчера тоже бездельничала, но не все же время ей прохлаждаться. По-хорошему спешить было некуда, ведь королевы, как им объяснила Армайд, все равно сейчас не было в городе. Каждые десять лунных кругов правители Полуночной земли отправлялись в горы и проводили там в одиночестве несколько дней. Семь, десять, иногда больше. В горах находилась роща священных деревьев, где они медитировали и говорили с матерью фаэйри, просили у нее послать им мудрость для управления своим народом или что-то наподобие того… Нужно будет переспросить Армайд, подумала Леу. В любом случае королева вернется в Тару только через несколько дней, а сегодня она собиралась наконец-то выбраться из дворца и посмотреть на город.

В дверь ее комнаты тихонько постучали, и Леу покачала головой. Снова это… Она поспешно открыла, и вошедшая миловидная фаэйри, не поднимая взгляда, поставила на столик у окна серебряный поднос с завтраком, тихо пожелала ей приятного аппетита и выскользнула прочь.

Леу успела только пробормотать ей вдогонку слова благодарности. Ей было неловко. Дома она и сама приносила госпоже Дайну еду, но понятия не имела каково это, когда прислуживают тебе. Неужели и госпожа так же смущалась каждый раз?

Леу вздохнула и присела за столик. Ну ладно, не пропадать же завтраку… Ароматный горячий хлеб, кубики мягкого белого сыра с травами, несколько яиц, мед, незнакомые ей сладкие ягоды с глянцевой кожурой, темно-красные, почти черные, и стеклянный кувшинчик с легким золотистым вином. Она поела, наблюдая, как по белым плитам дворцового двора снуют маленькие фигурки в разноцветных одеждах, а дальше, за фигурными арками, поблескивают крыши домов Тары, оделась и спустилась по широкой петляющей лестнице.

Она ступила за ворота, и тут Леу снова стало неловко и даже немного страшно. Все вокруг казалось просто огромным, величественным и прекрасным, а она сама — маленькой и невзрачной. За ее спиной высоко в небо взлетала башня, впереди — внезапно растянувшийся на многие сотни шагов двор. Сам королевский дворец с его колоннами и фигурными окнами, по сравнению с которым дворец ее господ в Чертогах казался скромным домиком, стражники с копьями, на шлемах, чешуйчатых латах и щитах которых вспыхивали отблески оранжевого и розового, спешащие по каким-то одним им известным делам придворные, разодетые в дорогие ткани и золото… Некоторое время Леу просто стояла, беспомощно озираясь, потом приметила каменные скамьи вдоль стен и присела на ту, что была поближе. Попыталась взять себя в руки, но получалось так себе. Где носит Найту⁈ Договорились же встретиться и пойти в город вместе, а она…

Леу ерзала на скамье, теребила рукав платья и даже не отваживалась поднять взгляд, чтобы еще раз осмотреться. Ей казалось, что все проходящие мимо смотрят на нее. И хорошо бы если бы просто смотрели, но ведь они, конечно, косятся с презрением и не понимают, что эта возомнившая о себе девица расселась тут, когда все остальные чем-то заняты, и вообще, ей здесь не место.

Ну где Найта⁈ Проспала она, что ли?

Леу наконец решилась оглядеться вокруг, и тут же столкнулась взглядом с фаэйри в черной одежде, который как раз остановился напротив, поправляя перехваченную ремнем стопку каких-то книг. Придворный слегка наклонил голову и улыбнулся ей.

— Пусть луна осветит твой путь, дитя. Ты уже отдохнула с дороги?

— Да… Да, благодарю, — растерянно ответила она.

Он снова кивнул ей, добавил «Надеюсь тебе понравится в Таре» и отправился дальше, а Леу почувствовала, что ей даже дышать стало легче. И чего она так перетрусила? Окинув двор взглядом она убедилась, что местные обитатели просто заняты своими делами и даже не думают глазеть на нее, осуждать или смеяться, а те, с кем Леу встречалась глазами, улыбались ей кто дружелюбно, кто просто вежливо, и наклоняли голову в знак приветствия. Все хорошо. Напридумывала невесть что, сама себя напугала. Вот же…

И Найта наконец объявилась! Леу заметила ее у самого подножия башни — та разговаривала с фаэйри из местных, высоким красавцем в зеленом с золотом кафтане. Говорил в основном он — улыбался, жестикулировал, а Найта глядела на него сначала тоже улыбаясь, потом с недоумением, а потом… плачет она, что ли?

Леу привстала со скамьи и нахмурилась. Точно — Найта плакала, спрятав лицо в ладонях, а этот тип скалил зубы, как ни в чем не бывало! Что за…?

— Эй!

Леу бросилась к ним. Найта продолжала рыдать, а красавчик услышал шаги и обернулся.

— О, еще одна, — протянул он.

— Найта, что случилось? — Леу затормошила ее. — Что с тобой? Он тебя обидел?

— Нет, совсем нет, — снова встрял красавчик. Он говорил будто нарочно медленно, подчеркивая свои слова жестами. — Наоборот, хотел удостовериться, что твоя подруга не испытывает никаких неудобств.

Леу недоуменно моргнула.

— Что?

— Ты не понимаешь? Ох, прости, я буду говорить еще медленнее.

Найта затряслась от рыданий. Леу обняла ее, стараясь успокоить, а он продолжал:

— Я всего лишь спросил, удобно ли ей в платье. Ведь вы там, в Диком Пределе, бегаете по лесам голышом и к одежде непривычны. А она принялась плакать. Я же не знал, что вы уже научились носить звериные шкуры.

Леу ничего не ответила и снова принялась утешать подругу, но красавчик не унимался:

— А, и знаешь что еще? Мы тут не едим сырое мясо. А еще мы моемся. Водой, представляешь? Вам, наверное, это все непривычно… Ведь ты не боишься воды? Нет? — а увидев, что Леу не обращает на него внимание, закатил глаза и хмыкнул: — Да, похоже эта и совсем медленно не понимает.

Она вздохнула и наконец обернулась к нему. Ладно. Надоело.

— Ну что там?

— Где? — слегка растерялся красавчик.

— Я думала, ты высматривал, есть ли у тебя хоть что-нибудь в голове. Так что, ничего нет? Совсем? Это грустно,

Он озадаченно уставился на Леу, потом стал медленно багроветь.

— Да что ты о себе возомнила, ты, дикарка? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Мои родичи…

— Твои родичи мудры, благородны и сострадательны, — перебила она. — Раз терпят недоразумение вроде тебя. Пойдем, Найта.

И она увлекла подругу с собой. Этот тип что-то кричал ей в спину, но Леу даже не стала вслушиваться в его вопли.