Полуночная земля

Посланник Высокого Престола

С утра небо было затянуто тучами и даже моросил мелкий дождь, но ближе к полудню сквозь кроны деревьев проглянула синь. Даже показалось солнце, белое и уже не такое яркое, как летом.

Теперь мы, наверное, его нескоро увидим, рассеяно подумала Леу, бросив быстрый взгляд вверх. Тучи будут собираться все чаще и чаще, польют холодные дожди, налетят ветры и сорвут листву с деревьев, оставив их обнаженными и беззащитными перед идущей следом зимой.

Но время еще есть. Снег и морозы придут не раньше, чем через пару лунных кругов, а пока что небо еще чистое, солнце греет, и кроны деревьев, желтые и алые, склоняются над дворцовой площадью, где собрались все жители Чертогов. Длинные столы уставлены снедью, настойками из меда, трав и ягод, и…

Леу встрепенулась и поспешно подлила госпоже Дайну пряно пахнущее темно-зеленое питье из кувшина. Та ответила благодарной улыбкой и взяла чашу изящной тонкой рукой. Глаза госпожи поблескивали, дыхание ровное, как будто она вместе с господином Дианом не открывала только что празднование. Леу, приоткрыв рот от восхищения, глядела, как правители Чертогов скользили, рука в руке, грациозно и легко, он в алом, она в золотистом, и госпоже совсем не мешал слегка округлившийся живот; все быстрее и быстрее, под аккомпанемент свирелей и лютней, а под конец они взмахнули руками, и усеявшая площадь палая листва поднялась в воздух и вихрем закружилась вокруг них.

Танец Золотых Листьев. Леу любила Светлые Ночи в середине весны и летний День Лесных Голосов, но этот праздник нравился ей больше остальных. Нравилось уходящее, но еще ощущающееся тепло, кружащие голову запахи осени в чистом воздухе, цвета, в которые окрашивался мир вокруг — приглушенный мягкий коричневый, яркие желтый и алый. Господа открыли праздник своим танцем, а потом будут танцевать остальные, будут песни и музыка до самой темноты. На столах деревянные кувшины, дымящаяся дичь, целые блюда с зажаренными на шпажках мелкими птичками, с ягодами и орехами, и даже из поселка беженцев принесли подарки — золотистое масло и сыры и целые корзины овощей. Леу было жаль, что людей на праздник не позвали, ни селян, ни монахов. Может, правители Чертогов и пригласили бы их — госпожа с самого начала была добра к беженцам, даже вместе с остальными женщинами помогала выхаживать их раненных и больных, да и господин Диан теперь относился к людям гораздо терпимее — если бы не посланник Высокого Престола. Наверное, не хотели смущать его.

Из-за кресла госпожи, где стояла Леу, его было хорошо видно. Посланник не присоединился к празднованию, вежливо, но твердо отверг приглашение разделить стол с господами. Теперь он стоял в стороне, прислонившись спиной к дереву, скрестив руки на груди, следил за происходящим полуприкрытыми глазами. Ткань серого камзола мягко мерцала, когда на нее, пробиваясь сквозь листву, падали солнечные лучи, на груди серебристый медальон на цепочке, длинные черные волосы заплетены в косу. Неподвижный, невозмутимый, холодный как камень.Каэрден двора Эллет, посланник Высокого Престола, появление которого положило конец снам и повергло Чертоги Под Зеленой Крышей в трепет.

— Там был проход, — тихо рассказывала госпожа Дайну, сжимая ладонь Леу. Она говорила тихим, растерянным голосом, и теперь в ее глазах плескался самый настоящий страх. Госпожа проснулась, задыхаясь и дрожа, и когда Леу, повинуясь окрику Диана, вбежала в их покои и принесла горячее питье, она вцепилась в руку стоящей у трона так, что чаша выпала и дымящаяся жидкость расплескалась по полу. — Между скалами был проход, и он вел в долину… большую долину…там везде высокая трава, ночные цветы пахнут так, что голова кружится, в кронах деревьях поют птицы, все красивое… такое красивое, что дух захватывает. И на горизонте…

— Башни, — мрачно кивнул господин Диан. Он сидел на постели рядом с подругой, гладил ее по волосам, стараясь успокоить, но сам был бледен и выглядел потрясенным. — Высокие башни, похожие на иглы. И они светились. Это их свет видно из-за скал.

— Все так красиво, — прошептала госпожа и беспомощно взглянула на Леу. — Так красиво. Почему же мне страшно?

Она хотя бы не плакала. Мать Леу разрыдалась, рассказывая о том же сне. А потом стало еще хуже. В ночных видениях появились звуки труб, долину залила кровь, отблески огня заплясали на лезвиях прямых узких мечей, на остриях копий и дротиков, на хищно блестящих наконечниках стрел. Как поняла Леу, это не было сном о какой-то битве. В нем не было лиц или фигур воинов, просто какие-то обрывки звуков и образов. Огонь, кровь, оружие. Знамена, сродни мечам — узкие и длинные, голубого, зеленого, желтого и белого цветов, вьющиеся в пронизанных лунным светом сумерках.

И снова никто не мог понять, что происходит. Что означают сны? Почему их не видит сама Леу и еще около двух десятков фаэйри, которые родились здесь, в Чертогах? Как это связано с тем, что из говорящего камня и молота господина Диана ушло волшебство — и связано ли вообще?

В один из дней, после долгих размышлений, Леу показалось, что она нашла ответ — и, улучшив момент, обратилась к Диану, потому что не хотела еще сильнее расстраивать госпожу Дайну:

— Господин, а что если там, в Полуночной земле, что-то случилось? На нее кто-то напал, и теперь те, кто ушли туда, теперь пытаются позвать вас на помощь?

Правитель поднял на Леу глаза, покрасневшие от усталости и недостатка сна.

— Я думал об этом. — тихо ответил он. — Нет. Вряд ли. Полуночная земля лежит за пределами этого мира, это место отдыха, покоя и красоты. Кто бы стал нападать на нее? Кто бы смог? Это как если бы… — он на мгновение замешкался, подбирая слова. — Люди верят, что их умершие превращаются в звезды. Это как если бы какая-то сила вдруг стала сбивать их с неба. Можешь ты себе такое представить, Леу?

Она молча покачала головой.

— А если бы Полуночной земле кто-то и угрожал бы, я не думаю, что он пришел туда с оружием вроде луков и мечей. Им нельзя причинить вред тем, кто ушел из этого мира… Луна знает, — добавил господин Диан. — Мое сердце принадлежит твоей госпоже, но если бы я узнал, что в Полуночной земле Элане, моей первой любви, что-то грозит, то отправился бы туда и защитил ее, не стал бы даже раздумывать. Она достаточно настрадалась здесь. Но нет. Не думаю, что дело в этом. Тут что-то другое…

— А вы помните ее? — спросила Леу. — Полуночную землю?

Господин долго молчал, прежде чем ответить, а когда заговорил, его голос звучал мягко и как-то растерянно.

— Нет, — сказал он. — Это было так давно, что… Когда флот отца пришел к берегам этого мира, мне было чуть больше, чем тебе сейчас. Я помню, как корабли вошли в скалистую бухту далеко на севере и востоке отсюда, и на мачте развевался флаг нашего двора, красный с зеленым и желтым. Помню, что на мне были доспехи, в руке копье. Была зима, и чтобы согреться, мы сжигали корабли, а потом отправились прочь от моря, вглубь новых земель. Но я… я не сохранил в памяти ничего, что было до этого. Ни пути по морю, ни самой Полуночной земли. Может, отец и рассказывал, но я успел позабыть и это. А он вскоре вернулся назад. Погиб на охоте.

Леу потом спрашивала других. Все рассказывали одно и то же — приближающийся берег этого мира, пустынные и тихие земли за ним, путь через лес, в сердце которого вскоре выросли Чертоги Под Зеленой Крышей. Все, что было до этого, будто скрывалось за плотным туманом. Путь по морю не помнил никто, а о Полуночной земле могли рассказать лишь то, что эта блаженная страна покоя и радости, в которой царят вечные сумерки, существует… где-то.

И наконец появился он.

В последние дни лета он миновал венардийские заслоны, прошел сквозь завесу госпожи Дайну, словно ее не было вовсе, и возник из леса высокой тенью, закутанной в плащ. Как будто и не спешил, шел ровным размеренным шагом, а встречные почему-то шарахались, даже не решаясь окликнуть пришельца и спросить кто он такой и откуда идет. Поднявшись по ступеням дворца, он отбросил с лица капюшон, и двое стражей оцепенели, а оружие выпало у них из рук.

— Дайну двора Финнат! — провозгласил незнакомец, появившись в дверях дворцовой залы. Его голос был негромким, спокойным, а потом он перевел взгляд на господина Диана, который, побледнев, вскочил из своего кресла, и его брови приподнялись в легком удивлении: — И ты здесь, Диан? Твой отец все еще правит двором Лир?

Леу испугалась. Не пришельца, а того, с каким ужасом смотрели на него правители Чертогов. Госпожа застыла, впившись побелевшими пальцами в резные подлокотники кресла, как будто превратилась в камень, только широко раскрытые глаза полыхали синим огнем; Диан шевелил губами, словно пытаясь сказать что-то, но не мог издать ни звука, вцепился в край стола, чтобы устоять на ногах. А тут еще снаружи, из-за стен дворца, послышались крики, причитания, отчаянный плач.

Что происходит, светлая луна? Где стража⁈ С замирающим от страха сердцем Леу шагнула из-за кресла госпожи, потянулась было за кинжалом, но вспомнила, что на ней сейчас и пояса-то нет! И еще это платье, которое, если придется драться, будет только мешать! Она схватила со стола первое, что попалось под руку — нож для разделки мяса, сделала еще один шаг вперед…

Пришелец с любопытством взглянул на Леу, улыбнулся краем рта и не двигался.

— Пошел прочь! — приказала она и мысленно выругала себя за то, как срывается и дрожит ее голос. Попробовала снова, изо всех сил стараясь казаться решительной и твердой: — Ты пугаешь госпожу! Прочь, пока стража не…

Господин Диан не глядя отстранил ее, и Леу заметила, что его рука трясется.

— Я вспомнил тебя, — сказал он севшим голосом. — Твое лицо, но не имя.

— Каэрден двора Эллет, — назвал себя пришелец. Он распахнул плащ, и на ткани его камзола, на груди, вспыхнул серебром медальон с изображением полумесяца, запутавшегося в кроне дерева. — Я пришел по поручению Высокого Престола. Время вашего изгнания подходит к концу, и королева хочет знать, заслужили ли мятежные дворы право вернуться домой.

— Хвала королеве, — выдохнул Диан и вдруг вздрогнул и изумленно моргнул, как будто собственные слова застали его врасплох.

— Хвала королеве, — согласился Каэрден. — Память возвращается к тебе, я вижу… и к остальным тоже.

Он жестом указал на коридор, который вел в дальние покои — оттуда тоже слышались ошеломленные, испуганные голоса.

— Месяц в кроне дерева, — прошептала госпожа Дайну. Она все еще сидела неподвижно, по ее щекам медленно катились слезы. — Как на том знамени… как на знамени из снов…

— Месяц и дерево на синем поле, штандарт двора Эллет. Ты вспоминаешь, Дайну?

Она застонала, крепко зажмурив глаза. Леу кинулась к ней.

— Госпожа! Госпожа, вы…

— Ты вспоминаешь битву в южной долине, Дайну? — продолжал посланник. — Как король ушел по лунному лучу, передав Высокий Престол Эриу, своей дочери? Как его сын Элату подбил часть дворов на мятеж против законной правительницы? Финнат, Лир, Белимар, Бранвин и другие выступили против королевы и оставшихся верными ей дворов и были разбиты, Элату погиб, а остальных мятежников Ее Величество, проявив милосердие, изгнала. Вспоминаешь?

— Он обманул нас. Показывал завещание короля, говорил, что отец назвал наследником его, и…

— Элату все время был на виду, набивался ко всем в друзья, устраивал пиры и выезды на охоту, раздавал налево и направо подарки и обещания, а его сестру привыкли видеть тихо стоящей за плечом отца. Принц, щедрый, веселый, с хорошо подвешенным языком, к тому же красавец, о котором вздыхали девушки во всех дворах, — и застенчивая молчаливая Эриу, которая почти не покидала пределов королевского домена и о которой толком никто ничего не знал. Завещание было поддельным, но главы ваших дворов поверили ему. Они хотели поверить. Вспоминаете, что оказалось потом?

— Король не собирался передавать власть Элату, — медленно произнес Диан. — Поэтому и позволял ему разъезжать по всей стране и развлекаться. Все это время он готовил Эриу к управлению королевством. Мы не знали этого…

— Поэтому ты до сих пор жив. — отрезал посланник. — После нашей победы главы верных королеве дворов требовали казни всех мятежников, потому что до вашего выступления никогда еще фаэйри не проливали кровь своих собратьев. Ее Величество добра. Слишком добра. Она хотела помиловать всех вас, но в конце концов согласилась на изгнание. Теперь же срок вашего наказания подходит к концу. Высокий Престол хочет знать, заслужили ли мятежники право вернуться в Полуночную землю.

Госпожа Дайну не мигая глядела прямо перед собой. Потом нахмурилась, ее лоб пересекла морщинка.

— Мы все забыли, — проговорила она. — Мы считали Полуночную землю местом за пределами мира, куда уходят те, кто погиб или устал жить. Но это… это остров, ведь так? Далеко на севере, за гоблинскими землями. Во сне я видела плавучий лед и снег на берегу…

— Конечно, забыли. — ответил Каэрдан. — С помощью магии мы позаботились о том, чтобы вы забыли, откуда пришли на юг, забыли почти все о Полуночной земле. На случай, если кто-то из мятежников когда-нибудь, даже случайно, подойдет на корабле к нашим берегам, королева сковала воды холодом и воздвигла скалы вдоль побережья. Но если бы какой-нибудь счастливчик из изгнанников сумел бы несмотря ни на что достичь Полуночной земли, без нашей на то воли он не нашел бы проход в скалах.

Повисла тишина. Диан подавленно молчал; госпожа Дайну скользила растерянным взглядом по залу, по высокому потолку, по гобеленам на стенах, зеленым с белыми узорами, словно очнулась от глубокого сна и не понимала, где находится. Леу, сама потрясенная и испуганная, гладила ее по руке, стараясь успокоить.

— Ты говоришь, что время выходит, — наконец сказал господин Диан. — Поэтому наши сокровища потеряли свою силу?

Каэрден кивнул.

— Как ты нашел нас?

— Ты думаешь, Высокий Престол забыл о вас, как только корабли отошли от берега? По крайней мере трижды королева посылала лазутчиков, чтобы удостовериться, что изгнанники обустроились в этих землях, что их не погубил голод или морозы. Все ваши поселения известны и нанесены на карты. Правда, когда наши соглядатаи были здесь в последний раз, тут не было всех этих существ… как они зовутся…

Каэрден брезгливо поморщился.

— Похожи на фаэйри, но уродливые, шумные, и, светлая луна, как же они смердят!

— Люди, — сказала госпожа Дайну. — Ты говоришь о людях?

— Вам виднее, — ответил тот и нахмурился. — Мне хотелось бы знать, откуда они появились здесь, и в таком количестве. По дороге, прежде чем мы разделились…

— Мы?

— Да, я же сказал. Королева отправила послов ко всем вашим дворам. Так вот, на нас напала толпа этих… людей, кажется, чьи-то солдаты. Одеты в пурпур и с золотым орлом на щитах. Мы отбились, конечно, но встреча была неприятной. Дальше пришлось двигаться с большей осторожностью, чтобы избегать подобных задержек. Так вот, не объясните мне, что это за существа и откуда они здесь взялись?

— Они пришли с юга, — коротко ответил Диан. — Много лунных кругов назад.

— Надеюсь, ты не лжешь, — сказал посланник и снова поморщился. — Они похожи на зверей. Этот ужасный запах и волосы на лице и теле… Буду откровенен, я решил, что здешние фаэйри так одичали, что стали скрещиваться с животными.

Правитель Чертогов побледнел и медленно поднялся с кресла.

— Тебя и Дайну я ни в чем не обвиняю, конечно, — спокойно продолжал Каэрден. — Не пойми меня превратно. Но факты таковы — раньше здесь жили только звери и изгнанные из Полуночной земли фаэйри. Теперь появились эти создания, похожие и на тех, и на других. Если мои опасения подтвердятся, боюсь, Высокий Престол будет недоволен, а всем вам придется забыть о возвращении.

Он бросил на правителей Чертогов укоризненный взгляд.

— И клянусь честью, Дайну, ты забыла о законах гостеприимства? Я проделал долгий путь и, хотелось бы верить, принес добрые вести. А ты сидишь за накрытым столом и не предлагаешь мне ни поесть, ни выпить. Прикажи кому-нибудь, хотя бы вот этой девочке, взять мой плащ и принести еще кресло. Я хочу знать обо всем, что здесь у вас произошло за эти лунные круги, и разговор, чувствую, будет долгим.

— Госпожа, если вы позволите…

— Конечно, Грес.

— Леу, не подаришь мне танец? Леу?

Она вздрогнула.

Музыка. Какая-то пара завершила танец и возвращалась к столам, но мелодия не умолкала, веселая и быстрая, а прямо перед ней стоял Грес, улыбался и протягивал ладонь.

Леу растерянно моргнула. Танец? Ну… да, наверное. Неудобно отказывать, когда на тебя все смотрят, да и Греса не хотелось расстраивать. Хороший парень, старше ее на несколько десятков лунных кругов, и неплохо показал себя, когда воинам Чертогов пришлось отражать вторгшихся в лес венардийцев.

Она взяла его руку, и вскоре оба взлетели в танце под пение струн и свирелей. Ладонь в ладони, быстрее и быстрее, сошлись, разошлись, потом Грес отступил в сторону и Леу вскинула руки над головой и закружилась на месте, так, что подол длинного платья взлетел до колен; музыка, хлопки в ладоши, перед взглядом Леу мелькали улыбающиеся лица…

Посланник Высокого Престола все так же неподвижно стоял у дерева, не сводил с них глаз, холодных, как лед, и поймав его взгляд, Леу сбилась и чуть не упала.