Полуночная земля

Поединок

Сталь звенела, ударяясь о сталь.

Звуки сталкивающихся клинков достигли ушей Леу еще до того, как она разглядела тени, которые метались между деревьями. У нее перехватило дыхание.

На Мартина напали. Наместник или сам Эмрис послал стражу, чтобы убить его, не дожидаясь поединка.

Леу перешла на бег. Армайд удивленно позвала ее, но она не слушала. Вокруг мелькали темные стволы, светильники в кронах вспыхивали и кололи ей глаза. Звон мечей становился все громче, перемежаясь звонким треском, как если бы металл бил по дереву.

— Мартин!..

Леу выбежала на лужайку и замерла. Она ошиблась. Слава луне, ошиблась. Никаких стражников здесь не было, только Каэрден и Мартин. У одного меч, у другого такой же, только покороче, в другой руке щит. Он отступал, отбивая и пытаясь парировать выпады фаэйри, но услышав голос Леу обернулся, не успел вовремя среагировать, и Каэрден ударил его по плечу. Удар пришелся плашмя, но Мартин зашипел от боли и покачнулся.

— Не отвлекайся! — загремел Каэрден. — Ты только что потерял руку! Не зевай по сторонам!

Мартин сжал зубы, поднял оружие и они снова закружили один вокруг другого, обмениваясь ударами, но Леу заметила, что нападал в основном Каэрден. Он теснил Мартина, легко отбивал его редкие атаки, а его клинок все чаще оказывался у лица, горла или груди противника, останавливаясь в самый последний миг.

А Мартин, похоже, просто устал. Его движения были слишком медленными, меч и щит поднимались поздно и не успевали отражать выпады фаэйри; он тяжело дышал, рубаха промокла от пота, волосы липли к лицу.

Армайд, которая наконец догнала Леу, тоже это заметила.

— Не пора вам сделать передышку? — окликнула она Каэрдена. — Парнишка совсем выбился из сил. Ты с самого утра его гоняешь, так ведь?

Тот метнул на нее раздраженный взгляд.

— У нас не так много времени, на случай если ты не знаешь. Бой состоится завтра, и…

Каэрден вздохнул, опустил меч и бросил Мартину:

— Ладно, отдыхай.

Тот, пошатываясь, подошел к стоящему на траве кувшину, поднял его и принялся жадно пить, проливая воду на грудь. Каэрден подошел к Армайд и Леу.

— Будь у меня время, может, я и смог бы сделать из него более-менее приличного бойца, — сказал он, хмурясь. — Но один день — что можно успеть за день? А Эмриса обучали владеть мечом с детства.

— Копьем, — сказала Леу. Каэрден недоуменно взглянул на нее. — Я… я ходила к нему. Просила отменить поединок, и…

— Смело с твоей стороны, —заметил он. — И благородно. Но глупо. Я думал, ты уже успела понять с кем имеешь дело. Он ведь только посмеялся над тобой, так?

— Он… Да, он смеялся. Хвастал как умеет управляться с копьем.

— С копьем, с мечом, с луком. Этому обучают всех благородных фаэйри. Но поединки проходят только на мечах. Таковы правила. Я посоветовал Мартину взять еще и щит — это правилами не запрещено — но не знаю, как ему это поможет.

— А убивать на этих дурацких поединках тоже не запрещено⁈

— Не помню, когда последний раз кто-то бился до смерти. Обычно сражаются до первой крови или до тех пор, пока один из бойцов не объявит, что сдается. Кроме того, королева, или наместник, как в этом случае, может в любой момент вмешаться, остановить поединок и отдать победу одному из участников. Но нет, в правилах нет запрета на бой до смерти. Я уже объяснял Мартину…

Он осекся, его глаза чуть расширились от удивления, и в этот же миг Леу услышала шаги за спиной. Она обернулась.

Из тени между деревьями появилась одетая в черное фигура. Приблизилась, мягко ступая по траве.

— Морана, — проговорили Армайд и Каэрден, слегка склонив голову.

— Надеюсь, я не мешаю вам?

— Мешаешь, — вырвалось у Леу. — Зачем ты пришла? Шпионить?

— И в мыслях не было, поверь мне. — невозмутимо ответила она. — Я искала тебя.

— Меня?

— Я слышала твой разговор с моим другом. Его окончание, если быть точной. — Морана взглянула в глаза Леу и едва заметно улыбнулась — чуть приподняла уголок губ. — Эмрис был… слишком резок и позволил себе слова, неподобающие благородному фаэйри. Я прошу прощения за него.

Леу ожидала много чего, но не этого. Она растерянно моргнула, не зная что ответить, и пока собиралась с мыслями, Морана заговорила с Каэрденом:

— Ты дал ему щит? Интересно. Сколько себя помню, ни разу не видела, чтобы кто-то использовал щит в поединке. Может быть, это действительно поможет.

— По крайней мере, Эмрис не будет этого ожидать, — согласился он. — Если ты не расскажешь ему.

— От меня он ничего не узнает. Хочешь, чтобы я поклялась?

— Мне достаточно слова наследницы двора Балар. — серьезно ответил Каэрден.

Подошел Мартин. Он все еще пытался отдышаться и с подозрением поглядывал на Морану. Та в ответ оглядела его головы до ног, слегка наклонила голову и спросила:

— Раньше ты брал в руки меч?

Мартин недоуменно нахмурился.

— Нет.

— Может, умеешь владеть другим оружием? Копьем, дротиком? Стреляешь из лука?

— Я не воин, — ответил он. — Я вырос в обычной деревне, потом жил в монастыре.

— Не знаю, что это значит, — сказала Морана. — Неважно. Так тебе никогда в жизни не приходилось сражаться?

— Приходилось. Но без оружия, голыми руками…

Она кивнула.

— Уже что-то. Я бы на твоем месте полагалась на то, что умею. В любом случае мне пора. Отец ожидает Эмриса и меня на ужин.

Кивнув всем, Морана повернулась и исчезла среди теней. Мартин озадаченно поглядел ей вслед.

— Рассуждает, как будто она сама воин. И с чего бы ей давать мне советы?

— Морана командует дворцовой стражей своего отца, — ответил Каэрден. — Она знает, о чем говорит. А насчет советов, думаю, тебе лучше спросить у Леу…

Но Леу, наконец стряхнув с себя растерянность, метнулась вслед за фаэйри в черном. Она нагнала Морану посреди темной аллеи.

— Погоди!

Та обернулась, выжидающе взглянула на Леу.

— Зачем… зачем ты это делаешь?

— «Это»?

— Просишь прощения за Эмриса. Обещаешь не рассказывать ему о том, что увидела, даешь советы. Разве он не твой друг?

Морана пожала плечами.

— Так вышло, что да. Иногда Эмрис… забывается. Бывает немного неучтив и делает и говорит, не подумав. Мой долг как хорошей подруги — по мере сил пытаться сгладить нанесенные им обиды.

— Так вышло? — Леу недоуменно взглянула на нее. — Погоди, ты… ты не любишь его?

Та снова слегка пожала плечами и ничего не ответила.

— Тогда почему ты с ним? Он же… он просто ужасный! Гнусный отвратительный слизняк, вот он кто! А ты…

— Недостатки Эмриса мне хорошо известны, поверь, — ровным голосом ответила Морана. — Но есть такая вещь как долг. Я ведь сказала тебе. Отец и лорд Эмерик считают, что наш союз будет полезен для обоих дворов. Когда королева возвратится в Тару и даст свое благословение, наш внутренний свет окончательно объединится в один и я останусь с Эмрисом здесь, во дворце.

— Что за бред! — воскликнула Леу. — Просто бред! Ты же будешь несчастна! Он тебе всю жизнь испортит! Ты не должна…

Лицо Мораны не дрогнуло ни на волосок, голос оставался таким же спокойным, даже холодным.

— Дело не во мне и не в том, чего я хочу или не хочу. Если наш союз пойдет на благо двору Балар, он должен быть заключен.

— Но…

— Мне действительно нужно спешить, — сказала Морана. — Прости. Передай человеку, что я желаю ему удачи. Надеюсь, луна встанет на его сторону и поможет выжить. Может быть, даже победить.

Она повернулась и зашагала прочь, а Леу так и осталась стоять посреди аллеи, совсем сбитая с толку. Потом опомнилась и поспешила назад. Мартин! Она ведь пришла сюда, чтобы повидать его.

Каэрден и Армайд уже не было на лужайке, но Мартин остался, сидел под деревом, устало закрыв глаза и запрокинув голову. Леу приблизилась, и снова, как и утром, поймала себя на том, что понятия не имеет, что сказать. Она замерла в нерешительности, а Мартин вдруг открыл глаза и взглянул на нее снизу вверх.

— Каэрден гнал меня отдыхать, — сказал он. — Но я хотел дождаться тебя.

Леу показалось, что он хотел добавить что-то, но Мартин замолчал. Она присела рядом, и тут поняла, что не знает что сказать не потому, что говорить нечего, а наоборот. Слишком много всего. С чего начать? Поблагодарить, что вступился за нее на празднике? Попросить прощения за то, что втянула его во все это? За то, что скорее всего завтра он погибнет из-за нее, Леу?

Она несмело взглянула на Мартина. Тот глядел прямо перед собой, прикусив губу, лицо серьезное и сосредоточенное; рубашка промокла насквозь от пота и пролитой на нее воды, волосы совсем потемнели и все еще липли к лицу.

«Ты любишь его, так ведь?» — вдруг вспомнила Леу ехидные слова сына наместника. Наверное, да, подумала она. Мартин мой друг и мне хорошо с ним. Хорошо даже просто сидеть вместе и молчать, как сейчас, и смотреть на него. Я не хочу, чтобы с Мартином что-то случилось. Не хочу, чтобы он умер, ни завтра, вообще никогда. Кто тогда будет слушать мою болтовню, утешать меня, когда я расстроена, держать за руку и поить горячим молоком с медом и специями? Пусть лучше я умру, чем он.

— Ты должен бежать, — сказала Леу. Мартин недоуменно взглянул на нее. — Прямо сейчас. Я скажу, что помогла тебе, пусть наказывают меня. Из-за меня ты ввязался во все это, поэтому…

— Бежать? — мягко переспросил он. — Куда? Мы же на острове. Вряд ли я сумею добраться до материка вплавь. Леу, в самом деле.,, — Да я не об этом, конечно! Спрячься где-нибудь, подожди, когда вернется здешняя королева. Армайд говорит, она добрая и справедливая. Она разберется во всем и отменит поединок!

— Нет, Леу. Этот тип обидел тебя. Я буду драться с ним. Все.

Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Он фаэйри! Он быстрее и ловчее тебя, он учился обращаться с оружием с детства, а ты… Мартин, пожалуйста!

— Когда-то я мечтал стать рыцарем, знаешь? — он помолчал, потом улыбнулся, вспомнив что-то. — Когда сэр Уилмот взял меня с собой на турнир в Беломост, я глазел на тех, что собрались там, и представлял, как выезжаю на ристалище на коне, в золотом панцире и с оружием. Даже прозвище придумал — Рыцарь Медвяной Пустоши. Сбежать накануне боя, спрятаться, а потом жаловаться королеве и просить отменить его — это было бы совсем не по-рыцарски.

— Но ты же не рыцарь! — воскликнула Леу. — Мартин, в этом нет нужды! Ну хорошо, этот Эмрис наговорил мне гадостей, ну и что? От меня же не убыло!

— Леу…

— Беги, пожалуйста! Никто не будет обвинять тебя в трусости! Уж точно не я!

— Он обидел тебя. Не буду врать, будто мне не страшно, но убегать я тоже не стану.

— Пожалуйста!..

Она заплакала. Мартин вздохнул и привлек ее к себе, зарылся пальцами в волосы Леу.

— Тише, тише… Все хорошо. Все будет хорошо. Леу, пожалуйста…

— Если он… если с тобой что-нибудь случится… я… я убью его, — всхлипывала она, спрятав лицо на его плече. Пальцы Леу судорожно вцепились в ткань рубашки. Она ненавидела себя за собственную слабость, пыталась подавить рыдания и загнать слезы назад, старалась быть сильной, такой же как Мартин, но ничего не получалось.

Он терпеливо ждал, продолжая гладить Леу по волосам. Через какое-то время ей стало чуть легче.

— Леу?

— Что?

Мартин отстранился, и она, подняв на него мокрые глаза, снова увидела это выражение на его лице, сосредоточенное и серьезное — Я хотел сказать тебе… ну, на всякий случай, если завтра проиграю бой… хотел сказать, что я… — он вдруг осекся и отвел взгляд — но недостаточно быстро, и Леу заметила в нем промелькнувшую тень нерешительности и печаль.

— Что?

Мартин снова вздохнул.

— Это… это ничего. Прости.

Он опять привлек Леу к себе и стал тихонько укачивать ее.

Зачем здесь собралось столько народа?

Леу снова огляделась вокруг. Она знала, что за боем будет наблюдать сам наместник. Может быть, его подруга тоже, в конце концов Эмрис ее сын. Ну еще, наверное, Морана и ее отец. Но здесь, на лугу, который начинался сразу за городской чертой, собрались сотни полторы фаэйри. Придворные, приехавшие на праздник главы дворов со свитой, даже те, кто приплыл сюда вместе с ней. Это-то зачем? Обязательно нужно устраивать из поединка целое представление? Еще эта дурацкая музыка, флаги с гербами двора Эйл, полощущиеся на высоких шестах — для чего?

— Кчему весь этот балаган? — не оборачиваясь, негромко спросила она, но Каэрден, который стоял позади Леу, услышал ее, несмотря на хлопанье зелено-золотых полотнищ на ветру, звуки струн и свирелей.

— Традиция. Поединки всегда проводятся при зрителях. Чем больше свидетелей, тем лучше. Если ты про музыку, то, думаю, это просто прихоть Эмриса. Это вполне в его духе.

— Почему именно здесь? — снова спросила она через какое-то время, просто чтобы не молчать. На душе было так тошно, что Леу боялась снова разреветься, а этого она совсем не хотела. Хватит. Нужно быть сильной. Она и так проплакала весь вчерашний вечер и почти всю ночь. Не хватало, чтобы Мартин, когда выйдет на бой, снова увидел ее с красными опухшими глазами.

— Я же сказал, традиция. Если бы поединок проходил в любом другом городе, участники сами выбрали бы место. Дворцовый парк, площадь, просто какой-нибудь двор попросторней. Но Тара — это не простой город. Это столица Полуночной земли, место, где стоит Высокий Престол. В ней никогда не проливалась кровь, ни во время войны с гоблинами, ни в дни смуты принца Элату. Поэтому…

Музыка смолкла, и у Леу екнуло сердце. Что, уже? Сейчас?

Собравшиеся раздались в стороны, но от того, что в проходе появился не Эмрис и не Мартин, а какой-то фаэйри в зеленом и золотом и со свитком в руке, ей легче не стало. Глашатай, герольд, или как они еще называются…

Так и оказалось. Фаэйри вышел в центр образованного зрителями круга, развернул свой пергамент и стал громко читать с него, но до ушей Леу долетали какие-то обрывки — Эмрис двора Эйл… обвиняет… напал без причины… до смерти… если пожелает, может в любой момент прекратить бой…

На мгновение перед глазами все закружилось — взлетающая в небо белая башня, которую было видно даже отсюда, полная луна в синеве, горы на горизонте, и совсем рядом — яркие одежды собравшихся, мерцающие золотом, серебром и цветными камнями. Леу глубоко вздохнула, обхватила себя руками и зажмурилась.

А когда открыла глаза, наткнулась на Мартина. Он вышел на бой как-то совсем тихо и незаметно, просто пробрался сквозь толпу, и теперь стоял, с виду спокойный и собранный, изредка оглядываясь по сторонам, меч в одной руке, треугольный щит в другой. Похоже, многие из собравшихся еще даже не заметили его, а те, что заметили, глазели на Мартина кто с любопытством, кто с презрением, кто просто враждебно.

Он поймал взгляд Леу, улыбнулся, а она заметила блестящие на его лбу капельки пота, разлившуюся по лицу бледность, ходящую вверх-вниз грудь.

— Мартин! — сама того не осознавая, Леу шагнула вперед, но Каэрден сжал ее плечо.

— Стой. Сейчас ты ничем не сможешь помочь, только навредишь ему.

Снова грянула музыка, и под громкую торжественную мелодию зрители снова расступились. Эмрис шел, высоко подняв голову, горделиво улыбаясь и весь сверкая — расшитый золотом камзол, золотистый плащ за плечами, украшенная камнями рукоять меча, что висел у пояса. Его встретили сдержанным молчанием, а Эмрис, казалось, был неприятно удивлен этим — поднял руки, взмахнул ими, словно приглашая приветствовать его, но ответом снова была тишина.

— Бедняга, — усмехнулся Каэрден за спиной у Леу. — Никак не возьмет в толк, что его любят не так сильно, как он считает.

Эмрис окинул толпу сердитым взглядом, но потом снова заулыбался. Он остановился у места, где восседали его родители и правитель двора Балар, низко поклонился им, потом еще раз, еще ниже, своей подруге, которая стояла за креслом отца, а потом резко распрямил спину, сбросил с плеч плащ и высоко вскинул руку с обнаженным мечом.

Герольд обратился к нему, спрашивая, не желает ли Эмрис, как бросивший вызов, проявить милосердие и простить оскорбившего его противника.

— Если бы речь шла только обо мне, я, может быть, еще подумал, — громко ответил тот. — Но это существо задело не только мою честь. Речь идет об оскорблении моей семьи, моего двора. Речь идет об оскорблении всех фаэйри. Прощения не будет!

Эмрис указал мечом в сторону Мартина, но его глаза впились в глаза Леу, и она поняла, что обращается он к ней.

— Диких животных, забывших свое место, следует укротить. Я убью его, но прежде выколю оба глаза, как и обещал. Подавайте сигнал!

Леу снова рванулась вперед, и опять Каэрден вцепился в ее плечо и удержал на месте.

Запела труба.

Мартин сорвался с места, взмахнул своим оружием, но сынок наместника даже не стал парировать удар, просто увернулся и зашагал прочь, смеясь и красуясь перед зрителями, широко раскинув руки. Мартин попытался снова, и Эмрис отвел его меч одним грациозным движением, а потом атаковал сам. Клинок вспыхнул в лучах лунного света, вспорол рубашку Мартина и оставил на его груди длинный кровоточащий порез — тот даже не успел поднять щит, чтобы защититься.

Эмрис снова смеялся, легко уходил от выпадов Мартина или отбивал их своим мечом — снова, снова, снова, а потом, в очередной раз пропустив противника мимо себя, вдруг взмыл в воздух. Мартин опять не успел защититься. Короткий росчерк клинка сверху вниз, и он, шатаясь, прижал руку к лицу. Кровь из рассеченного лба залила его глаза, мешая видеть. Эмрис отступил на несколько шагов, опять изогнулся в длинном прыжке и уколол противника в лицо. На этот раз он попал в щеку. Мартин взмахивал мечом, почти ничего не видя вокруг, а сынок наместника смеялся над ним. Он ловко и почти не прилагая усилий уходил из-под ударов, словно танцуя кружил вокруг Мартина, и колол его в лицо.

Ублюдок, в бессильной ярости думала Леу. Он же играет с ним, просто играет. Он может в любой момент ослепить Мартина или убить, просто хочет вдоволь поиздеваться сначала. Вот же ублюдок, прокляни его луна!

Эмрис опять взлетел в воздух, отвел руку с мечом для очередного выпада, а Мартин вдруг застыл, даже не пытаясь защититься или уйти в сторону…

— Мартин! — отчаянно закричала Леу.

Он не двинулся с места. Выронил щит, выпустил из руки меч и принял новый укол в лицо, а потом выбросил руку и поймал запястье Эмриса. Тот удивленно заморгал, дернулся раз, другой, в попытке освободиться. Мартин встряхнул головой, утер кровь с глаз, и ударил его в живот. Эмрис тонко, задушено вскрикнул и согнулся в три погибели, но новый удар, сверху вниз в подбородок, заставил его выпрямиться. Его голова откинулась назад, и Леу успела поймать взгляд фаэйри, наполненный растерянностью — что происходит? Как он сумел ударить меня?

Зрители зашумели, и этот шум с каждым мигом становился громче, а Мартин продолжал наносить удар за ударом — в живот, в голову, снова в живот. Он выкрутил запястье Эмриса, заставил его выронить меч, сбил с ног и оседлал противника. Эмрис барахтался, пытаясь высвободиться, нелепо взмахивал руками. Мартин наклонился, сказал ему что-то, и впечатал сжатый кулак в лицо фаэйри. Эмрис заверещал и забился еще сильнее, а кулак Мартина поднимался и опускался, поднимался и опускался…

— Помогите! — вскрикнул сынок наместника. — Стажа!… Помогите!

Он булькал и присвистывал — похоже, Мартин в кровь разбил ему лицо, — ноги колотили по траве.

— Отец!… Пожалуйста, помоги мне! Отец!

Лорд Эмерик сидел, мрачно глядя на происходящее; его подруга заламывала руки и плакала, что-то кричала ему, и наконец он встал и поднял руку.

— Остановить бой! — прогремел он. — Высокий Престол признает Эмриса двора Эйл побежденным.

Снова взвыла труба.