Полуночная земля

Черный король

Их было много, несколько сотен, всадников, которые появились на гребне холма вдалеке и лавиной устремились вниз в долину. Мартин ошибся — лат на них не было, только обычные для венардийского войска пурпурные накидки поверх кольчуг, на всех кроме небольшого отряда, который скакал впереди. Леу напрягла зрение. Воины облаченные в панцири и украшенные перьями шлемы на тяжелых конях, над головами плещется знамя с орлом, увенчанным короной, притороченные к седлам щиты с пестрыми гербами; всадник, что был во главе отряда, в сияющей на солнце золотистой броне, осадил своего коня. Снова взвыли рога, и его примеру последовали остальные. Масса всадников стала замедляться, а рыцарь в золотистом привстал на стременах и вгляделся вперед, откинув забрало шлема. Потом сказал что-то воину, который трусил рядом с ним, и взмахнул рукой. Тот ответил что-то, кажется, пытался возразить, судя по жестам, но рыцарь рявкнул на него, снова дал отмашку и вытащил из ножен на поясе меч.

К небу опять взлетели звуки рогов, и венардийское войско, набирая скорость, устремилось вперед.

— Стрелы готовь!

Леу вздрогнула и наконец сумела отвести взгляд от надвигающейся конной массы. Сердце стучало так, что того и гляди грозило порвать куртку на груди, но страх куда-то испарился, осталось только волнение и слегка подрагивающие руки. А это никуда не годится. Нужно успокоиться.

Она обернулась. По правую руку от нее фаэйри двора Балар выдергивали стрелы из земли и накладывали их на тетиву, по левую готовились начать стрельбу лучники с сине-зеленым цветком на доспехе — двор Туирет, если Леу не ошибалась. Вспоминать точно не было времени. Она глубоко вздохнула, покрепче сжала в руке лук и протиснулась между выставившими вперед свои самодельные пики карлейнским селянам.

Рокот становился все громче; тысячи копыт взрывали траву и разбрасывали комья земли, венардийские всадники летели пригнувшись к шеям коней, пурпурные флаги хлопали на ветру; отряд во главе с золотистым рыцарем, показалось Леу, несся прямо к месту, где стояла она. Через несколько мгновений она увидела, что ошиблась — тяжелые конники в латах забрали немного правее. Еще не достигнув подножия, венардийцы разделились — большая часть продолжала двигаться вперед, остальные растеклились, пытаясь обогнуть холм с двух сторон.

— Приготовится!

Рука больше не дрожала. Закусив губу, Леу натянула тетиву лука, и тут в голове снова вспыхнула мысль — сейчас, похоже, все-таки придется стрелять, чтобы убить. Или нет? Попытаться ранить, может быть в руку, так, чтобы лишить противника возможности сражаться? Может…

— Стреляй!

«Кажется, это голос Мораны», — совсем не к месту подумала Леу и спустила тетиву.

Воздух наполнился пением стрел, а затем — ржанием и истошными криками боли. Венардийцы вылетали из седел и катились по земле прямо под копыта, некоторые безжизненно опрокидывались или падали на шею своих коней, а те вставали на дыбы и метались. Леу была почти уверена, что заметила всадника, который бросил копье и пытался повернуть назад, зажимая рану в плече. Времени, чтобы сообразить ее это попадание или нет, не было. Лучники снова выстрелили, еще раз и еще, и новые десятки наступающих с криками боли падали из седел…

Атака не захлебнулась, но выдохлась, тем более, что уцелевшим венардийцам пришлось гнать своих коней вверх по склону. Леу успела выпустить еще с полдесятка стрел; среди крика, ржания испуганных раненых животных и завывания венардийских рогов по рядам фаэйри прошла еще команда, но Леу не расслышала ее. Она потянулась было за новой стрелой, когда чьи-то руки обхватили ее и потащили назад.

— Хватит! — крикнул ей в самое ухо Мартин. — Отдохни! Теперь наша очередь!

Леу растерянно оглянулась. Лучники фаэйри отступали за стену круглых щитов, а их товарищи встречали венардийцев, которым удалось достигнуть вершины холма, копьями и мечами. Всадники гарцевали вдоль рядов, пытались поразить противников выпадами сверху вниз, но их кони, уставшие во время подъема, двигались медленно, и все больше и больше венардийцев вылетали из седел ранеными или убитыми. Прямо перед ней маячили спины карлейнцев, которые своими пиками не давали противникам даже приблизиться на расстояние удара; кажется, пику дали даже Мартину. Рядом с ними Кадди и его товарищи схватились с несколькими всадниками, а дальше фаэйри двора Балар с трудом сдерживали напор отряда латников, которым командовал рыцарь в золотистых доспехах. Этим удалось не потерять почти ни одного воина, наверное из-за того, что стрелы не могли пробить толстую броню их шлемов и панцирей; мечи, топоры и шестоперы рыцарей взлетали и падали, и с каждым взмахом кто-то из фаэйри падал на потемневшую от крови траву… Не раздумывая, Леу натянула тетиву и выстрелила в одного из латников, но стрела ее легкого лука отскочила от шлема.

— Назад! Куда⁈ Назад, дурни!!

Она резко обернулась на голос; это Кадди кричал на карлейнцев, которым удалось обратить в бегство венардийских всадников. Те, нахлестывая коней, летели вниз по склону, а пикинеры бросили свое оружие, выхватили из-за пояса топорики и ножи и кинулись было следом.

Мартин! Мартин тоже бросился было следом, в погоню за удирающими венардийцами, хотя у него и оружия-то не было! Светлая луна!

— Стой! — закричала Леу и метнулась ему напеперез, но Кадди и еще один мидский солдат успели перехватить Мартина и тащили назад.

— Совсем свихнулся⁈ — орал Кадди. Его лицо побагровело, по щекам и лбу катился пот. — Жить надоело, ты, малахольный⁈ Ты вообще… ох, милорд, простите, только вы глупость делаете! Нельзя строй ломать, я как на службу поступил, нас этому в первый день учили! Сломаете строй — все, считай… Да вот сами полюбуйтесь на этих ослов!

У Леу, которая как раз подбежала и пыталась оттащить Мартина назад на вершину холма, перехватило дыхание. Карлейнцы, крича и размахивая оружием бежали вниз по склону, а всадники вдруг повернули коней и обрушились на них. Несколько мгновений спустя бедняги были перебиты; венардийцы, подбадривая себя азартными криками, снова погнали коней вверх, за ними мчались новые и новые воины, а Леу вдруг поняла, что другие фаэйри вряд ли успеют прийти на помощь, и отбивать атаку придется им с Мартином и тройке солдат из Мида…

И снова она не успела испугаться, потому что совсем рядом лязг и гром стали заглушили отчаянные крики, а обернувшись, Леу успела заметить как золотистый рыцарь, который успел врубится глубоко в строй фаэйри, заваливается назад с торчащей из забрала шлема стрелой.

Увидели это и несущиеся прямо на них венардийцы; они замедлили шаг, потом остановились, потом снова повернули коней и поскакали назад, за ними обращались в бегство другие, и вскоре пурпурная волна отхлынула, оставив на залитом кровью склоне холма убитых животных и людей.

Пока Леу вместе с другими возилась с раненными, оттаскивала их внутрь образованного рядами воинов прямоугольника, помогала напиться и перевязывала, в голове пронеслась наивная мысль — может быть, это все? Это и была венардийская армия, рыцарь в золотистых латах — сам король, и теперь, когда он погиб а атака отбита, все и закончится? Что-то ей подсказывало, что это не так, но Леу продолжала надеяться. Надеялась даже когда вокруг зазвучали встревоженные, удивленные голоса, потом громкие команды, и дружины, которые защищали западный склон, принялись сбивать ряды и снова готовится к бою. Леу схватила свой лук, с трудом протиснулась вперед…

Почти у самого подножья — и как они смогли подойти так незаметно и тихо? — темнела масса воинов. Чешуйчатые, как у фаэйри, доспехи, были покрыты грязью и кровью, щиты у многих изрублены; глядели они злобно и мрачно, но не пытались атаковать, просто толпились, переминались с ноги на ногу и сжимали свои огромные дубины и секиры.

— Это еще что за страшилища?.. — озадаченно проговорил кто-то.

— Гоблины, — сказала Леу, не отрывая глаз от отряда, собирающегося внизу. Подтягивались новые и новые воины, но все они выглядели измотанными и было непохоже, что они так уж рвутся в бой. Что гоблины вообще делали здесь?

На другой стороне холма снова взревели рога, на этот раз пронзительней и куда громче чем раньше, и подоспев туда Леу враз забыла и про гоблинов, и про свою глупую надежду, что драться больше не придется.

На холм надвигалась лавина тяжелых конников. Вскоре она заполнила почти всю долину, и у Леу зарябило в глазах от ярких цветов и блеска лат и оружия. Над войском плескались знамена; на многих, раскинув золотые крылья, парил золотой орел, на других она разглядела драконов, воронов, животных, походящих на больших кошек с гривой, руки в железных перчатках, которые сжимали мечи, серебристых рыб и луна знает что еще… Леу показалось, что от поступи коней земля под ее ногами чуть вибрирует, а на гребне дальнего холма появлялись все новые и новые всадники… Да сколько же их тут⁈

Кто-то потянул ее за руку.

— Вот ты где, — сказала Морана. — Рада, что ты цела. Пойдем.

— Куда?

— Встанешь среди моих дружинников, в задние ряды. Хоть какая-нибудь, но защита.

— Я могу сражаться! — заупрямилась Леу. Та вздохнула.

— Чем, охотничьим луком против этих гор железа? Даже наши стрелы от них отскакивают.

— Можно бить их в щели шлемов. Я сама видела, как…

— А я видела как ты стреляешь. Тебе не хватит духа, чтобы убить. Может быть, это и хорошо… — Морана снова вздохнула. — Пожалуйста, иди назад, Твоего друга я уже отослала туда, будешь его охранять.

Леу хотела было ответить ей, но в этот момент внизу снова оглушительно взвыли рога.

— Его Величество Карл Второй Объединитель желает и требует, чтобы вы выслали переговорщиков! — надсаживаясь, прокричал чей-то голос. — Его Величество дает слово, что им не будет вреда! Если же в течении получаса его воля не будет выполнена, мы атакуем! Его Величество Карл Второй Объединитель желает…

Гонец повторял требование о переговорах, временами срывая голос и хрипя, пока Леу переводила фаэйри его слова, пока командиры дружин совещались, пока Иалон, командующий фаэйри двора Эйл, а с ним несколько воинов, Мартин и она сама спускались по склону.

Внизу их ждал отряд в дюжину рыцарей под знаменем, которое Леу видела во время первой атаки — венардийский орел на пурпурном поле, увенчанный золотой массивной короной. Такая же корона красовалась на шлеме всадника, который, тронув коня, неспешно двинулся навстречу делегации фаэйри. Точно гора, подумала Леу, вспомнив слова Мораны. Огромный и кажущийся еще больше от того, что сидел верхом, закованный в черную броню, рыцарь навис над ними; лицо скрывалось под забралом, рука в тяжелой перчатке лежала на рукояти боевого молота. Иалон остановился, спокойно глядя на него снизу вверх. Леу скосила глаза на Мартина; тот тоже впился глазами в черного великана, побледнел и сжал зубы так, что на скулах заиграли желваки.

Всадник снял шлем и не протянул его одному из сопровождающих, не сводя при этом пристального взгляда с фаэйри. Леу опять вспомнила гору — черты лица у этого человека были прямыми и тяжелыми, как будто вырубленными из скалы, глаза черные и глубоко посаженные; даже когда он заговорил, его голос напоминал рокот камней, катящихся по склону.

— Зачем вы притащили с собой детей?

Леу быстро перевела его слова Иалону, пока Мартин объяснял, что фаэйри не знают языков людей и что он и Леу здесь для того, чтобы… Рыцарь в черном оборвал его небрежным жестом.

— Мне говорили, мол, эти эльфы какие-то странные. Другое оружие, другие доспехи, у некоторых, как у этого вот, зеленые глаза вместо синих. Поэтому я не стал сразу расправляться с вами. Ну-ка, говори, кто вы такие и откуда взялись. Отвечай четко и ясно и не вздумай лгать мне.

— Ты не собираешься спешиться, когда говоришь со мной? — спросил Иалон. Всадник сдвинул густые брови.

— Я — Карл Банербойм, владыка Венардии и наследник Ройса Золотого, — медленно проговорил он. — Скажи спасибо, что мои воины не заставили тебя обращаться ко мне, стоя на коленях. Повторяю еще раз — кто вы такие и что делаете на моей земле?

Тот не стал спорить.

— Мы пришли по воле Высокого Престола Полуночной земли. Наша королева желает вернуть фаэйри, которые живут здесь, в Диком Пределе, на родину.

— Никогда не слышал ни о какой Полуночной земле. Я же сказал, не лги мне!

— Возможно, ты знаешь ее как остров, который лежит за гоблинским архипелагом, — спокойно ответил Иалон.

Король снова нахмурился, будто вспоминая что-то,

— Туда плавали какие-то люди еще при моем прапрадеде. Писали, что на острове ничего нет. Голый берег, снег и лед, и скалы до небес. Они пытались найти проход или взобраться на них, но ничего не вышло. И, кажется, писали, что видели из-за скал…

— Свет, — подсказал Иалон. — Они видели свет, не так ли?

Великан в черных латах помолчал.

— Я думал, это сказки, — сказал он. — Моряки, верно, пили, чтобы согреться, а чего не увидишь спьяну… Что ж, хорошо. Скажи мне, в этой Полуночной земле живут только эльфы? Людей там нет?

Получив отрицательный ответ, он удовлетворенно кивнул.

— Что ж, хорошо, — повторил король. — Все это любопытно. Ладно, раз уж вы оказали мне услугу…

— Услугу? — не понял фаэйри.

— Кто-то из вас пристрелил моего тупоголового младшего братца, который ослушался приказа и погнал авангард в бой, хотя я велел ему просто разведать путь впереди. Генрих всегда был идиотом и погиб как идиот… Невелика потеря. Одним негодяем, мечтающим избавиться от меня и самому взойти на трон, меньше. Слушай меня, эльф. Вы оказали мне услугу, и кроме того я не хочу терять из-за вас время и людей, поэтому мы поступим вот как. Я пощажу вас и дам уйти. Кроме того, я дарую прощение и отпущу ваших родичей, которые примкнули к местным мятежникам. Взамен…

— Король!

Его оборвал хриплый выкрик. Леу вместе с остальными обернулась и увидела, как, огибая холм, к ним приближаются гоблины — их всего трое или четверо, но выглядели они свирепо, словно готовы были в любой миг обнажить оружие.

— Король Карл! Я надеялся, что мы встретим твое войско…

Венардиец слегка удивленно взглянул на говорившего и поднял руку.

— Не сейчас, фьюльдинг…

— Я ярлунг! — рявкнул гоблин. — Ярлунг Бьор Чернозубый! У меня три сотни воинов! Ты не помнишь меня, король⁈

— Я сказал — не сейчас. — ледяным голосом повторил тот. Повинуясь его кивку, окружавшие короля рыцари выехали вперед и преградили гоблинам дорогу. — Я выслушаю тебя, когда поговорю с эльфами. Итак…

Он снова обернулся к фаэйри.

— Итак, я позволю всем вам покинуть мои земли. Взамен ваша королева направит послов в мою столицу. Мне нужны гарантии того, что ни один эльф отныне и до конца времен не поднимет оружие на подданных Венардии. Возможно, мы сможем даже заключить торговый договор. Но это потом. Сейчас, прямо здесь, на этом месте, мне нужны от тебя две вещи. Много лет назад вышло так, что в руки к моему предку попал волшебный молот одного из здешних эльфийских королей. Веками мы использовали его на благо народа Венардии, но теперь потерял свою силу, и я знаю, что за этим стоят твои родичи. Ты сделаешь так, чтобы магия вернулась, или пусть это сделают они, мне все равно. Это первое. И второе — ты расскажешь мне, как вы превратили в эльфа этого мальчишку, который переводит мои слова.

Захваченный врасплох, Мартин осекся и замолчал и Леу пришлось самой пересказывать Иалону речь венардийского короля. Светлая луна! Они надеялись, что Мартина примут за фаэйри, но, как оказалось, зря.

Видя растерянность на их лицах, король Карл рассмеялся.

— Мне, может быть, и перевалит скоро за пятый десяток, но зрение пока что меня не подводит, а уж тупым я никогда не был. Мальчишка — не эльф, по крайней мере не всегда им был, а ты сам сказал, что люди на вашем острове не живут. Следовательно, он здешний, а значит мой подданный. Глаза у него как у эльфа, но больше меня интересует, смогли ли вы передать ему эльфийское бессмертие?

— Он… он все еще человек, — ответил Иалон. Он говорил медленно, аккуратно выбирая слова. — Он побывал в Полуночной земле, и возможно из-за этого его глаза изменили цвет. Но это все. Пребывание на острове не делает людей бессмертными. Что же касается твоей первой просьбы…

— Это не то, что я хочу услышать, эльф. Говори правду.

— Мне больше нечего сказать тебе, король людей, — спокойно сказал Иалон. Тот снова задумался. Потом кивнул сам себе и снова обратился к фаэйри:

— Хорошо. Тогда поступим так — я заберу парня, а ты сверх того выдашь мне заложников. Они несколько лет погостят в столице, а мы тем временем понаблюдаем за этим твоим «все еще человеком». Если увидим, что он взрослеет, что ж, я отпущу эльфов восвояси. Если же выяснится, что ты солгал мне, я найду способ получить от них честный ответ…

— Мы ждем, король! — окликнул гоблинский ярлунг. Карл отмахнулся.

— Итак, каким будет твой…

— Нет! — вырвалось у Леу. Иалон покачал головой и сказал, что эти условия он принять не может, но от волнения она пропустила его слова мимо ушей.

— Ты никого не получишь, — сказал Мартин. Он побледнел еще сильнее, тяжело дышал, но глядел на черного великана без страха. — Никого и ничего. Заложников тебе не выдадут, а я скорей умру, чем…

— Молчи, ничтожество, — грозно сказал Карл Банербойм и склонился в седле, нависнув над ним. — Я твой король, и ты не смеешь так разговаривать со мной.

— Твои браслеты погубили моих родителей. Всю мою деревню. Ты не мой король. Ты убийца.

Тот только нехорошо усмехнулся и снова взглянул на Иалона.

— Что ты решил, эльф?

— Я не могу принять твои условия. — повторил тот. Король шумно втянул воздух, как будто пытаясь подавить вспышку гнева.

— Хорошо же. — его голос звучал нарочито спокойно. — Хорошо. Небо видит, я хотел закончить дело миром. Хорошо. Я дал слово, что во время переговоров вам ничего не будет угрожать, так что убирайтесь. После того, как все закончится, вы пожалеете, что остались живы, а я специально прикажу не убивать вас. Ты, — он ткнул закованным в броню пальцем в Иалона, — расскажешь мне все, что я хочу знать. Огонь и железо развяжут тебе язык. Тебя, наглый мальчишка, бросят в яму забвения. Каменный мешок, темный и такой узкий, что в нем ты не сможешь не только присесть, но даже повернуться. Тебе будут давать достаточно еды, чтобы ты не подох от голода, но не больше. Посмотрим, сколько лет ты продержишься. И если ты действительно стал бессмертным, что ж, тем хуже для тебя. Девчонку я отдам солдатне, пускай позабавится. А расправившись с мятежниками, я займусь вашим островом. Эльфы склонятся передо мной, а те, кто этого не сделают, умрут. Все.

Он повернул коня и не спеша направился назад, к блестящей сталью стене венардийской кавалерии.