Полуночная земля

Берега

Что, вот так это все и кончится? Да нет. Это было бы глупо. Просто глупо. Погибнуть, даже не сойдя на берег? Или сойдя и тут же попав под арбалетный болт или удар меча или копья? Да нет, конечно. Луна не допустит. Особенно после того, как…

После того как Мартин открыл глаза, поднялся страшный переполох. В комнату вбегали все новые и новые придворные, говорили все вместе и очень громко. Леу тут же потеряла из виду Морану и самого Мартина; растерянная, сбитая с толку, она была готова запаниковать — и запаниковала, когда ее бесцеремонно выставили в коридор и захлопнули дверь перед самым носом. Тут же прибежали двое стражников, встали по обе стороны от двери и вежливо, но твердо пресекали все попытки Леу даже приблизиться. Она совсем было отчаялась, когда к ней вышла Армайд.

— Пойдем-ка, — она взяла Леу за локоть и увлекла за собой.

— Что с Мартином⁈ Я хочу…

— Тебя все равно сейчас не пустят к нему. Там ступить негде. Видишь, меня тоже попросили выйти. Пойдем.

— Отпусти!

— Леу, пожалуйста. Сейчас не время для капризов. — Армайд старалась оставаться спокойной, но Леу увидела, что та потрясена не меньше ее. — Обещаю, вреда ему никто причинять не станет.

Они шли длинными коридорами, а навстречу спешили все новые и новые придворные. Быстро прошла сама королева в окружении нескольких стражей, и Леу немного успокоилась — в ее присутствии обидеть Мартина никто не посмеет. Но глаза… ей ведь не показалось, глаза у Мартина сменили цвет, стали ярко-синими, как у самой Леу и других фаэйри. Что произошло?

Армайд вывела ее во двор и усадила на одну из каменных скамей.

— Армайд, что…

— Погоди, — попросила та и потерла лоб, словно стараясь сосредоточиться. — Погоди, Леу. Дай мне прийти в себя.

Шум, что доносился из глубин дворца, все не умолкал. Чуть не споткнувшись на белых плитах двора, пробежал один из служителей, скрылся под одной из арок, и спустя несколько мгновений до Леу донесся удаляющийся стук копыт.

— Поскакал в Залы Знания, я уверена, — заметила Армайд. — Скоро здесь будут все тамошние мудрецы…

— Зачем? — снова встревожилась она. — Что не так с Мартином?

— Ничего. Ничего плохого с ним не случилось. Просто…

Армайд присела рядом с Леу.

— Я уже слышала, что вы, когда спасались от погони, забрались в сам Лунный Сад, но чтобы… Скажи, вы ели плоды с деревьев?

— Мартин хотел пить. Я не знала, что рядом колодец, сорвала один и дала ему. — призналась она.

— Ох, Леу, Леу, — Армайд снова дотронулась ладонью до лба, покачала головой, — Ох, Леу…

— Ну что⁈

Армайд снова покачала головой.

— Я рассказывала вам еще в Диком Пределе, помнишь? Лунный Сад — это священное место, туда не смеет ступать никто кроме правителей Полуночной земли, и то те могут посещать его раз в десять кругов. Там они медитируют, обращаются к луне, просят у нее мудрости для себя и милости и благоволения к своему народу. Воздерживаются от еды, только пьют воду из колодца, и…

— Даже эти белые плоды с деревьев не едят? — перебила Леу. — Это испытание такое? Вот, вроде, висят совсем низко, а срывать их нельзя?

— Не поэтому. В начале времен наши предки, те, которые потом и основали все дворы, пробудились именно там, в Лунном Саду. Сам Сад, деревья, которые окружали их, плоды на ветвях, все это было даром матери фаэйри. Особенно плоды. Книги Залов Знания рассказывают, что наши прародители явились в этот мир смертными, а вечную жизнь обрели, попробовав их.

Леу вскочила на ноги. Села. Снова вскочила.

— Ты… погоди… ты не шутишь? — проговорила она. От волнения ей было трудно дышать.

— Среди них был один фаэйри по имени Олувен. По книгам, когда его товарищи съели плоды с деревьев, их глаза сменили цвет и засияли как звезды. Олувен, увидев это, почему-то испугался. Сказал, что добудет себе еду сам, что не доверяет этому странному месту, и ушел из Лунного Сада. Остальные остались там еще на много лунных кругов, а Олувен больше не вернулся. Только однажды они услышали его голос — он пришел к отрогам гор, кричал и смеялся над своими собратьями. Олувен расписывал луга, леса и долины которые обошел, называл себя единственным владыкой этих мест, а их — глупцами и трусами, которые довольствуются крошечным клочком земли и несколькими деревьями. — Армайд пожала плечами. — Я думаю, нашим предкам просто было хорошо в Лунном Саду. Они никуда не спешили. Потом, когда прошли еще сотни лунных кругов, они спустились с гор и разошлись по острову. Искали Олувена, и нашли его сгорбленным, с побелевшими волосами и покрытой морщинами кожей, и пока остальные стояли вокруг и дивились произошедшим с ним переменам, он умер. Фаэйри долго спорили, отчего это случилось. Одни считали, что причиной было то, что Олувен покинул Лунный Сад, другие — что он так и не попробовал белые плоды, что росли там. В конце концов часть из них испугалась и вернулась назад в горы. Но потом их пришли навестить те, кто расселился по острову, и показали им, что не изменились, как Олувен. Поэтому…

— Мартин стал фаэйри? — выпалила Леу и тут же мысленно отругала себя. Конечно же нет, просто от волнения у нее путались мысли. Да какая разница кто он, главное…

— Не думаю, — ответила Армайд. — Твой друг остался человеком, но раз он пробовал плоды Лунного Сада, то от течения времени теперь умереть не сможет. Я так считаю, по крайней мере.

Она подняла глаза на Леу.

— То, что ты сделала после того, как Мартин победил Эмриса… Я слышала разговоры. Некоторые твой поступок не одобряют, но луна, похоже, благоволит к вам.

— Ты про то, как я набросилась на него мечом? — не поняла она.

— Нет, — сказала Армайд и улыбнулась.

Настроение Леу портило даже то, что ей так и не удалось толком повидаться с Мартином. В тот же день его забрали в Залы Знаний чтобы до конца залечить раны, ну и еще, конечно, тамошние обитатели хотели во всех подробностях разобраться в его превращении.

Его не было несколько дней, но Леу не успела заскучать. Фаэйри с материка позволили посетить оставленные города изгнанников, и она в сопровождении Каэрдена отправилась через весь остров, на юго-восточное побережье, в земли двора Финнат.

Город оказался похож на Тару, был почти что ее уменьшенной копией. Те же белокаменные дома, выложенные цветной плиткой улицы; башня правителей, не такая высокая как в столице, зато покрытая затейливой резьбой — ее будто оплетали ветви огромного дерева, и среди листьев причудливой формы прятались птицы. Вот только она не светилась, и от этого Леу стало немного грустно. Фонтан посреди городской площади давно высох, растущие вдоль улиц деревья с голыми ветвями напоминали ей руки, которые тянулись к небу, прося помощи. Каэрден попытался ободрить ее, сказал, что если Ее Величество позволит изгнанникам вернуться, фаэйри двора Туирет с помощью своего сокровища, дубовой ветви, вернут жизнь здешним садам и паркам.

Несколько дней спустя Леу снова стояла посреди сине-зеленого зала. Снова волновалась — Каэрден еще в Чертогах, упоминал, что от того, какое впечатление она произведет на королеву, и будет во многом зависеть судьба ее двора, но совсем скоро как-то забыла об этом и успокоилась. Эриу пригласила ее присесть и стала просто расспрашивать о доме, о родителях и друзьях Леу, о госпоже Дайну и Диане. Потом захотела узнать о ее знакомстве с Мартином и людях, которых фаэйри укрыли в своем лесу.

— Каэрден уже рассказал мне обо всем этом, — сказала она, когда Леу закончила. — И о ваших приключениях в пути, конечно. Но я хотела выслушать и тебя. Действительно удивительная история. Я была рада узнать, что твой двор поступили так, как поступили. Если вы проявили милосердие к чужакам, то со своими сородичами вы тем более сможете жить дружбе и мире. Очень любопытные существа, эти люди. Каэрден вначале подозревал, что они произошли от того, что фаэйри в изгнании стали скрещиваться с животными…

— Это неправда! — вырвалось у Леу. Она спохватилась, что перебила саму королеву, но та не рассердилась.

— Я знаю. — кивнула она. — Пока ты была в отъезде, из Залов Знаний принесли заключения, сделанные нашими мудрецами о природе людей. Все они в один голос заявляют, что в не нашли в твоем друге ничего от фаэйри… если не считать глаз, конечно.

Королева усмехнулась, но потом вдруг стала серьезной, даже печальной.

— Хотя если бы предположение Каэрдена подтвердилось, это не имело бы особого значения. Когда я отправляла мятежников в изгнание, Дикий Предел был пуст и им ничего не угрожало. Никто не мог предвидеть появление там людей, а теперь ваши дворы оказались в беде и боюсь, что это моя вина.

— Ваша? Вы же не знали… — пробормотала Леу. — Вы ни в чем не виноваты!

Эриу покачала головой.

— Король людей начал войну против фаэйри, разве не так? Его воины истребили двор Белимар. Люди слабы, но их много. Рано или поздно они найдут способ преодолеть завесу вокруг ваших владений и задавят вас числом. Завтра я собираюсь объявить главам дворов, что изгнанники будут возвращены на родину. Думаю, они согласятся со мной. А несогласным придется смириться.

Потом из Залов Знаний вернулся Мартин, и следующие несколько лунных кругов все было хорошо. Они проводили вместе все время, гуляли по городу, по окружающим Тару лугам, несколько раз, соскучившись по солнечному свету, выбирались за белые скалы на морской берег.

Дворцовые служители принесли Мартину меч, выигранный в поединке; тот вежливо поблагодарил, но оставить у себя не захотел и отослал назад.

— Зачем мне меч? — пожал плечами он. — Драться я больше ни с кем не собираюсь, да и фехтовать не умею, а просто так расхаживать с ним везде — не знаю, глупо, что ли. Пускай пока лежит, где раньше лежал, а там видно будет.

Главы дворов со своей свитой разъехались. Эмрис перестал попадаться на глаза — потом Леу узнала, что отец на время отослал его куда-то. Армайд с позволения королевы взяла Артио и Роану к себе в дом и воспитывала как своих детей. Сознание Леу отмечало происходящее вокруг, но все это творилось где-то на заднем плане. До нее доносились обрывки разговоров о кораблях, которые строили на южных берегах острова, о том, что дворы Полуночной земли собирают дружины, а потом в один прекрасный день обнаружила себя на палубе одного из таких судов, гордого и мощного, куда больше того, что, который привез ее с материка. Ветер надувал синий парус с белым деревом и месяцем двора Эллет, рядом шли корабли под цветами других дворов, и каждый нес по полсотни с лишним воинов фаэйри. Причалив к берегам Дикого Предела дружины должны были разделиться, если нужно, снять осаду с земель изгнанников, помочь им безопасно добраться к побережью, а оттуда вместе отплыть назад, в Полуночную землю. Воинами двора Эллет командовал сам Каэрден, и Леу показалось, что на на корабле под черным парусом с раскинувшим крылья красным вороном она видела Морану. Найта и остальные остались на острове; Леу и Мартина взяли в плавание потому, что они знали язык людей и могли помочь объясниться в случае необходимости.

Два лунных круга пути по морю, и наконец однажды утром Леу заметила вдали берега Дикого Предела. Кажется, это было то же место, откуда они отплыли в Полуночную землю зимой, но тогда море было серо-свинцового цвета, небо затянуто тучами, скалы — мрачными и голыми. Теперь же в синеве вовсю светило солнце, скалы покрывала зелень, песок у кромки воды — золотисто-белый, и наверное теплый.

А по песку, сбиваясь в строй, бегали крошечные фигурки в пурпурном, солнце вспыхивало на кольчугах и остриях копий.

Леу на мгновение растерялась и застыла, впившись пальцами в борт. Их заметили. Ну конечно, трудно не заметить приближающийся с моря десяток больших судов, тем более посреди бела дня. А ей не дали никакого оружия! Даже Мартину не дали — Леу сама видела, его меч, меч, который Мартин честно выиграл, висел на поясе у командира королевской дружины.

К счастью, фаэйри тоже увидели венардийцев.

— Спустись в трюм, — коротко приказал ей Каэрден. — Не думаю, что они доставят нам слишком много хлопот, их вроде бы не так много, но лучше не рисковать.

Он зашагал дальше, отдавая команды; лучники без лишней спешки вставали вдоль борта и приготовили свое оружие.

Леу замешкалась. Она окинула глазами палубу в поисках Мартина, потом ее взгляд снова задержался на венардийцах, суетящихся на берегу. Они строили стену из щитов, выставляли вперед копья; у самой кромки воды гарцевал всадник в плаще и похожем на ведро шлеме, взмахивал боевым молотом на длинной рукояти и что-то кричал солдатам. Хотя выглядел он грозно, Леу почувствовала облегчение. У страха глаза велики — сперва она посчитала, что на берегу против них выстроилось целое войско, но сейчас, присмотревшись, поняла, что венардийцев не больше полусотни. Наверное, гарнизон городка там, на скалах. Мартин еще ходил туда за провизией, когда зимой фаэйри скрывались здесь в пещере и ожидали корабль из Полуночной земли…

— Ждать сигнала! — раздалась команда у нее за спиной. Леу кивнула про себя. Может быть, стрелять и не придется. Может, венардийцы сами разбегутся, увидев, что с кораблей высаживаются пять с лишним сотен фаэйри.

Берег приближался, и с ним становилась все ближе и ближе цепь венардийских воинов. Леу казалось, что она уже может рассмотреть их лица, выглядывающие из-за щитов — напряженные и испуганные, покрытые испариной. Рыцарь на коне снова закричал что-то, взмахнул рукой; взвыл рог, и из-за раздвинувшихся щитов выбежали арбалетчики и припали на одно колено. В следующий миг в воздухе замелькали болты, но падали они откуда-то сверху, большая часть даже не достигала качающихся на волнах кораблей и безвредно падала в воду, некоторые с глухим треском впивались в дерево палуб. Леу не успела даже удивиться, откуда они взялись, потому что на гребне скалы, которая нависала над пляжем, возникли новые солдаты с арбалетами.

— Стреляй!

Фаэйри ответили, и десятки стрел смели венардийцев со скалы; Леу, застыв на месте, наблюдала, как они взмахивают руками, выпускают свое оружие и опрокидываются назад, или кубарем летят вниз на прибрежный песок, переворачиваясь в воздухе.

Рядом кто-то коротко вскрикнул. Она резко обернулась — один из лучников крутанулся на месте и упал, а кровь из раны на шее заливала его доспех. Леу рванулась было к нему, чтобы помочь, но тот был мертв. Вскинув глаза, она увидела как венардийские стрелки на берегу, отвернувшись, перезаряжают свои арбалеты. С кораблей ответили; арбалетчиков спасли большие щиты на спинах, но дюжины две копейщиков рухнули на песок, а конь их предводителя встал на дыбы, сбросил своего седока, утыканного стрелами, и ускакал вдоль пляжа.

Кто-то звал Леу по имени, но она не могла отвести взгляд от происходящего на берегу. Венардийцы теснее сбили стену из щитов, а их арбалетчики попытались дать новый залп, но многих, стоило им обернуться, косили стрелы лучников с палуб. Леу поймала взгляд одного из них; венардиец упрямо сжал зубы, глядел холодно и сосредоточенно, выискивая цель, будто и не стоял под градом стрел. Он поднял было свое оружие, прицелился — то ли в саму Леу, то ли в одного из фаэйри рядом с ней…

Светлая луна! Не раздумывая — просто не было времени — она подхватила с палубы лук погибшего воина, застонав от натуги натянула тетиву и выстрелила. В голове успели промелькнуть множество мыслей — и о том, что лук, с которым она охотилась дома, не был и вполовину тугим, как этот, и о том, куда ей стрелять — убить, несмотря ни на что, Леу не смогла бы, а остановить арбалетчика было нужно, и быстрее-, она заметила, как стрела ударила венардийца по шлему, как тот вскинул руки к голове и опрокинулся назад, а потом ее схватили за плечи и потащили назад.

— Ты что творишь⁈ — раздался над ухом сердитый и испуганный голос Мартина. — Тебе жить надоело⁈ Лезешь прямо под арбалеты! Ты…

С ближайшего к берегу корабля в воду уже прыгали воины Полуночной земли. Уцелевшие стрелки венардийцев не успели перезарядить свое оружие и полегли в мгновение ока, а потом копья и мечи фаэйри обрушились на стену щитов. Та продержалась немногим дольше; солдаты в пурпурном не успевали отражать выпады и удары и падали на потемневший от крови песок, другие бросали оружие и бежали, спотыкаясь и падая, или опускались на колени и поднимали руки. Не успел Мартин дотащить упирающуюся Леу до ведущей в трюм лестницы, как бой на берегу был окончен.