Полуночная земля

Королева

Через какое-то время слезы иссякли. Леу сидела неподвижно, сжимала ладонь Мартина в своих и

не мигая глядела в одну точку остекленевшими глазами. Она ослепла и оглохла от горя, и поэтому рука, которая легла на ее плечо, застала Леу врасплох. Она вздрогнула, но тут же втянула голову в плечи, съежилась, даже не стала оборачиваться. Их все-таки настигли. Вместо страха она чувствовала только безразличие и усталость. До Мартина им уже не добраться, а ее пускай убивают. Сделают это прямо здесь или прежде отвезут в Тару — какая разница?

— Что с ним?

Голос был женским. Еще он был глубоким, теплым, сильным и мягким одновременно, и Леу обернулась и взглянула на его обладательницу. Позже ей казалось, что даже если бы она не хотела этого делать, голова повернулась бы, а взгляд поднялся против ее воли.

Стоящая перед ней фаэйри, наверное, появилась из леса. Высокая, гибкая и тонкая, с падающими на плечи огненными волосами и ясными глазами, зелеными как изумруды; она недоуменно хмурилась, а потом присела рядом, и протянула руку к Мартину, не обращая внимание на кровь, испачкавшую рукав ее синего платья.

— Это не фаэйри, — проговорила она. — Кто он такой? И почему весь в крови?

— Мартин, — прошептала Леу. — Он… я… он просил пить, но я не знаю… здесь нет… а потом он умер.

— В самом деле, — сказала незнакомка. — В полусотне шагов отсюда есть колодец. Там, за деревьями. Сходи и принеси воды, а я попробую привести его в себя.

— Он мертв…

— Он без сознания, разве не видишь? Он дышит. Ну же, беги!

Леу почувствовала, как будто над головой расступились холодные темные волны и ей удалось наполнить легкие свежим воздухом. Она растерянно взглянула на незнакомку.

— Дышит?

— Да. Ну, быстрей!

Не чувствуя под собой ног Леу вскочила и кинулась в чащу. Колодец действительно был там. На покрытом затейливой резьбой оголовке белого камня стояла серебряная чаша, и она, набрав воды, наполнила ее и бегом бросилась назад. Руки дрожали, и Леу пришлось накрыть чашу ладонью, чтобы донести хотя бы половину ее содержимого.

Жив. Мартин жив. А я, дура, вместо того, чтобы присмотреться, принялась реветь! Еще не все потеряно. Он еще может выкарабкаться!

Услышав ее приближение, фаэйри в синем обернулась и покачала головой.

— Он не приходит в себя. Я осмотрела раны — не слишком в этом разбираюсь, но видно, что дело плохо. Только не паникуй… не паникуй! — увидев, как задрожали губы Леу, она успокаивающе подняла руку. — Плачем ты ему… как ты его назвала? Мартил?

— Мартин, — прошептала Леу.

— Странное имя… Плачем ты ему не поможешь. На него должны взглянуть целители в Таре, но город далеко. — та ненадолго задумалась. — Как вы сюда добрались? Не пешком ведь, это точно. Верхом? На колеснице?

— На коне… Но его подстрелили, и…

— Кто?

— Стража. За нами гнались, потому что я ударила сына наместника мечом. Всадники, несколько колесниц, но они не стали преследовать нас дальше. Остановились в самом начале тропы. — Леу сама не была уверена, зачем рассказывает все это незнакомке, но и промолчать она почему-то не могла. У этой фаэйри был какой-то странный голос… не то, чтобы колдовской, просто Леу чувствовала, что если та спрашивает, нужно ответить.

Та снова нахмурилась, потом вздохнула.

— Светлая луна… Он мертв?

— Он… не знаю, я… он катался на земле и кричал, что я убила его.

Снова вздох.

— Зная Эмриса, возьмусь сказать, что ударила ты его не на пустом месте Что ж, раз у него хватило сил кататься и кричать, скорее всего он выживет… — тут фаэйри осеклась и взглянула на Леу. — Говоришь, колесницы? Они все еще там внизу?

— Не знаю… Может…

— Беги назад быстро как сможешь. Скажешь стражникам, чтобы поднялись сюда и забрали Мартина. Пусть отвезут его в Тару, в Залы Знаний… нет, лучше во дворец, так быстрее. Мой целитель займется им.

Леу покачала головой.

— Лорд Эмерик прикажет убить его. За себя я не боюсь, пускай казнят, но Мартин…

— Ох, светлая луна, да что же вы там устроили, пока меня не было?

Фаэйри сняла с тонкого пальца кольцо и протянула ей.

— Никто не будет никого казнить, пока я не разберусь во всем. Покажешь это страже и передашь, что королева взяла тебя под защиту. Пускай поднимаются сюда, и.,,

— Королева…? — проговорила Леу.

— Эриу двора Эйл, королева всех фаэйри. Ну, бегом! Ты хочешь спасти его или нет?

В голове у нее все смешалось. То, что произошло затем, Леу помнила урывками — она бежала вниз по склону, раз или два чуть не упав; стражники, которые о чем-то совещались, при виде ее схватились за оружие, но Леу подняла над головой кольцо, и они недоуменно уставились на нее, а когда она пересказала им слова королевы, переглянулись, как показалось Леу, будто в испуге; поднявшись, они преклонили колено перед своей госпожой, но та нетерпеливо взмахнула рукой и велела поторопиться. Воины, все еще кажущиеся Леу испуганными, даже потрясенными, поспешили выполнить приказ; когда Мартина подняли и понесли вниз по тропе, Леу бросилась было за ними, но королева положила ладонь на ее плечо.

— Не бойся. Я ведь сказала, ни тебя, ни его не тронут, пока я не разберусь, что произошло.

Немного пришла в себя она только в колеснице, которая несла их назад в город. Белая башня, окруженная ровным сиреневым сиянием, вставала на горизонте, постепенно приближаясь, и Леу уже могла разглядеть контуры строений и арок у ее подножия. Конные стражи, которых послали в погоню за ней и Мартином, скакали позади на почтительном расстоянии. Она бросила робкий взгляд на королеву — та стояла рядом, задумавшись о чем-то, хмурилась, встречный ветер играл с прядями волос. Потом обернулась к Леу и вдруг улыбнулась ей.

— Как твое имя?

Она назвала себя и растерялась — как тогда, при первой встрече с Армайд. Отвечая королеве, наверное, нужно кланяться, но Леу понятия не имела как. Просто склонить голову, или, может быть, поклониться в пояс, как требовал Эмрис? Или вообще встать на колено?

— Ты из Дикого предела, так? — продолжала та. — К чьему двору принадлежишь?

— Да, — кивнула Леу. — Мою госпожу зовут Дайну. Двор Финнат. Только как ты… то есть вы…

Улыбка королевы стала чуть шире.

— Мне нравилась Дайну. Не хотелось отсылать ее, тем более, что хоть она и участвовала в мятеже, сама оружие в руки никогда не брала, но… Ладно. Что же до твоего вопроса — поверь, никто из здешних фаэйри не отважился бы подняться в Лунный сад даже под страхом смерти. Тебе ничего не рассказывали про него?

— Нет, Ваше Величество, — призналась Леу. — То есть… не помню. Может, Армайд рассказывала, но я пропустила мимо ушей.

Королева кивнула.

— Не стану тебя винить, последнее время тебе явно было не до того. Ну так расскажи, что у вас стряслось. Кто такой этот Мартин, кто ранил его и что такого выкинул мой дорогой племянник, что ты набросилась на него с мечом?

Ее комната во дворце превратилась в тюремную камеру. Просторную, уютную, и конечно же без решеток на окнах и замка на двери, но все же камеру. Леу запретили покидать ее, а в коридоре днем и ночью несли караул двое копейщиков.

Два дня назад, по возвращении в город, королева приказала отвести Леу в ее комнату и выставить рядом охрану.

— Мне придется попросить тебя не покидать ее несколько дней, — сказала она. — Мне понадобится время, чтобы разобраться в том, что произошло.

У Леу тогда неприятно заныло под ложечкой.

— Вы не верите мне? Ваше величество, я не лгала вам! Клянусь, что…

Эриу снова остановила ее поднятой ладонью.

— Я и не говорю, что ты лжешь. Но чтобы вынести справедливое решение, я должна выслушать обе стороны, так ведь? Кроме того, все что произошло и во время поединка, и до него, случилось не в пустоте. Есть свидетели, и с ними я тоже должна говорить.

— Ну… да, вы правы, но зачем меня запирать? — насупилась Леу.

— Запирать тебя никто не станет. Я лишь прошу тебя оставаться в своей комнате, ради твоей же безопасности. — и, заметив ее удивленный взгляд, королева пояснила: — Ты ведь говорила, да я и сама знаю, что не все здесь рады появлению фаэйри мятежных дворов. А теперь взгляни на произошедшее их глазами — одна из изгнанниц, которая напала на сына самого лорда Эмерика, разгуливает по дворцу, будто ничего не случилось. За своего родича я ручаюсь, он не станет вредить тебе исподтишка, но у него много сторонников, да и у Эмриса есть друзья.

— Правда? — вырвалось у Леу. Королева едва заметно улыбнулась. — Ваше Величество, можно мне хотя бы сначала повидать Мартина?

— Сейчас — нет. — терпеливо ответила та. — Я велела послать за целителями из Залов Знаний, поэтому не беспокойся, он будет в надежных руках. А теперь отправляйся к себе.

Пятнадцать шагов от одной стены до другой, и столько же — от окна до двери. За два дня Леу успела изучить каждую плиту пола. Больше делать было нечего — разве что глазеть в окно на дворцовый двор или сидеть и сходить с ума, переживая за Мартина. И еще Морана — наместник, наверное, наказал ее за то, что помогла им спастись. Леу попыталась расспросить служанку, которая приносила ей поесть, но та ничего не знала или говорила, что не знает.

Потом, наутро третьего дня, ее навестила Найта, но от нее сперва ничего не удавалось добиться — она бросилась на шею Леу и разревелась в три ручья, а когда той наконец удалось успокоить Найту, та только и могла, что всхлипывать и причитать.

— Тише, тише, — Леу сжала ее ладони в своих. — Угомонись! Что с тобой?

— Ты… ты такая храбрая… Я бы никогда не осмелилась так… с мечом… это было так… так благородно, а когда потом вы…

— Что с Мартином? Ты что-нибудь знаешь?

— Все считают, что ты поступила правильно, — продолжала Найта, не обращая внимание на ее слова. — Ну разве что кроме Фендора. Он боится, что из-за тебя королева разгневается на всех остальных и не позволит нашим дворам вернуться. Ходит и ворчит, но мы все…

— Найта! Послушай меня. Ты знаешь что-нибудь о Мартине?

— Ну, я слышала, что он жив, — прошептала та. — До сих пор не пришел в себя, но жив. И этот Эмрис, оказывается, тоже. Ты не убила его, только ранила. Поэтому, если тебя и накажут, то не слишком строго. А Айне предложила всем пойти к королеве и просить, чтобы она простила тебя, и я думаю…

Дверь открылась.

— Леу двора Финнат, — обратился к ней возникший на пороге страж. — Ее Величество желает говорить с тобой.

По коридорам дворца ее сопровождал конвой из четырех охранников — двое шли впереди, двое сзади. Встречные раздавались в стороны, давая дорогу, и провожали Леу взглядами, большей частью сочувствующими, иногда враждебными. Она не обращала внимание. Сердце у Леу колотилось как бешеное, ладони взмокли и слегка дрожали, но страшно ей не было… почти не было. Все, с кем ей довелось говорить, считали королеву Эриу справедливой и милосердной. Такой она и показалась самой Леу — по крайней мере не злой, В конце концов, Каэрден ведь говорил, что она хотела простить мятежных фаэйри и отправила их в изгнание только по требованию глав дворов, которые сражались на ее стороне. И этот дурак Эмрис выжил, так что если ее, Леу и признают виновной, то, наверное, казнить не станут. Может, посадят в темницу или просто вышлют назад, на материк.

А вдруг из-за нее одной в возвращении откажут всему двору? Как она потом будет оправдываться, вернувшись домой? Госпожа Дайну, наверное, так расстроится.,.

Но Мартину в любом случае ничего не грозит… так ведь? Он честно выиграл поединок, и наместник сам объявил его победителем. И Найта сказала, что он жив. Он поправится. Все будет хорошо. Бояться нечего. Бояться нечего…

Леу и сама не заметила, как оказалась перед тяжелой высокой дверью, и вздрогнула, когда створки распахнулись.

— Вот и она. Подойди, Леу.

Голос королевы, ровный и спокойный, отразился от выложенных сине-зеленым камнем стен и колонн, вокруг которых обвивались золотые лозы, и долетел до нее как будто издалека. От волнения Леу чуть не пошатнулась. Нужно… нужно поклониться, иначе ее сочтут совсем неотесанной дикаркой. А как? Она так и не удосужилась узнать. Ох, ну что же за…

Она глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Хватит трястись! Никому не поможет, если она будет дрожать и заикаться. Светлая луна, Леу, да успокойся ты!

Она склонила голову, еще раз сделала глубокий вдох, и зашагала вперед, не отводя взгляда от трона на возвышении и сидящей на нем королевы. Подойдя, еще раз поклонилась и, сама того не желая, снова немного оробела. При первой встрече она показалась Леу немного похожей на Армайд или даже госпожу Дайну, мягкой и сострадательной, но теперь Эриу, королева всех фаэйри, глядела на нее сверху вниз, непроницаемая, величественная, прекрасная в белоснежном и золотом.

— Ваше Величество.

— Я выслушала обе стороны, — сказала она. Леу проследила за ее взглядом — лорд Эмерик и его сын тоже были здесь. Наместник стоял прямо, мрачно сдвинув брови, а Эмрис со все еще опухшим после кулаков Мартина лицом опирался на трость и всем своим видом показывал, как тяжело ему держаться на ногах. — И говорила со свидетелями всего, что произошло. Кто-нибудь из хочет сказать что-то прежде, чем я рассужу вас?

Лорд Эмерик открыл было рот, но Эмрис опередил отца.

— Целители советовали мне оставаться в постели, — сказал он слабым голосом. — Но я не мог не прийти, чтобы своими глазами увидеть, как ты восстановишь справедливость и накажешь эту мерзкую тварь, тетя. Она не только чуть не убила меня, она настроила против меня мою подругу. Я едва не погиб, я изо всех сил боролся за жизнь, а Морана…

Он скривился, издал страдальческий стон, и продолжал:

— Прошу прощения, тетя, рана беспокоит меня… Я хотел потребовать смерти для этой дикарки, но если она попросит прощения, я готов ограничиться тюрьмой для нее и казнью для ее ручного животного.

Леу скосила глаза и заметила, как наместник вздыхает и едва заметно качает головой.

— Прошу извинить моего сына, — сухо и сдержанно произнес он. — Я признаю, что он вел себя не так, как подобает фаэйри благородного двора, и…

— Отец! — воскликнул Эмрис. — Что ты такое говоришь⁈ Она…

— Замолчи, — ледяным тоном отрезал лорд Эмерик. — Я признаю также, что все эти… удручающие события произошли большей частью по его вине. Но, Ваше Величество, я обращаю ваше внимание на две вещи. Что бы ни совершил Эмрис, он не нападал на эту девушку. Она же ударила его мечом и ранила. Это первое, а из него проистекает второе — своими действиями она нанесла оскорбление не только моей семье, но всему двору. Косвенно она оскорбила и вас, Ваше Величество.

— И что бы ты сделал на моем месте? — спросила королева.

— Мой сын сейчас, перед вами, попросит прощения у этой девушки. Взамен…

— Что⁈ — взвился Эмрис, вдруг растеряв весь свой несчастный вид. — Я не стану…

Отец медленно обернулся к нему, и Эмрис замолк.

— Простите, Ваше Величество. Взамен я прошу вас изгнать ее и человека, ее друга, из Полуночной земли. И, если вы решите даровать прощение двору Финнат, чего я не стал бы делать, она все равно должна будет остаться в Диком Пределе.

Он поклонился, давая понять, что закончил говорить. Королева кивнула и повернулась к Леу.

— Хочешь что-то сказать?

— Я… да. — она до боли сжала кулаки, заставляя себя оставаться спокойной. — Если вы решите, что я заслужила наказание, я приму его. Можете бросить меня в тюрьму, но тогда уж наказывайте меня одну. Мартин ни в чем не виноват. И будет нечестно из-за одной фаэйри оставлять в изгнании весь двор. И… я… я все сказала.

Леу снова склонила голову, чувствуя, как ее щеки пылают, а кровь быстро стучит в висках.

Королева Эриу кивнула сама себе.

— Хорошо. Вот мое решение. Леу двора Финнат не понесет наказание, потому что, как ты и сказал Эмерик, все, что случилось, случилось из-за поведения твоего сына. Если бы он держался как подобает фаэйри двора Эйл, то и оскорбления двору не было бы нанесено.

Наместник сжал губы и нахмурился еще сильнее, но не стал протестовать.

— Я также не стану наказывать и Эмриса, потому что, на мой взгляд, он уже наказан сполна. — продолжала королева. — Я бы обязала его просить прощения у Леу и ее друга, но не думаю, что им так уж нужны его извинения.

Она вопросительно взглянула на Леу. Та кивнула, ощущая, как с плеч вдруг свалился тяжеленный валун. Даже дышать стало легче, и…

— Тетя! — завизжал Эмрис. В гневе он даже отбросил трость в сторону. — Что ты делаешь⁈ Я твой родич! Ты должна…

— Ты также мой подданный, — спокойно оборвала его Эриу. — А я твоя королева. Ты только что заявил, что королева что-то должна тебе? Я не ослышалась?

Эмрис подавился словами и уставился себе под ноги, сжимая кулаки и тяжело дыша.

— Я не стану наказывать тебя, но посоветовала бы на время покинуть столицу. Кругов, наверное, на пятьдесят… И еще, — добавила она. — Мне сказали, что человеку, если он победит в бою, был обещан меч двора Эйл?

Эмерик удивленно взглянул на нее.

— Да, Ваше Величество. Мой сын в запале посулил отдать человеку меч, если тот одержит победу.

— Хорошо. Пускай, как поправится, ему вручат меч.

— Но Ваше Величество, — Леу впервые увидела наместника потерявшим самообладание. — Речь идет о сокровище нашего двора. Отдавать его этому созданию… неизвестно еще, от кого произошли такие как он…

Королева покачала головой.

— Что ж, Эмрису следовало аккуратнее выбирать слова.

— Он не имел права давать такое обещание, — возразил лорд Эмерик. — Ваше Величество, сокровищами двора может распоряжаться только его правитель, то есть вы. Слова моего сына не имели силы.

— И как глава двора Эйл я присуждаю меч человеку. Пожелает он принять его или вернуть нам — его решение. Это все. Вы можете идти.

Наместник молча поклонился. Его отпрыск возмущенно пискнул что-то, и тогда он, обернувшись, влепил Эмрису такую оплеуху, что того отнесло на несколько шагов.

— Светлая луна… Как же давно я мечтал это сделать, — пробормотал лорд Эмерик.

В комнате в дальнем крыле дворца, которую выделили Мартину, было прохладно и полутемно, в воздухе висел еле заметный запах трав — наверное, какие-то снадобья, подумала Леу. Едва покинув зал и немного отдышавшись, она поспешила было сюда, но ее перехватила Армайд,

— Я же говорила, королева не даст тебя в обиду, — тепло улыбаясь сказала она и попросила прощения за то, что не навещала Леу с момента ее возвращения в город.

— Ее Величество приказала, чтобы, пока она разбирается в произошедшем, ни к тебе, ни к Эмрису никто не входил, — объяснила Армайд. — А уж я и Каэрден тем более, мы ведь почти все время были с тобой и Мартином. Нас королева расспрашивала особенно тщательно… ну да ладно, главное, что все позади. Я так рада!

Потом она спохватилась — «ты же, наверное, хочешь проведать своего друга?» — и отпустила Леу, и сейчас та сидела у кровати Мартина. Он все еще был без сознания, но Леу все равно разговаривала с ним — рассказала, что фаэйри, которая встретилась ей в горах, оказалась самой королевой, о том, что только что произошло в тронном зале,

— Она приказала отдать меч тебе. Ты же мечтал стать рыцарем, помнишь? Теперь у тебя будет собственное оружие. Каэрден научит тебя как следует обращаться с ним, и тогда… — Леу на миг замолчала, покачала головой и тихонько рассмеялась. — Я чепуху несу, да? Главное, приходи в себя.

Она убрала прядь волос с лица Мартина.

— У тебя губы пересохли. — Леу набрала воды из стоящего на круглом столике у окна кувшина, смочила ему губы и аккуратно обтерла щеки и лоб. Раны, которые оставил своим клинком Эмрис, только-только стали подживать.

— Теперь все будет хорошо. И… и не забивай себе голову этим своим «ты же фаэйри, а я человек, я не буду жить вечно». Мы что-нибудь придумаем, ты только очнись поскорей. Хорошо? За ее спиной тихо скрипнула дверь.

— Я, кажется, не вовремя, — сказала Морана. Леу растерялась, первые несколько мгновений не знала, что сказать. Потом покачала головой:

— Заходи, конечно. Просто я…

— Не понимаешь, что я здесь делаю? — едва заметно приподняла уголки губ та. Морана подошла, мягко, неслышно, остановилась около кровати. — Прости. У меня в мыслях нет ничего дурного. Последние несколько дней я приходила, чтобы убедиться, что Мартин в безопасности. И, когда очнется, поблагодарить его.

— Ты? Это я должна благодарить тебя за то, что помогла нам сбежать. — возразила Леу.

— Нет-нет. Я в долгу перед ним. Видишь ли, отцу не очень понравилось смотреть, как Эмрис проиграл в поединке, барахтался на земле и звал на помощь, как он потом пытался воззвать к луне и не получил ответа. А уж когда он напал на Мартина со спины уже после того, как бой был окончен… — она усмехнулась. — Отец решил, что наш с Эмрисом союз теперь принесет двору Балар больше вреда, чем пользы. Лорд Эмерик даже не особо протестовал,,, Так или иначе, самое меньшее, что я могу сделать для Мартина — это охранять его, пока он без сознания.

Морана положила руку на рукоять длинного узкого меча у нее на поясе и добавила:

— Ты, может быть, удивишься, но у моего бывшего друга есть несколько приятелей. А еще он богат и может заплатить кому-нибудь из дворцовой стражи. Я просто хочу быть уверенной, что с Мартином ничего не случится. Если… если хочешь, я могу постоять снаружи.

— Что? Конечно нет! Оставайся!

В комнате повисла тишина. Леу посматривала на фаэйри в черном, не зная, что сказать, а та задумчиво глядела на Мартина.

— Я слышала, Ее Величество вступилась за тебя, — наконец проговорила Морана. — И больше тебе ничего не грозит.

Она кивнула.

— Хорошо. Я рада за тебя. Наверное… наверное, даже немного завидую.

— Завидуешь? — Леу недоуменно взглянула на нее, и вдруг и увидела, как меняется невозмутимое лицо фаэйри. Рот чуть приоткрылся, глаза широко распахнулись, Морана даже шагнула назад, словно в удивлении или страхе. Леу проследила за ее взглядом.,.

Мартин приподнялся на локте, другой рукой убирая падающие на лицо волосы.

— Леу…

В его глазах, раньше серо-голубых, а теперь ярко-синих, вспыхивали радостные искры.