Полуночная земля

Мед и специи

— Он меня пугает, — пожаловалась Леу Мартину. — Уже почти целых два лунных круга, как появился у нас, и если не считать первого дня, не произнес с тех пор, наверное, и десяти слов. Ходит всюду, как тень, смотрит так, будто прикидывает, сейчас тебя съесть, или потом, и молчит. У меня от него мурашки по коже.

Она обхватила себя руками. Хотя большой монастырский очаг уже угасал, подернутые пеплом угли все еще давали достаточно тепла, да и сидели они совсем рядом, но Леу все равно зябко ежилась. Из темноты изредко доносилось сонное бормотание, скрип дерева, когда кто-то из монахов ворочался на своей койке. Приходилось разговаривать почти шепотом, чтобы никого не разбудить. Вряд ли кому-то из эльфов или даже деревенских позволили бы так просто явиться в монастырь, но для Леу старший монах сделал исключение и сказал, что она может приходить в любое время. Она не была уверена, что под этим подразумевался и глубокий вечер после того, как загасили огни, но Леу не собиралась будить его, чтобы уточнить.

Мартин молча встал и скрылся в темноте — Леу различила только его силуэт, мелькнувший между приоткрывшимися створками дверей и ощутила дуновение холодного воздуха на лице. Вскоре он вернулся, протянул ей кружку горячего молока, присел рядом и только потом заговорил:

— Не у тебя одной. Я, правда, этого типа сам не видел, но в деревне рассказывали, что он захаживал туда совсем недавно, Несколько дней назад, может. Говорили, что он… не помню имени…

— Каэрден, — подсказала Леу. Мартин кивнул.

— Спасибо. Говорили, что этот Каэрден прошел по улице туда и обратно, ни с кем не заговаривал, почти не смотрел ни на кого, но люди испугались. Некоторые даже попрятались по домам. Что ему здесь понадобилось, хотел бы я знать. Он ведь считает нас животными.

— Дурак напыщенный, — буркнула Леу. Отпила молока и зажмурилась от удовольствия. — М-м-м… Что ты туда…?

Мартин чуть улыбнулся и пожал плечами.

— Мед. Немного специй. Келарь устроит скандал, если узнает, что кто-то залез в его запасы, но оно того стоит. Вкусно же?

— Еще как. Спасибо!

Мартин снова улыбнулся и промолчал. Через некоторое время она заговорила снова:

— Дейллу мне жаловалась, а еще Эмера, и Мейв, и Грес даже — он как будто следит за ними. Появляется, смотрит, и слова не сказав уходит. И чего ему нужно? Они все появились на свет уже здесь, в Чертогах, и ни к чему, что творилось в Полуночной земле, отношения не имеют. Я бы поняла, если бы Каэрден присматривался к госпоже Дайну и Диану, к тем, кого когда-то изгнали. К нам-то он чего прицепился?

— Что, если они не захотят возвращаться? — вдруг спросил он. — Даже если эта королева позволит? Если ваш двор решит, что им хорошо и здесь, в лесу? Вы ведь живете здесь тысячи лет.

— Захотят, — покачала головой Леу. — Ко всем ведь вернулась память. Они такое рассказывают о Полуночной земле… То ли это волшебство какое-то, то ли еще что, но говорят, что там покой и радость прямо в воздухе разлиты, и луна там светит ярче, и цветы и травы пахнут так, что голова кружится, ночные птицы поют, и их часами слушать можно…

Мартин еле слышно вздохнул.

— Родители говорят, что вспомнили, как жили в городе у башни Финнат, — продолжала она. — В доме из камня, а не в деревянном, как здесь. Башня тоже каменная, и она светилась. В ней жила сама госпожа Дайну. У каждого двора, оказывается, была такая. А после изгнания эти города стоят пустыми, и башни погасли.

Леу пожала плечами. Ей стало немного грустно, и она молча потягивала молоко и смотрела, как в камине, постепенно угасая, мерцают красные точки. Мартин тоже сидел тихо, набросив капюшон и спрятав ладони в широких рукавах рясы. Леу, скосив глаза, взглянула на него, но лица в тени было не видать. Внезапно в голову пришла мысль, что раньше она была той еще непоседой. Не любила долго оставаться без дела, могла лего заскучать. А сейчас Леу казалось, что она может сидеть тут с Мартином хоть до утра. Греться у огня, даже разговаривать особо не нужно. Почему-то она была уверена, что скучно ей не станет. Наверное, взрослею, подумала Леу.

Но остаться, конечно, было нельзя. Утром она понадобится госпоже Дайну, так что…

— Давай я провожу тебя, — сказал Мартин. — Все равно спать что-то не хочется.

Снаружи было прохладно, особенно после натопленного зала монастыря, и Леу поплотнее закуталась в плащ. Под ногами похрустывала палая листва — уже теряющая свои волшебные цвета, из золотой и красной становящаяся тоскливо-бурой.

Тропинка, ведущая от монастыря в деревню беженцев, безлюдная улица, дома, темные и тихие, без единого огонька, и наконец они вышли на берег озера.

— Дальше я сама.

— Конечно, — кивнул Мартин.

Нужно было идти, но Леу мешкала. Мешкала и злилась на себя, не понимая, что с ней происходит. Всего-то и нужно, что попрощаться Мартином, развернуться и пойти дальше, вдоль берега, пока среди деревьев не покажутся очертания домов с высокими резными крышами. Они же увидятся завтра! Если не завтра, то на следующий день! Что не так?

— Я не хочу уходить. — неожиданно вырвалось у нее.

Прежде, чем Мартин успел ответить, Леу краем глаза заметила какое-то движение. Она крутанулась на месте…

Посланник Высокого Престола стоял в тени дерева в десятке шагов от них, не сводил с Мартина и Леу пристального взгляда и еле заметно улыбался. Потом, не успела она опомниться, кивнул сам себе и скрылся в ночном мраке.

Леу снился Танец Золотых Листьев. Бледный прозрачный свет, падающий сквозь кроны деревьев, музыка, и она снова танцевала с кем-то. Они держались за руки и кружились все быстрее и быстрее, сильные теплые ладони сжимали ее, перед глазами мельтешила ало-золотая листва, и на этот раз Леу не боялась, что запнется и упадет. Ей было весело, спокойно и легко, а потом она вдруг поняла, что за руки ее держит совсем не Грес. Леу удивленно заморгала, подняла было взгляд, чтобы рассмотреть лицо того, с кем танцевала…

— Леу…

Все исчезло так неожиданно, что на миг у нее перехватило дыхание.

Вокруг темнота, слегка пахнет травами, она лежит, уютно свернувшись под толстым покрывалом.

Сон. Это был сон. И надо же было так не вовремя проснуться! Леу недовольно заворчала и попыталась снова нырнуть в уютную дрему.

— Леу, пожалуйста…

Голос матери, и он звучит, кажется, встревоженно. Леу вздрогнула, резко села на постели. Покрывало отлетело в сторону, и в кожу прямо сквозь тонкую ткань рубашки впились крошечные иголки холода.

— Что случилось?

— Госпожа зовет тебя во дворец, — сказала мать и быстро добавила: — Ничего страшного не произошло, как я поняла, не бойся. Просто госпожа просит, чтобы ты пришла.

Она была уже на ногах. Быстро зажгла светильник, стала возиться с волосами, пытаясь привести их хоть в какой-то порядок.

— Зачем? — через плечо спросила Леу.

— Он не сказал.

— Он?

Чистая рубашка. Брюки. Кафтан.

— Из дворца прислали Этайна, — сказала мать. — Он ждет снаружи. Может, тебе он объяснит что-нибудь. Нам он ничего говорить не стал.

Леу коротко кивнула.

— Хорошо.

Она возилась с сапожками, а про себя гадала, что могло стрястись и из-за чего госпожа Дайну желает ее видеть посреди ночи. Ребенок решил появиться на свет до срока? Нет, слишком рано для этого. Может, днем она сделала что-то не так и теперь ее хотят отчитать? Да нет же. Леу мотнула головой. Госпожа никогда не сердилась на нее, даже когда стоящей у трона случалось ошибаться, да и не происходило сегодня ничего такого. Обычный день. Леу помогала госпоже шить одежку для малыша, господин Диан снова о чем-то совещался со старшим монахом Бирном и вернувшимися из рейда разведчиками, этот Каэрден шлялся туда-сюда, то бродил по залам и коридорам дворца, то…

Каэрден.

— Этот тип сейчас во дворце? — спросила она у терпеливо ожидавшего за порогом Этайна, и, даже не дождавшись ответа, быстро зашагала по тихо спящей улице. Страж из числа когда-то пришедших вместе с Дианом фаэйри, золотоволосый, как его господин, догнал Леу через несколько мгновений.

— С самого вечера. Пришел после того, как госпожа отпустила тебя, заперся в большом зале вместе с ней и господином Дианом. Они до сих пор там, о чем-то разговаривают. А теперь вот велели привести тебя.

Ну конечно. Леу сердито фыркнула. Ясно же, все из-за этого жуткого Каэрдана. Он, наверное… ну точно, все складывалось. Два дня назад он подстерег ее и Мартина, когда они прощались у озера. Стоял и пялился так, что глаза чуть не вывалились. А сейчас решил нажаловаться господам — мол, поймал стоящую у трона с ужасным человеком.

Чем дальше, тем сильнее кипел гнев у нее в груди. Руки сами сжимались в кулаки, даже дышать стало тяжело. Леу не заметила, как почти перешла на бег, так что дружинник в своих кожаных доспехах с трудом успевал следом.

Все это, конечно, выеденного яйца не стоит. Господа знают, что она дружит с Мартином и рассмеются этому сычу в лицо. Но все равно, вот же гад!..

Леу легко взбежала по ступеням дворца, толчком распахнула створки дверей. Плевать на вежливость и этикет! Она собиралась наконец высказать Каэрдену все, что она о нем думает, будь он хоть трижды посланцем королевы.

— Послушай, ты!..

Госпожа сидела в дальнем конце зала, Диан рядом, склонился, будто рассматривая что-то. Каэрден стоял спиной к дверям, водил пальцем по столу и даже не обернулся, когда вошла Леу.

— А, вот и она. Отлично. — только и проронил он. — Теперь мы можем…

— Я знаю, что ты тут болтал, и если ты…

— Леу, подойди, пожалуйста, — попросила госпожа Дайну. Она выглядела взволнованной, но не расстроенной или сердитой. — Прости, что позвала тебя так поздно, но Каэрден настоял. Говорит, это важно.

— Госпожа, я…

— Пожалуйста, подойди, — мягко повторила она. — Садись. Это не займет много времени.

Леу присела подальше от этого типа. Настороженно взглянула в его сторону и заметила разложенную на столе карту из тонкой искусно выделанной кожи. Большой материк, обозначенный как «Дикий Предел», на нем тут и там разбросан с десяток крошечных значков; в одном из них, на западном краю карты, она разглядела зеленый лист в белом круге, такой же как на многочисленных гобеленах, что висели в залах дворца. На севере море, разбросанные серые острова, рядом короткая надпись — «Гоблины», и еще дальше, у самой верхней границы, еще остров, своей формой напомнивший Леу перевернутый рогами вниз полумесяц, больше, чем любой из гоблинских, и окрашенный в густой темно-синий. «Полуночная земля».

— Леу пришла, как ты и просил, — сказал господин Диан. — До сих пор не пойму, какое отношение она имеет к твоей миссии. Просветишь нас?

— Теперь — да. — ответил Каэрден. — Как я уже говорил, я услышал и увидел все, что нужно. По возвращении я представлю Ее Величеству свои наблюдения. Дальше вашу судьбу будет решать она. Однако кое о чем я умолчал…

Леу злобно взглянула на него, но посланник не заметил этого, или притворился, что не заметил. Он продолжал, сухо и сдержанно, опираясь ладонями о столешницу и обращаясь к господам:

— Чтобы составить полное впечатление об изгнанниках, королева пожелала лично встретиться и побеседовать с некоторыми из них — с представителем каждого из мятежных дворов, из тех, кто сражался против верных ей сил, или поддерживал восстание, если быть точным. Вместе с тем срок наказания еще не истек, поэтому появление одного из вас на берегах Полуночной земли было бы нарушением королевской воли. Следовательно, это невозможно.

— Светлая луна, — пробормотал Диан и нахмурился. — Думаю, я понял.

— Нам, посланникам Ее Величества, поручено выбрать одного из тех, кто родился уже в изгнании, в Диком Пределе, и представить их перед Высоким престолом. Два лунных круга я присматривался, прикидывал, и надеюсь, Дайну, ты не будешь слишком скучать, если я позаимствую твою стоящую у трона.

В зале повисла тишина. Каэрден налил себе рубинового цвета сок из кувшина, уселся и невозмутимо тянул питье, откинувшись на спинку кресла.

— Почему ты говоришь об этом только сейчас? — наконец спросил господин Диан. Тот пожал плечами.

— Не хотел никого спугнуть. Заяви я с порога о том, что должен увести кого-то из вашей молодежи в Полуночную землю, кто знает, как бы они себя повели. Кто-то принялся бы набиваться в попутчики, кто-то наоборот, попытался не попадаться мне на глаза, или вообще решил бы удрать. Я должен был изучить их без лишних помех.

— Почему Леу? — чуть охрипшим от волнения голосом спросила госпожа Дайну. — Почему именно она?

— А ты против? — заинтересованно повернулся к ней Каэрден. Он приподнял бровь и слегка улыбнулся — Стоит ли мне по возвращении сообщить королеве, что Дайну двора Финнат ослушалась ее приказа?

Она выпрямилась, вскинула голову и смело выдержала взгляд посланника.

— Я не сказала, что не отпущу ее. И не нужно мне угрожать, Каэрден. Пусть ты и представляешь Высокий Престол, но сейчас ты в моих владениях.

— И в мыслях не имел угрожать, — спокойно ответил тот. — Прошу прощения, если мои слова обидели тебя.

— Леу — не просто стоящая у трона. — чуть мягче произнесла госпожа Дайну. — Она самая младшая в Чертогах, почти ребенок. Все ее любят, и мы, и люди, что живут за озером. Если с ней что-то случится в пути…

— Обещаю тебе, Дайну, что невредимой доставлю ее в Полуночную землю, позабочусь о том, чтобы во время пребывания там с головы девочки не упал ни один волос, и если королева решит, что двор Финнат недостоин вернуться из изгнания, в целости и сохранности возвращу ее обратно. Достаточно ли тебе слова наследника двора Эллет?

Госпожа чуть помедлила, потом кивнула.

— Тебе не о чем беспокоиться, — добавил он. — Ты ведь, наверное, помнишь, и Диан тоже, как я обращался с мечом во время битвы в южной долине. Если понадобится, я смогу защитить девочку. Кроме того, — он усмехнулся и отпил из бокала. — было бы от кого защищать. Эти существа… люди… медлительны и слабы. Один эльф может справиться с полудюжиной таких. Итак…

Тут Леу не вытерпела.

— А моим мнением можно не интересоваться? — выпалила она, поднимаясь на ноги. — Меня можно и не спрашивать, согласна я ехать с тобой или нет? Может, просто через плечо меня перекинешь и потащишь, как какой-нибудь мешок⁈

Диан удивленно взглянул на нее. Госпожа подняла руку в примиряющем жесте:

— Леу, я прошу тебя. Не приказываю, прошу. Поезжай. Полуночная земля — чудесное место. Я… я даже немного завидую, что ты увидишь ее раньше, чем мы. Ведь Ее Величество может и не позволит нам вернуться.

Она замешкалась.

— Госпожа, я…

— Ты спрашивала, Дайну, почему я выбрал именно ее, — перебил Каэрден, снова усмехнулся и наконец снизошел до того, чтобы взглянуть на Леу. — Мне понравился ее запал, если тебе угодно. Помнишь, когда я вошел в этот дворец, она чуть не бросилась на меня с ножом — я-де пугаю ее госпожу. Преданная, смелая, за словом, я вижу, в карман не лезет. Будет интересно посмотреть, как она станет отвечать королеве, когда та захочет поговорить с ней. Кроме того, я заметил, что она приручила одного из этих людей, которых вы тут приютили.

— «Приручила»?.. — вспыхнула Леу. — Это еще что значит?

— Это… крайне интересно, — как ни в чем не бывало, продолжал Каэрден. — Особенно если учесть то, что я так и не разобрался в происхождении этих созданий — результат ли они скрещивания фаэйри и животных, или появились на свет каким-то иным путем. Я лично склоняюсь к первому варианту, но я-то не сведущ в таких вопросах. Я хотел взять одного из них с собой, чтобы наши мудрецы изучили его. И очень кстати, что у твоей стоящей у трона, Дайну, как раз есть один такой человек.

Леу потеряла дар речи от возмущения, а господин Диан сказал, хмурясь:

— Было время, и я не любил людей, Каэрден, но даже тогда я не думал о них так низко. Ты еще убедишься в том, что не прав. И кроме того, что, если этот мальчик, Мартин, не захочет отправиться с тобой?

— Захочет? — переспросил посланник. — Диан, когда ты выезжаешь на охоту, спрашиваешь ли ты своего коня, не хочет ли он составить тебе компанию?