Полутона

Глава двадцать седьмая

Несколько дней Ник изводил несчастный организм, вытягивая из него всю заложенную Дану рассветную силу и запечатывая ее в призмер. Как только он скопил достаточно (по его мнению) денег, он направился прямиком в «Дурман». В отглаженных брюках, рубашке и пальто, с которого была безжалостно сорвана нашивка агента. В текущей ситуации она ничем и никак ему бы не помогла.

Взгляд Ника против воли скользнул по танцовщицам-вейлам. Слава Дану, Илэйн Уайтхед среди них не было. Хотелось бы верить, что власти Колдуэлла не хватило на то, чтобы ее выследить и поймать.

В зале Ник задерживаться не стал – не было причин для притворства и маскарада. В коридоре перед кабинетом Колдуэлла его встретил бульдогоподобный охранник. Интересно, тот же самый, что был и в прошлый раз? Или они все здесь были как на подбор?

– Я за чарами.

Ник понизил голос, но держался уверенно. Как человек, уже не единожды бывавший в этом кабинете. Забавно, что это было правдой… но лишь условно.

Охранник просканировал его взглядом и кивнул на дверь. Перешагнув порог, Ник позволил бьющемуся внутри отчаянию с усталостью пополам всей своей тяжестью навалиться на него и отразиться во взгляде. Пусть Колдуэлл увидит его таким. Пусть, обладая сверхъестественной проницательностью, заметит лишь это. И не поймет, что за всем этим фасадом прячется законник.

Колдуэлл по-королевски восседал за столом. При виде Ника знакомо сощурил глаза – изучая, оценивая.

– Чем могу быть обязан? – вкрадчивым голосом спросил Колдуэлл.

Несомненно, он разглядел опутавшую Ника паутину чар. Что ж, это ему только на руку.

Ник взлохматил волосы уставшим, рассеянным жестом.

– У меня сейчас, мягко говоря, не лучшие времена. На меня, кажется, наложили какое-то проклятие… И я думаю, я знаю, кто это сделал. Но чтобы найти доказательства, мне нужно… – Он скривился безо всякого притворства. – Мне нужны чары, которые позволят вывести из строя зеркала наблюдения и защитные печати.

Колдуэлл удивленно хмыкнул.

– Это весьма и весьма дорогие чары. Вы же понимаете, как многим в этом городе они нужны.

Ник сильно в этом сомневался. Даже не так. Основываясь на всем приобретенном им за годы службы опыте, он был уверен в обратном. Люди Кенгьюбери, который из-за своей, мифической или нет, близости к Пропасти неизменно привлекал отступников со всей Ирландии, прежде всего отчаянно нуждались в защитных чарах. В том числе, и от клиентов владельца «Дурмана». Что до обыкновенных грабителей, которых было немало в любом из городов, им чары Колдуэлла явно не по карману. С помощью знакомых колдунов-отступников они изобретали свои. Порой не слишком эффективные, порой и вовсе подводящие их, но куда более дешевые.

Сдается ему, Колдуэлл просто набивает себе – и своим чарам – цену. Что ж… Ник мог попытаться ее сбить.

– О какой сумме идет речь?

Названная цена заставила его задохнуться от изумления. Таких денег у него не было и в помине, а на то, чтобы их заработать, ушло бы еще несколько недель. Нет, он не мог себе этого позволить. Бездействие сводило его с ума. Желание разобраться во всем – сейчас, немедленно – терзало изнутри.

Стоило рискнуть.

Подавшись вперед, Ник вкрадчиво, невольно подражая Колдуэллу, сказал:

– Что, если я сделаю для вас кое-что, а вы предоставите мне скидку? Можем ли мы отнести это в список особых обоюдных услуг?

Колдуэлл откинулся на спинку стула. В его глазах зажегся интерес.

– Мы уже встречались?

Ник мотнул головой.

– Нет. Но я вращаюсь в кругах, которые многое знают. О полуночной магии… и о вас.

– По вам не скажешь, – фыркнул Колдуэлл.

Ник поморщился. О да, у него вид этакого типичного хорошего парня. Он глубоко вздохнул.

– Внешность бывает обманчива.

– Ну хорошо. И что вы хотите мне предложить?

– Найти вашу пропавшую вейлу.

Голубые глаза полыхнули опасным ледяным огнем. Когда Колдуэлл заговорил, в голосе прорезались стальные нотки.

– Откуда вы знаете о ней?

Ник невозмутимо пожал плечами.

– Я же говорю, в определенных кругах вы вызываете особый интерес.

Еще одна правда, пусть и весьма двусмысленная.

– Я могу помочь вам. Но не сумею этого сделать прежде, чем расплету проклятие, которое истощает мои силы.

Эту вязь чар Колдуэлл и сам разглядел – и в прошлый раз, и, наверняка, в этот. Вторая же вязь должна оставаться для него загадкой… или нет? Плетение проклятия явно сложное, и, несмотря на то, что эти чары врагу Ника продал сам Колдуэлл… сможет ли он распознать их, просто глядя на него?

«Сейчас и узнаем».

Колдуэлл и впрямь смотрел так, словно пытался заглянуть ему в самую душу. Всего на мгновение, но Ник увидел на его лице что-то сродни неудовольствию, раздражению. Он сдержал вздох облегчения. Выходит, не распознал?

– Что-то есть в тебе странное, – признал Колдуэлл. – Но я вижу отчетливые следы чужого проклятия.

Ник вдумчиво кивнул.

– И если я избавлюсь от него с помощью ваших чар, я буду в неоплатном долгу перед вами. Точнее… – Он усмехнулся. – Я буду только рад вам за них отплатить. Я думаю, вы понимаете, что нарушить слово не в моих интересах. Никто в здравом уме не захочет наживать такого врага, как вы.

«Если только он не наделен проклятием, которое стирает его из памяти людей».

Колдуэлл подался вперед и сцепил в замок лежащие на столе руки.

– Раз так… Значит, ты не будешь против оставить в залог толику своей крови?

Нику пришлось сделать над собой усилие, чтобы выражение его лица осталось невозмутимым. Разумеется, он знал, что некоторые полуночные колдуны вроде колдунов вуду используют части человеческих тел, чтобы установить некую связь с нужными им людьми. Для этой цели подходили и обрезки ногтей, и волоски, и частички кожи… Но лучше всего, разумеется, подходила именно кровь.

Вероятно, Колдуэлл использовал эти чары, чтобы отыскать своих должников. Да и сама кровь, взятая взаймы, становилась стимулом побыстрее с ним рассчитаться. Илэйн повезло, что бывший наниматель не проделал с ней нечто подобное. Куда меньше повезло его нынешним танцовщицам – он наверняка хорошо усвоил урок.

– Нет, не буду, – спокойно отозвался Ник.

Колдуэлл кивнул с довольным выражением лица. Из ящика стола вынул заготовленную коробочку, в которой лежали длинная игла и миниатюрный стеклянный флакон. При взгляде на них внутри что-то екнуло. Что, если та особенность проклятия, на которую он так рассчитывал, подведет? Что, если его кровь не исчезнет? Возможно, Ника вспомнят лишь те, кто знал его до начала действия чар… Но что, если нет? Вдруг, когда Ник сбросит с себя оковы проклятия, Колдуэлл все вспомнит… и придет за ним?

Впрочем, обратной дороги нет. Если уж решил рисковать, нужно идти до конца.

И Ник положил запястье на стол.

Выверенным движением Колдуэлл проткнул его указательный палец, а после аккуратно сцедил кровь в пузырек. Ник дернул руку назад, но стальная хватка сделать это ему не позволило. Взгляд льдисто-голубых глаз пригвождал к месту.

– Если тебя поймают и ты попытаешься сдать меня…

– Не попытаюсь.

«Знаю, что ничего не выйдет».

Колдуэлл улыбнулся, однако улыбка не затронула его глаз.

– Ну вот и чудесно.

Снова послышался звук выдвигаемых ящиков. Наконец на стол легли два филактерия, представляющие собой небольшую, с половину ладони, резные коробочки.

– Это чары, которые вам нужны. Одни затуманят зеркала наблюдения. Другие сломают самую сложную печать, расплетут самые мощные плетения защиты на двери… Даже если она ведет в дом главы Трибунала.

Слова Колдуэлла Нику не понравились. Он спросил, глядя в глаза теневого дельца и старательно маскируя неприязнь:

– Проверено?

Колдуэлл пожал плечами с усмешкой, которая, по всей видимости, должна была означать что-то вроде загадочного: «Кто знает…».

«Я с тобой еще разберусь, – мысленно пообещал Ник. – Как именно, из-за твоих колдовских фокусов, пока не знаю… Но обязательно придумаю».

А пока его ждала встреча с еще одним почитателем полуночных чар.

***

Ник замер у особняка в элитном районе Кенгьюбери. К белоснежному дому с островерхой крышей, который венчал вершину холма, вели десятки ступеней. Поднимаясь, Ник был как на ладони у редких прохожих, но теперь от чужих любопытных взглядов его скрывали деревья.

Итак, он только что приобрел чары у одного из крупнейших отступников. А теперь собирался взломать ими защиту на стенах и печать на двери чужого дома, принадлежащего агенту Департамента, и вломиться туда.

Кажется, широта его взглядов перешла все мыслимые пределы.

Не оставляя себе и шанса передумать, Ник принялся за дело. Он специально выбрал светлое время суток, когда Алан находился на работе… с каждым новым раскрытым делом приближаясь к должности, которую украл у Ника.

Технически, еще не украл… Но, если его подозрения верны, был к этому уже очень близок.

Ник вынул из кармана филактерий и прилагающийся к нему кусок зеркала, который дал ему Колдуэлл. Невольно вспомнилась Морриган: еще одним ее бессменным атрибутом, помимо черной свечи, являлся заговоренный зеркальный осколок.

А вот Морриган в этот момент о существовании Ника не то что не помнила, даже не подозревала. А он уже порядком устал от роли невидимки.

С приятным уху хрустом филактерий разломился ровно посередине, выпуская заключенные в них чары. Ник чувствовал, как его наполняет колдовская сила. Приятное, полузабытое ощущение, пришедшее на смену опустошению от проклятия. Он поднял осколок к глазам и через него осмотрел окружающее пространство. Зеркальная магия истины, которую вдохнул в него филактерий, позволяла увидеть сокрытое от обычного человеческого взгляда.

Как Ник и думал, стены покрывала искусная вязь защитных чар. Рассветная, разумеется. На самой двери – хитроумная печать, над дверью – зеркало наблюдения. С последней Ник разобрался быстро. Просто разломил второй филактерий и направил струйку вырвавшегося оттуда дыма на зеркало. Что ни говори, а чары Колдуэлла (или того, кто их для него создал) оказались весьма изобретательны.

С печатью на входной двери, вопреки опасениям, проблем тоже не возникло. Как и сказал Колдуэлл, в филактерии с магией истины был дополнительный отсек. В нем Ник нашел крохотный, с ноготь, многогранник, в котором густилась темная полуночная энергия. Приблизившись к двери, он приложил многогранник в центр видимого через зеркальный осколок плетения печати. Тот словно приклеился и застыл.

Мгновение – и в разные стороны от колдовского многогранника разошлись темные лучи. Выглядело так, словно темнота заполняла пустые трещины, но на деле чары Колдуэлла поглощали рассветную энергию печати.

Ник настороженно наблюдал, гадая, как они проявят себя дальше. Надеялся, что чары будут действовать тоньше, нежели просто попытаются разрушить печать изнутри. Все качественные рассветные печати (а у агента Департамента с такой родословной, как у Алана, они не могли быть иными) защищены от столь агрессивных мер.

Впрочем, для Колдуэлла не было смысла подсовывать Нику чары, способные тут же выдать его Департаменту. Хозяин «Дурмана» явно воспринял побег Илэйн Уайтхед, как личное оскорбление, и вознамерился поймать ее во что бы то ни стало. Вряд ли, не зная Ника, он всецело полагался на него, но… Зачем тупить рабочий инструмент? Зачем сознательно уничтожать гончую, даже если их у тебя целый выводок?

К счастью, чары из филактерия печать не разрушили. Скорее, аккуратно взломали. Нити защиты не рвались, а постепенно истончались, ослабевали, чтобы в конце концов истаять. Ник задержал дыхание и открыл дверь.

Сработали ли чары так, как надо, он узнает только через несколько минут. Если по его душу не прибудут охранники или сам хозяин дома, значит, все в порядке. С этой вдохновляющей мыслью Ник перешагнул порог.

Не теряя времени даром, он отправился на поиски спальни или кабинета – по статистике, свои сокровенные тайны в том или ином материальном воплощении люди предпочитали хранить именно там. Ник методично осмотрел ящик стола в комнате, вероятно, служащей кабинетом, комод в спальне и полки всех попавшихся ему шкафов, но ничего не нашел. Пока, блуждая по дому, не наткнулся на запертую комнату.

На поиски ключа ушло еще несколько минут. Однако его усилия были вознаграждены сполна.

То, что это ритуальная комната, Ник понял с первого взгляда. Убедил его в этом даже не шкаф, заставленный колдовскими книгами – мало ли какие увлечения у человека… И не расставленные по всему периметру свечи. Все дело в занавешанном черной тканью зеркале.

При взгляде на него в памяти всплыли слова совсем еще юной Морриган. Она откровенно посмеивалась над теми, чьи познания о полуночной магии были в разы скромнее ее собственных (не говоря уже об отсутствии у них такого всеведущего наставника, как легендарная Леди Ворон). Проще говоря, над неопытными колдунами-самоучками и над их глупыми суевериями.

Одно из них гласило: если ты используешь зеркало в качестве проводника полуночных чар и главного колдовского атрибута, нужно непременно покрывать его плотной черной тканью… Чтобы энергия мира теней не вырвалась наружу.

Ник невольно сглотнул. Он оказался прав. Но представить Алана полуночным колдуном почему-то упорно не получалось. Да и как связать зеркальные чары, имеющие самое непосредственное отношение к магии истины… и проклятие, наложенное на него?

Как оказалось, насмешница-судьба великодушно предоставила ему шанс выяснить правду… у самого колдуна. Послышался звук отворяемой двери, и голос Алана настороженно произнес:

– Что за?..

Вероятно, он только что выяснил, что входную дверь больше не сдерживает защитная печать. Ник прикрыл глаза.

И, не таясь, вышел в коридор. Алан, оторопев, схватился за револьвер и наставил его на бывшего напарника. Знакомая картина…

– Кто ты такой? Что здесь делаешь?

Алан поморщился, словно досадуя на себя за глупый вопрос. И зря, ведь ответ не был очевиден.

– Ты можешь, конечно, пристрелить меня, – с долей усталости отозвался Ник. – Но кому из нас двоих от этого станет лучше?

Алан замер с открытым ртом, явно ожидая от потенциального грабителя другой реплики. Затем взгляд его скользнул влево… Заметив приоткрытую дверь в комнату для ритуалов, Алан побелел.

– Ты все знаешь…

– Что ты полуночный колдун? Да. Но судя по тому, что ты меня не узнаешь, я могу сделать вывод, что это не ты меня проклял. Да и вряд ли ты вообще имеешь какое-то отношение к проклятиям.

Алан, сглотнув, опустил револьвер. Одно дело – заниматься запрещенным Трибуналом полуночным колдовством… И совсем другое – хладнокровно застрелить кого-то, способного тебя разоблачить.

– Ты прибегал к полуночной магии истины, верно? – спросил Ник.

Алан молчал, но ответ легко читался по его напряженному лицу.

– Ты использовал энергию мира теней, чтобы узнать ответ на интересующий тебя вопрос… или даже призывал на помощь заскучавших духов или демонов. И все твои вопросы, так или иначе, были связаны с магическими преступлениями, которые ты расследовал. Вот почему твои дела в Департаменте так резко пошли в гору.

– Мы знакомы? – выдавил Алан. – Откуда ты столько знаешь обо мне?

– Мы бывшие напарники, – огорошил его Ник. – Но ты меня, конечно, не помнишь. Однако это уже другая история.

История, которая, признаться, уже изрядно ему осточертела.

– Лучше скажи мне… А Томас в курсе твоих… м-м-м… фокусов?

Ник и не надеялся, что Алан заговорит, но за выражением его лица следил очень внимательно. Стремительно отведенный в сторону взгляд о многом ему поведал.

– Знает… – задумчиво сказал Ник. – Должно быть, он настолько отчаялся получить долгожданное повышение, что в какой-то момент решил: все средства хороши. Хотел за счет тебя подняться по карьерной лестнице, да только не рассчитал, что именно ты станешь главной звездой нашего отдела.

Алан со злобой взглянул на него.

– А что мне оставалось делать? Мне надоело, что все смотрят на меня с таким снисхождением, что говорят за спиной, будто мой отец купил мне должность.

– А это не так?

Бывший напарник сник, сгорбил плечи.

– Даже если и так, что с того? – с вызовом (впрочем, быстро увядшим) спросил он. – Я хотел помогать людям. Правда хотел. Но не всем повезло родиться с сильным даром. А отец… Он и рад от меня откупиться. За то, что бросил мою мать. Я лишь хотел доказать ему, что могу быть полезным. Ему и всем тем, кто смеялся за моей спиной.

Ник помассировал пальцами виски. Выслушивать чужую драму, признаться, сейчас хотелось меньше всего. Своей, порядком затянувшейся, с лихвой хватало.

– Что ж, у тебя получилось, – сухо бросил он. – Поздравляю. А мне, пожалуй, пора.

– Что, пойдешь в Трибунал? – вскинулся Алан.

Но уже как-то… беззлобно. Словно щенок, пытающийся подражать большому злобному псу. Его пугала перспектива предстать перед судом. Пугала мысль, что весь город узнает правду. Что правду узнает его отец.

Проходя мимо, Ник задержался рядом с Аланом.

– Знаешь… Не мне тебя судить. В Трибунал я не пойду.

Лицо Алана вытянулось от изумления.

– Но свои фокусы лучше бросай, к добру они не приведут. В тебе же есть, пусть и скромный, но дар. Да, на то, чтобы разжечь из искры яркое пламя, чтобы стать умелым следопытом, нужно время. И старание. И усидчивость. Все то, чего, насколько я могу судить, в тебе нет. Ты хочешь все и сразу… и, желательно, без последствий. Вот только так не бывает.

– Я ничего такого не делал, – упрямо сказал Алан. – Подумаешь, задал парочке духов пару вопросов, и с их помощью нашел пару колдунов.

– И отступницу, крадущую красоту своих жертв, верно?

Бывший напарник вздрогнул.

– И расплатился ты, должно быть, своей рассветной силой, или кровью, или чем-то другим. И теперь ты окрылен открывшимися тебе перспективами. Но полуночная магия опасна. Она дает тебе власть, и она же тебя развращает. Соблазняет прибегать к ней все чаще и чаще и желать большего… и большее же отдавать.

– Говоришь так, будто сам это пережил, – нахмурился Алан.

Ник коротко рассмеялся.

– Нет. Эти слова принадлежат моей подруге. Потомственной полуночной ведьме, которая в определенный момент поняла, что с нее хватит… и перестала быть таковой. Советую последовать ее примеру.

Ник похлопал бывшего напарника по плечу и вышел через открытую до сих пор дверь. Алану будет о чем подумать…

Оставался один вопрос – что теперь делать ему?