Полутона

Глава девятая

Человек, променявший детские мечты о «вольности» и безграничной свободе на служение государству – куда менее странное явление, нежели следопыт, потерявший возможность идти по следу.

Причина могла быть только одна: проклятие. Дар не исчезает просто так. Дар вообще не исчезает, если в твою жизнь не вмешиваются чужие чары. Полуночные, несомненно.

Однако проклятие так просто насылать не станут. Чтобы пойти против Трибунала и призвать на помощь полуночными чарами (а любое проклятие к ним относилось), да еще и направить их против инспектора Департамента, нужна веская причина. Кому Ник умудрился так сильно насолить? Выяснить это – задача не из легких, если учесть род его занятий. Скольких отступников он успел отправить в тюрьму?

Хотя можно поставить вопрос иначе: кто из них имел возможность ему отомстить?

Сидя на диване в своей скромной холостяцкой квартире, Ник глотнул пива и потер пальцами виски. Сосредоточиться не получалось. Ухватить ниточку в веренице кружащих в голове мыслей – тоже. Перед глазами мелькали лица тех, кого он отправил на суд Трибунала, а в голове, как в мемокарде – выдержки из заведенных на них дел. Биография, магическая специализация, умения, индивидуальный почерк – характерное плетение чар. Людей, к кому в черный список мог попасть Николас Куинн, набиралось предостаточно, что существенно осложняло поиски.

Медальон на груди мелко завибрировал, разрывая цепочку мыслей. Зажав в ладони, Ник активировал его. Амулет зова мгновенно обнаружил, куда послать проекцию, и на противоположной стене появилось лицо Меган.

– Раск, Герман и я собираемся сегодня в «Асковай». Ты с нами?

– Надо же, редкая вылазка мисс Броуди в свет, – улыбнулся он. – Но я пас, прости.

События последних дней отбили у него всю охоту к веселью.

Меган, глядящая на Ника со стены, безошибочно разгадала его настроение.

– Я слышала о деле сирены. Давно не видела Робинсона таким злым. И не видела, чтобы он так сильно злился на тебя.

– Я его подвел, – просто сказал Ник. – И загнал в угол. Эта дьяволица, которая крадет чужую красоту, все еще на свободе. Из-за меня. О Тэннер и Кеннеди ты и так знаешь. Я провалил два крупных дела подряд. По-хорошему, меня нужно если не уволить, то понизить в должности – возложенных на меня надежд я не оправдал. А Лиам не может… вернее, не хочет. И это снова дает пищу слухам вокруг его… м-м-м… патронажа, что не радует ни его, ни меня.

– Ник, это всего лишь две осечки за год твоей службы инспектором. А сколько в твоей практике было успешных дел…

Ник вздохнул.

– Думаю, ты и без меня знаешь: лучше всего люди запоминают не чужие достижения, а чужие провалы.

Они помолчали.

– Ник, у тебя выдались тяжелые дни. Тебе нужно развеяться. – Меган ослепительно улыбнулась. – Я настаиваю. И, если ты не забыл, я выше тебя по должности. Мои приказы должны выполняться незаме…

– Ах приказы, – рассмеялся он. – Ну хорошо. Я с вами.

Все равно последние часы усиленных раздумий ни к какому полезному результату не привели.

– Форма одежды – парадная, – со смешком сказала Меган. – Вернее, все, что угодно, кроме заляпанных соусом джинсов, в которых Герман заявился в бар в прошлые выходные.

– Хорошо. – Ник отсалютовал ей початой бутылкой. – Я приду без джинсов.

Меган прищурила глаза.

– Ты франт, – не растерявшись, сказала она. – Ты не носишь джинсов. Только черные, всегда тщательно выглаженные брюки.

Ник рассмеялся. Стало неожиданно приятно, что Меган знает его стиль. А значит, порой за ним наблюдает.

– Уговорила. Я приду без джинсов и без брюк.

Меган очаровательно закатила глаза.

– Одевайся давай. Не заставляй девушку тебя ждать.

Посмеиваясь, Ник разорвал связь прикосновением к медальону. На сборы он потратил десять минут – надел черные брюки (в своем наблюдении Меган была абсолютно права), рубашку и начищенные до блеска лакированные ботинки. В голове зазвучал голос совсем еще юной Морриган, со смехом называющей его педантом.

Завершающим штрихом Ник провел пятерней снизу вверх по аккуратно уложенным волосам. Взлохмаченные, они делали его похожим на бесшабашного мальчишку, а этот образ не слишком сочетался со званием младшего инспектора Департамента. Вот и приходилось тщательно приглаживать волосы в попытке придать себе немного строгости.

Хорошо, что есть люди, с которыми можно побыть самим собой.

Сломанный портал-зеркало, вокруг которого суетился хмурый наладчик, внес коррективы в расписанный до минут план. Пришлось идти до следующего портал-зеркала. Даже будь Ник колдуном, а не следопытом, сформировать портал не смог бы. Подобные чары были запрещены Трибуналом с расплывчатой формулировкой «ради сохранения личной безопасности жителей города».

Когда он вошел в «Асковай», громила Герман, Меган и рыжий Раск уже были там. Раск как раз отпускал какую-то скабрезную шуточку, ничуть не беспокоясь о присутствии дамы, во-первых, и старшей по званию, во-вторых. Однако Меган никогда е кичилась тем, что в свои «около тридцати» уже была старшим инспектором и находилась на хорошем счету у главы Департамента. Это Нику всегда в ней нравилось.

Пока Раск и Герман гоготали над анекдотом, он перекинулся с Меган парой ничего не значащих фраз. Однако разговор, против обыкновения, не клеился. Блуждая в своих мыслях, Ник слушал ее вполуха. Он то переспрашивал Меган, то отвечал невпопад.

– Ты сам не свой, – с тревогой сказала она. Карие глаза смотрели участливо. – Я надеялась, эта вылазка немного тебя взбодрит.

– Извини. Не могу никак выкинуть мысли из головы.

– О последнем деле?

– Да. Нет. Не совсем.

– Как исчерпывающе, – беззлобно усмехнулась Меган.

Ник покрутил в руке бокал. Во всем Кенгьюбери было не так много людей, с которыми он мог поделиться чем-то очень личным. За последние несколько лет одиночество стало больше, чем просто привычкой – второй натурой. И вроде бы много рядом неплохих людей, но что-то мешало ему называть их друзьями.

Рассказать обо всем Клио он отчего-то не мог. Было стыдно признаться ей в собственной беспомощности, в том, что как инспектор и следопыт он стал неполноценен. Меган он тоже не собирался ни о чем говорить. Но вдруг понял… если он не расскажет хоть кому-нибудь о том, что происходит с его даром, то просто взорвется. Этот секрет, так тщательно им оберегаемый, жег душу изнутри. Его жизнь стремительно катилась под откос, подминая под себя его карьеру, его репутацию, его мечту – стать достойным сыном своего отца.

Нелегко открыться кому-то, когда привык все держать внутри. Но может, сейчас самое подходящее время, чтобы разделить с кем-то свою тайну? Попросить помощи, совета, просто поддержки, на худой конец.

Ник резко поставил бокал на стол. И начал говорить, не глядя на Меган. Ее реакция на сумбурный монолог уверила его в том, что он не зря открыл ей свою душу. Ни разочарования, ни насмешки – лишь безграничное сочувствие.

– Ник, мне так жаль…

– Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным?

– Не сталкивалась сама, но… слышала, конечно. Для практикующего колдуна нет наказания хуже. – Она вздохнула. – Проклятия такого рода – те, что высасывают из человека дар, – сами по себе не рассеются. Ты не избавишься от него, пока не найдешь причину. А с ней и самого заклинателя.

– Я это понимаю, – мрачно ответил Ник.

Он понаблюдал, как подвыпивший Раск (и когда, спрашивается, только успел?) заигрывает с хорошенькой официанткой. Сделал хороший глоток пива и отставил в сторону бокал. Похоже, расслабиться не получится.

– Вот только претендентов – как грязи, – невесело хмыкнул он.

Меган побарабанила пальцами по столу, задумчиво глядя на Ника.

– Может, я смогу тебе помочь?

– Эм-м… Ты? Прости, как?

– Я могу выбить тебе пропуск в Архив.

Ник нахмурился.

– Я уже думал поднять свои старые дела…

– Там есть не только это, – перебила его Меган. – Благодаря пропуску ты получишь доступ к информации, предназначенной для старших инспекторов. Там куда больше данных, которые могут тебе пригодиться.

Ник откинулся на кожаный диван, окрашенный в цвет спелой вишни. Заманчивое предложение…

В Департаменте существовала строгая иерархия: Трибунал тщательно контролировал, какая информация попадает в те или иные руки, ограничивая уровень допуска званием. Все для того, чтобы в ряды Департамента не затесались так называемые «оборотни». Не вервольфы, а люди, по каким-то своим соображениям вздумавшие помогать отступникам.

– Спасибо, Мег, – выдохнул Ник. – Я буду очень благодарен, если ты поможешь мне с этим.

Она ободряюще накрыла ладонью его руку. Одиночество ушло, вспугнутое ее улыбкой.

***

Ник и не рассчитывал, что, едва оказавшись в Архиве, в отделе для старших инспекторов, тут же нападет на след таинственного заклинателя, которые наслал на него забирающие дар чары. Но он не ожидал, как много времени уйдет на то, чтобы просто составить список возможных подозреваемых.

Архив представлял собой лабиринты стеллажей с длинными ящиками, забитыми пластинами мемокард, и делился на несколько отделов, отгороженных друг от друга клетками с магическими печатями на двери. Бляха с магическим ключом позволила Нику беспрепятственно проникнуть в нужный отдел. Зеркала наблюдения были только на входе, в охранниках не было нужды: в Архив заглядывали редко – в основном, чтобы оставить в его недрах записанный на мемокарде отчет. Тем не менее, Меган пошла на должностное преступление, предоставив ему пропуск в отдел старших инспекторов.

Даже если вылазка в Архив не поможет продвинуться в деле, ее поддержка и искреннее участие бесценно. А потому Ник не нашел ничего лучше, чем в знак благодарности пригласить Меган в фешенебельный ресторан… и с облегчением вздохнул, когда она в свойственной ей мягкой манере отказалась. Сейчас совсем не то время, чтобы думать о свиданиях и разговорах в полумраке.

Ник находил информацию о расследованных им когда-то делах и скрупулезно выписывал имена, пытаясь найти ниточку, которая приведет его к заклинателю. Некоторых людей он вычеркивал из списка сразу после того, как только они туда попадали – к этому моменту они были уже мертвы. Их прегрешения были слишком велики, чтобы они пережили суд Трибунала.

Минуты превращались в часы, и Ник все отчетливее понимал, что его затея не увенчается успехом. Из всего составленного им списка не было ни одного человека, подходящего на роль заклинателя. Те, кого он арестовывал, обычно так скоро из тюрьмы не выходили – его отдел специализировался на убийствах с применением полуночных чар. Впрочем, ради мести они могли призвать какого-нибудь колдуна и со стороны…

Усталый взгляд упал на стопку мемокард, веером рассыпанных по столу: записи старших инспекторов Департамента, в том числе и Меган Броуди, сделанные во время расследования того или иного дела. Ник прикоснулся к одной из пластинок, читая проступившие на ней слова. Шумно выдохнул, так и не найдя того, что искал, и кинул мемокард на стол.

Выйдя из Архива, Ник коснулся рукой медальона. Из глубин памяти всплыл образ Меган. Как только она отозвалась, Ник знаком стер ее лицо, оставив только голос, нашептывающий ему в уши – делать их разговор достоянием общественности не хотелось.

– Ну что? Удалось что-нибудь узнать?

Они не пересекались с того самого вечера, когда Ник во всем признался. Меган наверняка надеялась, что ему пригодилась ее помощь. Увы, своим служебным положением она злоупотребила совершенно напрасно – доступ в закрытые отделы Архива не позволил ему найти явную зацепку.

– Нет, Мег, пока ничего, – признался Ник. – Конечно, я еще попытаюсь – приду сюда завтра и проверю все с самого начала, но… Мне кажется, что я просто трачу время впустую. Слишком много тех, кого я в свое время арестовал. Многие из них сейчас разбросаны по всей Ирландии. Следы других вообще невозможно найти.

– Ох, Ник, мне так жаль. Я правда хотела тебе помочь.

– Я знаю. И очень тебе за это благодарен.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь болтовней случайных прохожих. Даже не видя лица Меган, Ник хорошо себе его представлял: сочувственный взгляд, опущенные вниз уголки губ.

– Что будешь делать? – тихо спросила она.

– Пока не знаю. Для начала отдохну. Может, что-нибудь путное в голову придет.

– Я… – Меган вздохнула. – Увидимся завтра, да?

– Да. Увидимся завтра.

Разрывая связь, Ник думал о том, что впервые за полтора года их знакомства соврал Меган. Он прекрасно знал, что делать и куда идти.

Когда закон оказывается бессилен, на помощь приходит магия.

Портал-зеркало перенес его в квартал Цеури – небольшой участок на окраине города, где гордо возвышалось одно-единственное здание. Нику не раз приходилось обращаться к цеури, когда он заходил в тупик в расследовании очередного дела. Однако они до сих пор внушали ему трепет, который обычно испытываешь от столкновения с необъяснимым. Вот и сейчас он на мгновение застыл в нескольких шагах от высокой башни, возвышающейся посреди зеленого луга.

Такая башня была в каждом городе, в каждой стране. И, что удивительно, попав в любую из них, человек видел одно и то же лицо. Его всегда встречала красивая темноволосая девушка с тонкими чертами лица и холодными глазами, которые не закрывались ни на миг.

Сколько догадок было высказано на этот счет! Всех цеури поначалу считали близнецами, связанными особой магической связью. Когда узнали, сколько их, мнение изменили. Еще одно предположение заключалось в том, что цеури заколдованы, благодаря чему их дочери вырастают их точной копией. Но чаще всего высказывалась мысль, что цеури – эта одна и та же девушка, создавшая миллионы собственных иллюзий. Как бы то ни было, узнать правду так никому не удалось.

Единственный вопрос, который цеури задавать было бессмысленно.

Преодолев невольный ступор, Ник приблизился к двери башни. Послал сущность воздуха в отверстие со струнами и, как только раздалась приятная мелодия, дверь тут же исчезла. Посреди совершенно пустого пространства башни, сложив руки на животе, стояла цеури в белоснежном платье. Ее глаза из-за постоянно поднятых век казались кукольными. Неуютно ощущая себя под пристальным взглядом немигающих глаз, Ник произнес традиционную фразу:

– Я хочу поделиться своими воспоминаниями.

– Подойдите ближе, – кивнула хозяйка башни.

Как только Ник приблизился, цеури положила руки на его виски и заглянула в глаза. Она впитывала знания, опыт, воспоминания – плата за возможность задавать вопросы. Цеури работали как живые мемокарды, считывающие информацию прямо из человеческой головы. Приходя к ним, человек делился пережитым, простым усилием воли скрывая сокровенное, личное. А в обмен получал воспоминания людей по всему миру, которые могли дать ответ практически на любой вопрос. На всех сотрудников Департамента для надежности накладывали особые чары, которые при всем желании не позволили бы агенту открыть цеури информацию о расследуемых им делах.

Ник не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Неприятных ощущений не было – лишь легкая щекотка в голове. И все же, когда цеури отстранилась, с его губ сорвался облегченный вздох. Не нравилось ему, что кто-то вот так легко может заглянуть в его память.

– Что вы хотите узнать взамен? – Все тот же мелодичный, но лишенный всяческой эмоциональной окраски голос.

– Я хочу узнать о сивилле из Кенгьюбери.

Прежде Ник предпочитал решать проблемы собственными силами, без помощи таинственных колдуний, которые умели читать прошлое, настоящее и будущее. К тому же, как показало одно-единственное посещение сивиллы в маленьком городке Тенге, слухи об их мастерстве предсказания были весьма преувеличены. Сивилла из Тенге любила говорить загадками и иносказаниями, окутывая крохотное зерно истины в кружевную вязь слов. Что, конечно, не вызвало у Ника ничего, кроме досады. Он вежливо поблагодарил предсказательницу за помощь, выплатил причитающиеся ей деньги и навсегда покинул ее дом.

И вот теперь он по собственной воле идет к той, кому почти не верит. Говорят, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Цеури вновь прикоснулась пальцами к его вискам. В сознание Ника ворвались потоки чужих воспоминаний. Почти все они были для него абсолютно бесполезны – в основном, это были разговоры, в которых упоминалось слово «сивилла». Однако затем цеури показала ему кое-что интересное.

Воспоминание принадлежало девушке – Ник, конечно же, не видел ее лица, но слышал ее голос. Подруги, сидящие перед ней за столиком в летнем кафе, внимали каждому ее слову. А незнакомка взахлеб рассказывала, как сивилла из квартала Алайа помогла понять, что на ее дочурке, которая проболела всю прошлую зиму, лежит проклятие – постаралась соперница, у которой рассказчица увела парня.

Проклятие… То, что нужно.

– Эта девушка… – быстро сказал Ник. – Мне нужно ее воспоминание, чуть раньше.

Цеури не сделала ни единого движения, но воспоминания в его голове изменились. Все тот же голос – чуть хрипловатый, взволнованный, а напротив уже не подруги из кафе, а худая женщина лет сорока со светлыми глазами.

– Могу я узнать ее фамилию? Улицу, где она живет? – Ник знал, что в этот момент цеури видит то же, что и он сам, будто разделяя на двоих одно воспоминание.

Она покачала головой.

– Эта информация закрыта.

Вряд ли незнакомка не захотела ею делиться. Скорее, просто не запоминала адрес и не произносила его, а сивиллу называла просто «сивиллой».

Ник на мгновение задумался.

– Хорошо. Тогда мне нужно ее воспоминание за пять минут до этого. Должно быть что-то. Улица, по которой она шла. Что там находилось?

– Еще одно воспоминание, – потребовала цеури.

Ник вздохнул. Торговаться с ней бессмысленно.

Когда цеури снова прикоснулась к его вискам прохладными пальцами, он отдал еще не использованное – воспоминание о вечере с Раском, Германом и Меган. Но только до момента, когда он во всем ей признался. Ник понятия не имел, кому и зачем оно могло понадобиться, но цеури тоже никогда не оспаривали плату. Видимо, даже кажущееся мелочным и бесполезным, такое воспоминание могло кому-то помочь. Например, какому-нибудь шутнику, у которого иссякли запасы скабрезных анекдотов, так нежно любимых Раском.

Не говоря ни слова, цеури показала еще один небольшой фрагмент из жизни незнакомки с больной дочкой. Ник увидел главную улицу квартала Алайа, а полминуты спустя увидел дом, в который вошла хозяйка воспоминания. Он простился с цеури и покинул стеклянную башню.

Направляясь к портал-зеркалу, Ник гадал: сможет ли сивилла ему помочь? Что она увидит, глядя в глаза человека, который медленно утрачивал данный ему с рождения дар?

Как бы то ни было, сивилла оставалась последней его надеждой.