Постышев

8

Поздней ночью после заседания секретариата Центрального Комитета Чубарь, Затонский, Постышев ехали на дачу в Померки.

Харьков казался горловиной вулкана, с которого огненные реки улиц стекали к невидимой долине.

За городом машина врезалась в угольный пласт темноты, напоенный запахами созревания, сухой полынной горечи.

— Скифская ночь, — нарушил молчание Затонский, полный, добродушный, с большой шапкой неподвластных расческе волос, с тем ласково-внимательным взглядом, который характерен для педагогов по призванию. — Ни огня, ни голоса. Это здесь, под Харьковом, в селах нет «лампочек Ильича». А что на Волыни, в Полесье!

— Каганцы жгут. С зарей ложатся, с зарей встают, — раздраженно произнес Чубарь.

Это не походило на него, всегда спокойного, уравновешенного, похожего на земледельца-степняка, с волевыми красивыми чертами лица, с взглядом проницательным и глубоким.

— Не следует из-за тугодумов нервы взвинчивать, Влас Яковлевич, — посоветовал Постышев, думая, что настроение председателю Совнаркома Украины испортил представитель ВСНХ СССР, отстаивавший право на монопольное решение всех вопросов промышленности Украины. — Мы своих позиций не сдадим. Стоит из этого настроение портить. А степь озарим, — уже обращаясь к Затонскому, продолжал Постышев. — Будут улицы в селах пламенеть, как в городах. Влас Яковлевич теперь на коне. С Днепростроем дело решено окончательно.

— Не это меня беспокоит, Павел Петрович, — сказал Чубарь. — С этой мелочной опекой централизованных управлений мы покончим. Промышленностью будем управлять непосредственно в республике. Какое ни было бы могучее ВСНХ СССР, какие бы умы ни сидели в его управлениях, им с московской вышки любую мелочь не усмотреть. Вокруг Днепростроя опять крутоверть пошла. Читал выступление Осинского? Публицистика с «кочки зрения». Доказывает: мало средств, поэтому мы должны их обратить не на строительство электростанции, а на расширение старых заводов. Экономист, божьей помощью! Если средств мало, нам в первую очередь нужно немедленно развивать свою энергетику. «Куда энергию сбывать?» Такой вопрос может задать только человек, не понимающий, что такое цветные металлы, как нам нужны легированные стали. Сам летает на самолетах «Люфт-Ганзы», а не видит, что они из дюралюминия. Что же, мы его будем у немцев покупать, когда свои воздушные корабли начнем строить? Ты представляешь, какой это будет электрометаллургический комплекс…

И Чубарь снова, уже в который раз, принялся рассказывать о будущем Запорожья, об электрометаллургических заводах, о комбинатах твердых сплавов.

— Поэт! — сказал Затонский. — Прямо поэма в прозе.

— У нас поэты во главе любого наркомата, — заметил Постышев. — Вот Шлихтер наш настоящую поэму написал — «Поэзия тракторных колонн». Ну, Осинский пусть занимается журналистикой. А мы будем строить Днепрогэс. Я на заводах только и слышу: «Нужно строить Днепрогэс». Ассигнования есть, проект готов. Харьков даст и механиков, и строителей, и монтажников.

— Новая закавыка появилась, Павел Петрович, — сказал Чубарь. — Шведы за генераторы крупный куш заломили. Придется просить дополнительных ассигнований.

— На шведах свет клином не сошелся, — сказал Затонский. — Немецкие промышленники бродят по всему миру, клянчат заказов. Нам, как дядьки говорят, «чии б не быки, аби на нас пахали».

— Шведские фирмы — монополисты на производство больших генераторов, Владимир Петрович, — пояснил Чубарь. — Американцы им заказывают. Шестьдесят тысяч киловатт — это махина. Нужно иметь хорошие сталеплавильные цехи, большой парк станочного оборудования.

— А ГЭЗ не поднимет? — спросил Постышев.

— Больших, чем пятитысячные, он не выпускал, — ответил Чубарь.

— Не поручали, потому и не выпускал, — уверенно заявил Постышев. — У птицы крылья крепнут в полете, у людей дерзания — в работе. Я с моими консультантами посоветуюсь на ГЭЗе. Может быть, дешевле какие-то станки закупить, чем на генераторы валюту расходовать. Не все время нам на поклон к шведам ходить…

— Специалисты на ГЭЗе замечательные, — поддержал Постышева Затонский. — Рабочие и мастера высокой культуры. Я когда бываю на заводе, думаю: «Вот где настоящий институт электропромышленности!»

— Павел Петрович у нас харьковский Калита — все в свое княжество, — довольно произнес Чубарь. — Заказы заполучает. Новое оборудование любыми способами завозит. Я смотрел вчера сводку лицензий на ввоз оборудования для машиностроения Украины. Так просто рябит от Харькова.

— Нам николаевцы, одесситы, киевляне жалуются — все Харьков себе забирает, — дополнил Затонский.

— Ты ведь воевал, Владимир Петрович? — спросил Затонского Постышев. — Знаешь, как перед наступлением все в кулак собирают. Чтоб ударить, так ударить, «по всем трем», как говорят! Растопыренными пальцами врага не сшибешь. Я не удельный князь, Харьков не вотчина. А Харьков не обойдешь. Через кого все пути к индустриализации? Были бы в Одессе, в Киеве такие предприятия да кадры, я сам бы ратовал за то, чтоб им дали в первую очередь оборудование. Меня как-то Каганович упрекнул: «У Постышева харьковский крен — всеукраинскнми делами он мало стал заниматься». Да, в Харькове, особенно на заводах, все украинские дела, как в фокусе, сошлись: от землеустройства до культуры.

— Значит, есть на ГЭЗе резервное оборудование? — спросил Чубарь.

— Уникальные станки простаивают, — сказал Постышев. — В механическом цехе есть два станка для расточки больших станин. Делать на них нечего.

Постышев стал рассказывать о незагруженных участках ГЭЗа, о своих беседах с «консультантами» — мастерами, рабочими, инженерами ГЭЗа. Рассказывал он о первой экспериментальной мастерской, организованной изобретателями моторного цеха.

— А кому проект генераторов заказать, не узнал? — спросил Чубарь.

— Сами могут спроектировать, — ответил Постышев. — И только вам по секрету сообщу: там группа конструкторов уже начала это дело. Директор Щербина спрашивает меня: «Нам за такое своеволие не влетит?» Я ему посоветовал сваливать все на секретаря окружкома.

— Крепко ты наших контролеров и меня попарил сейчас, Павел Петрович, — сказал Затонский, когда машина подъехала к правительственным дачам в Померках.

— А ты при чем? — спросил Чубарь.

— При том, при сем, — досадуя, промолвил Затонский. — Инспекторы нашего КК РКП по заводам ездят, жалобы расследуют. А нам нужно изучать, чем предприятия загружены. У нас, оказывается, станочки без дела скучают..

1927 год, сентябрь

Идет подписка на Заем индустриализации. На заводах не только подписываются на заем. Пожилые рабочие приносят золотые часы, обручальные кольца, брошки жен — просят принять их вклады на стройку индустрии. «Об этом будут писать историки, как пишут сейчас о вкладах нижегородцев в дни ополчения Минина и Пожарского!» — восторгается Римский.

Город буквально осаждают беспризорные. Они едут с севера на юг. Вдруг появляется стайка на улице. Кто-то из них подбегает к женщине. «Тетенька, отдай сумку, а то укушу и заражу».

— Говорил тебе, переселяйся к нам на «Серп и молот», — посмеивается Дзюбенко — Тогда не проворонишь ни одного интересного события. Сегодня Павел Петрович был! Беседовал о франко-советских переговорах. Рассказал так, что сразу стало ясно, что требуют французские капиталисты.

— Есть у нас среди мастеров, инженеров рабкоры на ГЭЗе? — спросил меня редактор. — Отлично! Вместе с Римским поезжайтe на завод. Организуйте их письмо. У гэзовцев вызрело предложение требовать, чтоб им дали заказы на генераторы для Днепростроя. Оно должно быть обращено к ВСНХ СССР.

Римский переспросил:

— Для Днепростроя?!

По дороге на завод Римский убеждал меня, что редактор что-то напутал.

— Даже американцы шведам заказывают генераторы. Для Днепрогэса нужны генераторы мощностью в шестьдесят тысяч киловатт. Ты представляешь?!

Я не могу представить такую махину.

На заводе выяснилось, что Постышев частый гость отдела электрических машин.

— Это человек, которого каждая вещь зовет познакомиться с собой, — сказал о Постышеве мастер-монтажник Звайзгне. — Пришел к нам в цех, стал расспрашивать, какое оборудование простаивает, какие детали на нем можно обрабатывать. Потом стал разыскивать мастеров, работавших в Швеции на электромашиностроительных заводах. Один монтажник тогда спросил шутя: «Вы случайно не думаете на хозяйственную работу переходить? Вникаете во все дела, как будто завод собираетесь принимать». — «Сегодня изучение экономики — главное для партийного работника, — ответил Постышев. — Без этого наша пропаганда и агитация, как орех без ядра». А потом созвал нас, монтажников и конструкторов, и прямо рассказал, что Управление Днепростроя требует заказать четыре генератора за границей. Для этого полтора миллиона золотом нужно уплатить. Генераторы необычные: высота 9,6 метра, диаметр — десять метров. Шестьсот тонн весит каждый. Наши конструкторы загорелись: «Будем проектировать сами!» Кое-кто ахает, посмеивается: «Задумала лягушка в вола раздуться. С нашей техникой Америку не обгонишь». Вы, журналисты, плохо о нас пишете. Мы недавно прокатные моторы в Пермь отгрузили. Три тысячи двести лошадиных сил в каждом. Разговоры о лягушке — обывательские.

В цехе мы написали письмо под диктовку мастеров-генераторщиков. Пошло в срочный набор. Редактор говорит, что завтра окружком будет специально обсуждать письмо. Кажется, управлению Днепростроя докажут, что генераторы смогут построить в Харькове.

Октябрь

Тезисы доклада В. Я. Чубаря к предстоящему X съезду КП (б) У читаешь как рассказ о будущем. Доклад развивает тезисы ЦК ВКП(б) к XV Всесоюзному съезду партии о составлении первого пятилетнего плана. За сжатыми, точными, как математические формулы, положениями доклада В. Я. Чубаря — великое индустриальное строительство Украины. Нужно построить за пять лет втрое больше того, что построили в Харькове, Приднепровье, Донбассе за полвека. В «Доме коммуны» за полночь споры, мечтания.

— К черту медицинский факультет! — говорит Андрей Слепухов. — Сегодня нужно быть строителем.

— Шоб строить, нужно гроши иметь, — комментирует тезисы Опришко. — Без «дядькив» ничего не сделаешь. Нам пшеницу нужно сеять. За нее дадут и тракторы и мануфактуру. А у нас «дядькив» начинают прижимать. Опять цену на пшеницу сбавили.

— На волах в коммунизм, Мыкола, не въедешь, — атакует его Колокольцев. — Средства найдем. Читал, как Чубарь, Постышев, Сухомлин докладывали, чем торгуем? Наши машины с «Серпа и молота» уже в Турции покупают. Уголь в Италию везем. Будем строить! В моей Краматорке «завод заводов» заложат. Станки станем выпускать.

— Специалистов где возьмем? — спрашивает Агид. — Опять нужно за все золотом платить — за проекты, за консультацию?

— Что ты предлагаешь, Наум, — не платить? — не сдается Колокольцев — Разрешить концессии?..

— Нужно усилить аграризацию страны. Когда окрепнем, — говорит Агид, — тогда.

— Пока ты будешь крепнуть, на тебя ярмо наденут, — сердито обрывает его Паливода. — И так паны на польской границе все смотрят на нашу сторону, а Англия и Франция им танки и самолеты поставляют.

Ноябрь

В полдень примчался репортер Дымный — с таким видом, как будто он выиграл сражение.

— Окно в сто строк на первую, — заявил он секретарю редакции, — прямо под заголовком. Набрать двадцатым! «Комиссия ВСНХ СССР приняла решение передать заказ на турбогенераторы для Днепростроя Харьковскому ГЭЗу».

У нас в редакции спорят о новом предложении Постышева создать лавочные комиссии.

— Зачем секретарю окружкома заниматься такими мелочами? — говорит Римский. — Это дело профкомов.

— Это и есть ленинский стиль, — доказывает Негреба, — работая над большим, не упускать мелочей.

Даже в первые дни революции я не видел такого митинга, какой девятого состоялся на ГЭЗе. Около четырех тысяч человек собралось на заводском дворе. Машиностроители давали свой наказ харьковским делегатам на XV съезд партии. Выступали члены партии и беспартийные. Это были приговоры тем, как метко сказал какой-то рабочий, кого Троцкий оседлал. «У народа есть одно желание, твердое, загнать Троцкого в стойло». Дружным смехом встретили участники митинга это сравнение.

Выступил Постышев: «Так я и скажу съезду, что вы, харьковские металлисты, наказали… Выполним ваш наказ. Из нашей семьи изгоним раскольников. Они могут менять маску, до хрипоты спорить и доказывать, что построить социализм в одной стране нельзя. А мы начали его строить! Вы приняли заказ на генераторы для Днепростроя — это уже заказ для социалистической индустрии. Будем бить по оппозиции снарядами фактов. Слышали, как выступали здесь рабочие? Вот вам и активность из-под палки, о которой кричат троцкисты! Посланец от вашего коллектива доложит съезду о том, как гэзовцы включились в строительство социализма. Пусть оппозиция кричит, что у нас нет средств! Подпиской на заем народ советский дал большой вклад. А мы у себя еще поищем клады. Найдем! В такой могучей и богатой стране, да не найти! Все найдем — самое главное, что пролетариат остался со своей партией — раскольники не сбили его с ленинского пути».

Мария Ильинична Ульянова в одной статье писала, что у Ленина было особое чутье масс. Этим чутьем в разной степени награждены и ленинцы. Слушая выступление Постышева на митинге гэзовцев, я подумал: «Потому он близок рабочим и уважаем ими, что они знают, как дороги ему их заботы, дела, радости, огорчения. Четырехтысячный коллектив доверял своему полпреду на съезд все самое заветное — свои думы и чувства».

С митинга я возвращался трамваем. Гэзовцы горячо обсуждали выступления.