Повелитель времени.

Глава 15 Уловка

В разгар вечера, ближе к полуночи, когда атмосфера в зале стала более расслабленной, а музыка играла чуть тише, градоначальник, подхватив бокал вина, подошёл к Константину. Лицо градоначальника было чуть порозовевшим, его движения стали более раскованными, но взгляд оставался цепким, несмотря на выпитое.

— Господин Элиэзер, — обратился он, положив руку на плечо Константина. — Не окажете ли мне любезность пройтись со мной? Есть вопрос, который я могу обсудить только с вами.

Константин, сохраняя спокойное выражение лица, кивнул. Они отошли от центра зала в более тихий угол, где шум вечеринки звучал приглушённо.

Градоначальник, слегка покачиваясь, опёрся на массивный стол, стоящий у стены, и заговорил.

— Вы — человек редкий, господин Элиэзер. Люди говорят о вас как о настоящем чудотворце. Но, знаете ли, нашему городу сейчас нужен именно такой человек.

Он выдержал паузу, пристально глядя на Константина, словно пытаясь прочитать его мысли.

— Есть один торговец, — продолжил он, делая глоток вина. — Влиятельный, уважаемый человек. Его состояние здоровья оставляет желать лучшего. Доктора уже разводят руками, а он... он нужен нашему городу. Его связи, его ресурсы... Всё это жизненно важно для нас. Если он умрёт, мы потеряем не просто человека, но союзника.

Градоначальник вздохнул и приблизился чуть ближе, заговорив тихим, почти конфиденциальным тоном:

— Только вы сможете ему помочь.

Константин внимательно слушал, не прерывая. Его лицо оставалось невозмутимым, но в мыслях он анализировал каждое слово. Эта просьба казалась на первый взгляд простой, но в голосе градоначальника было что-то, что заставляло его насторожиться.

— Кто этот человек? — спросил Константин спокойно.

— Тарик ибн Хаким, — ответил градоначальник. — Его дом находится в верхней части города, на самой широкой улице. Я уже распоряжусь, чтобы вам открыли двери в любое время.

Константин кивнул, но не дал обещания.

— Я подумаю, — коротко сказал он.

Градоначальник, довольный этим ответом, хлопнул его по плечу и, явно считая разговор завершённым, удалился обратно к гостям, где его ждали очередные тосты.

Тем временем Лия, стоявшая у дальней стены с бокалом воды, наблюдала за происходящим. Она заметила, как сразу несколько приближённых градоначальника, мужчины в строгих тёмных костюмах, переговаривались шёпотом, бросая взгляды в сторону Константина.

Когда Константин вернулся к ней, Лия тихо спросила:

— О чём он говорил?

— Просил о помощи, — уклончиво ответил он, пытаясь сохранить нейтральный тон.

— О помощи? — Лия нахмурилась, её взгляд стал напряжённым. — Его слова звучали слишком громко, чтобы быть обычной просьбой. И эти люди... — Она кивнула в сторону приближённых градоначальника. — Они наблюдают за тобой, Костя.

Константин слегка прищурился, пытаясь уловить, что именно насторожило её.

— Я тоже это заметил, — признался он тихо. — Здесь что-то не так.

Лия обхватила его руку, едва заметно сжав её.

— Ты ведь не будешь действовать, не узнав деталей?

— Разумеется, — заверил её Константин, мягко касаясь её руки.

Когда приём у градоначальника завершился, Константин и Лия покинули дворец под покровом звёздной ночи. Экипаж, дожидавшийся их у главного входа, был всё так же элегантен, как и при их приезде. Лия, слегка утомлённая вечерними разговорами и напряжением, опустилась на мягкое сиденье, откинувшись назад. Константин устроился напротив, пристально глядя в окно, где мерцали огоньки фонарей.

Лошадей неспешно вёл по мощёным улицам город, утонувший в ночной тишине. Гул вечеринки остался позади, а город, казалось, погрузился в сон. Лия чуть подняла взгляд на Константина, его профиль казался резким в лунном свете, падавшем через окно.

— Как ты думаешь, всё ли было искренним? — тихо спросила она, нарушая тишину.

— Нет, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от улицы.

Она кивнула, немного сжав свои руки.

— Я тоже так думаю. Эти люди... они смотрели на нас, как будто мы часть какого-то плана.

Константин на мгновение перевёл взгляд на неё, его лицо смягчилось.

— Мы справимся, Лия. Это был всего лишь первый ход.

Лия отвела взгляд в сторону, задумавшись о словах градоначальника, его таинственной просьбе и тех людях, которые наблюдали за ними.

Экипаж вскоре достиг дома, и пара без лишних слов вошла внутрь. Ханна, которая, судя по всему, уже легла спать, оставила на кухне накрытый поднос с остатками еды. Константин зажёг свечу, и её мягкий свет осветил комнату.

— Я подогрею что-нибудь, — предложила Лия, но он остановил её.

— Не стоит. Думаю, нам обоим лучше немного перекусить и отдохнуть, — ответил он, снимая плащ и вешая его на крючок.

На столе их ожидала простая еда: хлеб, сыр, несколько свежих фруктов и кувшин с травяным отваром. Они ели молча, каждый погружённый в свои мысли.

— Ты ведь всё равно не уснёшь сразу, — тихо произнесла Лия, отпив немного отвара.

Константин поднял на неё взгляд.

— А ты?

Она мягко улыбнулась.

— Я привыкла беспокоиться перед сном. Думаю, сегодня это будет особенно непросто.

Константин едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил. Они закончили ужин, и Лия собрала посуду, оставив её на кухне.

Перед тем как разойтись по своим комнатам, они задержались в холле, где свеча тихо догорала в подсвечнике. Лия посмотрела на Константина.

— Не забывай, я рядом, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Если что-то случится, если тебе понадобится поддержка... просто помни об этом.

Константин посмотрел на неё, его взгляд был глубоким и, как ей показалось, благодарным.

— Спасибо, Лия, — тихо ответил он. — И ты помни: я никогда не оставлю тебя одну.

Она кивнула и направилась в свою комнату. Константин, немного задержавшись, задул свечу и отправился в свою спальню.

На следующее утро Константин, едва позавтракав, нанял экипаж и отправился в путь. Город, казалось, только начинал просыпаться: торговцы открывали лавки, уличные разносчики выкрикивали свои предложения, а шум повозок и людские разговоры заполняли улицы. Но его путь лежал в совсем иную часть Вифлеема — туда, куда простым смертным вход был закрыт.

Верхняя часть города, окружённая массивными каменными стенами, напоминала крепость. Ворота охраняли суровые стражники в тёмных мундирах, их взгляды были внимательными, а движения выверенными. Каждый, кто входил или выходил, должен был предъявить приглашение или объяснить цель визита. Когда экипаж Константина подъехал, он показал стражникам записку от градоначальника. Те лишь коротко кивнули и дали сигнал открыть ворота.

Верхний город резко контрастировал с остальной частью Вифлеема. Здесь улицы были чистыми, мостовые ровными, дома — большими и роскошными. Просторные особняки, окружённые садами с ухоженными аллеями, прятались за высокими коваными заборами. Это был "город в городе", где жили самые богатые и влиятельные люди. Здесь витала атмосфера богатства и власти, но в то же время ощущалось что-то холодное и чуждое.

Экипаж остановился у одного из особняков, чьи ворота были украшены замысловатой резьбой. Дом был величественным, но одновременно угнетающим. Тёмные окна напоминали пустые глазницы, а фасад, украшенный барельефами в виде странных символов, производил впечатление чего-то древнего и загадочного. Константина встретил слуга, одетый в строгий чёрный костюм, с каменным выражением лица.

— Господин Элиэзер? Прошу вас, следуйте за мной, — произнёс он, едва кивнув.

Дом внутри оказался не менее странным. Широкий холл с высокими потолками был украшен тяжёлыми гобеленами, на которых угадывались сцены из древних легенд. На стенах висели картины с мрачными пейзажами, а воздух был напоён запахом старых книг и трав.

Слуга провёл Константина в просторный кабинет..

Комната напоминала место, где время остановилось. Стены были выложены массивными каменными блоками, пропитанными сыростью, отчего воздух казался тяжёлым и удушливым. Единственным источником света служила масляная лампа на низком столике у изголовья кровати, её пламя лениво трепетало, отбрасывая дрожащие тени на стены.

Мебель выглядела старой, потрёпанной временем. Громоздкий шкаф у дальней стены был покрыт слоем пыли, а его дверцы, перекошенные от сырости, едва держались на петлях. В углу комнаты стоял высокий стул с изогнутой спинкой, на котором лежала сложенная одежда — простой халат и пара грубых сандалий. Запах в помещении был невыносимым: смесь трав, разложения и прелого дерева.

На полу, у самой постели, лежал пёс. Это был крупный, худощавый зверь с тёмной, взъерошенной шерстью и печальными глазами, из которых словно исходило понимание происходящего. Его массивная голова покоилась на лапах, и он едва заметно следил за Константином, но даже не шевелился, будто знал, что лишний шум принесёт лишь страдания его хозяину.

Старик Тарик, заметив Константина, с трудом повернул голову к псу. Его дрожащая, костлявая рука протянулась к животному, и пёс, как будто повинуясь безмолвному приказу, поднялся и приблизился к кровати.

— Ашар… — прошептал Тарик, голос его был слабым, но в нём звучала нотка нежности.

Пёс медленно положил голову на кровать, прямо под руку хозяина. Старик погладил его шерсть, его пальцы еле двигались, но в этих движениях была невыразимая грусть и тепло.

— Он... — прошептал Тарик, обратившись к Константину, — он... всё ещё рядом... всегда...

Старик с трудом вдохнул, пытаясь продолжить, но вместо слов из его горла вырвался слабый хрип. Пёс тихо зарычал, словно пытаясь разделить боль своего хозяина, но затем успокоился, оставаясь неподвижным.

— Ашар… мой единственный друг… — произнёс Тарик с усилием, его рука соскользнула с пса, упав на постель.

Глаза пса замерли на старике, и в них читалась та же мольба, что была в глазах Тарика. Казалось, животное понимало, что дни его хозяина сочтены, но не желало покидать его до самого конца.

Комната наполнилась тяжёлым, гнетущим молчанием. Лишь слабое дыхание Тарика и редкое поскрипывание деревянного пола нарушали тишину. Константин стоял молча, чувствуя, как эта сцена впечатывается в его сознание, становясь символом не только боли, но и преданности, которой не могли сломить ни болезнь, ни время.

В тусклом свете, пробивавшемся через тяжёлые шторы, он заметил ещё одну фигуру, склонившуюся над постелью. Это был местный лекарь — худощавый мужчина в серой накидке, с усталым, но напряжённым взглядом. Завидев Константина, лекарь остановился, оглядел его с головы до ног и прищурился, в его глазах мелькнула смесь недоверия и ненависти.

— Чудотворец, — произнёс он с горькой усмешкой, не удостоив Константина поклоном. — С таким умением я здесь больше не нужен.

Не дожидаясь ответа, он вытер руки об одежду и быстрым шагом вышел, хлопнув дверью.

Константин остался наедине с умирающим Тариком. Торговец лежал на постели, его тело было изогнуто в судорожной позе, словно он пытался сбежать от своей собственной боли. Рубашка, мокрая от пота, прилипла к исхудавшему телу, обнажая рёбра. Каждое его движение — даже малейший вдох — сопровождалось мучительным хрипом, будто воздух сражался за право попасть в лёгкие.

— Элиэзер… — выдавил он сквозь пересохшие губы, голос его был тонким и дрожащим.

Тарик с трудом поднял глаза на Константина, и тот увидел в них смесь мольбы, страха и покорности. На лбу старика выступили капли пота, которые стекали вниз, словно слёзы. Его пальцы судорожно сжимали покрывало, белея от напряжения.

— Жар… словно огонь... разливается внутри… — простонал Тарик, его тело вздрогнуло от очередного приступа боли.

Грудь торговца вздымалась неровно, а каждое его движение отзывалось влажным, болезненным кашлем, от которого по его подбородку стекали тёмные, вязкие пятна. С каждым приступом его лицо искажалось гримасой, от чего казалось, что мышцы сами по себе пытаются сжаться в агонии.

— Они... — прошептал Тарик, хватая воздух ртом. — Они прислали вас...

Слова обрывались, но боль не отпускала его даже на мгновение. Его живот был вздут, а в воздухе чувствовался отвратительный запах, исходящий от него — тело уже начинало сдавать.

— Исцелите меня, — прошептал он, глаза расширились, полные мольбы. — Или дайте мне… конец…

Константин стоял неподвижно, изучая умирающего. Его собственное дыхание стало тяжелее: он видел подобное раньше, но каждый раз это зрелище пробуждало в нём смесь сострадания и холодного ужаса. Он понял, что Тарик был человеком, которого обрекли на смерть — не только болезнью, но и людьми, использующими его как инструмент.

— Они хотели увидеть чудо, — прошептал Тарик, его голос дрожал от боли. — Хотели доказательств… вашей силы. Но… зачем мне это? Зачем?

Его тело вновь выгнулось в приступе, рот раскрылся в беззвучном крике. Когда приступ прошёл, он ослабленно обмяк, с трудом вдохнув воздух, а потом закрыл глаза, едва шевеля губами:

— Пусть эта боль... закончится...

Константин молча наблюдал за ним, ощущая груз выбора, который предстояло сделать. В комнате всё стихло, кроме тяжёлого дыхания умирающего, но тишина казалась громче любых слов.

Константин, стоя у постели Тарика, не двигался. Он смотрел на старика, чьё тело изнемогало под тяжестью болезни. Болезнь медленно, но уверенно уничтожала его. Пёс Ашар, покорно лежавший рядом, изредка поднимал голову, будто чувствовал напряжение в комнате. Его глаза блестели влажным огнём преданности и тревоги.

Константин сжал кулаки. В его голове шла битва. Он знал, что обладает силами, которые могут спасти Тарика. Его дары не раз выручали его и других. Но каждый раз их использование влекло за собой опасность — для него самого. Его могли обвинить в колдовстве, проклятии или даже связи с тёмными силами. Градоначальник только и ждал повода. Любой шаг в сторону "чуда" стал бы прямым билетом в тюрьму или, что ещё хуже, на костёр.

"Но если я ничего не сделаю..." — Константин закрыл глаза, перед его мысленным взором всплыл город: тесные улочки, шумные рынки, дети, играющие в пыли. Он видел, как болезнь расползается по этим улочкам, превращая их в пустыню. Умирающие, рыдающие, потерянные.

Он подошёл ближе к постели и, опустившись на колено, посмотрел на пса. Ашар тихо заскулил и ткнулся носом в ладонь Константина. Этот жест будто пронзил его сердце.

— Ты хочешь, чтобы я помог ему? — шёпотом спросил Константин, не зная, обращается ли он к животному или к своей совести.

Пёс снова ткнулся в его руку, затем улёгся, положив голову на лапы. Константин почувствовал странное спокойствие, но за ним тут же накатила волна сомнений.

"Если я использую дары, я спущу на себя волков. Если же я этого не сделаю, город погибнет. А вместе с ним и все, кого я люблю."

Он взглянул на Тарика, чьё дыхание стало совсем поверхностным. Старик открыл глаза, затуманенные болью, и тихо произнёс:

— Ты колеблешься... Я знаю, кто ты... И что можешь... Ты не для меня решаешь. Для них...

Константин отвёл взгляд. Эти слова лишь усилили груз на его плечах. Он поднялся, прошёлся по комнате, остановился у окна. За пределами массивных стен дома город жил своей жизнью, но этот мир был на волоске от катастрофы.

"Если сделаю что-то — это будет стоить мне свободы. Если нет — это будет стоить жизней," — размышлял он, ощущая, как напряжение разрывает его изнутри.

Он вдохнул глубоко, закрывая глаза. Решение нужно было принимать.

Как только мысль о шаре вспыхнула в его сознании, Константин резко развернулся. На лице появилась смесь решимости и беспокойства. Он не мог терять ни минуты.

— Ашар, оставайся здесь, — бросил он, глядя на пса, который поднял голову, следя за каждым его движением.

Константин вылетел из комнаты, едва не столкнувшись с потрясённым слугой, и направился к выходу. Его шаги гулко раздавались по коридорам, отдаваясь эхом в гулкой тишине дома.

На улице он кинулся к экипажу, запряжённому усталыми лошадьми. Возница, скучающе теребивший в руках кнут, встрепенулся, заметив его спешку.

— Быстро, домой! — Константин почти крикнул, запрыгивая в экипаж. — И не жалей лошадей!

Возница посмотрел на него с удивлением, но кивнул, потянул за поводья, и экипаж тронулся.

Колёса громыхали по булыжной мостовой, выбрасывая в воздух мелкие камешки и пыль. Константин сидел на краю сиденья, сжав руки в кулаки. Его взгляд был устремлён вперёд, но мысли метались, как загнанные звери.

— Быстрее, — снова бросил он, видя, как экипаж замедлился на повороте.

Возница только кивнул и гикнул на лошадей. Они сорвались с места, рванув с новой силой. Холодный ночной воздух бил в лицо Константину через щели в дверях. Город, обычно казавшийся ему живым и упорядоченным, теперь превращался в смазанную череду огней, теней и очертаний.

"Что, если Михаил не ответит? Что, если времени уже не осталось?" — думал он, чувствуя, как каждое мгновение превращается в вечность.

Когда экипаж нырнул в более узкие и тихие улочки, Константин едва не закричал:

— Ещё немного, ещё чуть-чуть!

Возница стегнул лошадей, и те, казалось, взяли последние силы, чтобы вынести экипаж к его дому.

Наконец, экипаж остановился. Константин не дожидался, пока возница опустит подножку. Он выскочил наружу, чуть не оступившись на ступеньках, и бросился к двери.

Дом был тёмным и тихим, но ему было всё равно. Он перескочил через несколько ступеней лестницы, толкнул дверь своей комнаты и начал рыться в вещах.

Шар лежал в тайнике в углу комнаты, обёрнутый тканью. Константин, не теряя времени, снял покров, и в ту же секунду в комнате засветился мягкий, тёплый свет. Шар будто почувствовал его присутствие.

— Михаил, — прошептал Константин, держа шар обеими руками. — Мне нужен твой совет...

Шар был в автомобиле, который тот спрятал у выхода из города. И добавь немного средневековья в описание пути к дому.

Осознав, что шар остался в автомобиле, спрятанном у городских ворот, Константин быстро составил план. Город с каждым мгновением всё больше напоминал бурлящий котёл, в котором напряжение закипало. Он понимал: стоит потратить ещё немного времени на раздумья, и катастрофа будет неизбежной.

Он выбежал из дома Тарика, холодный воздух ударил ему в лицо, как пощёчина. На улице его уже ждал экипаж. Лошади переминались с ноги на ногу, нетерпеливо фыркая в ночной тишине. Возница, закутавшийся в тёплый плащ, встрепенулся при виде спешащего Константина.

— К городским воротам, как можно быстрее! — выкрикнул он, запрыгивая внутрь.

Экипаж рванул с места, и булыжная мостовая под ногами лошадей загремела, как раскаты грома. Константин судорожно вцепился в поручни, стараясь удержать равновесие. Улицы города были узкими, кривыми, освещённые лишь редкими факелами на стенах домов. В лунном свете фасады зданий казались ещё мрачнее, словно склонялись над экипажем, наблюдая за его спешкой.

На одном из поворотов экипаж чуть не задел водосточный желоб, торчавший из стены. Возница с трудом выровнял лошадей.

— Торопись, но аккуратнее! — крикнул Константин, не отрывая глаз от мелькающего впереди пути.

Уличные фонари из кованого железа отбрасывали длинные, призрачные тени, которые скользили по стенам, как нечто живое. Вдали слышались раскаты смеха из ночной таверны, а откуда-то донёсся звон церковного колокола, пробившего полночь.

Проезжая через площадь, Константин заметил группу ночных стражников. Они шагали размеренно, их шлемы блестели в свете факелов. Возница сбавил ход, но Константин резко крикнул:

— Не останавливайся!

Лошади снова сорвались с места, их копыта выбивали искры из мостовой. Шум экипажа эхом отдавался в узких улочках.

Вскоре городская стена предстала перед ними. Высокая, массивная, с зубчатыми башнями, она напоминала сторожевого гиганта, охраняющего покой спящих жителей. У главных ворот стояла сторожевая будка. Огонь факелов у входа мерцал, освещая двух вооружённых стражников.

Константин остановил экипаж в тени, подальше от чужих глаз.

— Дальше я сам, — бросил он вознице.

Как только экипаж остановился у массивных городских ворот, Константин стремительно спрыгнул на землю. Возница остался на месте, укутанный в плащ, а Константин направился к главному входу. Два стражника, высокие мужчины в тёмных плащах с металлическими наплечниками, лениво опирались на свои копья, переговариваясь. Увидев приближающегося человека, они выпрямились, вскинув головы.

— Кто так поздно решился покинуть город? — хрипло произнёс один из них, сдвигая вниз капюшон. Его лицо было изрезано шрамами, а глаза блестели в свете факелов.

— Элиэзер, — коротко ответил Константин, не сбавляя шага. — У меня неотложное дело за пределами стен.

Второй стражник, моложе и явно менее опытный, нахмурился, переглянувшись с напарником.

— Не поздновато ли для дел? — спросил он с подозрением. — Вы знаете, что после заката ворота открываются только с разрешения градоначальника.

— Разрешение есть, — Константин медленно поднял руку, показывая печать, что он снял с документа, полученного ранее от градоначальника.

Первый стражник шагнул ближе, внимательно рассмотрел символ, затем кивнул.

— Всё верно. Но имейте в виду: если вы задержитесь более чем на час, обратно вас впустим только на рассвете, — предупредил он, отдавая знак напарнику открыть ворота.

— Этого времени мне хватит, — бросил Константин, уже проходя мимо.

Массивные створки с тяжёлым скрипом начали расходиться. За ними открылся тёмный, пустынный мир. Стражники, сделав своё дело, вернулись к привычной ленивой беседе, едва ворота закрылись за спиной Константина.

Он шагнул за пределы города, где его окружила тишина, нарушаемая только шорохом ветра. Ночная пустошь была безмолвна, но её красота поражала своей суровостью. Звёзды, яркие и холодные, осыпали небо, освещая песчаные дюны. Далёкие, едва заметные холмы тянулись чёрными силуэтами на горизонте.

Песок, тёплый даже ночью, шуршал под ногами. Ветер поднимал лёгкую пыль, которая серебрилась в лунном свете, оседая на тусклую растительность. Редкие колючки и низкорослые кустарники тянулись к небу, их ветки извивались, как руки страждущих.

Константин остановился на мгновение, вглядываясь вдаль. Его автомобиль был спрятан за небольшим холмом, и до него оставалось меньше получаса пешего пути. Он почувствовал, как мягкий песок поддаётся под его шагами, и решил прибавить ходу.

«Времени почти нет», — думал он, ускоряя шаг. Ветер усиливался, шепча на незнакомом языке и играя с его плащом. Вокруг всё, казалось, будто замершим в ожидании, словно сама пустошь наблюдала за ним.

Константин, пройдя около пятисот метров от городских ворот, остановился у высокого бархана. Лунный свет серебрил его склоны, а в низине, защищённой от ветра, царила тишина. Он внимательно осмотрелся, удостоверившись, что вокруг нет посторонних глаз.

Спустившись вниз, он выпрямился, закрыв глаза, и глубоко вдохнул. Его ладони медленно поднялись к небу, словно он собирал что-то невидимое. Дар, которым он владел, был мощным, но требовал сосредоточенности и внутреннего равновесия.

— Воссоздать. Точно. Детально, — тихо произнёс он, словно давая себе команду.

Воздух вокруг него будто замер, напряжение стало ощутимым. Песок начал двигаться, подниматься в воздух маленькими вихрями. Они кружились всё быстрее, а затем начали собираться в чёткие формы. Звук напоминал шёпот, который становился всё громче, пока из песка не начали вырисовываться контуры массивного автомобиля.

Сначала появились колёса, затем корпус. Тёмный металл блестел под лунным светом, словно автомобиль только что сошёл с конвейера. Фары, хоть и были выключены, выглядели живыми, готовыми загореться в любой момент. Хромированные детали отражали ночное небо, а в салоне появились даже мельчайшие детали — кожаная обивка, приборная панель, зеркала.

Это был Toyota Land Cruiser 200, в точности такой же, как тот, что он оставил у выхода из города. Константин сделал шаг вперёд и провёл рукой по капоту. Металл был прохладным и гладким, как и ожидалось.

Он обошёл автомобиль, проверяя всё до мельчайших деталей, затем открыл водительскую дверь и сел за руль. Мотор загудел с лёгкостью, словно никогда не был выключен. Константин позволил себе короткую улыбку: дар работал идеально.

— Теперь к делу, — произнёс он

Константин крепче сжал шар в руках, его поверхность пульсировала мягким светом, будто реагируя на его мысли и волнения. Песчаная равнина вокруг него казалась замершей, ветер стих, оставив только абсолютную тишину. Константин начал произносить слова на древнем языке, словно кто-то шептал их ему прямо в сознание. Голос его звучал чётко, будто высекая каждое слово в воздухе.

Шар засиял ярче, и вокруг Константина поднялся едва заметный светящийся ореол. Затем свет расширился, обволакивая пространство вокруг, и прямо перед ним возникла фигура. Высокий мужчина с коротко подстриженными волосами и голубыми, сияющими глазами стоял в легком полупрозрачном свете. Его присутствие излучало тепло и силу.

На нём был простой светлый плащ, ниспадающий складками, а кожа светилась лёгким золотистым оттенком. Без крыльев или пышных атрибутов, он выглядел одновременно земным и неземным. Михаил улыбнулся, глядя на Константина.

— Константин, — тихо произнёс он, и его голос, хоть и был глубоким, звучал мягко и обволакивающе. — Я чувствовал, что ты позовёшь меня. Что тревожит твою душу?

Константин поднял взгляд, в его глазах читались сомнения и напряжение.— Михаил, я стою перед выбором. В городе вспыхнула смертельная болезнь. Я могу помочь, но мой дар... если я его использую, это может привлечь беду. Я боюсь навредить не только себе, но и другим.

Михаил шагнул ближе, его движения были плавными, почти незаметными. Он положил руку на плечо Константина, и тот ощутил, как тепло разливается по всему телу.

— Твой страх естественен, — сказал Михаил, его голос был пропитан искренним пониманием. — Но твой дар — это не проклятие. Это благословение, которое тебе дано. Помни, что каждый выбор, который мы делаем, имеет цену. Но цена бездействия иногда гораздо выше.

Константин вздохнул, его плечи чуть опустились.— Но если я сделаю ошибку? Если я вызову ещё большее зло?

Голубые глаза Михаила смотрели на него с теплотой.— Ошибки — часть пути. Даже у самых великих был выбор, и не все из них были лёгкими. Но ты не один, Константин. Я здесь, чтобы направить тебя, чтобы помочь тебе найти правильный путь.

— Как я могу быть уверен, что поступаю правильно? — спросил Константин, его голос дрогнул.

Михаил улыбнулся, и его улыбка была полна света.— Слушай своё сердце. Оно ведёт тебя лучше, чем ты думаешь. Но помни: сила в тебе не для того, чтобы ею гордиться или бояться её. Она для того, чтобы творить добро.

Константин кивнул, чувствуя, как тепло Михаила окутывает его, словно мягкий плащ.— Спасибо, Михаил. Я сделаю всё, что в моих силах.

Михаил слегка сжал его плечо, затем отступил на шаг.— Помни, Константин, ты не один. В нужный момент ты найдёшь в себе больше силы, чем думаешь.

С этими словами он исчез, растворившись в свете, оставив Константина одного под звёздным небом. Шар в его руках померк, возвращаясь к спокойному блеску, но в душе Константина было меньше сомнений и больше уверенности.

Константин убрал шар обратно в сумку и быстро осмотрелся. Пустыня снова окружила его своей немой тишиной, и только лёгкий ветер шевелил песчинки на поверхности бархана. Он торопливо зашагал обратно в сторону города.

Солнце уже начало клониться к горизонту, и тёплые оранжевые лучи окрашивали песок в золотисто-красные тона. Константин ускорил шаг, чувствуя, как время сжимается вокруг него, будто гонящее его вперёд.

Вскоре перед ним возникли силуэты массивных городских ворот. Тяжёлые створки, сделанные из железа и дерева, начинали медленно закрываться, скрипя под натиском механизмов. У ворот стояли стражники, закутанные в тёмные плащи, их фигуры выглядели непреклонными на фоне заходящего солнца.

— Эй! Подождите! — крикнул Константин, размахивая рукой, чтобы привлечь их внимание.

Один из стражников повернулся и прищурился, увидев бегущую фигуру. Он шагнул вперёд, положив руку на рукоять меча.— Кто идёт? — спросил он грубо, его голос звучал уставшим, но настороженным.

Константин, добежав до ворот, остановился, тяжело дыша.— Это я, Элиэзер. Я был за пределами города... у меня было срочное дело. Пустите меня, пожалуйста.

Стражник посмотрел на него пристально, словно проверяя каждое слово, а затем обменялся взглядами с напарником.— Ты выбрал неподходящее время для прогулок, господин Элиэзер. Городские ворота скоро будут заперты до утра.

— Я это понимаю, но мне нужно вернуться. У меня есть дела, которые не терпят отлагательств, — твёрдо ответил Константин, выпрямившись.

Стражник недовольно буркнул, но махнул рукой своим товарищам.— Ладно, проходи. Но в следующий раз не трать наше время.

Константин поблагодарил их и быстрым шагом пересёк ворота, едва успев до того, как они закрылись за его спиной с глухим звуком.

На улице его уже ждал экипаж. Возница, укутанный в тёплый плащ, слегка дремал, сидя на своём месте. Услышав шаги, он встрепенулся и поднял голову.

— Наконец-то, господин, — сказал он с укором. — Я уж думал, что придётся ночевать здесь.

Константин забрался в экипаж и сел, едва заметно улыбнувшись.— Спасибо за терпение. Теперь поехали домой.

Дорога к дому вела через склоны холмов, где деревья, стоящие вдоль тропы, отбрасывали длинные тени. Лунный свет играл на листьях, словно оживляя их. Временами ветер доносил запахи увядающей травы и ночных цветов, растущих где-то неподалёку.

Где-то вдалеке, за пределами видимости, волк завыл, и этот звук, эхом отражаясь от холмов, казался особенно громким в ночной тишине.

Экипаж катился вперёд, лошади упрямо преодолевали подъёмы, а возница иногда бормотал что-то, подбадривая их. Константин смотрел в окно, наблюдая, как серебристое сияние луны покрывало всё вокруг, словно магия окутала землю.

Когда экипаж остановился перед домом, Константин заметил Лию, стоявшую на крыльце. Лунный свет окутывал её фигуру, подчёркивая тонкий профиль и взволнованный взгляд. Дом выглядел умиротворённым, но в ночной тишине чувствовалась какая-то настороженность, словно и он ждал, когда хозяин вернётся.