Повелитель времени.

Глава 22 Игра с огнем

Кабинет градоначальника Ханума был образцом строгой роскоши. На массивном дубовом столе лежали пергаменты с печатями, а за ним возвышалась резная спинка стула, украшенная гербом города. Солнечный свет, проходя через витражные окна, создавал узоры на полу.

Перед столом стоял Тивериус — высокий мужчина с холодным взглядом и острыми чертами лица. Его синий камзол с серебряной вышивкой подчёркивал статус и вызывал уважение. Но сейчас лицо его выражало раздражение, и пальцы нервно касались рукояти трости.

Ханум, крепкий мужчина средних лет с густой бородой и проницательным взглядом, откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

— Значит, это всё? — Тивериус резко повернулся к Хануму. — Тарик испустил дух, твои люди не справились, и этот лекарь продолжает собирать вокруг себя сторонников!

Ханум чуть приподнял бровь, его голос оставался спокойным, но глаза сверкнули.

— Слишком много эмоций, Тивериус. Иногда терпение важнее, чем грубая сила.

— Терпение?! — Гость поднял трость, словно собираясь указать ею на самого Ханума. — Ты понимаешь, что он уходит от любой ловушки, что мы ему ставим? Уходит с достоинством, при этом ещё и усиливает свои позиции!

— Ты переоцениваешь его, — спокойно ответил Ханум, сложив руки перед собой. — Да, он умён. Но никто не совершенен.

— Возможно, — хмыкнул Тивериус, но по его лицу было видно, что он не разделяет уверенности Ханума. — Но что меня действительно выводит из себя, так это твоя нерешительность.

Ханум наклонился вперёд, положив ладони на стол.

— Осторожность, а не нерешительность, Тивериус. Или ты забыл, кто управляет этим городом?

— Ох, я прекрасно помню, — усмехнулся Тивериус. — И напомню, что пока ты «осторожничаешь», он строит лагерь, организует врачей и завоёвывает доверие жителей.

Ханум тяжело вздохнул, его взгляд стал усталым, но твёрдым.

— Ты пришёл, чтобы меня учить? Или у тебя есть конкретное предложение?

Тивериус остановился, сжав трость сильнее. Его голос стал тише, но напряжённым.

— Ты слишком многое ему позволил. Этот лагерь — прекрасный повод показать, что он не всемогущ. Подумай, что будет, если что-то пойдёт не так. Порча материалов, например... Или несчастный случай.

Ханум нахмурился, разглядывая Тивериуса.

— Ты предлагаешь слишком много случайностей.

— Я предлагаю действовать! — Тивериус повысил голос, а затем сразу взял себя в руки. — Этот Элиэзер — угроза. Если ты не видишь этого, то, возможно, стоило бы напомнить тебе о некоторых твоих... прошлых ошибках.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Ханум долго смотрел на гостя, а затем медленно встал.

— Это угроза?

— Это факт, — отрезал Тивериус. — Или ты действуешь, или этот лекарь начнёт диктовать условия.

Ханум взял в руки одну из лежащих на столе бумаг, внимательно на неё посмотрел, а затем положил обратно.

— Убирайся, Тивериус. Я подумаю над твоими словами.

Гость на мгновение замер, словно хотел сказать что-то ещё, но затем развернулся и резко покинул кабинет, громко захлопнув дверь.

Ханум остался один. Он провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость, и опустился обратно в кресло. Его взгляд устремился в окно, за которым ярко светило солнце.

Ханум стоял у окна своего кабинета, глядя на темнеющий горизонт. Город, казалось, дышал уставшей суетой: крики торговцев постепенно затихали, дети играли в переулках, а над крышами домов струился лёгкий дым от вечерних костров. Но за этим привычным пейзажем скрывались тени — тени тревог, недосказанности и сомнений, которые разрывали его изнутри.

Он провёл рукой по изящной золотой статуэтке на полке, подарку от Миранды. Эта вещь была всегда рядом, напоминая ему о том, как хрупка жизнь и как легко её потерять.

"Элиэзер…" — имя будто звучало эхом в голове.

Он помнил тот страшный день, когда дочь заболела. Её кожа стала пепельной, а глаза потеряли блеск. Каждый вдох был для неё борьбой, каждое движение — мучением. Ханум тогда впервые за многие годы почувствовал себя беспомощным.

Лучшие лекари приходили и уходили, предлагая дорогостоящие отвары и молитвы. Все безрезультатно. А затем… появился он. Элиэзер.

Этот человек вошёл в их дом не как бог или спаситель, а как обычный, смертный, но с уверенностью в глазах. Он говорил мало, но действовал решительно. Он излечил Миранду за пару минут. Что это было, колдовство или ещё что. Ханума на данный момент это не волновало. Ведь лучшие врачи несмоги ничего сделать, а этот парень… С огромным облегчением Ханум присел в кресло.

Сейчас все же его терзала мысль:

"Как я могу предать человека, спасшего мою дочь? Но как я могу игнорировать требования совета?"

Тивериус был настойчив. Его гость, сидевший сегодня в кресле напротив, не оставил сомнений: Элиэзер — угроза. Но для Ханума он был не врагом, а человеком, который подарил ему второй шанс быть отцом.

Он вспомнил, как Тивериус сказал:— Если вы не действуете сейчас, Ханум, то завтра этот человек заберёт ваш город.

Эти слова больно ранили. Город. Его город. Но какой смысл в городе, если ты теряешь самое дорогое?

Он поднял взгляд на портрет Миранды. Его маленькой девочки, висевший на стене. Её улыбка была такой светлой, такой искренней… Она не знала о тяжести, лежащей на плечах её отца.

— Как же так вышло? — прошептал Ханум, опускаясь в кресло.

Он закрыл глаза и на мгновение представил, как его дочь вновь смеётся, бегает по дому, как она вновь здорова. Но затем перед ним возник образ Тивериуса с его грозным взглядом и настойчивыми речами.

— Элиэзер должен исчезнуть, — твердил он.

Ханум сжал виски руками. Его разум спорил с сердцем. Он не мог допустить, чтобы Тивериус или кто-либо ещё использовали его в качестве оружия против того, кому он обязан жизнью дочери.

Но как долго он сможет скрывать это? Как долго сможет стоять между двумя огнями?

Но только он поднялся со своего массивного кресла, собираясь выйти, как дверь кабинета приоткрылась, и лакей нерешительно шагнул внутрь.

Ханум оглянулся на лакея, который стоял, опустив глаза.

— Кто ещё меня отвлекает? — недовольно бросил он.

— Господин, налоговый инспектор Стефан просит аудиенции, — ответил лакей, осторожно подняв голову.

Ханум нахмурился, провёл рукой по короткой бороде и уселся обратно в кресло.

— Пусть войдёт, — сухо произнёс он.

Через минуту дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл Стефан. Его шаги были медленными, почти выверенными, а лицо — сосредоточенным. Он почтительно поклонился, но его движения казались чуть скованными.

— Господин градоначальник, благодарю за возможность побеспокоить вас, — начал он, прикладывая руку к груди.

— Вы не беспокоите, а отнимаете время, — Ханум откинулся в кресле, сложив руки на груди. — Говорите быстрее, что у вас.

Стефан слегка поправил воротник своей рубашки и сделал шаг ближе.

— Я слышал, что у стен администрации собрались лекари. Если не ошибаюсь, это часть вашего нового плана?

Ханум сдвинул брови, но не ответил. Его молчание заставило Стефана продолжить:

— Господин, я с уважением отношусь к вашим решениям, но не могу не выразить обеспокоенность. Такие масштабные мероприятия требуют немалых средств.

Ханум медленно наклонился вперёд, опираясь локтями о стол.

— Продолжайте.

— Я просто хочу убедиться, что наш бюджет выдержит такие нагрузки, — сказал Стефан, сцепив пальцы перед собой. — Город уже сталкивался с финансовыми трудностями, и если мы не будем осторожны, это может повториться.

— Трудности? — Ханум улыбнулся краем губ, но в его взгляде не было теплоты. — Вы намекаете, что я не справлюсь?

Стефан поспешно поднял ладони в примирительном жесте:

— Никак нет, господин! Но… возможно, стоит пересмотреть некоторые пункты расхода.

Ханум резко поднялся из кресла и подошёл к окну. Его фигура казалась ещё более внушительной на фоне света, струящегося через стекло.

— Вы пришли сюда учить меня, как управлять городом? — его голос был тихим, но от этого не менее угрожающим.

Стефан сглотнул, но сохранил внешнее спокойствие.

— Нет, господин. Я пришёл, чтобы предупредить. Резервы города не безграничны. Если средства будут истощены, это отразится на всех.

Ханум обернулся, его глаза сузились.

— Это не ваше дело. Напоминаю, Стефан, что я лично несу ответственность за каждую потраченную монету.

Инспектор на мгновение замер, словно собирался что-то сказать, но затем чуть опустил голову и отступил на шаг назад.

— Конечно, господин. Я всего лишь хотел высказать своё мнение.

Ханум махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху:

— Если вы закончили, у меня есть более важные дела.

Но Стефан не тронулся с места. Его лицо приобрело задумчивое выражение, а взгляд стал тяжелее.

— Есть ещё один вопрос, господин градоначальник, — сказал он, чуть приглушив голос.

Ханум прищурился, его раздражение сменилось подозрением.

— Говорите.

Стефан сделал ещё шаг вперёд, его пальцы нервно коснулись края ремня.

— Вы помните тот день? — начал он медленно. — Когда я был ещё посыльным… в верхней части города?

Градоначальник нахмурился.

— О чём вы?

— О том, как я встретил вас… в компании одной юной леди.

Ханум напрягся, но быстро взял себя в руки.

— И что с того?

Стефан слегка улыбнулся, но в его улыбке не было радости.

— Думаю, вы понимаете, господин, что долг перед людьми измеряется не только золотом.

Ханум подошёл к столу и опёрся на него руками, его лицо было непроницаемым.

— Вы что-то хотите этим сказать, Стефан?

Инспектор сделал невинный вид, но его голос прозвучал уверенно:

— Ничего, господин. Просто напомнил о тех днях.

Ханум глубоко вдохнул, выпрямился и холодно произнёс:

— Вон.

Стефан оставался стоять у двери, словно раздумывая, выходить или нет. Ханум заметил это и недовольно прищурился:

— У вас ещё что-то, инспектор?

Стефан обернулся, теперь его выражение лица стало ещё более услужливым. Он слегка поклонился и, держа руки перед собой, сделал пару осторожных шагов к столу.

— Господин градоначальник, есть одна небольшая деталь, о которой я хотел бы поговорить, прежде чем покину вас.

Ханум, явно теряя терпение, сложил руки на груди.

— И что это за деталь, Стефан? Говорите быстро.

Инспектор, словно выбирая слова, склонил голову чуть вбок и произнёс с особенной мягкостью:

— Помните ту юную леди, о которой я упоминал? Как оказалось, судьба была к ней весьма благосклонна. Она теперь занимает весьма привилегированное положение… жена влиятельного начальника в самом Риме.

Ханум нахмурился, но его лицо осталось каменным.

— И что? — спросил он, тщательно скрывая своё раздражение.

Стефан развёл руками, как бы подбираясь к сути.

— Ну, вы понимаете, каково положение таких дам. Любое пятно на репутации их мужей, любая тень прошлого — и они могут потерять всё.

Градоначальник встал и опёрся обеими руками на стол, глядя прямо на Стефана.

— Если вы пришли шантажировать меня, то это плохая идея, инспектор.

Стефан, заметив, что градоначальник напрягся, сделал жест, словно успокаивал.

— Шантаж? Господин, что вы! — он улыбнулся угодливо. — Я всего лишь размышляю о том, как нелегко сейчас всем нам. Например, ситуация с городской казной…

— Что с казной? — голос Ханума стал ледяным.

Стефан сделал вид, что волнуется, и закусил губу.

— Ну, я хотел бы выразить сожаление. Дело в том, что в казне обнаружилась небольшая недостача… порядка пятидесяти золотых.

Ханум выпрямился, его лицо исказилось смесью ярости и удивления.

— И вы мне только сейчас об этом говорите? Как это произошло?

Инспектор развёл руками в притворной растерянности.

— Это исключительно досадное недоразумение. Но я подумал, что вы, как человек великодушный, могли бы взглянуть на это… с пониманием.

Ханум сжал кулаки, но взял себя в руки.

— И что вы предлагаете?

Стефан сделал шаг ближе, понизив голос до почти заговорщицкого тона.

— Если вы найдёте способ закрыть глаза на эту ситуацию, я, в свою очередь, клянусь забыть всё, что я видел в те далёкие дни.

Ханум долго смотрел на него, словно взвешивая каждое слово. В его глазах было презрение, но также и скрытая усталость. Наконец он отвернулся и сказал холодно:

— Уходите.

Стефан понял, что градоначальник не ответил ни согласием, ни отказом, но рискнул слегка улыбнуться и вновь поклонился.

— Благодарю за внимание, господин.

Он вышел из кабинета, а Ханум остался стоять у окна, стиснув челюсти. В голове уже начали выстраиваться планы, как обезопасить себя в этой ситуации.

Когда за Стефаном закрылась дверь, Ханум медленно выдохнул, пытаясь обуздать ярость. Его пальцы нервно постукивали по столу, а взгляд скользнул к бокалу вина, который он не успел допить. Но вместо того, чтобы расслабиться, он позвонил в маленький серебряный колокольчик на краю стола. Через несколько мгновений в кабинет вошёл Карим — начальник его личной охраны. Это был высокий, крепко сложенный мужчина с резкими чертами лица и холодным, пронзительным взглядом.

— Господин, — коротко поприветствовал Карим, остановившись на расстоянии нескольких шагов от стола.

Ханум жестом указал ему подойти ближе и отложил бокал.

— Карим, у нас проблема. И решить её нужно быстро и без лишнего шума, — начал он, опираясь локтями на стол. Его голос звучал низко и напряжённо, как струна, готовая порваться.

— Я слушаю, господин, — Карим слегка наклонил голову, но его глаза оставались пристально прикованы к лицу Ханума.

— Этот человек, инспектор Стефан, — Ханум медленно кивнул в сторону двери, через которую тот вышел. — Он зашёл слишком далеко. Я не могу позволить ему угрожать моей репутации и безопасности города. Ты должен проследить за ним. Никто не должен знать о твоей задаче.

Карим сдержанно кивнул, его лицо оставалось невозмутимым.

— Что конкретно я должен сделать, господин? — уточнил он, слегка наклоняясь вперёд.

Ханум поднялся из-за стола и подошёл к окну, глядя на людей, занятых на площади перед зданием администрации.

— Найди повод. Любой. Обвинение в хищении, нарушение порядка, подлог — неважно. Главное, чтобы это выглядело правдоподобно. Как только представится возможность, арестуй его. Заключи в тюрьму и никого к нему не подпускай. Ни родственников, ни коллег. Я сам разберусь с ним позже, — его голос был твёрдым, но в нём проскальзывали нотки усталости.

Карим нахмурился, но снова кивнул.

— Понял вас, господин. Всё будет сделано так, как вы велите.

— Убедись, что он ничего не заподозрит, — добавил Ханум, обернувшись. — Стефан хитёр и опасен. Если он почувствует угрозу, это может плохо закончиться для всех.

Карим замер, осмысляя услышанное, затем его губы тронула едва заметная усмешка.

— Не волнуйтесь, господин. Этот инспектор даже не узнает, что произошло, пока не окажется за решёткой.

Ханум немного расслабился, но не позволил себе показать это. Он вернулся к столу и сел, провожая Карима взглядом, пока тот направлялся к двери.

— Карим, — остановил он его, когда тот уже был готов выйти. — Помни, всё должно быть максимально чисто. Никаких подозрений.

— Как скажете, господин, — ответил Карим и покинул кабинет.

Ханум остался один. Его взгляд снова скользнул к бокалу вина, но он не потянулся за ним. Вместо этого он уткнулся в ладони, чувствуя, как тяжесть происходящего давит на плечи.

"Стефан опасен, но ещё опаснее не принять меры сейчас," — подумал он. В памяти снова всплыли слова инспектора, его тонкие намёки и откровенные угрозы. Ханум сжал кулаки. "Он думает, что сможет шантажировать меня? Он не знает, с кем имеет дело."

Его мысли метались между гневом и сомнением. Было ли это правильным решением? Не слишком ли он рисковал, отдавая такой приказ? Но тут перед глазами вновь встал образ Стефана, который позволил себе намекнуть на давние тайны, связанные с Римом.

Ханум покачал головой, отгоняя сомнения. "Никто не узнает правду. Не теперь и не потом. У Стефана слишком длинный язык, и он слишком много знает. Это единственный выход."

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только едва слышным шумом города за окном. Ханум закрыл глаза, прислонившись к спинке кресла.