Повелитель времени.

Глава 30 Расплата за дары

Раннее утро. Солнце лениво пробивалось сквозь дымку, расстилавшуюся над улицами верхней части города. Константин шел впереди своей небольшой группы, глядя на список адресов. Дом за домом, ворота за воротами – всё казалось ему непоколебимо безмятежным, как будто ночной хаос никогда не происходил. Но он знал, что за этими дверями прячется страх, недоверие и отчаяние.

У первой двери он остановился и постучал. Несколько секунд тишины. Затем с легким скрипом дверь приоткрылась, и из-за неё выглянула пожилая женщина с усталым лицом.

— Господин Элиэзер? — спросила она, узнав его.

— Да, матрона, это я, — Константин слегка поклонился. — Я пришёл, чтобы объяснить вам, почему ночью проводились срочные меры.

Она отступила в сторону, приглашая его войти. Внутри пахло травами и хлебом.

— Я слышала, как увели наших соседей, — сказала она, опираясь на трость. — Они хорошие люди... Вы уверены, что это было нужно?

Константин сел напротив неё, сложив руки на коленях.

— Поймите, это была вынужденная мера. Болезнь распространяется быстро, и мы не можем рисковать жизнью остальных. Ваши соседи под надёжной защитой. Им будет оказана вся необходимая помощь.

Женщина вздохнула, нервно теребя уголок своего платка.

— Это всё так страшно... Но я верю вам, господин. Только прошу, если вдруг я почувствую слабость, не оставьте меня.

— Обещаю, — ответил Константин, вставая. — Вы не останетесь одна.

На следующем адресе их встретили менее дружелюбно. Дверь открылась лишь на несколько дюймов, и через щель выглянул мужчина средних лет с красным лицом.

— Что вам нужно? — начал он резким тоном, не давая Константину даже поздороваться.

— Доброе утро, — спокойно начал Константин. — Я здесь, чтобы объяснить ночные события.

— А, так это вы! — Мужчина сжал губы в тонкую линию. — Моя жена говорит, вы людей как скот везёте за город.

— Ваше недовольство понятно, — продолжил Константин, стараясь сохранять ровный тон. — Но позвольте объяснить. Те, кого мы увезли, нуждаются в помощи. Болезнь опасна, и мы не можем позволить ей распространяться.

Мужчина громко хмыкнул.

— Болезнь? Или вы просто решаете, кто достоин оставаться в городе, а кто нет?

— Послушайте, — Константин шагнул ближе, глядя мужчине прямо в глаза. — Мы спасаем жизни. Вы можете злиться, сомневаться, но эта работа должна быть сделана. Если бы вы оказались на месте ваших соседей, я бы защищал вас с той же решимостью.

— Ха! Большие слова, лекарь, — мужчина захлопнул дверь, не дав Константину продолжить.

Помощник, стоявший рядом, тяжело вздохнул.

— Они не хотят слушать.

— Некоторые поймут позже, — тихо ответил Константин. — А некоторые никогда.

Костя только закончил разговор с очередной семьёй, как к нему подбежал Нафан. Его лицо было бледным, а дыхание сбивалось, будто он пробежал половину города.

— Господин Элиэзер! — начал он запыхавшись. — Вам нужно срочно домой.

Костя напрягся, ощущая, как ледяное предчувствие пробежало по спине.

— Что случилось? — спросил он, бросая список на ближайший стол.

— Госпоже Лии плохо, — Нафан опустил глаза. — А ещё... пришёл какой-то господин Авигдор с больной матерью. Требовал вас, кричал. Но когда увидел, что с госпожой что-то не так, сел в свой экипаж и уехал.

Мир будто пошатнулся. Лия? Больна? Или это нервы? Но ведь она ждёт ребёнка! Нет, нельзя думать о худшем.

— Экипаж сюда, немедленно! — крикнул от с досадой одному из его подчиненных.

Нафан поспешил за ним.

— Сколько времени прошло? — Костя почти не оборачивался, его шаги звучали глухо на каменных плитах.

— Полчаса, может чуть больше, — ответил слуга. — Я как только смог, сразу побежал.

Костя ничего не сказал. Слова тонули в беспокойстве. Сев в подъехавший экипаж вместе со слугой, Константин волнительно размышлял о том, что же могла спровоцировать подобное

Экипаж скакал по улицам, колёса грохотали на мостовой, но Костя едва замечал это. Его мысли были о Лии. Картины сменялись в голове: её улыбка, лёгкий смех, осторожные движения, когда она касалась живота. Всё это — теперь под угрозой.

Он чувствовал глухую вину. Он знал, что Лия беспокоится за него, особенно сейчас, когда её тело требовало покоя. И вот он оставил её одну, с этим грубым Авигдором, который, похоже, совсем не подумал, что её состояние может ухудшиться.

«Глупец, — думал он. — Как я мог уйти, не предупредив её о сложной ночи? Почему не предвидел этого?»

Нафан, сидевший напротив, молчал. Он боялся нарушить тишину, которая казалась тяжёлой, как свинец.

Когда экипаж остановился у ворот, Костя выскочил, не дожидаясь, пока кучер откроет дверь. Двор показался странно пустым, и это только усилило тревогу.

В доме его встретила Ханна. Её лицо выражало смесь облегчения и усталости.

— Слава Богу, вы приехали, — начала она, подойдя ближе. — Госпожа в спальне, ей немного лучше, но она очень волновалась.

— Что именно произошло? — голос Кости был низким и резким.

— Этот человек... Авигдор, — Ханна почти выплюнула имя. — Кричал, требовал вас. Она пыталась успокоить его, но сама разволновалась. Ей стало плохо, началась дрожь, тошнота...

Костя не стал слушать дальше. Он быстрыми шагами поднялся по лестнице и вошёл в спальню.

Лия лежала, её лицо было бледным, а дыхание чуть учащённым. Увидев его, она слабо улыбнулась.

— Ты пришёл, — прошептала она.

— Прости меня, — он сел рядом, взяв её руку. — Я не должен был оставлять тебя одну.

Она медленно покачала головой.

— Это не твоя вина, — сказала Лия, её голос был тихим, но твёрдым. — Просто... я испугалась. Этот человек... он был так груб. Я пыталась его успокоить, но всё стало слишком тяжело.

— Ты и ребёнок — это всё, что для меня важно, — сказал Костя, наклоняясь ближе. — Я не прощу себе, если с вами что-то случится.

Она сжала его руку чуть сильнее, её глаза наполнились слезами.

— Всё хорошо, ты здесь, — тихо сказала она.

Ханна вошла с подносом.

— Госпожа должна поесть, — сказала она, ставя поднос на столик. — Я приготовила лёгкий завтрак.

Костя кивнул, помогая Лии сесть.

— Ты молодец, Ханна, — сказал он, впервые за день чувствуя толику спокойствия.

Лия сделала несколько глотков воды, её дыхание стало ровнее.

— Ты всегда приходишь вовремя, — прошептала она, глядя на Костю.

Он улыбнулся.

— И всегда буду, — сказал он, осторожно прикасаясь к её щеке.

Лия сидела в постели, её лицо было напряжено от боли, которую она больше не могла скрывать. Её руки сжали край покрывала, а из горла вырвался внезапный вскрик. В следующее мгновение она судорожно выдохнула и обхватила живот.

Элиэзер, который только что поправлял подушки, замер, как будто время остановилось. Его взгляд упал на простыни, где начали проступать тёмно-красные пятна.

— Лия... — он произнёс, но голос его оборвался.

Она подняла на него глаза, полные паники и боли.

— Что-то не так, Элиэзер, — прошептала она с трудом, её голос дрожал.

Он сделал шаг назад, словно не веря тому, что видит. Но это была не ошибка. Кровь — знак беды, слишком очевидный, чтобы игнорировать.

Внутри него поднялась волна ужаса, но он заставил себя действовать.

— Ханна! — резко выкрикнул он.

Её глаза расширились от ужаса, когда она увидела Лию.

— Господин, что случилось?

— Уходи, — сказал он, не оборачиваясь. Его голос был резким, почти резаным.

— Но...

— Уходи сейчас же! — Элиэзер бросил на неё такой взгляд, что она сразу же покинула комнату, закрыв за собой дверь.

Оставшись наедине с Лией, он подошёл ближе. Её дыхание стало поверхностным, глаза затуманились, а кожа побледнела.

— Всё будет хорошо, — пробормотал он, хотя слова звучали неуверенно.

Его руки дрожали, когда он положил их на её живот. Дар, который сопровождал его с юности, был с ним всегда. Он спасал людей, возвращал их с грани смерти. Сегодня он снова должен был спасти.

Элиэзер закрыл глаза, сосредоточившись. Он чувствовал тепло её тела под своими ладонями, а внутри него начало нарастать ощущение силы.

Но что-то было не так. Дар не откликался.

Он открыл глаза и снова приложил руки, теперь уже сильнее, с отчаянием в движениях.

— Нет, — прошептал он, пытаясь подавить подступающую панику. — Нет, это не может быть.

Он закрыл глаза ещё раз, его губы беззвучно шептали молитву. «Господи, помоги мне. Дай мне силы. Я прошу...»

Но вместо привычного тепла, которое всегда сопровождало его дар, внутри было пусто.

— Почему ты молчишь? — тихо прошептал он, глядя на свои руки, словно это они были виноваты.

Его сердце колотилось, страх обжигал его изнутри.

— Элиэзер... — Лия с трудом выговорила его имя, её голос был едва слышным.

Он посмотрел на неё, его лицо выражало растерянность и боль.

— Я спасу тебя, — сказал он, хотя сам уже начал сомневаться.

Дар оставался немым. Никакого тепла, никакой силы. Это была пустота, которую он не мог понять.

Он обхватил её руку, наклонился ближе и произнёс, почти умоляя:

— Ты не оставишь меня, Лия. Ты и твой ребёнок. Вы должны держаться.

Константин почувствовал странное давление в груди, будто бы невидимая рука сжала его сердце, не давая сделать вдох. Мир вокруг словно застыл, как если бы сама ткань времени замерла в нерешительности. Его голова закружилась, и вот, в один миг, он понял, что больше не ощущает собственного тела.

Он открыл глаза и оцепенел.

Перед ним, на расстоянии вытянутой руки, находился...

У кровати Лии, в горестной, сгорбленной позе, сидел человек, которого он узнал с первого взгляда, — это был он. Его лицо, перекошенное болью и отчаянием, руки, крепко сжимающие ослабевшую ладонь Лии. Она лежала, бледная, как зимний рассвет, её веки неподвижны, а дыхания вообще не было. Простыни, впитавшие кровавую влагу, бросались в глаза багровым пятном на фоне её мертвенно-белой кожи.

Парень попытался шагнуть назад, но не почувствовал под ногами привычной опоры. Ноги, казалось, лишь касались пустоты. Звуки тоже исчезли, и это молчание было оглушительным.

— Что это за наваждение? — прошептал он, но его голос не нарушил тишину. Слова, произнесённые им, эхом звучали в его голове, словно их не существовало в этом месте.

Всё вокруг выглядело так, будто он оказался внутри неподвижной картины. Сцена была застывшей и неестественно ясной. Каждая деталь — от тени на стене до кровавого пятна — казалась пугающе отчётливой. Он сделал шаг вперёд, чтобы рассмотреть всё ближе, и на этот раз почувствовал, что может двигаться.

Он протянул руку к самому себе, чтобы коснуться плеча, как будто хотел убедиться, что это всё реально. Но его пальцы прошли сквозь тело, как если бы тот, кто сидел перед ним, был всего лишь дымом.

— Это сон? Или я умер? — его голос, полный растерянности, вновь отозвался только в его собственных мыслях.

Прежде чем он успел найти ответ, всё вокруг заполнилось светом. Ярким, мягким, но всё же ослепительным. Он невольно прикрыл глаза рукой, и тут же ощутил покой, который окутал его вместе с этим светом.

Когда он решился взглянуть, комната изменилась. Свет заполнил её, но казалось, что он не исходил ни от лампы, ни от окон. Это был свет, существующий сам по себе, без источника. И в центре этого сияния появилась фигура.

Она была неподвластна времени, не плотская, но и не призрачная. Это было существо, сотканное из света, из самой его сути. Словно мягкий туман, светился его облик, отбрасывая золотые отблески на стены. От него исходило странное чувство — смесь безграничной силы и глубокого спокойствия, словно само время и вечность слились в этом существе.

— Михаил... — имя сорвалось с губ Константина, прежде чем он успел задуматься над его значением.

Константин стоял в ослепительном сиянии, ощущая себя одновременно ничтожным и обвиняемым. Перед ним простиралось нечто величественное — ангел Михаил. Его крылья, сотканные из света, переливались, словно каждая перышко отражала небесную истину. Но взгляд... Он был полон упрёка. Тяжёлый, неподвижный, он давил на парня сильнее, чем любая рука.

На кровати неподвижно лежала Лия, её лицо было мраморно-бледным. Кровь, пропитавшая простыни, бросалась в глаза алыми пятнами, как язвы в белом пространстве. Она не двигалась. Её рука, словно безжизненная, свисала с постели. Костя, стоя в этой странной замершей реальности, ощущал, как боль и отчаяние разрывают его на части.

— Михаил, — его голос сорвался. Он попытался говорить громче, но слова едва вышли. — Почему? Почему это всё происходит? Почему я не могу помочь ей?

Ангел посмотрел на него, склонив голову набок.

— Потому что ты нарушил баланс. Твои способы использовать дары Господа возымели обратный эффект. Это только усугубило твое положение, — ответил Михаил, его голос звучал одновременно мягко и беспощадно, как ветер, несущий зимний холод.

— Я... Я ничего не усугублял! — Костя шагнул вперёд, его руки дрожали от ярости и страха. — Я лишь хотел спасти всех больных людей! Хотел, чтобы она жила! Чтобы наш ребёнок жил! Разве это не то, что ты мне позволил делать? Разве ты не говорил, что мои дары даны мне для добра?!

Михаил медленно расправил крылья, и комната на мгновение наполнилась тихим шелестом, как будто само время сдвинулось с места.

— Добро, — проговорил он, делая шаг ближе, — это не всегда то, что ты думаешь. Ты спасал, не понимая последствий. Ты вмешался в ход событий, которые выходят за пределы твоего понимания. И теперь, Константин, смотри, что ты натворил.

Он почувствовал, как слёзы навернулись на глаза, и он снова посмотрел на Лию. Она была его светом, его тылом, его надеждой. Всё, что он делал, было ради неё и ребёнка.

— Не говори мне, что это моя вина, — прошептал он, но слова вырвались злобой. — Если бы ты сказал раньше... Если бы ты предупредил, я бы...

— Ты бы всё равно сделал то, что считал нужным, — прервал его Михаил, и в его голосе была не ярость, а тихая печаль. — Господь дал тебе дар не для того, чтобы ты играл в Бога. Ты спасал тех, кто должен был уйти. И тем самым нарушил порядок, поставленный самим Создателем.

Михаил отчитывал его словно мальчишку, который сел за руль отца и повернув ключ начал движение. Но ведь не зная как управлять, он почти уничтожил свой автомобиль.

-Послушай Костя, ты создал скалу на месте алтаря, в котором поклонялись некоторые жители этого города дьяволу.

- Да но я же его очистил от демона- восклицая и оправдываясь произнес он

- Да ты очистил алтарь и подземелье. Но вместо того, что бы сровнять его с песком. Ты воздвиг целую гору. И сейчас там происходит худшее что могло быть. Сотни людей и не только из этого города сходятся в этом месте считая что это дьявол показал силу свою. И теперь ещё больше жертвенников стоит для дьявольских ритуалов. –

Ангел снисходительно добавил.

Но это можно сказать ерунда. Одним алтарем больше, одним меньше. Но ты посягнул на духовное равновесие.

Парень сжал кулаки, его сердце разрывалось.

Константин почувствовал, как комната вокруг него сжалась в тисках напряжения. Лия лежала перед ним, бездыханная и бледная, словно свеча, которая вот-вот погаснет. Душа его кипела от противоречий, когда вдруг воздух наполнился низким гулом, подобным далёкому раскату грома.

Звук усилился, и из пола, словно из разверзшейся преисподней, хлынул поток чёрного дыма. Тьма обрела форму — перед ним стоял демон Аргос. Его глаза сверкали кровавым пламенем, а тень, которую он отбрасывал, казалась живой, извивающейся змеёй.

— Ты думал, я забыл о тебе, смертный? — произнёс он голосом, от которого сжималось сердце. — Ты разрушил мою плоть, забрал души, что предназначались мне, а теперь сам пришёл в моё владение.

Костя встал, его взгляд метался между лежащей Лией и стоящим перед ним демоном.

— Ты не заберёшь её! — выкрикнул он, его голос дрожал, но в нём звучала сталь.

Аргос хрипло засмеялся, звук его смеха отдавался эхом, которое заполняло всю комнату.

— Её? Нет, её я не заберу, — ответил демон, его голос звучал как шёпот тысячи душ. — Но твоя душа... она моя.

Прежде чем он смог ответить, комната озарилась ярким светом. Михаил, ангел света, возник перед ними. Его крылья, сверкающие, как расплавленное золото, раскинулись за спиной, а глаза светились тихой, но неумолимой силой.

— Аргос, — спокойно произнёс Михаил, но в его голосе звучал приговор. — Господь запрещает тебе это делать.

Аргос нахмурился, его пламя на миг погасло.

— Запрещает? — его голос задрожал от гнева. — Этот смертный вторгся в моё владение. Он нарушил равновесие. Он отнял у меня души, предназначенные моему повелителю. Я имею право взять его душу в качестве платы!

Михаил расправил крылья, заслонив собой Элиэзера.

— Господь и только он имеет власть над душами, — сказал он, поворачиваясь к Константину. — И ты должен принять это как факт. Иначе и тебя ожидает гиена огненная!

Парень, замерев, смотрел на Михаила.

Ангел смотрел на демона так, что если тот ослушается Господа, он разрубит его по полам святостью Господней. Демон отстранился от Кости, давая понять что он готов выслушать предложение Михаила.

Тот видя этонемного поменял свой гнев на милость. И сказал Косте.

-У тебя есть выбор Константин-

— Какой выбор? —спросил тот, хотя в глубине души боялся услышать ответ.

Михаил с сожалением посмотрел на него.

— Демон обязан получить то, что ему причитается. А именно души людей. Оговоренные им с Господом. Но ты можешь решить чьи души грешников отойдут к нему. Константин тебе предстоит сделать выбор: оставить ему души тех, кто сейчас находится в лагере, или отдать душу ее нерождённого ребёнка.

Костя почувствовал, как земля ушла из-под ног.

— Нет... — выдохнул он, оглядываясь на Лию. — Это невозможно. Это... бесчеловечно.

— Смертный! — гаркнул Аргос. — Я был терпелив. Ты заставил меня ждать, и я устал. Выбирай, или я заберу и их, и её!

Тот покачал головой, ощущая, как отчаяние сжимает его горло.

— Господи... — прошептал он, опускаясь на колени. — Если я согрешил, если нарушил Твои законы... Возьми мою душу. Забери меня.

Михаил посмотрел на него с теплом, но покачал головой.

— Ты важен для замысла Господа, Константин. Твоя душа нужна Ему.

— Тогда как я могу выбрать? — выкрикнул он. — Как я могу решить, кто должен жить, а кто умереть?

Аргос хрипло засмеялся, его голос был полон торжества.

— Ты слаб, смертный. Ты не способен принять решение. Тогда я возьму всё!

Михаил резко поднял руку, и свет наполнил комнату ещё сильнее, от чего Аргос поежился, понимая, что нужно следить за своим естеством. Иначе Господь его просто испепелит.

Михаил обернулся к парню и сказал

— Если ты не сделаешь выбор, —его голос был твёрдым, но не злым, — демон сможет забрать всё.

Костя закрыл глаза, чувствуя, как его душа трепещет. Вдруг в его сознании возникло видение — лица тех, кого он спас, лица тех, кто страдал в лагере, и лицо Лии, которая дала ему смысл жить.

Он поднялся на ноги и посмотрел прямо на Михаила.

Костя смотрел на Лию, её безжизненное лицо, на капли крови, пропитавшие простыни. Он чувствовал себя словно в клетке между отчаянием и долгом. Его мысли метались, не находя выхода.

На одной чаше весов была Лия, женщина, которая стала для него смыслом жизни. Её ребёнок, которого он уже считал своим, был частью их общей мечты. Потеря малыша станет для неё ударом, который она, возможно, не сможет пережить. На другой — десятки людей, незнакомых, но зависимых от него, от его дара, от его решений. Среди них дети, женщины, люди, которые верили, что он их спаситель.

Михаил, стоя чуть в стороне, внимательно наблюдал за ним. Его взгляд был спокойным, но в нём читалась неизбежность.

— Время на исходе, Костя, — тихо произнёс он. — Никто не может уклониться от выбора. Даже ты.

Костя поднял на него полные боли глаза.

— Ты говоришь так, будто это просто, — его голос был хриплым, надломленным. — Как я могу решать, чья жизнь важнее? Они все невинны.

Демон Аргос, стоящий в тени, усмехнулся. Его глаза сверкнули огнём.

— Разве не ты сам играл в бога, смертный? — насмешливо бросил он. — Ты уже сделал выбор, когда спас их, забирая души, что принадлежали мне. А теперь плати.

Костя отвернулся, снова глядя на Лию. Внутри всё разрывалось на части. Если он выберет её, её счастье, он сможет жить дальше, но какой ценой? Эти люди, которых он не знал, но которых он спас… Как он сможет смотреть в глаза Лии.

— Лия… — прошептал он, опускаясь перед ней на колени. — Если бы ты могла сказать мне, что делать... — его голос дрогнул, и он зажмурился.

Михаил сделал шаг вперёд, его голос прозвучал твёрдо.

— Решение должно быть твоим, Костя. Никто не может освободить тебя от этого.

Демон добавил с язвительной ухмылкой:

— Да, смертный, решай. Или, если хочешь, я сделаю это за тебя. Заберу всех — и этих жалких смертных, и твоего нерождённого младенца. Тогда выбор будет лёгким. Для меня.

Костя резко поднял голову, его лицо было полным отчаяния.

— Нет! — выкрикнул он, его голос эхом разнёсся по духовному миру. — Это моя вина, моя ответственность. Я... Я сделаю выбор.

Он закрыл глаза, пытаясь заглушить шум собственных мыслей. Разум говорил, что десятки жизней важнее одной. Но сердце… сердце разрывалось от боли. Он увидел Лию, улыбающуюся, держащую на руках ребёнка. Эту картину он рисовал в своём воображении. Но что она скажет, когда узнает правду? Как он сможет жить с её ненавистью, с её презрением? А если она поймёт? Простит? Сможет ли он сам простить себя?

Мучительный миг растянулся в вечность. Но в конце он поднял голову, тяжело вздохнул и прошептал:

— Я отдаю душу невинного ребёнка.

Эти слова вышли из него с такой болью, что он почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени.

— Лия, прости… — прошептал он, но слёзы и рыдания были бессильны в этом застывшем мире.

Демон захохотал, его тень рассеялась, а затем вновь собралась, становясь ещё зловещей.

— Хорошо, смертный, ты сделал выбор, — произнёс он, его голос звучал одновременно с насмешкой и злостью. — Но знай: твоя душа теперь изранена. И я всё равно вернусь за тобой. Твои страхи, твои ошибки — мои слуги поселятся в твоём разуме. Ты будешь моим, пока твой Господь не отдаст твою душу мне. =

Михаил сделал шаг вперёд, и свет вокруг него стал ярче, отбрасывая Аргоса назад.

— Господь не позволит тебе забрать его душу, — твёрдо произнёс он. — Но выбор сделан, и его цена будет выплачена.

Аргос скривился, но смирился.

— Мы ещё встретимся, смертный, — бросил он, его фигура начала исчезать, растворяясь в тьме.

Михаил повернулся к Косте, его голос стал мягче.

— Это был трудный выбор, Костя. Но в каждом выборе есть смысл. Люди, которых ты спас, — это тоже часть Его замысла.

Костя лишь опустил голову, чувствуя, как его сердце разрывается от потери и осознания содеянного.

Напоследок он сказал ещё очень важную фразу.

-Ты сделал правильный выбор, Господь возвращает тебе все свои дары.

Костя почувствовал резкий толчок, и его душа, будто сорвавшаяся с высоты, вернулась в тело. Всё вокруг ожило, звуки снова наполнили пространство, и первое, что он услышал, был крик Лии. Она кричала от боли, отзывавшейся в его сердце с новой силой.

Костя открыл глаза и понял, что всё произошло — духовный мир остался позади, а его реальность здесь, в этой комнате, кричащая Лия и… её ещё не рождённый, но уже обречённый ребёнок. Сердце сжалось так сильно, что казалось, оно вот-вот разорвётся.

Лия лежала на постели, извиваясь от схваток, её лицо блестело от пота. Костя видел, что ребёнок вот-вот появится, но он знал: он будет мёртвым. Понимание этого оглушало. Он не был акушером, но за годы работы знал достаточно, чтобы помочь. Но что делать, если некого спасать?

— Эли… помоги… — простонала Лия, её глаза смотрели на него с мольбой.

Он сглотнул, затем прикоснулся к её лбу, используя дар, чтобы облегчить её боль. Слова Михаила и Аргоса всё ещё звучали в его голове. Ему казалось, что он всё ещё слышит демонический шёпот где-то на границе сознания.

— Я здесь, Лия, — произнёс он глухо, почти механически. — Всё будет хорошо.

Он понимал, что говорит это больше для себя, чем для неё. Внутри было пусто. Его движения стали автоматическими: он готовил Лию к родам, обезболивал, убирал лишнюю ткань. Он не думал — просто действовал. Каждое действие казалось чуждым, как будто он наблюдал за собой со стороны.

Когда ребёнок появился, его тело было холодным и неподвижным. Малыш не дышал. Костя почувствовал, как мир вокруг рухнул окончательно. Его руки слегка дрожали, когда он аккуратно свернул крохотное тельце в кусок простыни, разорвав её.

— Лия… — прошептал он, но она была без сознания, её дыхание стало ровным, благодаря его дару.

В этот момент в комнату вошла Ханна, её глаза расширились от ужаса.

— Господи… что случилось? — выдохнула она, прикрывая рот рукой.

Костя молча передал ей завернутое тело малыша, не глядя в её сторону.

— Отнеси его… куда нужно, — тихо произнёс он.

Ханна всхлипнула, но, собравшись, кивнула.

— Мы отнесём его в храм, похороним по обряду, — сказала она, осторожно принимая ребёнка.

— Делай как знаешь, — ответил Костя, его голос был лишён эмоций. — Главное, приведи Лию в порядок.

Он заметил начавшееся кровотечение и без лишних слов коснулся низа её живота, останавливая его с помощью дара. Всё происходило словно в тумане. Закончив, он поднялся, его взгляд блуждал, как у человека, потерявшего смысл жизни.

— Господин Элиэзер... — начала Ханна, дрожащим голосом. — А что с Лией? Её нельзя оставить...

— Она будет жить, — бросил он, не оборачиваясь. — Проследи за ней.

Он ушёл, не слушая больше ни её слов, ни звуков, оставшихся позади. Поднимаясь по лестнице в свою спальню, он чувствовал, как нарастает оглушающая пустота. Когда он наконец достиг комнаты, он захлопнул дверь, тяжело опустился на пол и уставился в одну точку.

Мир казался ему чужим и бессмысленным. Он сделал выбор. Спас десятки жизней. Но цена... цена оказалась слишком высокой.