Прасковья Ангелина

ДВИЖЕНИЕ ПАТРИОТОК

Страна стремительно шагала по дорогам пятилеток. Каждый день приносил радостные вести: вступал в строй новый завод, дала ток новая электростанция, понеслись поезда по новой железной магистрали. Один за другим вступали в строй мощные гиганты индустрии: Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Сталинградский, Челябинский, Харьковский тракторные заводы, Краматорский машиностроительный завод, Уралмаш, Днепрогэс…

Советские люди не жалели сил и средств для перевооружения своей страны, успешно созидали новую светлую жизнь.

А на Западе? Именно в это время бесноватый фюрер вынашивал свои бредовые планы «крестового» похода против СССР. Он кричал о превосходстве арийской расы, призывал стереть с лица земли «мировой коммунизм». И верный фашистский пес Муссолини уже формировал боевые отряды чернорубашечников для борьбы против свободолюбивого испанского народа.

За тысячи километров от нас, в горах Гвадаррамы, уже начались кровопролитные бои республиканской Испании за свою независимость. Отзвуки этой войны доносились и сюда, в Старо-Бешево. Трактористки видели, как распространяется фашистская зараза, какой страшный «новый порядок» несет народам фашистский режим.

…Каждое воскресенье девушки бывали в Доме культуры. В этот воскресный вечер показывали кинохронику. В развалинах лежал Университетский городок под Мадридом. Юноши в клетчатых рубашках, плохо вооруженные, но смелые и отважные, героически защищали родную землю. У фашистов были танки, пушки, самолеты, но они долго не смогли сломить сопротивление республиканцев. Стрелял каждый дом, каждый камень. Юноши шли в атаку, и танки поворачивали назад…

«Какие молодцы!» — восторгалась республиканцами Паша.

«Гоните, гоните, друзья, извергов! — сжимались кулаки у Наташи Радченко. — Бейте гадов!»

…Из осажденного Мадрида увозили детей, и матери, плача, бежали за машинами. Дети махали им своими крошечными ручонками.

— Девушки, если потребуется, если Родина призовет, нам нетрудно будет пересесть и на танк, — сказала Наташа. — Правда?

— Верно, Наташа! Держись тогда дуче Муссолини и фюрер Гитлер! — подхватила ее слова Верочка Коссе.

Выходили все вместе из кино. Паша высвечивала фонариком дорогу. Подруги обсуждали только что увиденную картину.

Испания, далекая, мужественная, истекающая кровью страна, стала им близкой, как родной дом, как свои бескрайные колхозные поля… И девушки еще раз подумали о том, что, став трактористками, они овладели и мирной и военной профессиями. В нужную минуту они смогут стать на защиту Родины.

Спустя несколько дней произошло, казалось бы, невозможное, невероятное событие. В Старо-Бешево пришло письмо из далекой Испании.

«Барселона. Испания. 15 апреля 1937 года.

Товарищам трактористкам Старо-Бешева.

Дорогие друзья! Вместе с письмом посылаем вам наш горячий дружеский привет. Мы в своей маленькой стране ведем борьбу за свое счастье, за свою независимость. Надеемся, что когда вы в этом году будете праздновать международный революционный день Первого мая, вы вспомните ваших испанских братьев и сестер, которые борются за мир, за счастье, против кровавого фашизма.

Мы пользуемся случаем поблагодарить вас от имени испанских рабочих и крестьян за вашу солидарность и помощь испанскому народу.

Жмем ваши руки. Ваши испанские друзья».

В тот же день Паша со своими подругами Наташей и Марией Радченко отправила в Барселону ответное письмо:

«Защищайте сердце своей демократической республики — революционный Мадрид, — писали они. — Мужайтесь, организуйте силы, крепите организованность, дисциплину — и вы победите!»

О прекрасном начинании старо-бешевских девушек узнал весь мир. Бойцы республиканской Испании приветствовали их, как соратников по борьбе за светлое будущее народов всех стран.

12 декабря 1937 года избиратели 474-го Амвросиевского избирательного округа единодушно отдали свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Большое доверие избиратели оказали бригадиру первой в стране женской тракторной бригады Паше Ангелиной, послав ее в высший орган советской власти.

А спустя год в жизни Паши произошло еще одно немаловажное событие. На областной партийной конференции ее избрали делегатом 15-го съезда Коммунистической партии Украины.

Дни стояли короткие. Темнело рано, по-зимнему. Собираясь в дорогу, Паша стала прощаться со всеми домашними, хотя не бог весть куда ехала — от Старо-Бешева до Киева рукой подать. После неизбежных в таком случае напутствий и советов беречь себя и толково рассказать о делах колхозных лично Никите Сергеевичу Хрущеву, если посчастливится с ним встретиться, все вышли проводить Пашу к машине. В доме остался один Сергей. Перед ее уходом он сдержанно пожал ей руку:

— Ну, так держись, если что…

Еще в дороге Паша успела до мелочей обдумать свое выступление, даже конспект составила, но все случилось иначе, чем она предполагала. Когда Паша поднялась на трибуну съезда и увидела доброжелательные взгляды делегатов, она отложила свою записную книжку и стала говорить без конспекта. Она рассказывала о делах в своей деревне, в колхозе и эмтээс. Когда перешла к делам бригады, в зале поднялось оживление.

— Партия подняла колхозное крестьянство для свершения великих дел на родной земле, — звучал в тишине ее голос. — Мы, трактористки, на призыв родной партии отвечаем, что готовы совершить любой подвиг.

— Твоим трактористкам верим, Паша, — по-отечески ласково сказал в этот момент Никита Сергеевич. — Но теперь международная обстановка ставит перед нами более сложные задачи. Надо замечательный опыт твоей бригады сделать достоянием тысяч и тысяч крестьянских девушек. Так, Паша?

Никита Сергеевич помолчал, как бы давая ей возможность продумать только что услышанное.

Ответ Паши легко было прочитать по ее глазам:

— За нами дело не станет, самые сложные задания родной партии выполним. Бороться за высокие урожаи, Никита Сергеевич, готовы не только старо-бешевские девушки. Я получаю много писем. Их тысячи… Девушки просят обучить их тракторному делу. Наш злейший враг — фашизм. Восемьдесят восемь тысяч тракторов работают на полях Украины. И если бесноватый Гитлер пойдет на нас войной и трактористы уйдут на фронт, кто их заменит? Мы, сестры и жены, должны будем их заменить. Девушки, на трактор!

Никита Сергеевич вышел из-за стола президиума и протянул ей руку:

— Не знаю кому как, а мне лично нравятся твои рассуждения, Паша. Доводы твои убедительные, похвальные. Мы должны, это наша святая обязанность, быть готовыми ко всяким неожиданностям. В случае войны сегодняшние трактористы завтра станут танкистами. Следовательно, нам надо крепко подумать о достойной их замене. Колхозы Украины должны подготовить много тысяч трактористов, бригадиров, механиков. Можем ли мы подготовить такую армию механизаторов?

— Можем! — гулко ответил зал.

— Конечно, можем! — с радостью подтвердила Паша. — В одном нашем Старо-Бешевском районе трактористами, механиками и бригадирами уже работают сто двадцать пять девушек.

— Очень хорошо, что такое молодое племя растет, — сказал Никита Сергеевич.

— Да, Никита Сергеевич, наши девушки крепко подросли!

Девушки из бригады Ангелиной давно уже работали на новых отличных тракторах «СТЗ-НАТИ». Правда, они с удовольствием вспоминали и тракторы «ХТЗ», с которыми были связаны их первые победы. Но теперь задания были посложнее. Девушки боролись за то, чтобы выработать каждым трактором «СТЗ-НАТИ» по две тысячи триста гектаров.

Они снова добились успеха. В тридцать восьмом году трактористки бригады Ангелиной выработали на каждый трактор по две тысячи семьсот гектаров и сэкономили по тысяче килограммов горючего.

Какими же путями шли старо-бешевские трактористки к своей победе? Они прежде всего сократили холостые переезды тракторов, уплотнили рабочий день, обеспечили подвоз горючего к месту работы, улучшили качество ремонта, наладили технический уход за тракторами и инвентарем. Благодаря этим и другим мероприятиям девушкам удалось на двадцать пять — тридцать процентов повысить полезную работу каждого трактора по сравнению с прошлыми годами.

Успехи окрыляли, звали на новые подвиги во славу Родины.

Через газеты «Правда», «Известия» и «Комсомольская правда» Паша Ангелина обратилась с горячим призывом к советским женщинам овладеть управлением трактора. «Сто тысяч подруг — на трактор!» — писала она в своем обращении. На призыв ее откликнулось двести тысяч девушек!

На Алтае и в Сибири, на Урале и в Белоруссии, в Армении и в Грузии, в Поволжье и на Дальнем Востоке женщины — жены, сестры и невесты трактористов — вливались в бригады, создававшиеся в машинно-тракторных станциях. В деревнях и селах, в далеких кишлаках и аулах организовывались курсы по изучению трактора, комплектовались женские тракторные бригады. Следуя примеру Паши Ангелиной, бригадирами тракторных бригад стали молодые колхозницы Прасковья Ковардак и Мария Мухартова.

В тридцатом году Паша была единственная в стране трактористка. Прошло десять лет. И за рулем трактора уже находились двести тысяч трактористок.

Так в колхозной деревне родилось новое патриотическое движение.

В дверь осторожно постучали: вошла колхозная сторожиха Варвара Гавриловна, высокая и суховатая старуха, мать четырех сыновей и пятерых дочерей.

— Паша, немедля собирайся к Дмитрию Лазаричу, — сказала она.

— Срочность какая?

— Об этом мне товарищ Коссе не докладывал, — ответила сторожиха.

Паша объяснила, что закончит вот стирку и тотчас же отправится в правление колхоза. Нрав Дмитрия Лазаревича был известен: уж если зовет — приходи сейчас же, иначе бури не избежать.

Дмитрия Лазаревича Коссе Паша знала с детства. Был он настоящий хлебороб. Дружба с ним началась у нее еще лет шесть назад, когда он стал председателем колхоза. Кандидатуру Коссе на колхозном собрании назвал сам Никита Васильевич. Он тогда так говорил: «Все мы хорошо знаем Дмитрия Коссе. Человек он способный, грамотный, обладает ясным, прозорливым умом. Хозяйственный мужик. В самые, казалось бы, отчаянно тяжелые дни кулацких провокаций Дмитрий Коссе всегда находился с передовыми колхозниками, бесстрашно воевал за новую жизнь. Дмитрий Лазаревич знает и практику обработки земли, да и теоретически он подковал себя не хуже любого агронома. Поэтому, друзья мои, я и рекомендую Дмитрия Лазаревича председателем колхоза и верю, что он оправдает наше высокое доверие».

Дмитрий Лазаревич и в самом деле оказался крепким руководителем артели. Под его руководством выросли все отрасли колхозного производства. Он работал не в полсилы — целиком отдавался колхозной работе. Правда, не всем в деревне пришелся он по душе. Кое-кто даже прозвище ему дал: «Скупой рыцарь». Но передовые люди артели говорили:

«Нам такой «Скупой рыцарь» хорош, именно благодаря ему колхоз наш накопил миллион».

Дмитрий Коссе с необыкновенным упорством начал внедрять на полях старо-бешевского колхоза новую, передовую агрономическую науку. Он знал «секрет», как ухаживать за донецкой землей. И труды его не пропали даром: год за годом старобешевцы снимали устойчивые урожаи пшеницы. Вот почему Паша Ангелина, бригадир тракторной бригады, с таким уважением относилась к этому человеку.

…Когда Паша вошла в правление, Дмитрий Лазаревич строго на нее покосился.

— Вы меня звали? — спросила Паша.

— Да-а-а, — протянул Дмитрий Коссе. — Странно, очень странно… — он торопливо перебирал на столе какие-то бумаги. — Ты садись, разговор у нас серьезный… Вообще говоря, ты почему-то редко к нам заглядываешь.

Паша пожала плечами и заметила, что, насколько она помнит, они вчера виделись и даже основательно поспорили.

— Вчера? — переспросил Коссе. — Ну, да ведь сегодня появилась новая потребность…

— Опять поспорить?

Дмитрий Коссе не ответил на шутку, подсел к столу и задумался. Разговор зашел о будущем колхоза, о перспективах роста различных отраслей хозяйства. Вспомнил, какой допотопной техникой обрабатывалась в прошлом донецкая земля, каким каторжным трудом добывался хлеб, а затем стал говорить о том, что несет с собой новая агрономическая культура и из каких главных элементов она, по его мнению, складывается.

— Вы считаете, что мы недостаточно умело пользуемся новой агрономической наукой? — в упор и быстро спросила Паша.

Дмитрий Коссе выдержал длительную паузу. Потом протянул бригадиру свою «особую» папку с бумагами, диаграммами, снимками. Паша долго рассматривала эти материалы и поняла, что речь идет о том, чтобы создать на больших степных просторах лесозащитные полосы и таким образом защитить посевы от суховеев.

План был очень интересный, и Паша взволнованно поддержала эту идею.

— Неужели есть люди, которые не верят в осуществление этого плана?

— Конечно, есть. Но если бы я в него не верил, то зачем же я коптел над этим, — сказал Дмитрий Лазаревич. — Большое это дело — лесонасаждения. Для нашего степного района, где почти нет деревьев, оно приобретает, по-моему, особенное значение.

— Прекрасно, — живо откликнулась Паша. — А что же получится от этой идеи, если другие ее не поддержат?

— Не поддержат? Старожилы на моей стороне. А твой батя просто заболел новым планом. Мы несколько ночей вместе просидели над ним.

— Выходит, что отец все это время коротал с вами.

— А что?

— Он дома оправдывался, что играл в домино.

— Между прочим, в перерывах стучали и костяшками.

Вдвоем они вышли на улицу. Шли медленно, продолжая начатый большой разговор.

Уже светало. Все вокруг — и дома, и сады, и зеленеющие равнины — окрашивалось в светлые тона.

— Я знаю, вначале дело пойдет туговато, на пути встанут немалые трудности. Но подумай, Паша, как будет здесь все выглядеть, когда мы полностью осуществим свои планы! Степь, голая степь будет закрыта для суховеев.

Дмитрий Лазаревич повел ее вверх по улице, чтобы при восходе солнца получше рассмотреть степные равнины.

— Вон оттуда, — сказал он с вдохновением, указав вперед рукой, — пойдут полезащитные полосы. Они будут ограждать наши земли от суховеев. Сорок пять с лишним гектаров леса. Мы посадим и березу, и грушу, и сливу, и ясень. Одним словом, переделаем природу по-мичурински.

Еще долго-долго смотрел Дмитрий Лазаревич в степную даль, любуясь первыми лучами восходящего солнца и картиной будущего, которая поднялась перед его глазами.

Паша попрощалась с председателем колхоза и заторопилась по утоптанной дорожке уйти в степь, где уже рокотали тракторные моторы.

Третий день кряду девушки вели пахоту под посев кукурузы.

Сегодня первый день, когда Паша не выехала в поле. Бригадирские обязанности она передала сестре Наде, а сама уезжает учиться в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева.

В этот день двери дома не закрывались с самого раннего утра: приходили прощаться и пожелать счастливого пути молодые и старые колхозники. Школьники принесли подарок с трогательной надписью: «Любимой тете Паше от колхозных ребят».

Когда наступили сумерки, Никита Васильевич зажег все огни, даже лампочку у парадного подъезда, которую обычно включают только по большим праздникам.

— Итак, дорогие гости, прошу к столу! — весело закричал Сергей. Он был в лучшем своем костюме, с белым воротничком и голубом в крапинку галстуке.

Николай повернулся к нему и прищурил глаза.

— Ты что-то в ударе сегодня, Сережа. Чем же ты, дорогой тамада, угощать будешь?

— Федоровна наготовила всего столько, что хватит на полк солдат, — рассмеялся Сергей. — А для нас с тобой есть особая.

— Разве ты пьешь? — удивился Николай.

— Первоклассно хлестаю, Николай.

Пашу всю передернуло от этих слов, но она промолчала. Не хотелось омрачать праздник.

С места поднялся Иван Михайлович Куров и предложил тост за успехи Паши в учебе.

Никита Васильевич пригласил всех гостей поднять бокалы за родную партию, за счастье жить в Советской стране.

— За нашего друга Пашу! — крикнул Дмитрий Коссе.

— За всю семью Ангелиных! — подхватил Григорий Харитонович Кирьязиев.

Куров дал слово Дмитрию Лазаревичу.

— За вами стихи, Дмитрий Лазаревич! — тут же крикнул Николай.

Послышались дружеские хлопки.

— Маяковского… Маяковского!..

Дмитрий Лазаревич поднялся. Вскинув голову, он вдохновенно стал читать:

Было без десяти девять. К дому подкатила машина.

Кто-то постучал в дверь.

— Думаю, это наш Лексей, — заторопился хозяин дома. — Видимо, запоздал немного старик.

Паша выбежала навстречу. Никита Васильевич не ошибся.

— Милости просим, дедушка.

Паша уступила ему свое место.

— Э-хе-хе… Старика-то забыла! — сказал он сердито.

— Налить штрафную — крикнул Сергей.

— Желаю тебе удачи на ученом поприще, Пашенька! — сказал дедушка Алексей.

Паша покраснела.

— Куда мне до учености, поучусь немного и домой вернусь.

Но старик рассудил иначе.

— Не верю, Пашенька. Меня, старика, не обманешь. Останешься в Москве, в Старо-Бешево и на аркане тебя не притащишь. Как же, выросла, ученой стала! Но знай, Паша, ученые нам и в колхозе нужны. Хорошо, что в самую академию едешь… Жаль, не мои лета, а то и я бы подался в ту самую академию. Без науки, детки, нельзя нынче даже старикам…

Паша взглянула на часы. Пора было ехать. Провожающие вышли к машине, а она отправилась в детскую. Светлана крепко спала, подложив под голову ручки. Прежде чем поцеловать дочь, Паша поправила одеяло. Потом на цыпочках, закрыв за собою дверь, вышла на улицу.

Вечер был тихий и ясный. «Газик» мчался по широкой гудронной дороге в сторону Иловайска. Паша смотрела в окно и махала платочком, прощаясь с земляками, сидевшими на завалинках перед избами. Неоглядные просторы колхозных полей, выстроенные из камня и бетона животноводческие фермы, клубы и детские ясли, ровные улицы, утопающие в зелени, синева неба, на котором переливались золотые алмазы, — все волновало Пашу. Не раз приезжала она в эти деревни и села, чтобы встречаться с избирателями.

— Трудно расставаться, Паша? — добродушный голос Сергея заставил ее обернуться.

— Да, все такое родное, близкое.

— Понятное чувство… — и, запнувшись, умолк.

— А есть ли у тебя понятие о глубоких чувствах! — покачала она головой.

— Странно… У кого их нет?

— Ты не сердись, — сказала Паша после долгой паузы, прижавшись к плечу Сергея, — а спокойно отвечай мне, ты можешь, наконец, стать другим?

— Каким? — раздраженно спросил он.

— Ну таким, каким был, когда слесарем работал… Простым, доступным для всех, человеком достойным, мужественным, любящим свою семью.

Сергей вспыхнул, но сдержался. Он старался говорить спокойно. Может, она считает, что секретарство избаловало? Чепуха. Ведь к молодежи он хорошо относится, пользуется авторитетом и уважением. Все-таки секретарь райкома комсомола. На последней конференции его снова избрали. Правда, против него голосовали пятьдесят семь делегатов. Ну, а остальные сто пятьдесят проголосовали «за».

— Да, дорогой, — выслушав исповедь его, сказала Паша, — все же ты гораздо хуже, чем кажешься… — И добавила с сожалением: —Да к тому же еще часто выпиваешь.

— Положим, не гак… — отшучивался он, — я убежденный трезвенник; обеими руками голосую за «сухой закон».

— Но пока он у тебя мокрый. Ты кончай свои походы к дружкам.

Она требовала от него прекратить выпивки, быть к себе требовательнее, строже. Ее муж должен стать другим, умнее строить жизнь.

Сергей внимательно слушал и кивал головой. Спорить не надо, сейчас не время. Он обещает «умнее строить жизнь»…

— Правда, у меня все быстро меняется? — спрашивает он Пашу и обнимает ее.

Она смеется. Что верно, то верно. Так быстро, что иногда за ним не уследишь. Ей становится даже весело: «Какой Сергей послушный, смирный! Прямо ангелочек!» Значит, можно влиять на него? Конечно, можно. Надо за него драться, вырвать из рук «влиятельных» дружков. Ведь легче всего развестись и выгнать прочь Сергея. Труднее его спасти, исправить.

Нет, нельзя, не может она ломать семейную жизнь, терять мужа и отца для Светочки.

Занятые разговорами, они не заметили, как машина въехала в Иловайск. Оставалось еще полчаса до отхода поезда Тбилиси — Москва.