Предатель. Ты врал мне годами (СИ)

Глава 48. Самый главный урок в жизни мужчины

— Довольна ли я? — перевожу недоуменный взгляд на Богдана. — Ты сейчас серьезно?

Богдан в очередной раз взял и рубанул. Теперь уже по дочери. Не умеет он быть аккуратным и дипломатичным, а если пытается, то все равно ничего не получается.

— Ясно, я тебя опять неправильно и не так понял, — Богдан раздраженно выдыхает и встает. —

Может быть, тебе, — он переводит на меня злой взгляд, — просто нравится вытягивать из меня жилы? Не сказал? Козел! Сказал? Еще больший козел! Ты уж определись!

А у меня, если честно, нет претензий по поводу того, что Богдан сейчас раскрыл правду Свете.

Может быть, я устала и поэтому не могу адекватно оценить ситуацию.

Я просто хочу спать, если честно, а у Светы есть Андрей, который сейчас подотрет ей сопли и слезы, и скажет, что все будет хорошо, ведь проблемы родителей это уже не проблемы Светы.

— Что ты молчишь? — спрашивает Богдан.

— Ты же понимаешь, что ты козел в первую очередь, потому что изменил мне, Богдан, — тяжело вздыхаю я и морально готовлюсь к медленному подъему на второй этаж в спальню.

Глаза Богдана вспыхивают гневом, а я пытаюсь встать на ноги. Поддаюсь вперед, напрягаю бедра и отталкиваюсь руками от подлокотника, но я лишь могу привстать, а затем плюхаюсь обратно.

Богдан делает в мою сторону шаг, и я вскидываю руку:

— Не надо! Я сама!

— Да твою ж дивизию, Люба! — рявкает он. — Ты опять?

— Пошел в жопу! — я срываюсь на крик, а он возмущенно раздувает ноздри. — Это все твоя вина!

Твоя! Трех детей он, видишь ли, хотел! А я теперь встать не могу нормально! Самодовольный козлина! Я сама встану!

Чувствую себя неуклюжим и сердитым колобком. Три попытки встать и все провальные.

— Ты так и будешь стоять над душой? — поднимаю разъяренный взгляд на Богдана, который мрачно за мной наблюдает. — Проваливай! Я справлюсь!

— Я жду, когда ты справишься, — скрещивает руки на груди.

С рыком я все же встаю на ноги, а после подправляю юбку и зло сдуваю локон со лба, глядя на

Богдана:

— Видишь, справилась.

— Умничка.

У меня нет даже сил возмутиться его издевательской похвале.

— Пошел ты, — медленно разворачиваюсь и семеню прочь.

Я чувствую на затылке тяжелый и сверлящий взгляд Богдана, и жду, что он сейчас окликнет меня, чтобы устроить со мной новую перепалку, но он молчит.

И у меня тоже все меньше и меньше желания вести с ним беседы.

Может, это и есть та граница, за которой нас точно ждет развод? Могла ли я за два дня потерять все эмоции? Если да, то я не против, потому что теперь меня будет сложнее отправить в обморок.

Больше не буду принцессой.

Да и королевой меня тоже не назовешь.

Я просто уставшая женщина, которая хочет вздремнуть и отключится от жестокой реальности на пару часов.

— Ладно, давай предположим, что ты все мои слова забыла, не услышала, — раздается за спиной злой голос Богдана, когда я поднимаюсь на одну ступеньку лестницы.

Я останавливаюсь.

Все же он решил не отпускать меня без ссоры.

— Ты ничего не знала, — продолжает напряженно Богдан, — и вот узнала. Из-за одного перепихона шестнадцать лет назад, ты готова развестись? То есть все эти годы идут в утиль?

Я сжимаю перила:

— У тебя дочь.

— Которую я не хотел, не планировал и о которой узнал постфактум, Люба. Или ты продолжаешь играть в великодушие и думаешь, что вот так ты подаришь меня Доминике? Одна ошибка и годы моей верности! Я был плохим мужем?! Все эти годы я был тебе плохим мужем, отцом нашим детям?!

Стены и ступени вибрируют от гневного баса Богдана.

— Теперь все это для тебя не имеет значения?!

— Нет.

— Вот как?

— Мы жили во лжи… — шепотом отвечаю я.

— Прекрасно! Во лжи вместе, но в правде порознь! — Богдан смеется. — Так, что ли?!

— Выходит, что так.

Молчание давит. Взгляд Богдана выжигает мне в затылке дыру. Я должна забитьпоследний гвоздь в гроб нашего брака.

— Как это произошло? — едва слышно спрашиваю я. — Я имею право знать, Богдан.

Молчание Богдана становится осязаемым. У меня приподнимаются волоски на руках.

— Я катался от одной встречи к другой, — наконец, отвечает он. — И после встречи с риелторами… Отец тогда покупал новые помещения под офис… После этой встречи по пути домой я заехал в минимаркет за бутылкой воды, Люба.

По телу пробегает дрожь, но я не оглядываюсь.

— Этот день был зубродобительным, и я был уставший и злой, как собака, — продолжает тихо и холодно Богдан. — Вот выхожу я с бутылкой воды, а возле крыльца рыдает Кристина над порванным пакетом. Громко рыдает. Видимо, день говнянный не только у меня выдался.

— Ты же ее не у крыльца оприходовал.

— Нет. Что ты, — Богдан хмыкает, — я довез ее до съемной квартиры, и на ее предложение подняться и поболтать, я согласился.

‘Сердце сжимается от боли. Зря я спросила.

— Посидели на маленькой старенькой кухне, Кристина распросила, как Ира поживает, как родители, — голос у Богдана ровный. — Спросила, как я сам, а после отлучилась на пару минут и вернулась ко мне в тонком шелковом халатике. Едва жопу прикрывал.

Я же сама спросила. Сама виновата. Теперь вот слушай.

— Я аж чаем поперхнулся, а она раз и залезла на меня, чтобы рубашку полотенцем промокнуть.

Закрываю глаза и медленно выдыхаю.

— И раз ты у нас за честность, то я не был пьян, — усмехается Богдан, — я был трезвым. У меня была только одна попытка все это остановить, но меня накрыло, и я отымел Кристину. Не самый долгий половой акт, но с точки зрения жизненного опыта, он был для меня хорошим уроком.

— В каком смысле? — сдавленно спрашиваю я.

— Урок под названием “Я люблю жену и хочу кувыркаться только с ней’

Сжимаю перилла крепче. До болезненного напряжения в фалангах.

— Знаешь, — Богдан поднимается по другую сторону лестницы, — теперь я вижу смысл в разводе,

— бегло смотрит на меня, — если по итогу между нами что-то, останется, то только правда.