Приключения Бэзила Скуридайна

Глава XIV. Ожидание

Буквально через час, Василий, Рауль и Хайме попрощавшись с Мартином и Факундо, покинули деревню. Впереди шел проводник, молодой индеец по имени Кристиан, зорким взглядом определяющий одному ему известные признаки тайной тропы, за ним — беглецы, за которыми плелись три носильщика, выделенные Факундо. Они несли имущество и продовольствие, используя мекапамы — широкие налобники из толстой кожи, с краев которых свисали веревки, держащие за их спиной тяжелый груз. До прихода испанцев для этой тяжелой работы обычно использовали рабов. Перед входом в сельву проводник предупредил всех о присутствии в этих местах ягуара, «балама» на языке местных жителей. Этого крупного свирепого хищника, известного случаями нападения на человека, индейцы смертельно боялись. Заслышав в густых зарослях какой-нибудь шорох или заметив мелькнувшую тень, носильщики застывали от страха на месте, отказываясь идти дальше. Продолжить движение они соглашались только после длительных уговоров. Из-за жары несколько раз приходилось делать сиесту. Вдобавок тропический дождь, не переставая, лил почти весь день. Только к вечеру, пройдя густой, труднопроходимый тропический лес, кишащий паразитами, насекомыми, змеями и кайманами в многочисленных озерцах и болотах путникам удалось достигнуть деревни сбежавших от своих хозяев индейцев.

Деревня располагалась посередине, около полутора миль в поперечнике, выжженной от дремучего леса, рукотворной поляны. Проникнуть в нее было не простым делом. Жилища людей окружал высокий забор из переплетенных ветками стволов молодых деревцев с воротами, закрытыми изнутри. Над ним возвышались остроконечные крыши хижин, крытые пальмовыми листьями. Проводник долго стучал палкой по воротам, громко кричал кого-то зовя. В деревне либо никого не ждали, либо жители наблюдали за пришельцами, не решаясь открыть ворота. Наконец, кто-то заговорил с проводником приглушенным голосом на языке индейцев через плетеную стену. Судя по интонации голоса, этот кто-то не очень был расположен к стоящим снаружи людям. Недовольный скрипучий голос собеседника проводника резал слух уставших от дороги людей.

— Скажи своему товарищу, — не выдержав, прервал разговор проводника Рауль, — если он немедленно не откроет ворота, мы это сделаем сами!

Заявление Рауля, было немедленно принято стоявшим за воротами к сведению. Плетеное сооружение, оставляя в мокрой земле глубокую борозду, сдвинулось с места, открыв проход внутрь этого примитивного заграждения. Небольшого роста, но крепкий индеец средних лет равнодушно посмотрев на путников, жестом предложил им войти внутрь и последовать за ним.

За забором, на искусственных холмиках, на высоких сваях стояли деревянные хижины, окруженные огородами. Рядом располагались различные хозяйственные постройки, расположенные так же на сваях. Следуя за местным жителем, который, что-то рассказывал проводнику, под аккомпанемент шлепков выпрыгивающих из-под ног лягушек, беглецы прошли в одну из хижин. Как и традиционная индейская хижина, она состояла из кухни и двух спальных комнат. Оставив пришельцев на кухне, индеец, попрощавшись с проводником и забрав носильщиков, молча вышел из жилища. Беглецы удивленно уставились на проводника. Хоть кто-то должен им рассказать, что делать дальше!

— Располагайтесь здесь! — поспешил успокоить их Кристиан. — Андрес, сказал, что вы будете жить в этом доме, который принадлежал индейцу Амадору. Два месяца назад он уехал на ярмарку в город и пропал. Говорят слуги синьора, от которого он бежал, узнали о принадлежности его к индейцам их господина по традиционному орнаменту на рубахе. Для испанцев мы все на одно лицо. Его заковали в кандалы и отправили в тюрьму. Если Амадор жив, то он, в конце концов, когда-нибудь вернется сюда, потому что его здесь ждет красавица жена Милагрос! Пока его нет, она вам будет прислуживать!

— Андрес — тот, кто встретил нас? — уточнил Хайме. — Он здесь главный?

— Да! — ответил проводник. — Он как батаб — решает все вопросы! Если они у вас есть, скажите мне. Я передам их ему!

— Пока он не ушел, спроси, как они спасаются от москитов? — Василий толкнул кулаком в бок Рауля — Их должно быть здесь множество!

У него чесалось все тело. Скурыдин никак не мог привыкнуть к их укусам. Это не благородный русский комар, который тонким писком предупреждает о своем нападении. Москит впивается в кожу своей жертвы скрытно и подло под покровом темноты, никак не сообщая о своем присутствии.

— Я знаю, дон Бэзил! — улыбнувшись, ответил Рауль. — Вы заметили, что грядки перед входом в дом, украшают растения с красивыми резными темно-зелеными листьями и яркими круглыми плодами?

— Не обратил внимания! — отрицательно мотнул головой Василий.

— Не вздумайте попробовать плоды этого растения. Индейцы называют его «томатль». Оно настолько ядовито, что москиты держатся от него подальше. Людям его запах безвреден, — сообщил ему Рауль. — Конечно, кусты этого растения не будешь всегда таскать с собой, поэтому у индейцев есть еще одно действенное средство против москитов. Надо будет спросить его у нашей хозяйки Милагрос. Это сок «травы ацтеков». В Европе «траву» выращивают на подоконниках и называют «испанским тимьяном». Если намазать кожу тела ее соком, ни один москит не посмеет сесть на нее.

— Неплохо бы где-нибудь помыться! — вдруг предложил Хайме.

— Это просто! — сообщил Кристиан. — В центре двора колодец, рядом с которым лежат колоды для воды! Пойдемте, я вам покажу! — предложил он.

Колодец, как, оказалось, находился всего в нескольких шагах. Вышедшая из-за облаков луна внезапно осветила его небольшой сруб и совершенно голую женскую фигурку рядом. Молодая женщина мыла голову, поливая себя водой зачерпнутой из наполненной ею колоды. Увидев подходящих к ней мужчин, женщина, нисколько не смущаясь, продолжила свое занятие, наверное, решив, что ночная темь — ее одежда!

— Это Милагрос! — спокойно пояснил проводник. — Можете мыться! Вы ей нисколько не помешаете.

Увидев удивленные лица своих спутников, проводник пояснил:

— Мы не испанцы, у нас так принято! Но не подумайте ничего плохого. Милагрос верная жена своего мужа!

Ростом женщина походила на европейскую девочку-подростка, но даже в свете луны было видно, что она миловидна и изящно сложена.

— Пожалуй, она привлекательней испанских женщин! — как бы про себя произнес настроенный на романтический лад, Рауль.

Но его услышали.

— Не раскатывай губы! — ядовито заметил Хайме. — Она замужняя женщина.

Обычаи обычаями, но мужчины не стали подходить к колодцу, пока женщина не закончила свой туалет и, одевшись, грациозной походкой прошла мимо них.

Когда мужчины вернулись в хижину, еда для них уже была приготовлена.

— Милагрос, — скромно представилась молодая женщина в свете зажженных ею лучин наструганных из древесины свечного дерева.

Она очень обрадовалась появлению мужчин в доме и особенно тем припасам, которыми обеспечил путников Факундо: сушеной рыбе и мясу диких животных. С тех пор, как пропал Амадор, жить ей приходилось очень скромно даже одной. Детьми, они с мужем обзавестись не успели, потому, что после свадьбы молодые успели прожить вместе всего чуть больше месяца.

Василий, Рауль и Хайме, не могли нарадоваться, глядя на Милагрос. Она была скромной, обходительной, общительной и удивительно целомудренной. Ее постояльцы всегда были накормлены, а их одежда чиста. Она выращивала кур, уток и индеек, работала на огороде, собирала хворост для очага, а по ночам ткала.

Впрочем, и ее мужчинам, пришлось заняться трудом. Поскольку наступило время сева, глава деревни Андрес, который, оказывается, прекрасно говорил по-испански, предложил им засадить кукурузой два поля, выжженные и выкорчеванные общиной деревни на возвышенностях в лесу для семьи Амадора. В конце января, в период слабых дождей мужчины сообща срубили деревья на этих участках, а в сухой и жаркий сезон, продолжавшийся с марта по май, сожгли их. Из несгоревших бревен они построили заборы, защищающие поля от оленей и других диких животных. Поля удобрили золой сожженных деревьев перекопанной вместе с землей. Все было готово к севу.

— Зачем нам это поле? — пытался возразить ему Хайме. — Мы здесь не надолго. Кроме того, у нас есть деньги!

— Ну, хоть Милагрос поможете! — с надеждой в глазах аргументировал свое предложение Андрес.

Отказать Милагрос мужчины не посмели и вышли в поле. Работа была простой, но тяжелой. В раскисшей от дождей земле они палками протыкали лунки, в которые бросали пять-шесть зерен кукурузы. К этому должна была добавиться прополка поля вскоре после появления всходов растения. И все. Дальше кукуруза будет расти без их участия. По краям полей нужно будет высадить кабачки и тыкву. Месяца через два, на тех же полях можно посадить фасоль. Стебли кукурузы будут опорой для нее. В ноябре стебли кукурузы нужно будет пригнуть вниз, чтобы спасти зерна от птиц, а в сухую погоду собрать урожай.

Кроме этого, новым жителям деревни пришлось заниматься рыболовством и охотой. На рыбалку они выходили ранним утром. Свежесть утра и красота Усумасинты, протекавшей в двух лигах от деревни, притягивали рыбаков. Зеленые берега обрамленные огромными деревьями, свешивающими свои ветки, унизанные ярко-красными цветами в зеркало голубовато-зеленых вод, травянистые островки, разбросанные по ее глади и висящие над ними большие разноцветные стрекозы создавали ощущение рая на земле. Но это только казалось. Среди скоплений гиацинтов можно было обнаружить внимательно наблюдающий за рыбаками немигающий глаз каймана, ступая по илистому дну наступить на ската-хвостокола или получить смертельный укус ядовитой речной гадюки. И это не говоря о всяких там паразитах, прячущихся в листве и траве.

Но рыбы было много. Река прямо кишела ею. Ее били копьями, войдя по пояс в воду и стрелами. Рыба либо шла сразу на жаркое, либо ее, разрезав на полосы, солили и вешали сушить. Под жарким тропическим солнцем она высыхала дня за два.

Охота была более трудным занятием. Охотились в основном на оленя, красивое и осторожное животное сельвы. Часами приходилось сидеть в засаде у водопоя или на солончаке, чтобы увидеть ветвистую голову самца и пугливо теснящихся за ним, изящных безрогих самочек. Само лицезрение стада оленей не давало гарантии успеха. Стрела, пущенная из индейского лука, могла пролететь мимо или ударить вскользь, не причинив быстрому животному вреда. Второй выстрел охотник не успевал сделать, потому что стадо мгновенно и бесшумно растворялось в стене густой листвы. Но если охотнику сопутствовала удача, в доме Милагрос устраивался настоящий праздник. Ведь убитый олень это вкусная еда, удобные и ноские одежда и обувь! Не брезговали охотники и дичью. Чем плоха дикая индейка?

Участвуя в совместной охоте и рыбалке, беглецы познакомились со всеми жителями деревни. Их было всего человек сорок с детьми и женщинами. Многие говорили на испанском. Они не спрашивали, кто их новые соседи. Их устраивали простые и работящие новые поселенцы. Общаясь с ними, понемногу стал понимать испанскую речь Василий Скурыдин. Так, что первые два месяца, пока все отдавало новизной, пролетели незаметно.

Второго августа в деревне появился индеец от Мартина и попросил Рауля, убыть с ним в поселение Факундо для встречи с ним.

— Почему одного Рауля? — тревожно забились сердца беглецов. — Неужели у него ничего не получилось? Ведь если бы Мартин купил судно, оно, уже должно было ждать их в устье Грихальвы!

Рауль вернулся обратно вечером следующих суток. Он был мрачен.

— Что? Что он тебе сказал? — нетерпеливо спрашивая, обступили его друзья.

— А ничего! — грустно сообщил Рауль. — Придется нам здесь пропадать еще месяца три-четыре.

— Так долго? — возмутились Василий и Хайме. — Рассказывай все по порядку.

По словам Рауля, он встретился с Мартином сразу после трудного броска через сельву. Мартин был невесел, долго не знал с чего начать разговор. Из его рассказа явствовало, что на Кубу он прибыл через две недели после встречи с беглецами. Здесь он обратился за помощью к своему старому другу, владельцу небольшой верфи в Сантьяго-де-Куба. Видя, как осторожничает собеседник, он прямо спросил его:

— Ты решил заняться контрабандой?

— Почти! — ответил Мартин.

— Значит тебе нужно судно для открытого моря — остойчивое, крепкое, быстроходное, уступчивое ветру и послушное рулю?

— Да!

— Команда?

— Как можно меньше!

— Тогда тебе подойдет небольшой бот! Команда человек девять. Я знаю капитана, который продает такую посудину. Но дешево он ее не отдаст!

— Сколько?

— Девять — десять тысяч. Судно почти новое, он только что пригнал его из Голландии!

«Как я и предполагал!» — подумал Мартин.

— Я согласен.

— Тогда поехали в порт.

Небольшой двухмачтовый бот[16] с красивым женским именем «Камилла» тихо покачивался у причальной стенки. Мартин, только скользнув взглядом по такелажу и борту судна, отметил, что друг его не обманывал. Обшивка блестела лаком, уложенные на реях паруса, отдавали свежей белизной. Мальчишка юнга спросив, зачем они здесь, юркнул в каюту капитана. Выскочив из нее, он сообщил:

— Капитан ждет вас в каюте!

Дон Мигель де Синтра, капитан и владелец «Камиллы» особо не обрадовался, услышав предложение одного из богато одетых господ, хорошо известного ему владельца верфи в Сантьяго дона Леонардо:

— Дон Мигель, я нашел покупателя, готового купить ваше судно! Его зовут дон Мартин!

Нет! Он действительно собирался продавать свою «Камиллу». Еще полгода назад, его сводный брат, дон Лука, капитан одного из кораблей атлантического конвоя, предложил на паях приобрести галеон для перевозки сокровищ из Нового Света в метрополию. Участие в таком деле было очень прибыльным. Государство еще не успело объявить его государственной монополией. Поскольку, достаточного количества песо у дона Мигеля в наличии не было, любезный братец предложил ему продать «Камиллу». С горечью в душе, дон Мигель согласился. Как и любому настоящему капитану, влюбленному в свое судно, ему было жаль расставаться с ним. Но перевозка грузов в каботажном плавании не давала прибыли, давили большие налоги. Увы, желающих приобрести его судно не было почти полгода. Решив, что «Камиллу» ему никогда не продать, буквально за неделю до появления покупателей, дон Мигель заключил договор с несколькими местными дельцами на перевозку грузов между островами Карибского моря.

— К сожалению, я ничем не могу вам помочь господа! Судно уже не продается! — устало проговорил он.

— Вы его продали? — спросил владелец верфи.

— Нет! — смущенно ответил капитан.

— А, что же так? — удивленным голосом спросил дон Леонардо. — Дон Мартин предлагает неплохую цену за вашу красавицу. Хотите знать сколько?

— Сколько? — машинально произнес владелец «Камиллы».

Он был уверен в том, что дальнейший разговор бесполезен. Покупатели не смогут предложить ему столько, сколько он просил. Цена была завышена, но без этой суммы он не мог участвовать в проекте брата. Это она полгода отпугивала от него покупателей.

— Дон Мигель! Вы просили за судно 8000 песо, а я бы дал вам 10000! — вступил в разговор Мартин, предложив продавцу на 2000 песо больше, в надежде, что это заставит его изменить свое мнение.

Кажется, это средство подействовало.

— Может быть, вы подождете месяцев четыре— пять? — умоляюще попросил дон Мигель и рассказал покупателям о том, что его судно зафрахтовано.

Гордый скиталец морей никогда и не перед кем, ни снизошел бы до унизительных объяснений, но 2000 песо сыграли свою роль. Чувствуется что покупатель богат как Крез!

Дон Леонардо многозначительно посмотрел на своего спутника:

— Что скажешь Мартин?

Мартин де Овьедо выбирал. «Стоимость завышена почти в два раза по сравнению с ценами в Старом Свете! Но другое такое судно в Новом Свете не найти! Разве, что у морских разбойников! Все остальное гниль, которая даст течь на третьи сутки плавания! Это первое. Второе — порядочность личности продавца. Со слов Леонардо, таких людей как капитан Синтра не так уж много на Кубе. Не продаст, не проболтается! Придется беглецам подождать!» — решил он.

— По рукам! — заявил Мартин. — Но дон Мигель еще не знает наших условий!

Выслушав покупателя о том, что он должен будет сделать для продажи судна, капитан не выдержав, нервно поморщился. «Так и знал! — подумал он. — Расчет в море, команда должна быть готова плыть туда, куда ей укажут! Все окружено тайной. Явно покупают не для себя! Контрабандисты или морские разбойники. 2000 песо — это приманка. Если нас застукают — тюрьма и конфискация. Хотя, если я сам не проболтаюсь, кто об этом сможет узнать?». Плотно сжатые морщины на лбу всегда невозмутимого капитана разгладились:

— По рукам!

Договор составили и подписали у портового нотариуса. В качестве задатка капитан получил только половину того, что отдали Мартину беглецы. Со второй половиной суммы, Мартин из осторожности решил повременить: «Отдам, как только взойду на борт „Камиллы“ перед отходом к берегам Грихальвы!» После рассказа Рауля, его товарищи еще долго не разговаривали. В хижине были слышны только доносящиеся снаружи резкие крики обезьян-ревунов.

— А не мог твой Мартин все это придумать? — наконец нарушил молчание Хайме. — Промотал все денежки на Кубе и кормит нас баснями? Может и ты с ним за одно? Ты хоть этот договор видел?

— Видел! — ответил Рауль и, обидевшись, отвернулся в сторону.

— Не надо говорить чепуху! — вступился за Рауля и Мартина Василий. — Если бы это было так, мы бы уже сидели в застенках монастыря инквизиции. Надо набраться терпения и ждать!

Потянулись долгие месяцы ожидания. Беглецы свыклись с судьбой и терпеливо ждали окончания нового срока, забыв о главной опасности — возможности вновь попасть в руки инквизиции, которая продолжала поджидать их.

В конце декабря Мартин, получивший сообщение от своего кубинского друга, о том, что судно готово идти к устью Грихальвы, снова отплыл на Кубу. Со дня на день, с надеждой в душе беглецы готовились встретить известие о прибытии корабля с Кубы. Оно оправдало бы их ожидания, если бы судьба не уготовила им новые испытания. А причиной их стала, в это трудно поверить, добрая и кроткая хозяйка беглецов — Милагрос.