Приключения Бэзила Скуридайна

Глава II. Неудачное плавание

С якоря снимались ранним утром, когда морская даль еще была покрыта ночным мраком. Услышав звуки горна, заспанные моряки бросились занимать свои места, согласно походному расписанию. Десять моряков, под зычные команды боцмана, налегли на вымбовки шпиля, ручного ворота, предназначенного для подъема и отдачи тяжелого якоря. Под его скрип и тяжелый топот матросских ног, цепь медленно пошла вверх. На соседнем «Барк Ройяле», черные силуэты мачт которого возвышались над освещенной сигнальным фонарем высоко поднятой, украшенной резьбой кормой, происходило тоже самое. На нем подняли фок и грот. Корабль медленно пополз в сторону выхода из бухты. Наконец его корпус поравнялся со стенами форта, прикрывающими своими пушками гавань Плимута. Роберт Кросс, внимательно наблюдающий за маневром «Барк Ройяля» с высокой надстройки полуюта, дал команду поднять паруса.

Вслед за «Оленем», подняла якорь и поставила паруса «Веселая Эльза», 30-тонная каракка, груженая припасами.

Рассвет окрасил паруса кораблей в приятный розовый цвет, когда за горизонт начали уходить, становясь неясными в тумане очертания мыса Визард. Вид исчезающих вдали берегов доброй старой Англии не оставил равнодушными даже зачерствелые души старых морских волков. Не у одного матроса заныло сердце от тревоги за тех, кого он оставил на родной земле. Вернется ли он обратно, увидит ли знакомые лица?

Грустен был и Василий. Перед глазами стояли лица Джейн и Андрея, такие, какими он видел их в последний раз. Джейн рукой смахивала слезы текущие по щекам, а лицо Андрея пыталось изобразить улыбку, которой он хотел поддержать друга. Мол, ничего страшного и мы скоро увидимся!

— Тысяча чертей! Бэзил Скуридайн! Куда вы держите курс? — внезапно раздалось у него за спиной.

Василий вздрогнул от неожиданности и покраснел от стыда. Нельзя ему предаваться чувствам на столь ответственной вахте. Голос принадлежал Энтони Дарси, несущему капитанскую вахту.

— Соскучились по французским шлюхам? — грубо пошутил он. — Держите на два румба правее. Тогда мы точно в кильватер за «Барк Ройялем» будем идти.

— Есть держать на два румба правее! — бодро ответил Василий и навалился на штангу кольдерштока. Кажется, сбываются прогнозы «парней с бака»: «Барк Ройял» держит курс на юго-запад, в Бискайский залив. А это значит, что корабли идут либо в Средиземное море, либо к берегам Африки!

Без приключений корабли прошли бурные воды Бискайского залива. День за днем попутный ровный ветер бодро нес флотилию заданным курсом. Стало меньше работы и намного теплее. Этим сразу воспользовались рядовые члены экипажа, которые в отличие от офицеров и пассажиров, размещались в мягко говоря, совсем не приспособленных для этого местах. Мастер-канонир и его подчиненные, мастеровые и опытные матросы, ученики матросов и юнги, солдаты с сержантами — обитали на нижней палубе. Зловоние, смрад от скопившейся в трюмах протухшей забортной воды, стоявшие в помещениях нижней палубы особенно в свежую погоду, когда закрывались пушечные порты, и никакой вентиляции не было, вши, блохи и снующие по углам крысы, делали жизнь человека здесь почти невыносимой. Поэтому, с наступлением жаркой погоды, почти все моряки, для сна выбирали верхнюю палубу, устраиваясь в дневное время на теневой стороне или укрывшись от солнца тентом из запасных парусов.

Появившееся свободное время, моряки использовали по-разному. Кто-то, не знакомый с морским бытом, может подумать, что во время отдыха они только и занимаются тем, что сквернословят, играют в кости и пьют ром. Как бы ни так! Эти жестокие и безжалостные в бою, алчные и ненасытные при грабежах люди, посвящали минуты отдыха на корабле если не богоугодным, то совсем невинным делам.

В азартные игры на парусных кораблях никто не играл, потому что они были строго запрещены. Те, из матросов, которые умели читать, в который раз перечитывали письма из дома. Другие, более активные, устраивали массовые игры, такие как бег в мешке, перетягивание каната. Когда настроение поднималось, в дело шли губная гармошка, бубен или волынка для аккомпанемента матросскому танцу.

Устав от игр, принимались за приведение в порядок одежды. Одни сами, другие с помощью «зашивателя мешков». Такое прозвище матросы дали парусному мастеру за его дополнительную обязанность — зашивать в парусину умерших или погибших во время плавания моряков. Моряки были обязаны парусному мастеру не только этим, но и своей повседневной рабочей одеждой, которая шилась тем же мастером из остатков парусины.

Они и сами были искусными мастерами. Обрывки тросов в их руках превращались в удобные коврики и маты.

Но делу время, а потехе час! Учения, по приготовлению корабля к бою, никто не отменял. В кратчайший срок орудийные расчеты должны были привести орудия в готовность открыть огонь. Сигналом к их началу служила продолжительная барабанная дробь. Одну пушку обслуживал один канонир и от трех до шести матросов и юнг, в зависимости от калибра орудия. Матросы откатывали пушку от орудийного порта, а юнги подносили боеприпасы, бегая между крюйт-камерой и пушкой, поднося картузы пороха.

У Василия свободного времени не было. Он нес вахту на руле. Кроме этого ему доверили пополам с первым помощником капитана обязанности по измерению скорости судна. Результаты измерений ежечасно заносились в корабельный журнал. Эти записи служили для определения средней суточной скорости корабля и общего пути, который прошло судно на момент отсчета. Измерение скорости продолжалось всего 14 секунд, окончание которых контролировалось юнгой по песочным часам. По его команде «Пошел!», помощник штурмана, перегнувшись через планширь ограждения кормовой галереи, бросал в воду лаглинь с навязанными на нем узлами, на конце которого находился поплавок. Бросать лаг следовало немного в сторону, чтобы поплавок не двигался вперед вместе с корпусом корабля. Сколько волнений первое время доставляло ему чувство неуверенности в том, что он выполняет эту простую манипуляцию правильно! Во время измерений Василий вытравливал рукой лаглинь. Юнга кричал «Стоп», когда в нижнюю колбу пересыпался весь песок. Услышав команду, Скурыдин прекращал травить лаглинь и отсчитывал число прошедших через руку узлов. Оно соответствовало числу морских миль пройденных «Оленем» в течение часа. Не успевал помощник штурмана смотать лаглинь, как его приглашал в свою каюту Энтони Дарси:

— Бэзил Скуридайн, Где ты?

Василий послушно поднимался в обиталище своего наставника.

— Бэзил, тысяча чертей? Разве прокладка курса не твоя обязанность? — нарочито строго напоминал он.

Прокладка курса «Оленя» не была обязанностью помощника штурмана. Его к ней просто не допускали. Только два человека на корабле имели на это право: сам штурман и капитан Роберт Кросс. Василий же, как прилежный ученик, согнувшись над плечом Энтони Дарси эсквайра (встать у стола с картой одновременно двум человекам, мешали малые размеры каюты) должен был наблюдать за его действиями. Широту места Василий определял самостоятельно по астрономическим таблицам, используя данные по высоте солнца, измеренной с помощью геометрического креста.

Если честно говорить, свободного времени у Василия почти не было потому, что штурман ревновал его к мастеру-канониру Джонни Гордону и всячески стремился загрузить работой. А что ему оставалось делать, если мастер-канонир, едва увидев вышедшего на палубу Скурыдина, хватал его за локоть, и тащил на орудийную палубу, к одной из своих «красавиц», как он называл свои пушки, чтобы увлечь его рассказом о ней. Таким образом, он, наверное, намеревался в будущем склонить любознательного и сообразительного Бэзила Скуридайна к переходу из штурманов в свои помощники. Василий из помощников штурмана превращаться в канонира не хотел, но послушно шел за настырным стариком, памятуя о том, что когда-нибудь и под его началом будет корабль, о котором он будет должен знать все.

А рассказать, старому канониру было о чем.

— Это пушка! — пояснял Джонни Гордон, с любовью поглаживая рукой отполированную бронзовую поверхность ствола своей «красавицы». — Пушка, Бэзил, — продолжал он, дотронувшись кривым ногтем указательного пальца к надраенной до солнечного блеска табличке на лафете, с выгравированными на ней цифрами, — конечно не двойная пушка, но в умелых руках и она может составить ей конкуренцию!

Василий наклонялся к табличке. На ней были видны цифры 2 и 4.

— А что означают эти цифры и что такое двойная пушка? — спрашивал Василий.

— Число «24» означает калибр стандартного морского орудия, который равен весу чугунного ядра (1фунт=0,45 кг) — отвечал Джонни. — Двойная пушка стреляет ядрами в два раза тяжелее. А «полупушка» 12-фунтовыми ядрами. Пушки калибром меньше двенадцатого называются кулевринами.

Джонни с гордостью рассказывал Скурыдину, что «Олень» вооружен четырнадцатью бронзовыми пушками, расположенными на нижней палубе, по семь с каждого борта.

— Кулеврины — добавлял он, — ты видишь каждый день. Они расположены по две в корме на квартедеке и в носу на фордеке. Это орудия дальнобойные. Стреляют почти на полторы тысячи ярдов. А вот пушки — всего на 300–350 ярдов. Зато они мощнее. Могут не только снести все, что находится на палубе, но и пробить борт вражеского корабля.

Канониры и матросы, обслуживающие пушки разбегались в разные стороны при виде своего начальника, когда он вместе с помощником штурмана спускался на орудийную палубу, и запросто мог привлечь зазевавшихся для учебы своего спутника. Все это выглядело следующим образом: по его команде заряжающий укладывал в пушку шелковые мешочки с порохом — картузы, которые его помощник уплотнял при помощи шомпола и устанавливал льняной пыж, который не давал пороху рассыпаться внутри ствола. Помощник канонира протыкал специальным шомполом картуз и насыпал пороховую дорожку в казенной части ствола, которая должна была поджигаться фитилем. Подносчик снарядов заряжал орудие ядром и забивал второй пыж. После этого пушку выкатывали вперед, так, чтобы дульный срез выступал за пределы пушечного порта и раскаленные газы не могли поджечь корабль. Канонир, он же Василий Скурыдин, под руководством Джонни Гордона наводил пушку на цель. После воображаемого выстрела, пушку втягивали обратно, причем на достаточную глубину, чтобы между нею и бортом можно было развернуться с банником и шомполом. Все, что касалось заряжания — имитировалось, а вот таскать пушку приходилось по настоящему. А ведь это работа нелегкая! Вес пушки в 120–180 раз превышал вес заряда.

И все же, и у Василия выпадали минутки, когда он оставался наедине с собой. Прохладной тропической ночью, стоя вахту на руле, под белым куполом надутых пассатом парусов, поверх которого черный небосвод мерцал загадочными, яркими, южными звездами, Василий вспоминал не только Джейн, но и всех, с кем свела его короткая, но полная удивительных приключений жизнь.

На десятые сутки похода съели все живые припасы, находящиеся на корабле (кур, четырех телят, с десяток поросят) и перешли на жесткую солонину, бобы, соленую селедку и твердые как камень ржаные сухари. Вода в бочках от жары совершенно протухла и чтобы не отравиться ею, стали пить, наполовину разбавляя ромом. В один из дней, в очередной раз, взглянув из-за спины штурмана на карту, Василий понял, что в Средиземное море они не идут. Обойдя мыс Сан-Висенти, корабли не повернули к Гибралтару, а продолжили идти дальше на юг вдоль берега Африки. Капитан приказал собрать две разобранные пинасы и разместить их на палубе между фок— и грот мачтами. Под руководством боцмана несколько моряков приступили к их сборке. Всем стало ясно, что они понадобятся для дела.

Утром двадцать третьего сентября флагманский «Барк Ройял», повернул к берегу. Его маневр повторили остальные корабли. Вскоре, среди однообразия пейзажей пустынных пляжей, солончаков и выжженных солнцем пологих гор на горизонте, открылся вид на волнолом, закрывающий вход в гавань порта, за которым виднелись мачты кораблей и белые стены крепости. Крепость, построенная португальцами, называлась Манаган и была перевалочным пунктом для судов, которые занимались перевозкой золота с рудников Гвинеи в Португалию. Старший похода, капитан «Барк Ройяля» Джекоб Уиддон надеялся хорошо поживиться, перехватив в гавани Манагана одно или несколько таких судов. Но для этого, нужно было нейтрализовать крепостные пушки, под прикрытием которых находились золотоносные каракки.

По сигналу с «Барк Ройяля», на «Олене» и «Веселой Эльзе» взяли на гитовы паруса и бросили якоря. Ночью, от «Барк Ройля», отделилась пинаса и направилась на разведку в бухту. Разведка прошла удачно и дала положительные результаты.

— Капитан! — едва поднявшись по штормтрапу на палубу «Барк Ройяля», восторженно заявил командир разведчиков, бравый сержант Том Браун, — там четыре каракки и галера!

Джекоб Уиддон почему-то равнодушно отнесся к восторгу сержанта. Утром он собрал у себя на корабле командиров и штурманов всех кораблей.

— Джентльмены! — объявил он, — нашим комендорам придется серьезно поработать!

Уиддон довел до них свой план по захвату судов, стоящих в гавани под прикрытием крепостной артиллерии:

— Нечего и думать о взятии крепости. Стены крепости подступают к самой воде, а во время отлива наши солдаты застрянут в илистом дне или утонут, если не возьмут крепость до очередного прилива. Наши силы слишком малы, чтобы атаковать крепость с суши. И приз, который ожидает нас в случае взятия крепости, невелик. Какие богатства может иметь военный гарнизон? Ни зажиточных горожан, ни купцов! Я сомневаюсь, что этим, забытым Богом гарнизоном командуют офицеры известных в Португалии благородных фамилий. Так что надеяться на большой выкуп в случае их пленения скорее бесполезно.

Флагман угрюмо оглядел собравшихся в его каюте старших офицеров.

— Мы тут, со старшим штурманом, за ночь кое-что придумали, — усталым голосом объявил он. — Подойдите поближе джентльмены.

Офицеры обступили стол, за которым сидел капитан «Барк Ройяля». На карте, лежащей перед ним была изображена гавань Манагана с подробной лоцией на португальском языке. Она была точной копией португальской карты. Очевидно ее оригинал был когда-то позаимствован на одном из захваченных испанских или португальских кораблей. Настоящие английские капитаны оценивали такие находки на вражеских галеонах и каракках дороже их груза.

На карте были помечены места диспозиции английских кораблей в бухте Намагана. Внезапно ворвавшись в гавань, корабли должны были встать на якоря в указанных местах, и своим огнем подавить сопротивление крепостной артиллерии. План был рискованным. Уиддон надеялся на внезапность (крепость вела себя беспечно, ни одно судно не подошло к английским кораблям, чтобы уточнить причину их появления), а также на скорострельность своей артиллерии и искусство канониров. Манаган был оснащен мощными, но устаревшими пушками. На перезарядку они требовали больше времени, чем пушки англичан. То, что было хорошо в борьбе с осаждавшими крепость войсками берберов, явно не годилось для отражения атаки англичан. Во время артиллерийской дуэли пинасы со штурмовыми группами должны были захватить стоящие в бухте суда и вывести их в море за пределы действия крепостной артиллерии. План флагмана был принят всеми. Правда, потом, еще долго уточняли его детали.

Вернувшийся на «Олень» Роберт Кросс был сосредоточен и серьезен.

— Собрать всех на шкафуте! — приказал он.

Места для построения на шкафуте всем не хватило. Поэтому моряки расположились и на надстройках окружающих его. Стоял страшный шум. Моряки обсуждали причины сбора. Гвалт не прекратился, даже когда на палубе кватердека в сопровождении штурмана и первого помощника появился капитан Кросс.

— Матросы и солдаты! — громко выкрикнул он собравшимся, выйдя на центр шкафута. — Сегодня вам представится возможность серьезно поработать.

Крики сразу умолкли. В наступившей тишине капитан показал рукой в сторону берега.

— Там, за волноломом, стоят купеческие суда битком набитые золотым песком и пряностями. Я не сомневаюсь в том, что вам и вашим семьям они нужны больше, чем ожиревшим торгашам. Правильно я думаю ребята?

Одобряющим ревом толпа отозвалась на предложение капитана. Капитан поднял вверх руку, и, успокаивая толпу, показал на развевающийся, на грот-мачте флаг с крестом Святого Георгия:

— Кроме этого джентльмены, вы знаете, в каких отношениях состоит Англия с Испанией и находящейся с ней в союзе Португалией! Между нашими странами идет негласная война. Король Испании открыто оскорбляет нашу королеву, исподтишка призывая к ее свержению и убийству! Защитим нашу королеву и Англию, не опозорим Святого Георгия!

Толпа отозвалась негодующим гулом, в котором были слышны невинные высказывания типа: — «Да здравствует королева! Не дадим нашу девственницу в обиду!»; и более грубые: — «Кастрируем этого кастильского ублюдка! Англию не запугать!».

— Корабль приготовить к бою! — распорядился капитан, убедившись в высоком боевом духе экипажа «Оленя». — Боцман, раздать абордажное оружие! Командирам штурмовых групп, ко мне!

В мгновение ока весь корабль превратился в гигантский муравейник и также быстро затих, оставив на положенных местах, готовых к бою моряков.

Дождавшись прилива, корабли один за другим подняли паруса. Выстроившись в линию, с выставленными пушками и заряженными фитилями, они вошли в гавань и заняли места на расстоянии пушечного удара от стен крепости. Как и предполагал Уиддон, визит англичан под стены крепости оказался неожиданным для ее гарнизона. Только в нескольких местах белой зубчатой стены крепости бойницы сверкнули огнем и закрылись черными пороховыми облачками. Грохот пушек запоздало долетел до кораблей и вражеские ядра шлепнулись о воду в нескольких ярдах от них. В ответ корабли огрызнулись дружным залпом своих орудий. Посыпались вниз сбитые снарядами зубцы стен, а одна из башен вдруг приподнялась в воздух и рухнула вниз, рассыпаясь в огне и дыму. Очевидно, ядро попало прямо в пороховой погреб, находившийся в ней. Сразу после этого к купеческим судам устремились пинасы, до отказа набитые вооруженными матросами и солдатами штурмовых групп.

К ним, набирая ход, рванула португальская галера. В такт бою барабанов, ускоряясь, синхронно замелькали лопасти ее пятнадцати пар весел, на каждое из которых налегали по три раба, заставляя кипеть воду вокруг себя. От покрытого медными листами острого тарана галеры разошелся в обе стороны высокий водяной бурун. Стали видны суетящиеся возле двух носовых пушек комендоры, пехотинцы, собравшиеся на полуюте и полубаке. Еще немного, и она, пересечет курс направляющихся к караккам пинас.

На «Олене», первыми заметили опасность, исходящую от галеры. Попавшему в опалу Артуру Смиту и переведенному в простые матросы, было предоставлено право реабилитировать себя. Под бдительным взором Джонни Гордона он встал на колени и, припав щекой к стволу носовой кулеврины проверил свою наводку на галеру.

— Готово! — поднявшись, сказал он.

— Смотри Артур! Если не попадешь с первого раза, капитан высадит тебя где-нибудь на необитаемом острове, за ненадобностью! — напомнил ему мастер-канонир.

— Не высадит! Артур Смит ему еще пригодится! — уверенно ответил канонир.

Взяв фитиль из рук матроса орудийной прислуги, он поджог им пороховую дорожку. Из-за пальбы пушек с орудийной палубы, выстрела не было слышно, а пороховое облако, окутавшее пространство перед пушкой и бортом, не дало возможности стрелявшим оценить его результаты. Когда дым рассеялся, все увидели, что галера, уже не мчится на полной скорости навстречу пинасам. Накренившись набок, она очерчивает круг на воде. А ровный ряд весел ближайшего к «Оленю» борта прорежен и из него торчат их неровные обломки. Залпы кормовых пушек с «Барк Ройяля» довершили разгром галеры. Она начала медленно погружаться в воду, унося с собой на дно кричащих от страха и отчаянья прикованных к ней гребцов. Но до них никому не было дела. Оставшиеся в живых офицеры, солдаты и матросы экипажа галеры занимались своим спасением, плывя к берегу, а англичане — захватом каракк.

Скурыдин находился в одной из пинас, когда галера противника попыталась перехватить ее. Держа в руке до боли сжатый палаш, он тревожно наблюдал за курсом галеры.

— Ты должен беречь себя и своих моряков! — инструктировал перед началом штурма Василия сам капитан. — Ваша задача важней!

Успеет ли пинаса уйти от удара тараном? Если рулевой пинасы будет удачлив, тогда, прижавшись к приземистому борту галеры, можно будет попытать счастья в абордажном бою! В противном случае гибель или плен неизбежны! Когда Василий понял, что чуда не случится, пришло неожиданное спасение. Раздался гул пролетевшего над пинасой ядра и треск ломаемого дерева. Ядро пушки, направленной Артуром Смитом, разнеся в щепки ряд весел, проломило ниже ватерлинии борт галеры. Послышались крики боли раненых гребцов и громкие команды капитана, пытающегося спасти положение. Набрав воды, галера накренилась и пошла по кругу, не подчиняясь требованиям капитана и рулю. Пинаса, не останавливаясь, обошла тонущую галеру. Наконец, она достигла цели. В борт каракки, взмыв в воздух вцепились крюки и кошки с веревочными лестницами и канатами. По ним, готовые вступить в схватку, англичане полезли на палубу судна. Однако сопротивления им никто не оказал. Увидев приближающуюся пинасу с англичанами, экипаж каракки покинул ее борт, спасаясь бегством на двух шлюпках.

Не мешкая, Скурыдин занял место у руля. По его команде матросы из состава десанта подняли якорь, поставили фок и грот. Судно медленно сдвинулось с места.

Едва рассеялось облако пыли над рухнувшей башней, как с крепостной стены неожиданно замахали белым флагом.

— Что это они? Сдаются что ли? — удивился Джекоб Уиддон.

Взятие крепости не входило в его планы. Но почему не воспользоваться этим? Основная задача выполнена. Все каракки захвачены его десантом и выведены за пределы порта!

По его приказу на «Барк Ройяле» подняли сигнал прекратить огонь. Пушки замолкли, но никто не отошел от своих мест. Возможно белый флаг уловка врага.

Неожиданно, в нависающей над водой стене крепости, открылись незаметные, приземистые металлические ворота. Все увидели, что они запирают собой вход в канал, который ведет внутрь крепости. Из полумрака ниши ворот, показался сначала нос, а потом и весь корпус шестивесельного яла. Ближе к его носу стоял парламентер, размахивающий белым флагом. По его команде гребцы разом налегли на весла. Шлюпка заскользила в сторону «Барк Ройяля». Не успели капитан Джекоб Уиддон и его первый помощник Харри Эванс сопровождаемые корабельными офицерами спуститься с квартердека на шкафут, как послышался удар носа шлюпки о борт корабля. По веревочному трапу, на палубу поднялся парламентер, высокий и стройный молодой человек, в форме лейтенанта испанской королевской пехоты. Его красивое, смуглое лицо выражало благородство и спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека при виде появившихся на шкафуте офицеров «Оленя» с капитаном во главе. Его поклон был короток и сдержан.

— Сэр! Лейтенант Диего Эстебан де Геррера! Уполномочен комендантом крепости доном Филиппе Родриго ди Кастро Баррозу вести переговоры о выкупе крепости! — произнес он на чистом английском языке, гордо откинув черноволосую голову.

Страусиные перья на его шлеме, встрепенулись как гребешок на голове у боевого петушка. Судя по фамилиям, лейтенант был испанцем, а комендант португальцем, да к тому же принадлежал к аристократическому роду графов Лемос ди Кастро.

Услышав слово выкуп, офицеры «Оленя» переглянулись. Об этом они и не мечтали.

— Лейтенант, пройдемте в мою каюту, — еще не веря своим ушам, предложил Джекоб Уиддон.

У дверей каюты капитана, лейтенант категорично потребовал, чтобы переговоры велись наедине только между ним и капитаном. Капитан согласился. Заботясь о жизни капитана, офицеры «Оленя» потребовали от лейтенанта перед входом в каюту оставить им шпагу и недовольно ворча, расположились на квартердеке.

— Где это вы так хорошо научились говорить по-английски, лейтенант? — спросил капитан «Оленя», предложив де Герере место в кресле за столом.

— Мой отец восемь лет был испанским посланником в Лондоне! — с неохотой ответил лейтенант. — Давайте капитан лучше приступим к переговорам! Прежде всего, о наших условиях!

— Я вас слушаю лейтенант! — согласился Уиддон.

— Дон Фелиппе считает, что кровопролитие не нужно ни вам, ни нам! Крепость выдержит любой удар, а вы можете застрять здесь надолго, пока к нам не подойдет помощь из Испании! — произнес лейтенант и замолчал, ожидая реакции англичанина.

Капитан, подумав, кивнул головой. Да они вообще не собирались брать эту забытую богом крепость!

— Пять тысяч дукатов, выкуп за то, чтобы вы прекратили штурм крепости. Больше в казне ничего нет! — сообщил лейтенант.

«Кажется, говорит правду! — глядя лейтенанту в лицо, подумал Джекоб Уиддон. — С них мало чего возьмешь. А про помощь из Испании, я и сам знаю. За неделю, через рыбаков, весть об осаде крепости дойдет до Севильи, а еще через пять дней здесь появятся два мощных испанских галеона, напичканных пушками и солдатами! Дон Филиппе об этом прекрасно знает. Интересно, почему гордый португальский аристократ идет на позорную для себя сделку с совсем не опасным противником?»

Джекоб Уиддон не знал, что виной всему, военно-политическая обстановка сложившаяся на территории Марокко после пресловутой «битвы трех королей», состоявшейся 4 августа 1578 года. Как известно, битва двух претендентов на трон и союзника одного из них португальского короля Себастьяна, привела к смерти всех участвовавших в ней монархов, грандиозному разгрому португальского войска и потере Португалией контроля многочисленных торговых путей Средиземноморья и Сахары, ухудшении связей со своими владениями в Африке.

Из-за гибели короля, Португалия утратила независимость. Воспользовавшись тем, что 24-летний король Себастьян не имел наследников, испанский король Филипп II, в 1580 году, применив военную силу, добился признания своих прав на португальский престол.

Марокко, напротив испытало стремительный взлет. К власти пришел брат погибшего в битве султана Марокко Ахмад аль-Мансур. Он оказался способным правителем. При нем была значительно расширена территория страны, произошел экономический и политический подъем страны. Крепости португальцев на ее территории, Мазаган, Танжер и Сеута стали подвергаться постоянным атакам марокканцев. По сообщениям разведки, они как раз собирались нанести сокрушительный удар по Мазагану. Поэтому-то, благородный дон Филиппе Родриго ди Кастро Баррозу решил пойти на унизительный выкуп англичанам, чтобы во всеоружии встретить более опасного врага — победоносные армии Ахмад аль-Мансура.

— Я, согласен, но с условием, — произнес капитан Уиддон, решив выторговать как можно больше из предложения противника, — дон Фелиппе даст нам возможность пополнить запасы воды из источников крепости, для чего предоставит лошадей и повозки!

Теперь настала очередь задуматься лейтенанту.

— Я передам ваши требования дону Филиппе Родриго ди Кастро Баррозу! — после небольшой паузы ответил он.

— И не стоит медлить с ответом! — усмехнувшись в душе, пригрозил капитан Уиддон. — Если через час не будет принято мое предложение, наши канониры разнесут еще одну башню крепости!

Лейтенант, побледнев, откланялся и вышел из каюты. За ним, к заждавшимся его офицерам поспешил капитан. Его сообщение о переговорах с лейтенантом, обрадовало всех. А вот новости, поступившие к этому времени с выведенных на рейд каракк, огорчили. Небольшой груз золотых слитков, выплавленных из золотого песка, был обнаружен только на одном из захваченных судов. Другие суда были пусты. Как сообщили захваченные в плен, не успевшие сбежать отдельные члены команд каракк, они пришли в Мазаган, наполненные золотом и специями. Здесь, их встретил, присланный для сопровождения галеон королевского флота 600-тонный «Сан-Жуан Батиста». Так как, на Золотом и Перцовом берегу скопились большие запасы золота и пряностей, в Мадриде было принято решение перегрузить груз с каракк на галеон, а их, после разгрузки отправить назад. Как всегда расчеты столичных чиновников не сошлись с тем, что было в действительности. Для размещения всего груза с каракк на галеоне места не хватило. На одной из них осталась часть золота, которое собрались оставить на хранение в крепости. Но не успели. «Сан-Жуан Батиста» ушел в Испанию за три дня до прихода англичан. Очевидно, флотилия Джекоба Уиддона разошлась с ним в море. «И, слава Богу!» — решили офицеры флагманского корабля. Нападать на 40-х пушечный испанский боевой корабль — верх безумия!

Капитан Уиддон, распорядился срочно пересчитать золото на каракке. Вскоре с нее сообщили:

— 16 стоунов (102 кг), капитан!

Джекоб Уиддон поморщился: «С пятью тысячами дукатов — сумма большая, но если учесть, что придется отдать кредиторам только без процентов по полторы тысячи фунтов стерлингов за снаряжение каждого корабля плюс десятые части различным высокопоставленным особам, что останется солдатам и морякам? А он так надеялся захватить весь золотоносный караван! Ушли они в поход нищими, и вернутся ими! Ну, нет, пусть лучше он погибнет, но собирать милостыню не будет!».

Слух, о скромных результатах похода быстро распространился по кораблям. В итак напряженной атмосфере экипажей распространились грустные, упаднические настроения.

В этой обстановке незаметно прошло возвращение испанской шлюпки с ответом от коменданта крепости. Гребцы выгрузили на борт «Барк Ройяля» тяжелый кованый сундук с золотыми дукатами, а лейтенант Диего де Геррера сообщил капитану, что его условия приняты. Завтра, с утра, испанцы допустят англичан к подземным источникам воды и предоставят гужевой транспорт для перевозки ее к причалу. Условие одно: англичане, участвующие в перевозке воды должны быть безоружными. Джекоб Уиддон согласился на это условие. Под руководством стюарда, матросы перенесли сундук в хранилище ценностей, а лейтенант на шлюпке отправился восвояси.

Тот час, на грот-мачте «Барк Рояйля» взлетел сигнальный флаг, требующий от капитанов кораблей немедленно прибыть на его борт. Одна за другой подошли шлюпки с «Оленя» и «Веселой Эльзы». Вечерело. Половина выросшего в размерах багрового солнечного диска медленно тонула за горизонтом. Капитаны, не спеша, поднялись на палубу флагманского корабля. Их сразу же провели в каюту капитана. Там, при зажженных свечах, уже собрался весь офицерский состав «Барк Ройяля». Сидящий за столом Джекоб Уиддон встал и внимательно оглядел собравшихся. Пламя свечей, колеблясь от сквозняка, выхватывало из полумрака молодые и старые, мужественные и нежные, грубые, словно вырубленные из камня и изящные, благородные лица. Ему они доверили свою жизнь, в обмен на роскошь и богатство, которые он обязан был им дать! Ну, что ж парни, придется вам сказать горькую правду!

— Джентльмены! — объявил капитан. — К сожалению, в этом походе, мы не разбогатели ни на пенни!

Среди находящихся в каюте офицеров пролетел неодобрительный шепот.

— Почему? — спросил кто-то из общей темной массы. — Разве мы не сделали все возможное, не захватили каракки груженные до отказа, как ты говорил, золотом и пряностями?

— Вы все сделали правильно ребята. Но каракки, за исключением одной, оказались пустыми. Того, что на ней есть, хватит только для того, чтобы расплатиться с кредиторами. Их опорожнили за три дня до нашего прихода сюда! — грустно сообщил капитан.

— Проклятье! Клянусь ранами Спасителя, этого не может быть! Кто же вернет мне мои деньги, вложенные в это плавание? Что теперь делать? Боже, на что жить моей семье? Неужели нет никакого выхода? — послышались со всех сторон ожесточенные, отчаявшиеся голоса.

— Нет, джентльмены! Выход есть! — уверенным твердым голосом произнес Джекоб Уиддон.