Принцесса самозванец и целебная маска

Глава 16 Посиделки с Океаном

Нимхэ хотел было взять вельбот, но эсминец тонул так быстро, что Нимхэ не успел доплыть и освободить его от шлюпбалки, и катер стремительно ушёл на дно. Глубина была небольшая, всего сто - сто пятьдесят метров.

До берега Португалии добираться вплавь было проблематично, запас энергии у Нимхэ был, и проплыть несколько десятков миль он бы позволил, но заняться этим, означало гарантированно скончаться от обезвоживания. Звать на помощь можно было лишь акустическим способом, но рассчитывать на то что его услышат, Нимхэ не мог.

Это было возможно лишь теоретически, и то если Мать Гидра будет точно знать откуда ждать звук его голоса. Но распространять радиоволны своими ушами, означало привлечь к своей персоне все британские спутники, которые вскипятят воду в радиусе сотен миль своими гамма лучами, если подумают что есть хоть один шанс на миллион, что в этом месте окажется Нимхэ.

Нимхэ столько раз инсценировал свою смерть, столько раз подставлял вместо себя своих недоброжелателей, столько раз менял своё имя, что в его смерть перестали верить пятьдесят раз назад. Нимхэ ничего не оставалось делать, как то, зачем он собственно и покинул борт Матери Гидры. Он с дюжину раз потрипыхал ногами, передавая акустический сигнал азбукой Морзе, и лёг на воду, подставив свою золотистую кожу лучам солнечного света.

Он расслабившись слушал звуки Океана. Он слышал гораздо больше чем любой человек. Цифровое подполе могло обрабатывать звуки так, что падение кирпича на дно, он бы услышал на глубине сотен метров. Но он не любил останавливаться на достигнутом. Он был жаден, его жадность до информации имела астрономические масштабы, и постоянно подкреплялась находчивыми методами её получения и отправки.

Всевозможные железы в его организме на сто процентов контролировались мозгом, и могли синтезировать такое, что у нормальных химиков и в головах не укладывалось. Начиная от псевдолепидовых накопителей цифровой информации, замаскированных под женскую грудь, и заканчивая универсальными источниками ароматических веществ, которые он с таким трудом размещал по своей коже совмещая их с сальными, потовыми железами и прочими секретами. Нимхэ улыбнулся, разделся по пояс снизу, и стал звать на помощь способом доступным лишь ему.

Помощь не заставила себя ждать. Разведывательные единицы, сопровождавшие Мать Гидру поднялись на поверхность, выставили свои треугольные плавники над гладью Атлантики и направились к нему, стремительно увеличивая их угловой размер.

Когда плавники стали такими большими, что превосходили аналогичные органы у самки большой белой акулы, Нимхэ вновь вернулся в вертикальное положение и поплёскивая ладошкой по поверхности попросил подплыть к нему полдюжины ближайших, а остальных продолжить сопровождение Матери Гидры.

Акулы были рады его видеть. Огромные существа, уступающие размерами лишь ископаемому мегалодону, выпрыгивали из воды как игривые щенята, и широко раскрывали свои двухметровые пасти. Они подплыли к Нимхэ и стали весело кружить вокруг него. Нимхэ поплескал ладошкой по воде, и одна из акул подплыла к нему и ласково ткнула своим широким шершавым носом Нимхэ в Живот, а затем стеснительно отплыла в сторону, и продолжила радостно кружить неподалёку.

Нимхэ избавился от всей одежды, чтобы избежать раздражений на коже, смотал её большим кольцом, передал одной акуле и шлепком по серой коже отправил её сопровождать субмарину. Нимхэ подплыл к самой большой акуле и ловко взобрался ей на хвост. Он обнял его ногами, упёрся копчиком во второй спинной плавник и наклонился.

Он потянулся руками к брюшным плавникам и нащупал у их основания длинные гибкие выросты с костяными наконечниками, надломил их кончики и воткнул живые трубки себе в бедренную вену и артерию. Он больше не нуждался в дыхании. Двухконтурная кровеносная система его творений теперь делилась кислородом, водой и едой со своим создателем. Нимхэ вдохнул в свои лёгкие океанскую воду, слегка вздрогнул, закрепил костяные обломки в волосах, и шлепком приказал диковинной морской животинке нести его в глубину, прочь от этого грустного места.

По точёной спине акулы пробегали солнечные лучи, мягко и причудливо преломленные водной гладью. Остальные акулы плыли рядом, поигрывая друг с другом и общаясь своими электростатическими способами. Нимхэ чувствовал их радость. С самого их детства, тридцать шесть лет назад, он не плавал с ними на охоту, не ощущал вкус добычи и не чувствовал приятного насыщения, что приходило вместе с тушкой незадачливого тюленя.

Хотя эсминец затонул не так уж и глубоко, отправлять своих детишек питаться ядовитыми продуктами американского человеководства он мог лишь в крайнем случае. Благо, рыбацкий флот за последние сто лет сократился в тридцать раз, и гостеприимный океан с каждым годом накрывал столы всё более щедро.

Нимхэ тоже чувствовал электростатическое поле своими ушами, особенно под водой. Для него общение акул выглядело как поскуливание щенят и пощелкивание сорок одновременно. Он даже пытался изобразить что-то подобное, чтобы пообщаться с акулами напрямую, но его попытки имели скромный успех, поэтому он сконцентрировался на поиске косяков скумбрии, одного из немногих видов рыбы, которую он мог есть без приготовления.

Он заправил длинные костяные наконечники в волосы, и, прижавшись поплотнее к хвосту, ждал пока акулы забурятся поглубже в косяк этой восхитительной рыбы. Всё поле зрения заполнили серебристые, сверкающие в солнечных бликах вкусняшки. Нимхэ освободил одну руку, взял в неё костяной наконечник из волос, и приготовил свой костяной гарпунчик, поджидая момент, когда другие акулы погонят над ним стаю рыбок.

Но махать гарпуном не пришлось. В его распущенных длинных волосах запуталось несколько небольших рыбок, он быстро достал их из импровизированной сети, и костяным ножом обездвижил улов. Поделившись со своими компаньонами символическим угощением, он и сам распотрошил рыбку, и вдоволь насытился, самыми вкусными кусочками добычи.

Следуя тёплым потокам Гольфстрима, Нимхэ наслаждался творениями своего биоинженерного гения. Без его усилий, ни один человек на земле не смог бы себе позволить таких прогулок, ни за какие деньги. Он наклонился вперёд, обнял до прекрасного чудовищное создание, и погрузился в сытое отдохновение.

Нимхэ предстояла грандиозная работа по исправлению ошибок своей молодости, но сейчас, сейчас он отдыхал. Разум Нимхэ заслужил отдых. Тёплые потоки морской воды, как руки русалок ласкали его тело, расчесывали его волосы, Акулы неустанно следившие за ним, не позволили бы ему свалиться в синие океанские объятья. Нимхэ, крепко уцепившись за хвост запрограммированными мышцами, величественно и неторопливо восстанавливал крепким сном свои силы.

— Здравствуй дружок! — заговорила с ним акула.

Нимхэ не понял что произошло. Он проснулся, и хотел по привычке зевнуть, но густая субстанция не захотела втягиваться в легкие. Он протер глаза и обнаружил себя голым над синей бездной. От испуга он чуть не свалился с акулы, но достаточно быстро успокоился и начал вспоминать что случилось.

— Как спалось? — продолжала акула и не думая замедлять свой ход.

Наконец Нимхэ понял. Длинное двенадцатиметровое тело акулы заработало как антенна, и усиленный сигнал побежал по соленой крови как по медным проводам к его цифровому подполю. Нимхэ прибыл на место.

— Здравствуй, Океан! — ответил Нимхэ уже своими ушами. — Давненько я к тебе не заглядывал. Как твои дела? — зевая спросил Нимхэ, и резко пригнулся, чуть не проглотив ядовитую медузу.

— Очень мило, спасибо. Расползаюсь потихонечку, вон новая кластерная бактериальная культура самоосозналась, там возле берегов Новой Зеландии, скоро она подрастёт и вольётся в мой разум.

— О, с именинницей тебя! — Ответил Нимхэ и вновь прижался к хвосту акулы — Рад что у тебя всё в порядке.

— Да, всё слава Богу, правда червячки возле Японии завелись, чуть меня не сожрали, но я сумел за себя постоять, а у тебя как дела?

— Жаль, не могу сказать того же. — сказал Нимхэ и уткнулся лицом в шершавую кожу акулы — Наши с тобой дружки травят мой народ моими же штуками, меня чуть не угробили.

— Да, я выходил в интернет через те маячки, что ты мне оставил. Много нового о людях узнал.

— О людях? Ты ведь сам человек по архитектуре, я твою культуру вырастил и высадил в Трафальгарском заливе, и записал на ней данные с одной конкретной личности.

— Обожаю тебя! — сказал Океан и посмеялся — Каждый раз с тобой говорю, и каждый раз откровение! И кто же этот человек?

— Лучше тебе не знать. А то ты начнёшь его искать и выдашь себя, а ты мне живой нужен. — ответил Нимхэ с грустным лицом. — Скажу только что он был мне очень дорог, и когда он сказал что хочет перенести свою личность на бактериальный компьютер из донной живности, я с удовольствием помог ему.

— Но почему тогда я об этом не знаю? — спросил Океан.

— Потому что я не успел. У тебя его таланты, его предпочтения, но память была утеряна. — грустным голосом ответил Нимхэ — Но посмотри на это с другой стороны, у тебя есть шанс начать всё с чистого листа!

— Надо же. Я думал что эквивалент разума миллионов людей в одной личности делает меня неуязвимым, а ты говоришь что… Надо же…

Нимхэ проспал около восьми часов, за это время акулы унесли его далеко от Матери, Матери Гидры. Пространство между сияющей в восходящем солнышке гладью и поросшем яркими водорослями дном сильно сжалось, но всё ещё оставалось уютным. Солнечные лучи подсвечивали водную взвесь, и казались струнами арфы, по ним так и хотелось пробежаться рукой и послушать их звон.

Нимхэ поймал ещё пару рыбок на завтрак, и закусил устрицами и морской капустой. Обычный человек ни за что не смог бы получить удовольствия от этой пищи, но не Нимхэ. Нимхэ сам решал, что для него вкусно, а что нет. Да не просто решал, а и правда мог ощутить тончайшие ароматы и преимущества диковеннейших вкусовых палитр, а те привкусы что людям отвратительны, легко исправлялись намеренным отключением нужных вкусовых рецепторов.

К трапезе не хватало только белого вина, и Нимхэ уже собирался набрать пожевать водорослей подготовив слюнными железами нужный фермент, но прямо по курсу акулы почуяли запах бензинового топлива, явно от прогулочной яхты. Нимхэ принюхался и у него созрел план.

Праздные студенты, арендовавшие маленький катерок стояли на якоре, и планировали устроить замечательный морской пикник. Опрометчиво расположившись за неустойчивым столиком как можно ближе к морской стихии, они едва успели открыть бутылку вина. Практически полный штиль усыпил их бдительность, и они оставили открытую бутылку на столике. Очень кстати для Нимхэ.

Вдруг из воды показалось несколько гигантских акульих плавников, они окружили яхту, и… Мощный удар качнул яхту так, что столик потерял равновесие и повис на рейлинге, тарелка с угощением и бутылка свалились за борт, точно в руки к проплывавшему под ними Нимхэ. Не отпуская ногами хвост акулы, Нимхэ посмотрел на незадачливых туристов, и удерживая тарелку как заправский официант отпил из горла несколько глотков хорошего вина. Не отводя прищуренный взгляд от обмершего туриста, сделал несколько кругов вокруг яхты и был таков.

— Что ты там увидел? — спросил парня друг, отвлёкшийся на сбор рассыпанного греческого салата.

— Ты не поверишь. — ответил тот едва шевеля губами.

Нимхэ взломал камеру на катере, и любовался своей записью, одновременно закрывая горлышко бутылки большим пальцем и поедая жареных перепелок. Нимхэ отправил запись своего налета Океану и задумчиво сказал:

— Знаешь, иногда забываю насколько красивы женщины. Я так давно не видел своей жены. А ты, Океан, скучаешь за кем-нибудь?

— У меня нет своей памяти. В отличие от тебя я стал сверхразумом, но так и не побывал обычным человеком.

Нимхэ глубоко вздохнул выдыхая морскую воду через нос. Он выбросил кости и полупустую бутылку обнял покрепче хвост акулы и спросил:

— Ты ведь постоянно бродишь в интернете, ничего интересного не видел?

— Там какая то страшная сущность сидит. Мечется как угорелая, тысячи раз в секунду полностью себе переписывает, меня пока, слава Богу, не заметила. Страшно.

— Та не бойся её. Это один мой дружбан, к власти рвётся. Но меня другое интересует. Я к тебе собственно вот по какому делу: есть у меня один парень. Говорит что услышал твой голос, как так случилось?

— Понятия не имею.

— Да брось, признавайся, что ты ему наговорил?

— Осознанного ничего, честно!

— То есть как это?

— Я иногда сплю. А сон, сам понимаешь, такая штука, можно и проболтаться когда спишь. И вообще, сознательное бодрствование это по сути тот же сон, только он постоянно корректируется сигналами от глаз ушей, мозжечка, носа …

— Ну да, и чем больше входных данных, тем точнее сон подгоняется под реальность. — Сказал Нимхе и стал поглаживать акулью кожу руками.

Океан немного помолчал. Он контролировал каждую каплю солёной воды на земле. Его донные кластерные организмы образовывали планетарную нейронную сеть, знали количество всех рыб в океане, постоянно общались с акулами Нимхэ, могли воспринимать звуки и невероятную восхитительную гамму электростатических полей. Ощущали звуки всех частот, и запоминали каждый сухогруз, каждый катер, каждую надувную лодку, каждого человека или животного, погрузившегося в морские воды. Океан был могучим союзником Нимхэ, но в вопросах ближнего космоса он был относительно беспомощен.

— Помнишь то корыто, что я потопил? — спросил Нимхэ задумчиво глядя на сморщенную на пальцах кожу — Ничего странного не ощутил?

— В тот момент у меня вымер огромный кластер. — Сказал Океан серьёзным тоном — Прости, ничем помочь не могу.

— Тебя поджарили из спутниковой гамма пушки. — сочувственно сказал Нимхэ.

— А тебя? Как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросил Океан — Тебя не задело?

— Да куда им! Моя технология тонка, изящна, защищена. Если ты будешь тупо мочить кувалдой по капоту коллекционной тачки, то от этого она вряд ли будет уничтожена, а обшивку легко заменить. Да и к тому же я вовремя спрятался.

— Куда?

— В холодильник… — медленно проговорил Нимхэ и широко раскрыл глаза. — Погоди, ведь если излучение направленное, то и часть твоей мыслящей массы могла выжить, ну та, что в этот момент была затенена от излучения корпусом судна…

— Срочно плывём обратно! — Нимхэ чуть не порвал голосовые связки об солёную воду, но вовремя вспомнил где он. — Хотя нет, подождите, мне нужен гидрокостюм, а то я там на глубине от холода кони кину! Плывем сначала назад, к той яхте. А нет. Я же биолог, а не вор, сначала сгоняем на место крушения армады прихватим пару монет. Веди нас, Океан! — громко сказал Нимхэ по радио, и выставил руку вперёд.

Парни и девушки на катере так и не смогли красиво пообедать. Они немного расстроились, но энтузиазм и оптимистичный подход брал своё. Единственный очевидец эксгибиционизма Нимхэ никак не мог собраться с мыслями. Но его друг не торопился обвинять его во лжи и всё таки сообразил посмотреть на запись с камеры наблюдения.

Каково же было его удивление, когда он нашел там подтверждения слов озадаченного друга. Не досмотрев запись до самого интересного, он сразу же побежал показать запись друзьям, но то что они увидели на ней, повергло всех в растерянность. На записи действительно был Нимхэ, но самые интересные места, а также лицо и уши были зацензурены, как в культурной части интернета. Не долго думая, они предположили что друг разыграл их, все обрадовались, похвалили друга за остроумие и с радостью приняли эту версию. Все кроме очевидца.

Посчитав себя в недостаточно адекватном состоянии для такого опасного занятия как ныряние с аквалангом, очевидец отправил друзей на резиновой лодке, а сам остался следить за катером. Он восстановил столик на прежнее место, сел в складной стульчик, выпил чего покрепче и закурил сигару. Но как только он стал приходить в себя, он услышал знакомый плеск за бортом.

Обнимая две стойки рейлинга, на палубу заглянула златовласая русалка. От удивления и недовольства парень выпустил сигару, и она упала к нему на живот, прожигая тлеющим концом цветную рубашку а потом и шорты. Нимхэ в ответ лишь улыбнулся, и тонкой струйкой выпустил всю воду из лёгких точно в то место где у парня чуть не случился ожог.

— Опять ты?! — вскочил испуганный парень.

Но Нимхэ лишь рассмеялся, и сказал:

— Мне нужен твой гидрокостюм пояс и утяжелители. — суровым тоном произнёс Нимхэ. — А. И ещё масло. — добавил он и весело рассмеялся.

— А, понятно. Ты видимо местная. — успокоился парень и взглянул на береговую линию.

— Типа того. — сказал Нимхэ, освободил свои длинные уши из под мокрых волос, — Плачу золотом! — бодро добавил Нимхэ и ловким движением достал из-за уха старинную золотую монету, и положил её под ноги озадаченному парню.

Парень оказался не так уж растерян. Вероятно он сразу оценил валюту, и быстро вынес Нимхэ всё необходимое, и даже помог надеть костюм.

— Кто ты такая? — спросил парень вслед Нимхэ.

— Я жертва обстоятельств. — задумчиво ответил Нимхэ — Собственноручно мною подстроенных. — добавил он с горькой усмешкой.

Нимхэ попросил нож, чтобы проковырять в штанинах костюма отверстия для кровеносной подпитки, сделал это, кинул парню ещё одну старинную монетку и с улыбкой сказал:

— Это тебе за молчание.

— Раз уж я молчу, могла бы мне и правду сказать. — улыбнулся парень.

— Правда в том, что тебе и правда лучше помалкивать о встрече со мной. — сказал Нимхэ с ухмылкой и добавил — Это смертельно опасно. К сожалению.

Проплыв примерно несколько часов, Нимхэ понял, что ему совсем не хочется возвращаться на Джон Мани. Это было мало того что далеко, да и Океан принёс неутешительный прогноз погоды. Тело истощалось от постоянного нахождения в солёной воде, но самое главное, Океан мало чем мог помочь Нимхэ.

Хотя он отлично справлялся с грандиозными и не быстрыми задачами, вроде расчета прогнозов погоды или предсказаний тектонической активности, измерить характеристики спутникового излучения в тот момент у него было просто нечем. При всём могуществе Океана, он мог лишь неточно предположить где был спутник в момент удара, но это мало что дало бы Нимхэ. Особенно учитывая тот факт, что британцы были монополистами в космосе, лишь русские могли соперничать с ними да и те были в позиции вечно догоняющих.

Нимхэ ещё разок сплавал на место крушения старинного парусника, с помощью акульих электро рецепторов в считанные минуты накопал там немного золотых безделушек, и отправился к берегу.

— А ты всё таки глянь, что там случилось. — попросил он Океана на прощанье.

— Сделаю что смогу. Рад был повидать тебя. Через пару недель тут будет мать Гидра, я её прикрою, и постараюсь связаться с Джомни.

Сойдя на берег, он попал в довольно пустой и бедный городок, и за свои несколько монет времен Филиппа второго, ему едва удалось получить треть их стоимости. Следующие две недели прошли для Нимхэ отвратительно. Шезлонг был совершенно непригоден, а переменная облачность никак не давала загару лечь как следует. Вместо нормального французского вина приходилось довольствоваться испанским, а повар в местной гостинице совершенно не умел готовить рябчиков в пуншевом соусе. Единственное что скрашивало мучения Нимхэ, это большой выбор довольно неплохой одежды, и басни рыбаков про разумных морских чудовищ и их загадочные выходки.

Но всему приходит конец, однажды на закате, прогуливаясь с местными по пляжу, Нимхэ заметил как его акулы кружат недалеко от берега. Не раздумывая ни секунды, он сбросил всю свою одежду, и под оглушительные предостерегающие крики рыбаков он бросился на встречу своим рыбкам. Снял с одного из морских помощников свою потрепанную морем одежду, надел на себя и отправился в объятия Матери Гидры, чьи вибрации чувствовал уже и собственным телом.

— Так на чём я там остановился? — проговорил он расплетая волосы — А. Да. Точно. Дама в беде… — сказал Нимхэ, и набрал в лёгкие морской воды.